Песнь Проклятой Крови

© Рамиль Латыпов, 2025

ISBN 978-5-0068-4196-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Пепел в кубке

Ветер гулял по опушке, срывая последние пожухлые листья с ветвей дубов. Они шуршали, словно шептались о чем-то важном, предостерегающем. Воздух был холодным, влажным и пах дымом – не уютным дымком из труб, а едким, горелым запахом, что стелился по земле и щекотал ноздри. Алисия пришпорила лошадь, стараясь не отставать от отца и его свиты. Охота была неудачной, зверя не нашли, и теперь все возвращались в замок с пустыми руками и кислыми минами. Герцог Родриго ехал впереди, прямой и негнущийся, как его собственный меч. Он не оглядывался, не интересовался, поспевает ли дочь. Его мир состоял из долга, границ владений и того веса, что возлагала на его плечи корона.

Алисия сбавила ход, давая лошади передохнуть. Взгляд ее скользнул по лесу, темному и неприветливому. Именно тогда она заметила. В стороне от тропы, в зарослях папоротника, лежало что-то неестественно яркое – клочок синего сукна, цвета герцогской гвардии. Сердце ее екнуло, предвосхищая недоброе.

«Отец!» – позвала она, но голос потерялся в стуке копыт. Свита проехала мимо. Никто не обратил внимания.

Она свернула с тропы, подгоняя коня. Лошадь фыркнула, упираясь, чуя то, чего еще не видела хозяйка. Алисия соскочила с седла, цепляясь плащом за колючие ветки. Воздух здесь был гуще, сладковато-приторный запах перебивал дым. Она отодвинула ветку и застыла.

На земле, в неестественной позе, лежал солдат. Его синий плащ был изорван в клочья, а под ним… под ним не было живого тела. Только мясо. Ребра торчали наружу, будто взломанная дверь. Внутри была пустота. Лица не существовало, его место занимала кровавая маска ужаса. Алисия почувствовала, как подкашиваются ноги. Она схватилась за ствол сосны, чтобы не упасть. Рука дрожала.

Она заставила себя посмотреть еще раз. Не просто убитый. Охотница в ней, и не раз ходившая на оленя и кабана, сразу поняла – это не работа волка или медведя. Те было бы просто растерзано. Здесь же была какая-то чудовищная методичность. Словно тварь не просто убивала, а… собирала что-то. Искала.

И тогда она увидела Знак. На стволе сосны, прямо над телом, была выцарапана глубокая борозда. Три параллельных линии, пересеченные одной косой. Знак Зверя. Его знали все. О нем шептались по вечерам у огня, его имя – Геводанский Зверь – произносили с опаской, как проклятие. Говорили, он пришел с севера, из Леса Старых Костей. Говорили, он не просто убивает. Он очищает мир от людей.

«Алисия!»

Резкий голос отца заставил ее вздрогнуть. Она обернулась. Герцог Родриго стоял в нескольких шагах, его лицо было бледным от гнева, а не от страха. Его свита теснилась позади, и Алисия видела, как мужики отводят глаза, а некоторые крестятся.

«Что ты здесь делаешь? Я запрещал тебе отставать!»

«Отец, посмотри…» – ее голос сорвался.

Родриго бросил беглый взгляд на растерзанное тело. Его скулы напряглись. В его глазах не было ужаса. Была холодная, расчетливая ярость. «Очередной. Уже третий за месяц».

«Но это же… это же Он. Знак…»

«Я не слепой, дочь, – отрезал герцог. – Капитан Мартин!»

Из группы всадников выехал мужчина в потертом доспехе. Лицо его было испещрено шрамами, а во взгляде стояла привычная усталость. Он без эмоций осмотрел место побоища.

«Ваша светлость».

«Разберись с этим. И чтобы никто не болтал. Слухи нам не нужны».

Мартин кивнул, словно нашел не труп, а сломавшуюся телегу. «Будет сделано».

Родриго повернулся к дочери. «А ты – на коня. И чтобы я больше не видел, как ты шляешься одна по этому лесу. Мир за стенами замка не для благородных дев. Он грязен. И жесток».

Алисия послушно пошла к своей лошади. Спина у нее горела от отцовского взгляда. Она вновь оглянулась на поляну. Ветер шевелил клоьями синего сукна на теле солдата. Пепел, что несло из далеких деревень, медленно оседал на кровь, смешиваясь с ней, превращаясь в грязную жижу. Она сжала поводья так, что костяшки пальцев побелели. Да, мир был жесток. Но теперь она видела это не из-за высоких окон замка, а здесь, в лицо. И этот мир, грязный и пропитанный дымом, теперь был ее миром. И где-то в его глубине, в тенях Леса Старых Костей, ждал Зверь.

