Инициация Млессии

Глава 2. Шаг в неизвестность

Что обычно приносит утро? Мы просыпаемся с теми же ощущениями, впечатлениями и воспоминаниями о событиях, которые происходили до того, как мы легли спать. Если все было хорошо, с утра улыбаемся. Если были сложности и они не решились, то их груз обязательно отразится на нашем настроении, а утренний напиток обязательно будет со вкусом нерешенных проблем. Если это груз не имеет решения, тогда мы можем не ощущать вкуса вообще.

Млессия растерянно смотрела по сторонам, ощущая внутри тоску и сожаление, как будто уже прощалась со своим домом и такой предсказуемой и понятной жизнью. «Конечно же, выбор есть всегда, – размышляла она. – Можно остаться в уютной постели, подождать еще, вдруг все как-то само решится. Вдруг, если не думать об этом так навязчиво и не жить ожиданием, тогда баллы просто накопятся. В силу того, что мы не подгоняем события, а постепенно растем, развиваемся и приходим к пункту назначения уже просто потому, что родительство является логическим продолжением всех остальных событий».

Но если это не так?

Если все действительно происходит в том порядке, как это задумали управляющие нашим миром?

Если планы на рождение детей будутосуществлены только у тех пар, которые вызывают у них интерес?

Если свободы воли на самом деле нет? Она просто заменена на хитросплетение порядков и обязанностей, где человек запутывается, как муха в паутине, и уже сам не может определить, чего хочет на самом деле?

Количество вопросов все росло, ответов так и не появлялось. Ситуацию усугубляло то, что открыто невозможно было поговорить, а следующий выезд за пределы поселения должен был стать решающим. Недостаток информации мешал сделать правильные выводы. Ппоявляющиеся новые факты запутывали все еще больше. Млеша решила отвлечься, запершись в Комнате Творчества. Удивительный мир холстов и красок всегда приносил умиротворение в душу. Она рисовала причудливых животных, незнакомые пейзажи, очень часто малышей. Сегодня девушка решила запечатлеть на холсте их с Холом дом, чтобы прощаться со всем, что было до вчерашнего дня.

Она сама не понимала, откуда в ней эта тяга к кисти и краскам. Увлечение было настолько редким, что приходилось заказывать все необходимое не просто в другом мире, а еще и индивидуальным заказом. Не существовало аналогов, и некоторые вещи приходилось делать самостоятельно: кисти из конских волос, например. А обучающий материал был такой редкостью, что она уже давно изучила все доступные ресурсы и придумывала техники. Все это дышало древностью, забытостью, но увлекало Млессию необычайно. Она никому не показывала свои картины, муж особо не интересовался ее увлечением, а перед другими стеснялась сама непонятно чего. Без преувеличения можно было сказать, что картины великолепны, но все равно что-то удерживало от публичности. И сегодня она поняла, что – картины раскрывали ее всю, без остатка, такую, какой нельзя быть здесь, в этом мире. На холстах застыли моменты самых ярких эмоций, испытание которых вело прямиком в Центр Коррекции и Помощи. Вот девушка плачет на берегу моря, вот мужчина кричит что-то в небеса, малыш спит рядом с собакой на грязном коврике, и оба счастливы. Откуда приходили все эти образы? Непонятно, но они манили, будоражили воображение и желали выхода, выливаясь на холсте.

Она рисовала снова и снова. Вот дом готов, но его не видно. Густой туман застилает все вокруг, очертания дома только угадываются. А рядом по дорожке идут двое. Их тоже плохо видно в тумане, позы немного неестественны, и веет от пары какой-то неуверенностью.

Прошло еще два дня. Хол снова куда-то исчез. Млессия доработала и завершила проект, отправила результаты в Главный Офис. Новое задание выбирать не стала. Где-то внутри пришло поселилось понимание, что больше ничего подобного делать не придется.

