Станешь последним аккордом

Глава I. Спасите рок-звезду!

С глубокой благодарностью посвящаю эту повесть, полную страсти и вдохновения, о любви и творчестве Полине Красновой и Анастасии Дюдиной. Именно эти девушки, являясь музой, подарили мне крылья, пробудив во мне безумные идеи. Без них я бы не смог создать эту повесть, и я безмерно благодарен девушкам за то, что они помогли мне найти себя и научили работать над собой.

– Итак, здравствуй, Глеб. Рад, что ты пришел.

Массивная видеокамера, установленная рядом с кожаным креслом, где восседал Глеб, развернула объектив в его сторону, словно желая запечатлеть молодого артиста. Глеб ухмыльнулся и, сложив руки на коленях, широко улыбнулся. Незнакомец, увидевший эту сцену, мог бы подумать, что Глеб не в себе. Впрочем… доля правды в этом, пожалуй, была.

– И тебе привет, Саша. – Глеб привстал и пожал руку видеоблогера. – Это тебе спасибо за то, что позвал.

– Ну… возможно, ты прав. – усмехнулся Саша, взяв с прикроватного столика исписанную тетрадь. – Я давно хотел. И… это нужно не только мне, Глеб. Это интервью жаждут увидеть все, кто тебя любит. А тебя любят очень многие, ведь ты знаменитость.

– Ну, давай я буду с тобой откровенным, Саша. – кивнул Глеб, прочищая горло стаканом воды, что стоял на том же столике, где лежала тетрадь. – Я бы никогда не стал тем, кто сидит перед тобой, без поддержки моих друзей. Без Насти. Без той группы, с которой мы прошли через многое. Каждый человек, который был рядом со мной, вложил частичку себя в меня. В мое творчество и в жизнь.

– Ну… это мило. – заметил Саша. – И я рад, что ты это понимаешь. Что не зазнался, когда твой доход превратился в шестизначные суммы. Но сегодня я все же хочу поговорить об этом. О том, через что тебе пришлось пройти, чтобы стоять на сцене с гитарой в руках и видеть тысячи слушателей, которые пришли к тебе. Что скажешь?

– Ха-ха, ради этого я и пришел сюда. – заметил Глеб, почесывая затылок. – Я знал, что случится что-то в этом духе, но… люди должны знать того, кого восхваляют и слушают. Саша, я готов поделиться своей историей и ответить на любые твои вопросы. Ведь, по сути, обо мне мало что известно. Никто не знает, что вдохновляет меня на написание песен. Никто не знает, кто я на самом деле. Люди слушают мою музыку и им интересно узнать меня поближе. И я думаю, пришло время это сделать, ведь я всю жизнь к этому стремился. Но… мне кажется, это будет не совсем честно. Ведь то, что происходит сейчас, не только моя заслуга. Без Никиты, Ромы, Артура и Насти я бы никогда не стал тем, кем меня сейчас видят. Поэтому, Саша, я очень прошу тебя: после интервью со мной, обязательно поговори и с остальными ребятами из группы. Сможешь это организовать?

– Думаю, что это будет полезным опытом. – кивнул Саша, записывая что-то в тетрадь. – Заодно посмотрим, как вы все отличаетесь друг от друга.

– Не отличаемся. – улыбнулся Глеб. – Мы – единое целое. Мы – группа «Последний аккорд».

– Хорошо. Итак, давай начнем. Глеб, расскажи зрителям о своей жизни. О том, что ты думаешь о своем творчестве? С чего все началось? Расскажи, почему люди не осознали смысл твоего последнего альбома «Шизофрения», возненавидев его больше остальных. Расскажи о себе все, что сочтешь нужным и интересным.

– С чего все начиналось? – Глеб усмехнулся, приложив ладонь к подбородку. Так он выглядел подавленным, но задумчивым, что было очень символично и сочеталось с его образом музыканта. – Знаешь, Саша, это долгая и интересная история, но… я обязательно расскажу ее. За этим я и пришел сюда.