Глава 2. След когтя

Рассвет застал капитана Мартина на том же месте. Он не сомкнул глаз всю ночь, кутаясь в плащ у разведенного костра, лицо его осунулось и почернело от усталости. Тело солдата, вернее, то, что от него осталось, укрыли плащом и отправили в замок на телеге, но сама поляна никуда не делась. Она продолжала молча кричать, и Мартин обязан был услышать.

Он встал на колено, вдавливая коленку в холодную, влажную землю. Вокруг тела земля была взрыта – тут была борьба, отчаянная и короткая. Но Мартин искал другое. То, что осталось от убийцы. Он отполз чуть в сторону, туда, где трава была примята в одном направлении, будто по ней протащили тяжелый мешок. И нашел.

След.

Он был огромным, размером с хорошую тарелку. Оттиск лапы, но не волчьей и не медвежьей. Пальцы были длиннее, когти – шире и острее, оставившие в грунте глубокие, ядовитые борозды. Между пальцами была явная перепонка, отпечатавшаяся тонкой кожистой складкой. Мартин провел рукой по оттиску, ощущая холодную влагу. Ни один известный ему зверь не оставлял таких следов. Это было нечто среднее между гигантской собачьей лапой и… рукой. Рукой с когтями.

«Капитан?»

Мартин вздрогнул и выпрямился. К нему подошел молодой стражник, Лис. Парень был бледен, глаза вытаращены.

«Ну что?» – буркнул Мартин, разгибая спину с тихим стоном. Возраст давал о себе знать.

«Люди… люди шепчутся, капитан. Говорят, это Оно. Геводанский Зверь. Что оно пришло за нами».

«Люди всегда шепчутся, – устало протер Мартин глаза. – А нам нужны факты. Неси факелы. Здесь, в траве, есть что-то еще».

Когда рассвело окончательно, они нашли больше. Клочья темной, свалявшейся шерсти, зацепившиеся за кору дерева. И кровь. Не только человеческая. Несколько капель, темных, почти черных, с резким, неприятным запахом, будто протухшего металла. Мартин аккуратно соскоблил их ножом в маленький кожаный мешочек.

«Отнести алхимику в замке, – приказал он Лису. – Пусть скажет, чья это кровь. Только тихо».

Парень кивнул и помчался прочь, словно за ним гналась сама смерть.

Мартин остался один. Ветер стих, и в лесу воцарилась звенящая тишина. Даже птицы не пели. Он подошел к сосне с вырезанным знаком. Три линии, пересеченные косой. Знак племени, которого не существовало. Знак охотника, который не был зверем. Он провел пальцами по шраму на дереве. Кора вокруг была обуглена, будто знак выжгли каленым железом.

Мысли путались. Убийства участились. Сначала пропавшие охотники на окраинах. Потом одинокий угольщик. Теперь – солдат герцога, всего в нескольких лигах от замка. Зверь наглел. Или голодал.

Он вспомнил лицо герцога – холодное, закрытое. Родриго видел в этом лишь угрозу своему авторитету, досадную помеху. Он хотел замести проблему, а не решить ее. А лицо леди Алисии… В ее глазах был не просто ужас. Было понимание. Понимание того, что старый мир треснул, и из трещины выползает нечто, для чего у людей нет имени.

Мартин вздохнул, достал из-за пояса флягу с дешевым вином и сделал долгий глоток. Жидкость обожгла горло, но не принесла ни тепла, ни утешения.

Он был солдатом. Он видел смерть. Видел, как люди режут людей из-за куска хлеба, из-за клочка земли, из-за глупой обиды. Это была простая, человеческая жестокость. Ее можно было понять. Но это… Это было иное. Здесь была не просто жажда убивать. Здесь был ритуал. Здесь был посыл.

Он посмотрел на странный след еще раз. Ни человек, ни зверь. Что-то посередине. Что-то ужасное.

«Что ты такое?» – прошептал он в тишину леса.

В ответ донесся лишь далекий, одинокий вой ветра в вершинах сосен. Но Мартину почудилось, что в этом ветре слышится чей-то тихий, хриплый смех.