Когда вернулся Хол, по лицу она мгновенно прочитала: Пора! Они переоделись в самую простую одежду и сели на платформу. Муж задал маршрут вручную. Долгий полет, и вот они стали опускаться и какое-то время летели очень низко над землей. Муж как будто что-то высматривал. Потом спустились вниз около какого-то пруда, Хол вынул из рюкзака два мешка и начал набивать их камнями. Млессиия пришла на помощь, так как поняла зачем он это делает. Они довольно быстро справились с делом и загрузили мешки на платформу. Так можно было отправить платформу в обратный путь, иначе пустой она бы даже не взлетела. Маршрут был удален и построен новый, потом еще и еще один, чтобы запутать тех, кто будет их искать. Когда огни улетающей платформы совсем скрылись из вида, муж достал из своего рюкзака два диска и в свете трех Лун она узнала в них детские игрушки с Острова Детей. Можно было стоя на них летать на достаточно приличные расстояния, но требовались усиленные тренировки, потому что падения были достаточно болезненные.

– Сможешь? – спросил Хол.

– Это было почти 200 лет назад, – ей стало вдруг смешно, – а что в них нет датчиков?

– Я их вынул.

– Я так понимаю, что другого варианта нет, – сказала она утвердительно.

Он молча кивнул. Как ни странно, лететь они смогли довольно успешно, причем Хол держался гораздо увереннее, чем она сама, к тому же держал ее за руку и задавал направление. Стало понятно, что последний раз он летал на таких игрушках совсем недавно, а не на Острове Детей. Было что-то таинственное и мистическое в том, как они летели над лесом, и стало грустно от то, что муж не брал ее в такие полеты раньше. Еще одна какая-то неясная тайна. Всего за пару дней она столько нового узнала о привычных вещах, что в голове это уже просто перестало помещаться.

Все-таки эти диски были рассчитаны на совсем другой вес. В памяти всплыло, что в детстве они летали на них часами, а сейчас же им хватило заряда только на тридцать минут полета. Спустившись вниз, муж снова сумел удивить, достав из рюкзака еще два диска. Также появилась какая-то блестящая бумага, в которую он бережно завернул первые два диска, и маленькая лопатка, чтобы вырыть им тайник. Позаботившись о том, чтобы транспорт не выдал направление, они полетели дальше. Через полчаса процедура повторилась, но в этот раз они пошли дальше пешком. Впереди вырисовывалась какая-то гора. Столько пешком Млессия еще не ходила и понемногу стала притормаживать. Хол с сосредоточенным лицом достал из рюкзака воду.

– Ты обо всем позаботился, – улыбнулась она.

– Мы почти на месте, – ответил он и махнул рукой вперед, – вот наш пункт назначения – эта скала.

– Хорошо, а то у меня уже совсем нет сил. Нас там кто-то ждет?

– Надеюсь, что нет, все придется делать самим.

– Но как это?

– Друзья дали мне инструкцию. Если все сделаем правильно, с рассветом мы будем уже в другом мире.

Дошли до места назначения уже когда совсем рассвело, а сил больше не осталось. Перед ними была просто серая скала, поросшая мхом и кустарником. Млессия бессильно прислонилась к ней спиной, а муж деловито ощупывал скалу руками и, похоже, что-то искал. И это-то что-то не спешило ему открыться. Сначала она молча наблюдала за ним, а потом присела прямо на траву и провалилась в сон.

– Просыпайся, любимая, – тряс ее Хол за плечо, – кажется все получится, а то я уже начал подумывать, что здесь какая-то ошибка.

Она посмотрела в его родное перепачканное лицо и протянула руку. Примерно метров через пятнадцать они остановились, и Хол схватился рукой за пчелиное гнездо. Часть скалы заехала внутрь и потом куда-то вбок. Они вошли, загорелся свет, а дверь за ними также бесшумно закрылась. Небольшой коридор привел их в комнату, там не было никакой мебели, кроме грубой деревянной лавки и каменного выступа рядом. Подойдя ближе, они увидели, что на выступе загорелся экран. Хол ввел какой-то пароль. Ничего не происходило какое-то время, а потом часть комнаты просто исчезла, а появился просвет размером с дверь, и они увидели какие-то деревянные стены и часть комнаты. Сам просвет имел нечеткие границы – это и была дверь в другой мир. Она много раз видела что-то подобное на экране, но никогда ей не приходило в голову самой отправиться куда-то. Ведь все остальные миры были жалким подобием ее мира. Такие развивающиеся мирки – тренажеры для жителей Мира Ученых, где они тестировали новые виды животных, растений, рельефов. Там не могло быть ничего интересного, помимо того, что для этих миров создавали. Так ее по крайней мере учили.