***

– Посмотрите на этого придурка! Хоть кто-нибудь понимает, что с ним что-то не так? Он же не в состоянии провести концерт! – кто-то выкрикнул из толпы, но Глебу было плевать на его мнение. Сложно заметить одного человека из огромной толпы, особенно в момент, когда они скачут в мошпитах и слэмах. Поэтому артист просто продолжил петь, не отвлекаясь на недовольных людей. – У него с головой все в порядке?

– Так нельзя. – новый крик из толпы. Как же они раздражали Глеба. Разве он выходил на сцену ради того, чтобы выслушивать чьи-то обиды?

– Эх, а раньше песни были лучше. Да и Глеб был другим. Я тебя уважала, но… теперь ненавижу. Ты перестал быть собой.

– Помню все наши встречи, сидя на лавке, я ждал тебя так долго-о, у-а! – Глеб закричал в микрофон, пытаясь перекричать крик толпы. – Я был так далеко, но и дня не мог прожить без тебя! Молю о помощи, крик страха заглушить пытаюсь. Суровое время меня очень изменило!

– Я. Всегда. Буду. С тобой. Рядом! – начала подпевать толпа из тех, кто наслаждался музыкой. Остальные обиженно покидали концертную площадку, больше не в силах смотреть на пьяного Глеба. – Проживу с тобой каждую каплю своей жизни.

Как же так вышло, что все изменилось в один миг? Глеб не мог вспомнить, когда его жизнь перевернулась. В голове остались лишь мечты и планы, которые он так хотел осуществить. А потом… как будто по волшебству, он оказался на сцене, окруженный толпой. Они чего-то ждали, просили еще песен, хотели петь вместе с ним. А Глеб… стоял с бутылкой воды и не понимал, как сюда попал. Электрогитара болталась на ремне, ударяя артиста по ноге. И тут, словно молния, его осенило. Я умею играть! Представляете? Просто взглянув на гитару, Глеб вспомнил аккорды, движения. Вспомнил всю энергетику, которую ему дарила музыка! Не допив воду, Глеб швырнул бутылку в сторону, и она укатилась за колонку. Схватив гитару, артист ударил по струнам, и толпа взорвалась восторгом. Да! Именно этого они ждали!

«Они ждали меня! – ликовал Глеб. – Молодую поп-рок звезду!»

– Возьму тебя за руку! Мы убежим навстречу солнцу! – Глеб начал петь, вспоминая слова за секунду до их выкрикивания. – Поцелуй меня в губы, и мы останемся вместе навсегда!

Народ взорвался криками и расступился, освобождая центр танцпола. В образовавшемся пространстве люди сомкнулись в круг и закружились в хороводе. Глеб бросил дорогую гитару на пол, ринулся по сцене, подхватывая волну всеобщего безумия. И это сработало! Круг мошпита превратился в водоворот, люди носились, как угорелые, не переставая петь. Да, публика у Глеба то, что надо! Не зря он столько работал над тем, чтобы собрать всех этих сумасшедших в одном зале!

Глеб принципиально избегал использования нецензурной лексики в своих песнях. Считал это излишним и не видел в этом творческой необходимости. Кроме того, артист не хотел прибегать к цензуре, чтобы выступать на концертах. Его музыкальный путь был самостоятельным, а стиль исполнения – оригинальным. Это привлекало на его выступления разновозрастную аудиторию: от подростков до взрослых, включая семьи с детьми. Посещение концертов было разрешено с 12 лет без сопровождения родителей.

Дальше пели уже без участия Глеба, увлеченные общей песней. Артист же, захваченный ритмом, прыгал по сцене и мотал головой, разбрасывая волосы в стороны. Очнувшись от этого безумия, Глеб понял, что это всего лишь отголосок прошлого – его первый концерт, врезавшийся в память навсегда. Тогда, в самом начале пути, Глеб был полон надежд. А сейчас… Сейчас в его творчестве царит хаос, и в голове, увы, тоже.