Глава 3. Пламя под кожей

Алисия бежала по коридорам замка, не замечая ни встревоженных взглядов слуг, ни мрачных портретов предков, провожавших ее с стен. В ушах все еще стоял шелест мертвых листьев, а перед глазами плясало окровавленное синее сукно. Она влетела в свои покои, захлопнула тяжелую дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось где-то в горле, сжимая его пружиной страха.

В камине догорали поленья, отбрасывая на стены и ковер длинные, прыгающие тени. Они казались ей теперь зловещими, готовыми сложиться в оскаленную морду Чудовища. Она подошла к умывальнику, налила воды из глиняного кувшина в таз и плеснула себе в лицо. Холодная влага ненадолго привела ее в чувство.

«Все хорошо, – прошептала она себе. – Ты в безопасности. За стенами. В своей комнате».

Но ощущение опасности не уходило. Оно витало в воздухе, густое, как тот пепел, что осел на трупе солдата. Оно было внутри нее.

Она скинула плащ и собиралась позвать горничную, чтобы та помогла расшнуровать охотничье платье, когда в дверь постучали.

«Войдите», – сказала Алисия, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Дверь открылась, и на пороге показалась Фиона. Старая горничная, нянька, вынянчившая еще саму Алисию. Ее лицо, обычно умиротворенное и доброе, сегодня было серым от усталости.

«Дитя мое, ты уже вернулась? – голос ее был хриплым, простуженным. – Я слышала… в лесу нашли…»

«Не спрашивай, Фиона, молю тебя», – перебила ее Алисия, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.

Фиона кивнула, понимающе. «Как скажешь, светлячок мой. Давай я помогу тебе раздеться. Ты вся дрожишь».

Она подошла ближе, и Алисия почувствовала исходящий от нее жар. Фиона была больна. Грипп, ходивший по замку, не обошел ее стороной.

«Тебе хуже, – с тревогой сказала Алисия, касаясь ее лба. Кожа горела огнем. – Тебе нужно в постель».

«Пустое, – махнула та рукой, но тут же закашлялась – глухим, надрывным кашлем, который сотрясал все ее тщедушное тело. Она пошатнулась, и Алисия успела подхватить ее, не давая упасть. – Ой, прости, дитя… ноги подкосились…»

Алисия почти на руках отнесла ее к своей собственной кровати и уложила на шелковые подушки. Фиона была легкой, как перышко. Ее дыхание стало хриплым, прерывистым. Глаза закрылись.

«Фиона? Фиона!» – паника сжала горло Алисии. Она понимала – старушка может не пережить эту ночь. Лекарь был пьян, как всегда, да и что он мог сделать? Травы, кровопускание… Смерть.

И тогда это случилось. Сначала – просто чувство беспомощности, горечи. Потом – странное тепло в глубине живота. Оно было не неприятным, а… соблазнительным. Оно звало, сулило силу. Алисия попыталась отогнать это ощущение, как делала всегда. Но вид умирающей Фионы, память о растерзанном солдате, холод отца – все это смешалось в один клубок отчаяния.

«Нет, – прошептала она. – Только не это».

Но было поздно. Тепло превратилось в жар. Потом в огонь. Он поднимался по ее жилам, как расплавленный металл, выжигая все на своем пути. Кожа запылала. Ей казалось, что сейчас из пор польется не пот, а свет. В ушах зазвенело, мир поплыл.

«Нет… остановись…» – это был уже не шепот, а стон.

Она не могла остановить. Пламя искало выход. Оно текло к ее рукам, сжимавшим руку Фионы. Алисия чувствовала, как ее собственная жизнь, ее сила утекают в старую женщину. Это была агония. Блаженная и мучительная одновременно. Боль, смешанная с пьянящей эйфорией. Она теряла сознание, но не могла разжать пальцы.

Перед глазами поплыли багровые пятна. Она увидела лицо матери – красивое, печальное, с таким же огнем в глубине глаз. Мать, которую она почти не помнила. Мать, умершую молодой и таинственно.

И вдруг… жар пошел на убыль. Огонь отступил, оставив после себя леденящую пустоту и измождение, будто она таскала на плечах горные глыбы. Она едва не рухнула на пол, удерживаясь на ногах лишь чудом.

Фиона на кровати глубоко вздохнула. Румянец, здоровый и яркий, проступил на ее щеках. Хрипы в груди стихли. Дыхание выровнялось, стало глубоким и спокойным. Она просто уснула.

Алисия отшатнулась к стене, судорожно хватая ртом воздух. Она подняла руки. Они были бледными, почти прозрачными. По всему телу прошла мелкая дрожь, как в лихорадке. Но это была не болезнь. Это была расплата.