– Что нас там ждет? – Внезапно энтузиазм ее полностью покинул.

– Новая жизнь, – ответил Хол, обнял за талию, и они вместе шагнули внутрь.

Это была просторная комната, но потолок сразу показался низковатым, так как они привыкли к пространству их большого дома, где высота стен была около 4 метров. Кровать, как на картинках по истории: широкая деревянная, с большими подушками и кружевными накидками. Окно с настоящими занавесками, а не экранными стеклами, которые могли демонстрировать любые картинки. Пока они завороженно рассматривали обстановку, сзади подул какой-то сквозняк, и, обернувшись, они даже не увидеть, как схлопывается пространственная дверь. Взорам предстала деревянная стена с какими-то картинами.

– Мы на месте, и назад пути нет, – сказал Хол.

– Тогда давай спать, – ответила Млессия и направилась к кровати. Больше не на какие дела и эмоции сил не оставалось.

Этот странный звук прорывался сквозь сон и мешал, и никак не прекращался. И эти шаркающие шаги. «Какой кошмар!» промелькнуло в голове, потому что сразу же все вспомнилось. И хотя не произошло ничего такого страшного, но сердце как-то сжалось от страха, с пониманием того, что в доме они не одни. Сон мужа продолжал быть глубоким и безмятежным, а девушка в испуге распахнула глаза и увидела только какую-то бесформенную фигуру.

– Новенькие, значит, – проскрипел голос. – Опять с вами возиться, оплату принесли?

Млессия только беспомощно смотрела на старуху. Таких женщин она видела в первый раз. В Мире Ученых старости не было.

– Хорошо, если принесли, – продолжила старуха. – А то бывает, приходят с пустыми руками. Но ничего, таких тоже примем. Обычно платят всегда с лихвой. И старуха опять стала скрести пол этим странным приспособлением, которое и издавало разбудившие Млессию звуки.

«Веник» всплыло в голове. Как же сильно этот предмет отличался от механизма автоматического Уборщика из их дома. «У нас больше нет дома». И с этой мыслью она с силой пихнула Хола в бок. В этот раз пробуждение состоялось, и он резко сел на кровати.

– А мужик то у тебя красавец, – причмокнула старуха.

Весь разговор, сама ситуация была настолько престранной, что было просто непонятно, как реагировать. Хол вылез из кровати, начал что-то искать в своем рюкзаке. Наконец нащупал и вытащил какой-то мешок, сразу же протянул его старухе. Она высыпала на ладонь камушки, с удовольствием их разглядывала, пробовала на зуб. Млессия узнала в этих камнях самые разные породы, коих валялось множество около их дома. Это факт вызывал большое удивление, глядя на то, как любовно обращалась с ними старуха. Но вывод напрашивался простейший и, наверняка, верный: здесь такие камушки найти не так-то и просто. Решив взять ситуацию в свои руки, Млессия, прикрывшись одеялом, обратилась к старухе:

– Помогите нам, пожалуйста, познакомиться с этим местом, правилами жизни здесь.

– Первое правило: никаких правил! Но ведь за этим вы и шли, верно?! – ответила старуха и увидев, как вытянулось лицо девушки, продолжила, – Но все-таки кое-что следует знать, иначе и дня не проживете. Но сначала позавтракаем.

В этом мире как раз было утро.

Глава 3. Назад пути нет

В этом доме пришлось прожить ровно две недели. Каждый день проходили обучение и заучивали наизусть собственную легенду. Старуха так и не представилась, только посмеивалась в ответ белозубой улыбкой, которая никак не вязалась со старческим образом.