Глеб все еще находился на сцене, а зал не унимался, выкрикивая обвинения в безумии. И вдруг, именно сейчас, артиста словно прорвало: стало совершенно безразлично, что о нем думают. Безразлично к слушателям. К тем, кого он всегда ценил. Кого собирал годами. Почему именно сейчас? Что это за переломный момент? Кажется, что Глеб снова потерялся в себе. В своих чувствах и мыслях.

Огромная сцена, словно стальной лес колонн, готовилась к представлению. Железные столбы, увенчанные фонарями, подпирали потолок, играющий всеми красками радуги. Впереди, как стражи звука, высились колонки, готовые извергнуть мощь динамиков. Повсюду царил творческий хаос: провода, микрофоны, аппаратура – все для того, чтобы голос Глеба достиг каждого уголка планеты. Но, увы, сегодня он звучал лишь для тех, кто собрался в зале.

«А почему они думают, что у меня проблемы с головой? Я же не виноват, что никто не понял смысла моего нового альбома. – злился Глеб, смотря на толпу зевак, что пришли к нему на концерт. – Зато я заметил, что людям не понравилось название альбома – «Шизофрения». Почему? Шут их знает. Когда-нибудь они все поймут. Вот только когда наступит этот день?

Знали бы они, через какое дерьмо пришлось пройти, дабы добраться до таких небывалых высот, на которых я сейчас и нахожусь. Меня бросила жена, которую я любил больше всех на свете. Жена, которая была просто лучшей из лучших. И я должен был ее забыть? Оставить все как есть? Просто продолжать заниматься музыкой, делая вид, будто между нами ничего не было? Нет, это не мой путь. В случае с этой красоткой… нет, не мой. Таких, как она, не забывают.

Не исключено, что мои действия были поспешными. Кому теперь известно об этом? Ошибки свойственны каждому, и я не стал исключением. Вероятно, я расставил неправильные акценты в своей жизни. Сейчас уже поздно что-либо менять, прошлое осталось позади. Но воспоминания о ней по-прежнему причиняют боль. Наше расставание стало для меня неожиданным и болезненным ударом. Я страдаю до сих пор, хоть и не показываю этого. К сожалению, не смог справиться с этими чувствами. Вместо этого я погрузился в свои мысли, пытаясь отвлечься от боли и сосредоточиться на музыке. Но это не помогло. Во всех моих песнях слышны отголоски наших отношений. Каждая песня посвящена ей. Я всегда стремился двигаться вперед, преодолевая боль и страдания, но всегда вперед».

Сложно сказать, что послужило причиной… Вероятно, именно пережитая утрата стала катализатором развития множества психологических проблем. Соло-гитарист нашей группы, Никита, настоял на консультации у психолога.

«Психолог озвучил неутешительный диагноз, но обнадежил возможностью выздоровления. Моя запущенная депрессия переросла в филофобию1[1], фиктофилию2[2], паранойю3[3]. Психолог подчеркнул, что успех зависит от моей готовности к работе над собой4[4]. Но был ли я действительно готов? Я не уверен.

Психолог выявил у меня комплекс ментальных проблем, включая биполярное расстройство, вызванное хроническим стрессом и недосыпом. Эти проблемы усугубились разводом и изнурительными гастролями. Это, как оказалось, было лишь верхушкой айсберга. Внутри меня скрывались и другие проблемы, требующие лечения. В худшем случае, если не предпринять меры, это могло привести к шизофрении. Как же иронично, ха-ха-ха…

Основной корень проблемы – моя неспособность отпустить прошлое, что приводило к постоянному стрессу. Я жил в мире иллюзий, цепляясь за свои убеждения, даже если они не соответствовали реальности.

Почему я никак не могу отпустить прошлые отношения? Ответ прост: я не могу перестать думать о ней. Ее образ, улыбка… эти шелковые волосы, пухлые щечки… Все это прочно засело в моей памяти. Боюсь признаться, но, кажется, мои чувства к ней еще живы. Другие девушки для меня сейчас просто не существуют. Зато у меня есть… Ладно, шут с ним».