Она подползла к большому зеркалу в резной раме и посмотрела на свое отражение. Лицо было изможденным, под глазами – темные круги. Но в глубине зрачков еще тлел тот самый огонь. Запретный. Проклятый. Магия крови. Дар, доставшийся от матери. Дар, который следовало скрывать ото всех.

Она сжала кулаки, глядя на спящую Фиону. Она спасла ее. Но какой ценой? И что теперь будет с ней самой? Пламя было усмирено, но не потушено. Оно ждало следующего повода, чтобы вырваться наружу и сжечь ее дотла.

Она была не просто дочерью герцога. Она была сосудом для чего-то чужого, страшного и могущественного. И теперь, когда мир снаружи наполнялся тьмой, ее внутренняя тьма тоже пробудилась.

Глава 4. Псовья Служба

Трое суток прошло с той ночи. Трое суток Алисия провела в своей комнате, отговариваясь недомоганием. Она не могла смотреть в глаза Фионе, которая теперь порхала по замку, помолодевшая и полная сил, и благодарно улыбалась своей госпоже. Эта улыбка обжигала хуже огня. Каждую ночь Алисии снилось, как ее руки вспыхивают алым пламенем, а она не может их контролировать, сжигая все и всех вокруг.

На четвертый день ее затворничество прервал настойчивый стук в дверь. На пороге стоял стражник.

«Ваша светлость. Герцог требует вашего присутствия в главном зале. Прибыли… гости».

В его голосе слышалась неуверенность, даже страх.

Сердце Алисии упало. Она понимала, кто эти «гости». Слухи о визите Псов ходили по замку уже неделю, обрастая леденящими душу подробностями.

Она надела темное, строгое платье с высоким воротником, скрывающим побледневшую кожу, и пошла в главный зал. Чем ближе она подходила, тем громче слышались голоса – не праздные, а жесткие, рубленые. Воздух в коридорах изменился, в нем витал запах пота, стали и чего-то еще, горького, как дым от сожженных костей.

Она остановилась в дверях зала. Отец стоял у своего трона, неприступный, как скала. Перед ним, строем, застыли двенадцать человек. Они не были похожи на солдат герцога. Их доспехи – темные, без единого намека на герб или украшение – выглядели функционально и смертоносно. Нагрудники, наручи, все было покрыто царапинами и вмятинами. Это была не парадная броня, а рабочая одежда мясников.

Но больше всего пугали их лица. Не было ни усталости, как у капитана Мартина, ни простого солдатского безразличия. Их взгляды были пустыми, выжженными. В них горел холодный, фанатичный огонь. Алисия почувствовала, как по спине бегут мурашки. Эти люди не знали сомнений. Не знали страха. Они знали только одну цель.

Во главе отряда стоял мужчина, которого нельзя было не заметить. Высокий, сухопарый, в таком же темном доспехе, но поверх наброшена черная мантия с капюшоном. Лицо его было бледным и аскетичным, с тонкими, плотно сжатыми губами и глубоко посаженными глазами. Взгляд этих глаз, тяжелый и пронзительный, скользнул по Алисии, и ей стало физически холодно. Казалось, он видит не ее платье и не ее лицо, а то, что скрыто под кожей. Пламя внутри нее дрогнуло и съежилось.

«Инквизитор Варфоломей», – представился он, и голос его был низким, безжизненным, как скрип надгробия. Он не поклонился. Он кивнул. Как равный. «Мы прибыли по вашему зову, герцог Родриго. Чтобы очистить ваши земли от скверны».

«Мои земли и так чисты, инквизитор, – холодно парировал Родриго. – Мы имеем дело с бандой мародеров. Особо жестоких».

Варфоломей медленно покачал головой. Уголки его грозно изогнулись в подобии улыбки. «Вы заблуждаетесь, ваша светлость. Мародеры не оставляют таких следов. И не вырезают такие знаки. Мы видели тело вашего солдата. Это работа не людей. Это дело рук Тьмы. Или ее слуг».

Он сделал шаг вперед, и его тень, отброшенная факелами, легла на герцога. «Орден Псов существует для одной цели – выжечь эту Тьму дотла. Где бы она ни пряталась. В дремучем лесу. В темном переулке города. Или…» – его взгляд снова скользнул по Алисии, – «…в сердцах тех, кто считает себя под защитой каменных стен».

Алисия невольно отступила на шаг, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце. Этот человек видел. Он знал. Невозможно, но он знал!

«Вы слишком многое себе позволяете, инквизитор, – голос Родриго зазвенел сталью. – В моем доме».

«Там, где ступает Тьма, любой дом может стать ее логовом, – безразлично ответил Варфоломей. – Мы начинаем с завтрашнего дня. Наши методы будут… решительными. Я советую вам обеспечить нам полное сотрудничество. Ради безопасности… всех ваших подданных».

Он повернулся, его мантия взметнулась. Его люди, не дожидаясь приказа, разом повернулись и строем покинули зал. Их шаги отдавались в каменных сводах, как удары молота по гробу.

Алисия стояла, не в силах пошевелиться. Воздух, который они оставили после себя, был горьким и тяжелым. Она посмотрела на отца. Его лицо было искажено яростью и… беспомощностью. Он впустил их. И теперь понимал – выпустить будет куда сложнее.

Псы были здесь. И они пришли не только за Зверем. Они пришли охотиться. И Алисия с ужасом понимала, что для таких охотников все в этом мире – либо орудие, либо дичь. Третьего не дано.

Глава 5. Ночной вой

Тьма за окном была густой, как деготь, и казалось, поглотила все звуки. Алисия ворочалась на шелковых простынях, не в силах найти покой. За закрытыми веками тут же всплывало бледное лицо инквизитора, его безжизненный голос и тяжелый взгляд, который, ей чудилось, прожигал ее насквозь. Она вновь и вновь чувствовала тот горький запах, что витал вокруг Псов – запах фанатизма и смерти.

Она села на кровати, обхватив колени. Тишина в замке была зловещей. Даже привычный скрип половиц под ногами ночной стражи куда-то пропал. Будто все живое затаилось, замерло в ожидании. Алисия подошла к окну, отодвинула тяжелый бархатный занавес и прижалась лбом к холодному стеклу. Внизу, за стенами, раскинулось спящее герцогство, укрытое ночным мраком. Где-то там бродил Зверь. А где-то – Псы.

Именно тогда до нее донесся первый звук. Сначала тихий, далекий. Похожий на плач ребенка. Алисия насторожилась, прислушалась. Звук повторился, стал громче, протяжнее. Это был не плач. Это был вой. Длинный, леденящий душу, полный такой первобытной тоски и ярости, что по коже побежали мурашки. Он шел со стороны леса, с востока, где у подножия холма ютилась деревушка Просека.

Сердце Алисии заколотилось. Она знала этот вой. Он снился ей по ночам с тех пор, как увидела растерзанное тело солдата.

И тут вой сменился другим звуком. Сначала одинокий крик. Потом другой. Третий. Крики ужаса. Не предупреждения, а чистого, животного страха. Потом послышался звон разбиваемого стекла, треск ломаемого дерева и… лай собак. Но не обычный, а исступленный, яростный.

«Нет, – прошептала Алисия, вжимаясь в стекло. – Только не туда».

Она увидела, как на дальнем конце деревни вспыхнул первый огонек. Маленький, как свечка. Потом еще один. И еще. Скоро уже полыхала целая улица. Оранжевое зарево пожара озарило ночное небо, отбрасывая зловещие тени на стены замка.

В замке поднялась суматоха. Послышались бегущие шаги, крики, металлический лязг. Зажигались факелы в дворе. Алисия увидела, как от ворот отделяется отряд всадников – это скакала стража под командованием капитана Мартина. Но они были так медленны, так ничтожны по сравнению с тем адом, что творился внизу.

Она не могла оставаться в комнате. Накинув плащ поверх ночной рубашки, она выскользнула в коридор и помчалась по лестницам на западную стену, откуда открывался вид на Просеку.

То, что она увидела, прижавшись к зубцам парапета, заставило ее кровь похолодеть. Деревня пылала. Сквозь дым и пламя она видела мелькающие тени. Большие, слишком большие для человека. Они носились меж горящих домов с пугающей скоростью. Слышались не только крики, но и тот самый, кошмарный хруст, который она запомнила в лесу.

Рядом с ней на стену взбежали двое стражников. Они были бледны, глаза выпучены от ужаса.

«Святые угодники… – прошептал один, крестясь. – Это же… целое стадо!»

«Не стадо, – перебил его второй, старший. – Это Оно. Геводанский Зверь. Но… оно не одно. Смотри!»

Алисия присмотрелась. В кромешном аду пожарища она различила не одну, а несколько крупных фигур. Они двигались не как звери, а скоординированно, словно обладая зловещим интеллектом. Одна тварь вломилась в дом, и через мгновение крики оттуда оборвались. Другая преследовала группу людей, пытавшихся бежать в поле.

И тогда она его увидела. Самого крупного. Он стоял на дороге, в центре деревни, почти в рост с горящую крышу. Даже на таком расстоянии он казался огромным, покрытым темной шерстью. Он не бегал, не суетился. Он стоял и смотрел на горящий вокруг него ужас. И затем, запрокинув морду к кровавому от зарева небу, издал тот самый вой. Но теперь в нем не было тоски. В нем была победа. Торжество. И ритуал.

Это была не просто охота. Это было жертвоприношение.

Алисия отшатнулась от стены, ее тошнило. Она слышала, как на внутреннем дворе раздался резкий, командирский голос. Это был Варфоломей. Его Псы, уже в полном вооружении, строились в колонну. Они не выглядели испуганными. Они выглядели… довольными.

«Наконец-то, – пронесся по ветру голос инквизитора. – Тварь показала себя. Вперед! Никому не щадить! Ничего не оставлять! Очистите это место!»

Алисия сжала холодный камень парапета так, что пальцы заныли. Она смотрела, как черный отряд Псов рысью выдвигается из ворот замка, не на помощь, а на охоту. И она поняла. Для этих людей, как и для Зверя, жители Просеки были не людьми. Они были разменной монетой. Приманкой. Пешком.

Мир снаружи был не просто жестоким. Он был безумным. И тьма, что надвигалась на него, была уже здесь. Она плясала в зареве пожаров, звучала в ночном вое и смотрела на нее с холодных лиц Псов.

Глава 6. Ярость в очах

Капитан Мартин мчался во главе своего отряда, пришпоривая взмыленную лошадь. В ушах стоял оглушительный грохот собственного сердца, смешанный с диким воем, доносившимся из Просеки. Он видел зарево еще у ворот замка, и ледяная пустота разлилась у него под ребрами. Он знал, что успеют только на похороны.

Деревня предстала перед ними как преддверие ада. Воздух был густым и едким, дым щипал глаза, слепил их. Крики уже стихали, сменяясь треском огня и настораживающим рычанием. Его люди, два десятка стражников, замерли на мгновение, охваченные ужасом.

«Вперед! Рассредоточиться!» – проревел Мартин, выхватывая меч. – «Ищите выживших!»

Они ворвались на главную улицу. Картина была хуже, чем в лесу. Тела повсюду. Не просто убитые, а разорванные на части. Стены домов были забрызганы кровью, в которой угадывались отпечатки огромных лап. Пожар пожирал все на своем пути, и жар был невыносимым.

Мартин спрыгнул с коня, приказав остальным спешиться. Пешком было страшнее, но маневреннее. Он двигался вдоль стены горящего амбара, меч наготове, глаза выискивали любую движущуюся тень. Из-за угла выскочил молодой парень, лицо его было искажено безумием страха. Он бежал, не разбирая дороги, и чуть не снес капитана.

«Оно… оно здесь!» – закричал он, хватая Мартина за кольчугу. – «Спасайтесь! Всех убил! Всех!»

Мартин грубо оттолкнул его в сторону своих людей. «Уведите его!»

В этот момент из клубов дыма перед ним выросла Тень. Она была огромной, на полголовы выше самого высокого человека. Покрытая слипшейся темной шерстью, с длинными, неестественно выгнутыми задними лапами и мощными передними, заканчивающимися когтями, похожими на изогнутые кинжалы. Морда была удлиненной, как у волка, но глаза… глаза горели желтым, умным огнем. Не звериным, а осознанным. Полным ненависти.

Тварь издала низкое, рычащее урчание, и бросилась на него.

Мартин, солдат старой закалки, среагировал на автомате. Он уклонился от первого размашистого удара когтей, которые рассекли воздух в сантиметре от его лица. Он почувствовал ветер от этого движения. Замахнулся мечом, нанося удар по ребру чудовища. Сталь со скрежетом встретила что-то невероятно прочное, лишь оставив глубокую царапину. Тварь даже не дрогнула.

Она атаковала снова, быстрее, чем он предполагал. Коготь впился ему в плечо, пробив кольчугу и кожу. Боль, острая и жгучая, пронзила тело. Мартин с рычанием отскочил, чувствуя, как по руке течет теплая кровь. Он видел, как его люди пытаются окружить тварь, но она была слишком быстра, слишком сильна. Одним ударом она отшвырнула одного стражника в горящую стену дома.