– Зовите меня Бабой Ягой! – усмехалась, словно вкладывала в эту фразу какой-то особый, только ведомый ей смысл.

– Но это же ваше не настоящее имя, – как-то пыталась возразить Млессия.

– А вы что же, решили свои настоящие имена оставить?

– Почему бы и нет? Разве нас будут здесь искать?

– Нет, исключено. Здесь еще никто никогда не искал прибывших, – старуха снова засмеялась. Казалось, что ее очень веселит вся эта ситуации, нерешительность, испуг переселенцев.

С именами решилось все просто. Им разрешили оставить имена, данные им при рождении. Но пришлось еще выбрать имя рода. Фамилию, как называла это старуха. В этом мире каждый род носил свою фамилию, которая определяла принадлежность человека к определенной общине. Есть целые деревни с одной фамилией, ее им присваивал титулованный род. Владельцу титула принадлежали земли, на которой разрешали жить людям. Чем больше Млессия слушала старуху и лекции, тем больше запутывалась. На логичный вопрос: а почему же нельзя каждому человеку давать уникальное имя, землю, свободу, старуха посмотрела на каким-то непонятным взглядом и просто вздохнула.

– Ох, и трудно тебе будет здесь, девочка, – сказала она.

– Почему? Что я уже делаю не так?

– Ты примеряешь мерки своего мира на этот. Зря, запомни раз и навсегда. Больше ты никогда не вернешься, потому лучше сразу принимай и запоминай устройство этого мира. Он теперь твой, навсегда, до конца твоих дней.

Но Млессия не могла принимать всю поступающую информацию без вопросов. Она не просто хотела знать, как все устроено, но и почему? И вот на этом, втором этапе старуха просто как бы соскальзывала с темы или переводила тему. То ли сама не знала правильный ответ, то ли не положено было эти вещи переселенцам открывать. Хол же явно избегал всех этих разговоров, и похоже, возложил всю ответственность за познание нового мира на жену. Целыми днями ходил около хижины, изучал местность, как сам говорил. Старуха и ему давала задания. Она была сведуща во всем: как силки на зверя учила его ставить, как дрова колоть, как лапти плести, еще много премудростей им знать необходимо, которые уж точно в жизни приходятся. Хол сначала с энтузиазмом брался за познание новых знаний, но потом забрасывал обучение и жаловался Млессии, что в этом мире очень многое завязано на тяжелом физическом труде. Механизмы и инструменты тут не то чтобы не в почете, их вроде бы еще даже местным не внедрили.

– Тебе нужно здесь найти применение своих знаний, чтобы мы могли жить, как и прежде, – убеждал он Млессию, – это наш единственный путь выжить в этом мире.

– А ты разве не хочешь найти занятие для себя? – удивлялась жена.

– Мы же всегда так с тобой жили, – Хол не хотел ничего менять.

– Но теперь все иначе, – постепенно приходило понимание, почему же они так и не смогли пройти Инициацию в их родном мире. – Пути назад нет.

– Конечно, вместе справимся со всеми трудностями, – говорил он, обнимая и продолжал избегать старухиных нравоучений.

Млессия понимала: без этих знаний они не смогут обустроить свою жизнь в новом мире. И впитывала, как губка, даже то что, по мнению старухи, предназначались только для Хола.

Время пребывания в хижине заканчивалось. Об этом старуха предупредила в первый же день. У всех переселенцев история была примерно одинаковой. В основном приходили одиночки, но попадались и пары, как Млессия с Холом. Не всегда в прошлом мире они были мужем и женой, чаще просто бежали из другого, движимые страстью к друг другу в надежде на светлое будущее. Люди приходили за новой жизнью. Кого-то отправляли за преступления, кто-то принимал решение сам. Переселяли всех, потом давали срок на адаптацию. Знания о новом мире, местный язык изучался во сне в первую ночь с помощью технологии обучения. Старуха так и не показала, что это за приспособление. Но факт оставался фактом, после пробуждения легко понимали местный язык и могли на свободно говорить. Двухнедельная практика этот навык закрепляла. А потом, уже в процессе освоения новой жизни, переселенцы окончательно усваивали все особенности речи того района, в котором остались жить.