Глеб поднял с пола гитару и ударил по струнам. Толпа взревела, артист продолжил петь, выпрыгивая из темного омута своих глупых мыслей.

– Я скучаю по тебе. Не могу без тебя жить. Не могу прожить и дня. Могу с тобой, но без тебя… кругом лишь боль.

Да, Глеб изменил свою старую песню, которую когда-то пел для Насти. Тогда она его похвалила. Ей очень нравилась эта песня. И в тот момент Глеб был счастлив.

– Скуч-а-а-ю по тебе! По тебе! – подпевала толпа.

Снова бросив гитару, Глеб продолжил раскачивать толпу ритмом. Схватив припасенные бутылки с водой, он сорвал крышки и обрушил освежающий душ на слушателей. Толпа обожала этот трюк, который Глеб подсмотрел у хип-хоп артистов. Хотя его песни и не были в стиле хип-хоп, этот жест всегда приносил удовольствие.

Глеб стал тем, кто открыл людям поп-рок. Именно в этом жанре он создавал свои музыкальные произведения. До Глеба его почти не воспринимали всерьез, но он доказал его ценность. Сочетание поп-музыки и рока – это же настоящая революция!

Публика в экстазе. Их кумир опять чудил на сцене. Зрители обожали такое. Почему? Да кто ж знает, просто так принято у настоящих рокеров. «А я, значит, рок-звезда? Нет, я просто артист. – этой мыслью Глеб пытался себя успокоить, чтобы не зазнаваться. Чтобы не чувствовать себя самым значимым человеком в мире. – Значит, должен соответствовать всем рокерам мира. Ха-ха, да я прикалываюсь!»

Очередной взмах бутылкой – и Глеба словно парализовало. В толпе зрителей, пришедших на концерт, он вдруг увидел знакомое лицо. Белые, как снег, кудри обрамляли милую улыбку. Она стояла в первых рядах, не отрывая от него взгляда. Как он мог не заметить ее раньше?

– Ха-ха-ха! – засмеялся Глеб и поднял с пола гитару. Размахнувшись посильнее, артист начал крушить сцену гитарой. А гитара была хорошая, дорогая, качественная. Электрогитара, о которой мечтал Глеб после покупки акустической. Она начала трещать, звенеть. И в итоге раскололась на щепки, как Глеб и планировал.

Глеба так и подмывало выскочить на край сцены, выхватить микрофон и крикнуть на весь зал, что до сих пор ее любит. Да хоть бы весь мир узнал! Какая уже разница? «И так, по-моему, любому было ясно, что между нами происходит».

Глеб скрылся за кулисами, ему нужна была запасная гитара. Это уже не первый раз, когда сцена становилась местом гитарного побоища. Вернувшись, артист обнаружил, что Насти нет. Неужели она ушла? Неужели его безумное поведение ее оттолкнуло? Или она решила, что Глеб, увидев ее, предпочел сбежать, потому что не мог смотреть ей в глаза?

– Сумасшедший! – прокричал кто-то из толпы.

– Опять гитару сломал. Сколько можно? Лучше бы разыграл ее в конкурсе, идиот!

– Если потребуется, я сломаю и эту гитару. – усмехнулся Глеб, схватив микрофон, в который и проговорил это высказывание.

Глеб судорожно оглядывал толпу, надеясь увидеть знакомое лицо. Везде, куда ни бросал взгляд, ее не было. Неужели это снова игра его воображения? Эта проклятая болезнь! Психолог был прав, твердил о необходимости лечения. О том, что нельзя запускать. Как же я жалею! Я проигнорировал его советы, предпочтя им музыку. Я надеялся, что все само собой рассосется. Какой же я глупец! Психические проблемы – это не пустяк.

– Такими темпами нам опять штраф выпишут! – ко Глебу подбежал Никита. Никита был для группы чем-то вроде старшего брата. Он всегда был рядом, поддерживал и поправлял, если видел, что Глеб не прав – просто по-дружески, заботливо. Он был самым старшим в группе, но относился ко всем с уважением, как к младшим. И, что удивительно, сам часто просил совета! Он был силен в одном, а остальные – в другом. Так в группе ребята отлично дополняли друг друга. Таким соло-гитаристом и был Никита. Высокий, под метр восемьдесят, с низким голосом и темными волосами. Он особенно эффектно смотрелся на сцене, когда наносил грим. Отличный музыкант и верный друг, настоящий рок-н-рольщик! Ха-ха, типичный представитель жанра! – Осторожнее с этим.

– Ничего страшного, я его оплачу. – улыбнулся Глеб. – У меня много денег.

Вдруг Глеб увидел ее, затерявшуюся в людском море, но не в первых рядах. Неужели это снова игра воображения? Он несколько раз моргнул, в отчаянии ущипнул себя. Но Настя никуда не делась. Она по-прежнему стояла там, в толпе, и смотрела прямо на него.

– Эту песню я написал специально для тебя! – улыбнулся Глеб, посмотрев прямо на Настю. – Меняем песню, ребят.

Песню поменяли. Глеб начал петь, играя на гитаре. Прыгал, тряс головой, от чего запрыгали его длинные волосы. Люди опять услышали любимую музыку и стали подпевать. Это была самая популярная песня Глеба, поэтому ее узнали все.

Глеб внезапно упал на сцену. Не теряя самообладания, он продолжил петь, лежа на спине. Электрогитара покоилась на его груди, а Никита взял на себя его партию. Никита понимал, что Глеб не сможет играть, лежа на полу, и поддерживал его, как мог.

Это ощущение… Стоять на сцене, когда зал погружен во мрак, а перед тобой – море лиц. Тысячи людей сливаются в мошпите: поют, двигаются в такт, зажигают фонарики на смартфонах. Это чувство, которое невозможно передать словами… Его нужно пережить, чтобы понять.

Глеб, измученный, но сияющий, лежал на освещенной сцене. Смесь грусти и восторга отражалась в его глазах. Пот блестел на коже, но усталость казалась незначительной. Вокруг танцевали огни, переливались лазеры. И в этот момент артист ощутил настоящее счастье. Мечта, к которой он шел, наконец-то сбылась.

Глеб встал, оставив гитару на полу. Затем он разбежался и прыгнул со сцены в толпу. Артиста поймали и заликовали.

На самом деле счастливы были все. Но не Глеб.

***

К удивлению Глеба, концерт удался на славу и оставил яркие впечатления у всех зрителей. Артист опасался, что не справится с эмоциями и натворит дел. К счастью, обошлось без серьезных эксцессов. Разве что сломанная электрогитара…

Глеб шагнул в гримерку, смывая с лица грим. У него было паршивое самочувствие из-за того, что он увидел Настю. Он плеснул виски в стакан, одним глотком осушил его. Затянулся сигаретой. В голове – хаос, цели размыты. Музыкантом-то он стал, аудиторию собрал, а объединить людей – не вышло. Только слушателей. И даже среди них находились те, кто был чем-то недоволен.

В чем же моя ошибка? Почему судьба так жестока ко мне? Я снова и снова спотыкаюсь, падаю, поднимаюсь, весь в пыли, но иду вперед, стиснув зубы. Но сейчас… сейчас я чувствую, что больше не смогу подняться. Хочется просто лежать, смотреть в небо и ждать. Ждать перемен, ждать лучшей судьбы. Ждать, когда смогу все исправить и начать жизнь заново, с чистого листа.

– Глеб, что это было? – спросил Никита, входя в гримерку. – Ты опять неадекватно себя вел.

– А что в этом плохого? Людям же нравится. – Глеб отмахнулся от соло-гитариста. – Кстати, мне такое поведение тоже приносит удовольствие.

– Людям может и нравится, но нам два штрафа выписали.

– Наплевать. Сказал же, что оплачу.

– Ты бы прекращал так просто ко всему относиться. И с какого хрена ты опять пьешь вискарь?

– Ну и что? Уже и выпить нельзя?

– Сам же знаешь, что нельзя. Тебе и врач, и психолог запретили не только в тур ехать, но и пить. Сам же знаешь, что у тебя большие проблемы со здоровьем.

– Я ваши запреты в гробу видал. Ничто не разлучит меня с музыкой. Ни здоровье, ни психолог, ни твои советы.

– Эх, Глеб. Все равно ты пожалеешь об этом, но тогда уже будет поздно.

– Ну и ладно. Ты же сам знаешь, что смысл моей жизни уже давно не только в музыке и людях. Поэтому… ради успеха всегда приходится чем-то жертвовать.

– Ну-у… это-то понятно. – замялся Никита. – Но все равно… Люди даже не поняли смысл твоего последнего альбома. Неужели ты думаешь, что все это будет продолжаться вечно?

– Я не… Не знаю, Никит. Сейчас мои мысли заняты совершенно другим.

– Настей? Глеб, я понимаю, что ты коришь себя за ошибки и все еще любишь ее, но… Пора бы уже отпустить прошлое и продолжить жить своей жизнью, а не фантазиями. Твою же мать! Ты так многого достиг: стал самым узнаваемым человеком в мире, стал мировой рок-звездой. Записал совместный альбом с другой, заграничной поп-рок группой. Ты стал лицом нашей планеты, твою же мать. Ты имеешь много денег. Многие могут об этом только мечтать. А ты сделал это! Ты выиграл эту жизнь!

– Выиграл? Нет у меня этой, как ты говоришь, счастливой жизни. Моей жизнью была Настя. А теперь ее нет.

– Мне жаль, что так случилось. Мне жаль тебя. И поверь, я хотел бы тебе помочь. Хоть как-то поддержать. Дело уже не только в бизнесе, а в человеческом отношении друг к другу. Я бы помог, ты и сам это знаешь. Но… Ты сам не хочешь этого. Ты…

– Все! Хватит говорить обо мне! Это жутко бесит! – разозлился Глеб и размахнувшись, ударил кулаком в зеркало. Оно со звоном разбилось и порезало его кулак. Отбросив тлеющую сигарету в сторону, Глеб улыбнулся. – Пойду спать.

Захватив почти полную бутылку виски, Глеб направился в отель. Он был совсем рядом, так что дорога не должна была стать проблемой. Главное, чтобы Глеб не напился раньше времени, а то грохнется где-нибудь по дороге. Валяться в грязи –такая себе перспектива. Но, честно говоря, после этого концерта ему уже было все равно. Смысл потерялся, все потускнело. Ни музыка, ни любовь больше не приносят радости. Глеб чувствовал себя совершенно одиноким и никому не нужным.

– Дурак! Ты же руку себе порезал! – кричал Никита за его спиной. Но Глеб его не слушал. Он и сам все знал. Смысл говорить об этом?

Свернув с дороги, Глеб приложился к бутылке. Удар по голове, что и говорить. Особенно остро это ощущалось, когда он оглядывался вокруг. Люди, словно тени, спешили куда-то, лишенные цели, просто подчиняясь движению. Серые дома, выцветшие от времени, изрисованные граффити. Старые автомобили, проносящиеся мимо. Голые деревья, укрытые опавшей листвой. Все это вызывало ощущение безразличия. Пустота царила повсюду, и внутри Глеба тоже.

Заселившись в номер, Глеб заказал в номер еще виски. Одну бутылку он уже осушил по пути, но сейчас ему хотелось забыться. Забыться, утонуть в беспамятстве, чтобы сон пришел быстрее. Забыть Настю, ее образ, все связанные с ней воспоминания. Забыть этот проклятый концерт и злобный гул толпы. Просто провалиться в сон. В этот иллюзорный мир, где Глеб, возможно, будет кому-то нужен. Хотя бы там…

В номер доставили щедрый запас закусок и бутылку виски. Глеб с удовольствием утолил голод, ведь концерт вымотал его. Осушив половину бутылки, он почувствовал, как его клонит в сон. Сознание словно уплывало, мир поплыл перед глазами, но лишь на миг. Артист ощутил усталость, которая всегда наваливается после концертов.

Закончив трапезу, он отодвинул поднос и рухнул на кровать. Устроившись поудобнее, Глеб тут же провалился в сон, предвкушая отдых и покой.

Глава II. Предназначение

Город N. Секретная операция СГОСН «Львы»5[1] по зачистке города от мутантов.

Несколько лет назад.

– Твою же мать, откуда они вообще лезут? – прокричали над ухом у Глеба. Он же в свою очередь отполз в сторону и примкнул к прицелу. На горизонте окопался отряд ОЭБСН6[1], выкашивающий ребят по полной. Эти ублюдки не жалели ни сил, ни боеприпасов. А вот «Львам» приходилось обороняться и от мародеров, и от мутантов. – Сука! Граната!

Глеб инстинктивно закрыл голову, прижавшись к снежному валу. Взрыв сотряс воздух, прогремев совсем рядом. Один из его товарищей попытался укрыться за стеной заброшенного здания, но она была на линии прострела. Не успел он отползти и на метр, как раздался выстрел. Голова парня дернулась, и он замер, окрашивая снег вокруг себя в алый цвет. Перестрелка возобновилась с новой силой.

– Глеб, ты как? – к нему подсел Тони Ли, крепко держа АК-12 в руках. – Все в порядке?

– Д-да… не знаю, Тони. – тоскливо ответил Глеб. – Почему мы должны страдать, пытаясь спасти людей? Почему нас убивают, Тони?

– Это бизнес «чэвэкашников». – Тони выглянул из-за сугроба, пальнул пару раз в сторону ОЭБСН и вернулся на место. С той стороны прозвучали крики. – На нас всегда много заказов и ты знаешь об этом. Пока творится хаос в N, можно хорошо заработать, открыв на нас охоту. Сколько стоит твоя голова у бандитов?

– Около пятидесяти тысяч рублей. Но… я все равно не понимаю. – ответил Глеб, меняя магазин в автомате. – Мы же пытаемся зачистить город и эвакуировать жителей. Что в этом плохого?

– Вот видишь. Ты сам ответил на свой же вопрос. Вот моя голова у бандитов расценивается в пять тысяч баксов, ха-ха. Львенок тащит! Повторюсь, это бизнес. Это секретная операция, о которой даже по телеящику не говорили. – усмехнулся Тони, подползая к мертвому парнишке. Одним резким движением Тони сорвал с его спины РПО-А «Шмель»7[1] и вернулся к Глебу. – Мы предоставлены самим себе, потому что сейчас от нас отвернулись все. Поэтому мы должны одолеть разрастающуюся заразу и вернуться домой. У тебя есть тот, кто тебя ждет?

– Да, Настя. А у тебя?

– Даже не знаю. – усмехнулся Тони, вставляя в «Шмель» термобарическую гранату, начиненную огнесмесью. – У меня есть Полина, но… между нами так ничего и не произошло. Но я утешаю себя мыслями о том, что делаю все это только ради нее. Попробуй думать о Насте. Уверен, тебе станет легче, Глеб.

– Ха-ха, ты прав, Тони. Что-то я раскис немного. – заметил Глеб, крепче сжимая автомат в руках.

– Поэтому пора подлить масла в огонь. – с этими словами Тони вскочил и пальнул в сторону ОЭБСН из РПО-А «Шмель». Раздался оглушительный взрыв, превратив в пепел десятки квадратных метров. Тони, моментально отбросив огнемет, вскинул автомат и ринулся к следующей позиции, крикнув Глебу: – Ну? Чего уселся? За мной!