Хижина давала приют. Первые знания, документы вручила старуха на третий день пребывания, когда определились с общей фамилией. Супруги Млессия и Хол Финагорские. Холу было все равно, какая фамилия будет у семьи, а Млессия решила назваться именем программы, в которой она работала, создавая животных для других миров. Фауна – так просто называлась. Но старуха забраковала такое короткое название. В результате склонений, появления нескольких вариантов так и вышло – Финагорские. К фамилия рода Млессия уже начала к этому привыкать. Все больше беспокоил Хол. Вел себя странно, отстраненно, не интересовался ничем, проводил все дни лежа на стоге сена, снова пропадал, возвращался злой и раздраженный, отмалчивался. А потом устроил скандал, что стало для Млессии большой неожиданностью.

– Из-за тебя мы сидим в этом примитивном мире! – кричал он, – ребеночка ей захотелось, а что ты сделала для этого? Мне что, теперь ради твой мечты каждый день дрова колоть?

– Но ты же сам предложил уйти в другой мир, – на глаза Млессии навернулись слезы от несправедливости обвинения, – я думала, что это наша общая мечта.

– Конечно, я тоже мечтаю об этом, – вдруг успокоился он после этой неожиданной вспышки, – давай завтра уговорим эту бабку вернуть нас обратно.

– Но она же сказала, что это невозможно, – резонно возразила Млессия.

– А ты что, всегда веришь тому, что тебе говорят? – зло усмехнулся Хол.

– У меня раньше не было причин не верить, – поежилась она. – И, если мы, вдруг вернемся, разве нас не накажут?

– Там на месте и разберемся, – зло ответил Хол. – Я понял, что прибытие в этот мир было ошибкой.

Но старуха не появилась на следующий день и через день тоже. От нее не было ни слуху, ни духу. Осталось всего три дня до того момента, как хижину нужно будет покинуть. Приходилось самим организовывать свой быт: готовить еду. Хол остервенело колол дрова, которые нужны были не только для приготовления пищи, но и для обогрева помещения, потому что по ночам было прохладно, и соломенное одеяло не спасало. Необходимость физически трудится каждый день приводила Хола в ярость. Таким Млессия раньше своего мужа не видела, не знала, как реагировать. Раньше казалось, что живут они в мире и согласии, у них общие цели, понимание жизни. Но стоило на горизонте появится трудностям, как Хола словно подменили. Возникала мысль очень неприятная, поэтому девушка старалась все ее отогнать… Мысль о том, что Хол и раньше был с ней только потому, что было удобно, комфортно в жизни. Ведь все заботы об организации стабильности всегда были на ней. Свои бонусы Млессия даже не знала, на что муж тратит. Потом снова начинала такое поведение оправдывать тем, что ему сейчас трудно, что в новом мире обязательно справятся вместе. Хол и правда немного успокоился, а Млессия надеялась, что старуха не появится, а если и появится, то не даст возможности вернуться. Было очень страшно только при одной мысли о возвращении. Сразу вспоминались истории, в которых людей с низким рейтингом отправляли в низшие миры, туда, куда выберет Совет. Больше никто и никогда не слышал об этих людях. А неизвестность, как известно, всегда пугает. Здесь она уже хотя бы знала язык и видела, что природа схожа с Миром Ученых, значит, и в остальном не должно быть сильных различий. Так рассуждала неопытная девушка. Впереди ждала неизвестность, но страшно не было. Млессия долго пыталась понять природу этого чувства, и когда догадалась, то аж рассмеялась от облегчения. Здесь она могла сделать выбор сама, трудный, возможно, неправильный, но зато свой собственный. Жила здесь по-настоящему, не как заведенный робот, нацеленный лишь только на получение бонусов, которые и тратить то в ее мире было некуда. Первый раз в жизни готовила еду под чутким руководством ворчливой старухи, убирала хижину, разжигала печь. В ее мире разводить живой огонь было категорически запрещено, вроде бы как во избежание лесных пожаров, которые все равно происходили. Но здесь каждый день готовили еду в печи, а не получили готовые смеси из пищевого блока. Сами чистили овощи, мыли крупу, нарезали мясо. Первый раз, увидев обезглавленную курицу, Млессия чуть не разрыдалась, но потом взяла себя в руки и приняла тот факт, что кубики мяса в тарелке в ее мире еще неделю назад были тоже птицей или зверем… просто раньше получала мясо только в виде нарезанных кубиков, уже приготовленных с овощами или и вовсе в супе-пюре. И еда здесь была гораздо вкуснее, словно до этого она питалась исключительно засохшей травой. Почему же так? Было не понятно, каким образом подавлялись ее вкусовые рецепторы раньше, или все же сама пища была просто другой? В голове вертелось множество вопросов, но ответов пока ни на один не было.

Больше всего грела мысль о том, что через год из организма выведутся все блокираторы репродуктивной функции, и она сможет забеременеть и родить малыша, а потом еще нескольких. Это было смыслом существования. Именно за этим она и пришла сюда. Надавив на мечту о детях, Хол смог уговорить покинуть тот безопасный и уютный мир, где она провела всю свою предыдущую жизнь. Осталось только устроиться здесь, обрести дом и больше ни у кого ничего не спрашивать. Они справятся, обязательно справятся. И Хол тоже сможет принять новый мир и перестанет беспокоиться. Его вспышки ярости она считала проявлением тревоги за будущее. С этими мыслями Млессия и легла спать. Завтра был последний день в хижине. Что будет дальше, непонятно, но то, что все изменится, это точно. Как это будет, кто-то придет, чтобы их выселить, явится старуха или дом просто исчезнет, она не знала. Но тогда и беспокоиться не о чем. Завтра все и увидим.

На утро ничего нового не произошло и не изменилось. Они по-прежнему были одни в хижине. Поели холодной каши из котелка, потому что Хол не захотел рубить дрова, просто запили еду водой. Решили выйти во двор и в сенях натолкнулись на две котомки. Как сумки там оказались, неизвестно. Кто-то бесшумно проник в дом и оставил их. Это было явное приглашение уходить прочь. Но у Хола и здесь нашлось решение. Он тихонько прошептал Млессии на ухо, что стоит взять вещи и уйти в сторону, которую однаджы показывала старуха, а потом тихонечко вернуться и прижать старуху к стенке Пусть говорит, где обратный путь, нужно вернуться в свой мир. Идея Млессии не понравилась, но она подумала, что не может быть все так просто. Старуха себя точно обезопасила. Наверняка уже случалось нечто подобное. И до их прибытия наверняка находились переселенцы, которым хотелось вернуться. Но что-то Млессия ни одной такой истории от старухи не слышала. Поэтому просто кивнула, и они по тропинке пошли в сторону деревьев, все отдаляясь от хижины, дошли до пригорка, хотели там сесть и переждать, но решили дойти до леса, чтобы их уж точно не увидели издали. Какое-то время они так и просидели на поваленном дереве, слушая пение птиц и другие звуки леса. А когда Хол решил, что они отсутствуют уже достаточно, двинулись в обратный путь. Вот уже и до пригорка дошли, но стоило на него подняться, как взгляду их предстала странная, но в принципе ожидаемая картина- хижины не было, на ее месте было небольшое озеро. Хол, размахивая руками и сбросив с плеч котомку, побежал к воде и что-то долго кричал и бил по воде ногами, палкой, камни бросал. Но картина не менялась, а Млессия просто сидела на траве и ждала, когда у него закончатся силы. Представление затянулось надолго, Хол угрожал, молил, просил, пытался разогнать мираж руками, но озеро действительно было озером. Он все-таки выдохся, вернулся к Млессии, сел рядом: