Лес нас найдет

Для Челси

 
Я много раз тебя предупреждал,
Чтоб в глушь лесную ты не забредал,
Знаменьями тебе внушал я страх,
Увещевал и в песнях, и в стихах.
 

Lord Huron

© 2020 Matthew Lyons

© Татищева Е. С., перевод на русский язык, 2024

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2024

1692

Мэри много раз наблюдала, как с помощью этого топора Саймон высекал огонь. Он намеренно заказал его себе, чтобы высекать им пламя, и конструкцию разработал сам вместе с кузнецом из Маунт-Холли. Топор был длинный, с прожилкой пепельно-белого кремня, вделанной вдоль лезвия. И деревянное топорище, и лезвие были протравлены черной тушью или углем, и их чернота, казалось, поглощала свет. Раз двенадцать или даже больше она видела, как Саймон пускает топор в ход и высекает пламя, особым образом ударяя по камню или кирпичу. После удара взлетал сноп крупных белых искр.

Саймону всегда нравился огонь, он смотрел на него так, как смотрят на старого друга. Возможно, это с самого начала должно было подсказать ей, что с ним что-то не так.

Мэри бежала между деревьями, ныряя в их тень и двигаясь так быстро, как только могла. Она пыталась дышать ровно, чтобы не впасть в панику и не поддаться рыданиям, но это было почти невозможно. Саймон гнался за ней и по дороге поджигал деревья. Дым окрашивал голубое небо в грязно-серый цвет, наполняя воздух запахом гари, и этот запах драл ее горло и нос, из-за чего было трудно дышать.

Она слышала, как он, проламываясь сквозь заросли, во все горло распевал гимны. «Наш Бог – могучая твердыня», «Весь люд, что на земле живет», «Благодарим мы Бога ныне»… Она слышала в его голосе безумную улыбку и явственно представляла, как, произнося слова, его тонкие губы изгибаются и приоткрываются, похожие на разрез от ножа. Саймон был уже недалеко от нее – ближе, чем когда она бросилась бежать прочь из усадьбы.

Она все еще слышала звуки, которые издавало семейство Гэндерсов, когда умирало: в ушах звучали жуткие булькающие завывания, перемежаемые страшными паузами. Гэндерсы спали, когда Саймон явился, чтобы убить их, – похожий на ухмыляющееся пугало, с тем самым чертовым топором в руке, в хлопающем на ветру плаще, словно сшитом из рваной мешковины.

Она должна была предвидеть, что Саймон погонится за ней. Она должна была предвидеть, что он не остановится. Он никогда не мог понять, когда следует остановиться.

Мэри бежала, пока ее легкие не начали гореть. Ноги стали ватными, а зрение начало туманиться от изнеможения. В голове уже крутились мысли о том, чтобы рухнуть наземь, но она продолжала бежать. Она не могла остановиться, ведь Саймон был так близко.

Перебежав еще одну поляну, она закрыла глаза и прислушалась.

Этот лес всегда был полон звуков: щебета птиц, шелеста листьев на ветру, рычания зверей. Но за всем этим Мэри различила… что-то еще. Этот звук слышался с тех самых пор, когда она вбежала в лес. Некий ропот, едва уловимый сквозь гомон леса и жестокие песни Саймона, настолько тихий, что она не была уверена, что и правда слышит его. Это было похоже на шепот, то ли звучащий в лесу, то ли доносящийся откуда-то за его пределами, – негромкий, но режущий, пронзающий душу, словно серебристый рыболовный крючок, тянущий вперед, несмотря на боль и изнеможение, и… становящийся все громче. Это было очень похоже на голос любимой бабушки, которая ушла к Господу пятнадцать лет назад.

Мэри выбежала на опушку и оказалась на берегу большого синего озера, неподвижного и гладкого, как стекло. В нем, словно в зеркале, отражались небо, деревья и тонкие струйки дыма. Казалось, весь окружающий мир был в нем. Она на мгновение замерла и уставилась на него. Озеро было прекрасно: почти идеально круглое, как будто его сотворила рука самого Вседержителя. Какой-то ребяческой частью сознания ей остро захотелось коснуться воды ногой, удостовериться, что поверхность не тверда, хоть и кажется такой, но что-то внутри нее шепнуло, что не стоит этого делать. Не следует вторгаться в Божий план, из этого никогда не выходило ничего хорошего.

На противоположном берегу деревья стояли теснее и были старше. Там было больше тени, чем света.

Иди туда, шепнул ей серебристый голосок. Ты можешь спрятаться там. Там ты будешь в безопасности.

За ее спиной голос Саймона стал громче, отчетливее. Он догонял ее.

Мэри побежала еще быстрее. Она огибала озеро, стремясь под сень густого темного леса. Она могла добежать туда. Она добежит туда.

Забежав за толстый дуб, она стала ждать с бешено колотящимся сердцем, стараясь вдохнуть в легкие побольше воздуха. Затем выглянула из-за ствола, всматриваясь в тот край озера, где стояла всего несколько минут назад, моля Бога о том, чтобы Саймон ее не догнал, чтобы пошел в другую сторону. Задержала дыхание и начала считать, как будто, если ей удастся досчитать до десяти, это станет достаточным доказательством того, что она наконец оторвалась от преследователя.

Мэри досчитала до девяти, когда Саймон вышел на опушку. Его ноги в тяжелых черных сапогах погружались в сырую почву у кромки воды. Если не считать покрывающей его крови, он выглядел точно таким же, каким она помнила его: высокий, тощий как жердь, с темными кругами под глазами и неизменным оскалом на пергаментном лице с впалыми щеками.

Она смотрела из тени леса, как парень вертит головой, обводя взглядом берег, пока в конце концов его глаза не встретились с ее собственными. Она едва не закричала. К черту тень, к черту деревья – он смотрел на нее так, будто деревьев тут вообще не было, будто в этом мире не было ничего, кроме них двоих, запертых вместе в идеальной пустоте.

С ухмылкой – такой широкой, что, казалось, еще немного, и она расщепит его голову надвое, – Саймон поднял руку и помахал. Стоя за стволом дуба, она почти слышала, как он кричит ей своим козлетоном: Мисс Кейн… мисс Кейн, я вас вижу… Затем он решительно зашагал по берегу, лениво высекая своим черным топором искры из камней.

Мэри смотрела на него дольше, чем следовало, зачарованная его дерганой походкой, похожей на движение марионетки, управляемой неумелой рукой. Затем, опомнившись, повернулась и побежала в чащу старого леса, двигаясь туда, откуда доносился странный шепот, не заботясь о том, куда он ее приведет.

Она найдет, где спрятаться.

Она доберется туда, куда идет.

Пятница

1

Хлоя не понимала, насколько дело плохо, пока за три недели до окончания учебного года Паркер не избил до полусмерти Кайла Терлецки на парковке Уайт Кэсл.

Там находились все их друзья: Адам, Ники и ее новый бойфренд Джош; черт побери, там был даже Нэйт, правда, он был так занят просмотром порнухи на своем телефоне, что почти ничего не видел.

Они сидели все вместе за одним из этих дрянных столов из литой стали, когда мимо проходил Терлецки со своими дружками. Кайл подался в их сторону и что-то сказал Паркеру, хотя Хлоя не расслышала что именно. Никто из них не расслышал.

То, что случилось потом, произошло так быстро, что Хлоя не сразу поняла что к чему. Только что Паркер сидел рядом с ней и поедал пирамидку из мороженого в вафельных обкладках, а в следующую секунду он уже волочил Терлецки по асфальту, избивая его так, что тот в итоге попал в больницу. Никто из них не смог остановить Паркера, ведь он всегда был крупным парнем, а за прошедший год стал еще выше и еще шире в плечах, так что теперь походил на небольшой дом.

И он даже ничего не говорил – просто швырнул Кайла на землю, как тряпичную куклу, и начал молотить по голове здоровенными кулачищами, превращая лицо Кайла в комковатый томатный суп. Адам, всегда выступающий в роли миротворца, попытался оттащить Паркера от Кайла, но, хотя и был звездой американского футбола, не преуспел. Паркер был намного крупнее, к тому же, когда Адам добежал до него, было уже поздно, ущерб был нанесен.

Когда Паркер наконец прекратил избиение, Кайл Терлецки выглядел так, будто его сбил грузовик, затем сдал назад и наехал снова.

Прежде чем кто-то успел вызвать полицию, они усадили Паркера в минивэн «шеви астро», принадлежавший матери Хлои, и поспешили убраться с парковки. В молчании доехали до дома Ники, и, когда оказались там, Хлоя попросила, чтобы все вышли и дали ей пару минут поговорить с Паркером, сидевшим на заднем сиденье и все еще трясущимся от ярости, наедине.

Когда Хлоя и Паркер вылезли из машины несколько минут спустя, лицо Хлои было мрачно. Она была встревожена тем, что сквозь слезы выдал ей двоюродный брат. Ники и Адам уговорили ее пересказать им слова Паркера только вечером, после того как он отправился домой.

Терлецки назвал его сиротой.

Весть о том, что произошло, быстро распространилась по всей школе и дошла до ушей администрации. Но, поскольку инцидент случился не на территории школы и никто – даже сам Терлецки, при том что его лицо было разбито в хлам, – не стал распространяться о нем, руководство школы решило ничего не предпринимать. И Паркер вышел сухим из воды.

Однако Хлоя рассказала своим друзьям отнюдь не все, в чем признался ее кузен, сидя на заднем сиденье минивэна. Она опустила детали, которые не могли уложиться в голове. Она бы никогда не поверила, что Паркер мог сказать ей такое, если б не услышала собственными ушами. К примеру, что ему было приятно избивать Терлецки, пока тот не начал плеваться кровью и не обмяк. Не стала она упоминать и о том, как жутко улыбался брат, рассказывая, как Кайл просил о пощаде сквозь выбитые зубы.

И она не сказала им, что с Рождества везде, куда бы он ни пошел, Паркер носил с собой револьвер своего отца.

* * *

К тому времени, когда прозвенел последний в этом учебном году звонок и Хлоя добралась до парковки, почти все уже находились там, с нетерпением ожидая, когда можно будет отправиться в путь. Адам, высокий и плакатно красивый, стоял у минивэна, засунув руки в карманы своей куртки с эмблемой школы и небрежно повесив рюкзак на одно плечо. Вид у него был настолько идеальный, что Хлоя могла бы подумать, что он нарочно выпендривается, если б не знала его так хорошо.

Увидев Хлою, Адам помахал ей рукой, когда она двинулась через парковку, пробираясь между машинами и толпами учеников, на лицах которых было написано облегчение от того, что наконец-то они дождались летних каникул. Хлоя махнула ему в ответ, доставая из рюкзака ключи от машины. Нажала на кнопку на брелоке, минивэн заурчал, и замки на дверцах открылись, издав приятный глухой щелчок.

На бетонном бордюре сидела Ники, ее густые ярко-рыжие волосы были связаны в пышный конский хвост. Она курила сигарету с ментолом и держала за руку Джоша, который, как и полагается верному бойфренду, сидел рядом с ней и, сощурив глаза под козырьком бейсболки, просматривал на своем телефоне ленту в соцсети. Хлоя и Паркер знали Ники почти так же давно, как и Адама, они учились вместе начиная со второго класса, и учительницей у них была строгая миссис Джонсон.

Николетта Розетти, которую все звали просто Ники, была в их школе новенькой, но после того, как их посадили вместе в тот первый день второго класса, они четверо стали неразлучны. Они просто… поладили, как это бывает с маленькими детьми, когда те обнаруживают, что у них больше общего, чем различий. То, что все же отличало их друг от друга, для них просто не имело значения. Да, они всегда были разными, но именно это и нравилось им всем. Хлоя блистала в учебе, Адам и Ники увлекались спортом (он американским футболом, а она легкой атлетикой), а Паркер был впечатлительным пареньком, которому больше всего нравилось сидеть и читать.

Они составили свое собственное маленькое племя, противостоящее остальному миру или хотя бы штату Нью-Джерси. Они были вместе, когда брат Адама впервые попал под арест, когда родители Хлои разошлись (это было, когда они учились в девятом классе) и полгода прожили врозь, и когда отец Паркера пропал без вести в прошлом октябре – они тоже были вместе. Когда Ники сошлась с Джошем, они всей компанией пошли на их первое свидание, и все вместе отправились смотреть какой-то дурацкий фильм.

Ники и Джош начали встречаться незадолго до Дня святого Валентина, но даже теперь, в конце учебного года, никто из них не перестал называть парня ее новым бойфрендом, как будто до него у Ники были какие-то другие бойфренды, о которых стоило бы говорить. Хлое, в общем-то, нравился Джош. Он был милым, пусть и немного скучным, но, кажется, он любил Ники не меньше, чем она его, и, по мнению Хлои, только это и имело значение.

На тротуаре Нэйт вытряхивал в урну содержимое своего школьного рюкзака, с ликованием бормоча: «На хрен, на хрен, на хрен». В урну летели задания, на которые ушел целый год работы. Похожий на большую картофелину, Нэйт был вынужден встать на цыпочки, чтобы освободить таким образом свой рюкзак, но дело у него шло споро. С Нэйтом они познакомились в восьмом классе, когда его включили в их группу на уроках землеведения. Адам первым предложил пригласить его вместе провести время, и он сразу же вписался в их компанию, сделав это почти так же хорошо, как если бы входил в нее с самого начала. Он был забавный малый и всегда хотел как лучше, но иногда не понимал, когда надо заткнуться.

– Почему ты так долго? – спросил Нэйт Хлою, не отрывая глаз от своего рюкзака, по которому теперь хлопал ладонью, будто выбивая пыль, желая удостовериться, что он точно пуст. – Мы ждем тебя уже битый час.

– Какое там час, – небрежно бросил Джош, все так же уставившись в свой телефон. – Прошло всего пять минут, ну, может, немного больше.

– Предатель, – сказал Нэйт.

Удостоверившись, что он стер все следы своего пребывания в одиннадцатом классе старшей школы, толстяк оторвался от урны и подошел к своим друзьям, улыбаясь и противно чмокая губами – была у него такая дурацкая привычка.

– Тебя не было пять минут, – подтвердил Адам. – Или даже меньше. Не слушай Нэйта.

Хлоя ухмыльнулась.

– Полно, мистер Джарвис, а когда я его слушала? – прикололась она.

– Пошли вы оба в жопу, – со смешком отозвался Нэйт, затем кивком показал на сигарету, которую зажала между пальцами Ники. – Эй, ты не дашь мне сигаретку?

Ники покачала головой:

– Нет, не дам.

– Это почему же?

– Потому что одной сигареты тебе всегда бывает мало. – Она картинно закатила глаза. – Если я не буду смотреть за тобой в оба, ты выкуришь полпачки. Тебе известно, сколько времени у меня ушло, чтобы раздобыть курево? Так что либо выцыгань сигаретку у кого-то еще, либо найди кого-нибудь из двенадцатого класса, чтобы он купил тебе пачку.

– Мы и есть ученики двенадцатого класса. Я хочу сказать, уже.

– Но мы еще не доросли до того, чтобы иметь право покупать себе курево.

– Да ладно, дай мне одну сигаретку, не жмись, – продолжал клянчить Нэйт.

– Извини, приятель. Ничего у тебя не выйдет.

Нэйт показал ей средний палец и перевел взгляд на остальных:

– Ну что, поехали или как?

Ники выдохнула дым:

– Да, как только дождемся Паркера.

– Ну и где этот ваш сердитый всеобщий любимец? Я не видел его с того окна, что было у меня в расписании сегодня утром. – Нэйт огляделся по сторонам. – Хлоя, а ты видела сегодня своего кузена?

Хлоя покачала головой и, достав из кармана телефон, отправила Паркеру короткое сообщение:

Привет, ты где? Мы готовы ехать.

12:15

25.5

– По-моему, сегодня его вообще не было в школе, – безучастно заметил Джош. – У него в расписании значится алгебра, как и у меня, но утром он не пришел на урок.

Хлоя обвела взглядом друзей:

– Хоть кто-то видел его?

Ники вскинула ладони, крепко держа сигарету «Ньюпорт» в губах, накрашенных ярко-красной помадой:

– Лично я его не видела.

Адам кивком показал на Миллбрук-авеню и на магазин при автозаправке, расположенный напротив школьной парковки:

– Да вон он.

Будто по сигналу, из дверей магазина показалась нескладная фигура Паркера в видавших виды джинсах и черной футболке с красным логотипом группы Slayer. На носу – очки в черной оправе. В мощных руках он нес два набитых под завязку пластиковых пакета, а за плечами у него был потрепанный походный рюкзак.

Глядя на брата, Хлоя подумала, что у Терлецки, разумеется, не было ни единого шанса – это все равно как если бы полевая мышь попыталась сразиться с товарным поездом. Никто из них ничего не сказал, глядя, как Паркер идет к ним, наморщив лоб под копной черных волос и набычившись: теперь такой мрачный вид был у него постоянно.

Он подошел, поставил пакеты на асфальт и оглядел друзей:

– Чего это вы все уставились?

– Да так. – Хлоя быстро обняла его. – Как прошел последний день школьных занятий?

Паркер отвел взгляд:

– Не знаю, наверное, хорошо. А что?

– Да нет, ничего.

– Джош сказал, что сегодня не видел тебя на алгебре, – заметил Нэйт, ухмыляясь.

Джош покраснел:

– Я… нет, это было не… в общем, я не знаю. Я просто заметил, что тебя там не было, только и всего. Я не… нет, я тебя не осуждаю. Совсем.

– Всё путем. За дело, – сказал Паркер, небрежно махнув рукой. Затем кивком показал на сигарету во рту Ники. – Дашь мне одну?

– Они с ментолом.

– Ничего.

– Тогда бери. – Ники бросила ему смятую бело-зеленую пачку.

Нэйт изобразил сердитую гримасу:

– Эй, какого черта?

Ники отмахнулась от него, продолжая смотреть на Паркера:

– Тебе дать прикурить?

– Нет, я сам. – Паркер вытряхнул из пачки сигарету и кинул пачку обратно Ники. Затем достал из кармана джинсов потертую серебряную зажигалку «Зиппо», высек искру и поднес пламя к кончику. Стоявшая рядом Хлоя смогла разобрать гравировку на боку зажигалки: ДАК.

Дэвид Алан Каннингем. Отец Паркера.

– Ну и здоровый же у тебя рюкзак, – заметил Нэйт.

Паркер кивнул, и в его глазах Хлоя заметила нечто такое, что ей не понравилось.

– Мы же едем на природу, – невозмутимо ответил он.

– Это точно, – подтвердил Нэйт. – Мы и впрямь едем на природу, а вот ты, похоже, готовишься к концу света или еще к чему-то в этом же духе. Эта хреновина слишком уж здоровенна, чувак.

Хлоя бросила на Нэйта жесткий взгляд:

– А что? Какое это имеет значение?

– Такое, что у нас у всех самые обычные рюкзаки, а Паркер с этой своей громадиной похож на бойскаута. «Будь готов», да?

– Я никогда не был скаутом, – пробормотал Паркер.

На лице Нэйта появилась язвительная улыбка.

– Ну еще бы.

– А я был, – отозвался Джош.

Все посмотрели на него, и он залился краской.

– Что-то около трех лет, – смущенно добавил бойфренд Ники.

– Ну, мне тут нечего сказать, – усмехнулся Нэйт.

Хлоя заметила, что плечи Паркера напряглись; он стоял рядом с Нэйтом, возвышаясь над толстяком не меньше чем на фут. Брат покрутил головой, и его шея захрустела.

Ох уж эти двое. Они цапались весь год, подкалывая и рисуясь друг перед другом. Типичная хрень для парней, которая стала только хуже после того, как отец Паркера – для Хлои он был дядей Дэйвом – пропал без вести прошлой осенью. Никто не знал, что с ним произошло. Вроде только что был на месте, и вот уже куда-то делся. Как будто просто… исчез.

Несколько секунд Хлое казалось, что сейчас Паркер порвет Нэйта на куски, как Кайла Терлецки, но тут между ними протиснулся Адам и уставился на Паркера, чтобы отвлечь его от Нэйта:

– Эй, эй, не обращай на него внимания. – Небесно-голубые глаза Адама были прикованы к кузену Хлои, он подался к нему и, понизив голос, чтобы его слова могли слышать только они трое, сказал: – Послушай, я все понимаю. Тебе уже доводилось ездить на природу с ночевкой, а нам нет. Так что ты разбираешься во всей этой хрени лучше, чем мы. Что в этом такого? А Нэйт просто в своем репертуаре. Ему кажется, что у него хорошо получается выносить тебе мозг, вот он никак и не уймется. Ты сам знаешь, как это бывает.

Так оно и было. Они все видели враждебность, нараставшую между двумя парнями весь учебный год; колкие замечания, ехидные шутки и другие словесные нападки были теперь для Нэйта и Паркера нормой. Когда один из них имел дело с кем-то из остальных в их компании, казалось, что ничего не изменилось. И тот, и другой оставались просто одними из них. Нэйт был самоуверенным всезнайкой, но он хотел как лучше; Паркер, как всегда, был вспыльчив, категоричен и принимал все близко к сердцу, но ведь в глубине души он никогда не переставал быть хорошим парнем. Однако, когда эти двое оказывались вместе в одной комнате, казалось, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, и при этом они оба то и дело подливали масла в огонь.

Хлоя видела, как глаза Паркера вспыхнули, затем остыли.

– Ладно, – сказал он, секунду помолчав. – Всё путем.

– Хорошо, – отозвался Адам и снова заговорил нормально: – Что ты купил на автозаправке?

Паркер пожал широченными плечами и посмотрел на пакеты у его ног:

– Шоколадные батончики, газировку, вяленую говядину. Смесь хрустящих хлопьев, чипсов и орехов. Как-то так.

Выражение лица Адама смягчилось.

– Отлично. Давайте погрузим все в машину и поедем отсюда, лады? Ехать придется долго – часа два, верно?

– Вероятно, – отозвалась Хлоя.

– Тогда поехали. Нам надо добраться до места и тронуться в путь до того, как стемнеет. – Адам кивком показал на стоящие на асфальте набитые пластиковые пакеты с надписями «Спасибо за покупку». – Помогите мне погрузить их в багажник вместе со всем остальным.

* * *

Они сели в «астро» и отправились в путь. Все, кроме Паркера и Хлои, высунулись из окон, чтобы показать средний палец украшенному завитушками знаку, обозначающему границу их городка, когда он появился сбоку и тут же пропал из виду.

«Рэндольф, Нью-Джерси. Вот где стоит жить!»

А пошел ты в жопу, Рэндольф. Просто еще один лажовый пригород в штате Нью-Джерси, этой лажовой столице мира. Всякий раз, когда им удавалось выбраться из своего городка живыми, это была не просто удача – это было чудо.

Они готовили эту вылазку несколько месяцев, планируя в честь окончания учебного года отправиться в Пайн-Бэрренс, чтобы разбить лагерь, пить спиртное, курить травку и таким образом как следует отметить начало летних каникул. Место для лагеря выбрал Паркер, это была площадка для отдыха на природе, где он, по его словам, много раз бывал, когда был ребенком, – место не слишком глухое, но достаточно отдаленное, чтобы их там никто не побеспокоил. Ники несколько месяцев таскала из холодильника в гараже своего отца пиво «Бад Лайт», по одной банке за раз, чтобы отец ничего не заметил, и складывала его в старый холодильник, стоявший в дальнем, полном пауков углу подвала. Адам стащил из комнаты старшего брата одну восьмую унции травки и бутылку 95-градусного ликера «Эверклир». Нэйт все это время закупал фейерверки, а Паркер проводил много времени в своем подвале, готовя туристическое снаряжение, которое, по его мнению, могло им пригодиться. Каждый из них купил себе кучу еды: батончики с мюсли, тушенку, консервированные сардины, бекон, овсяные хлопья и печенье «Поп-Тартс». Если добавить к этому два полных пакета фастфуда, купленного Паркером в магазине при автозаправке, то им хватило бы еды, чтобы закатить обед не хуже, чем в День благодарения.

Сказочку, которую каждый из них скормил своим родителям, придумала Хлоя. Никакого тебе «я буду ночевать в ее доме, а она будет ночевать в его доме, бла-бла-бла» и тому подобной брехни, из-за которой они бы почти наверняка спалились. Нет, для достижения цели необходимо было вплести хорошо продуманную ложь в то, что вполне могло бы соответствовать истине. Таким образом, если кто-то допустит косяк и родаки что-то прознают, это будет списано на забывчивость или что-то в этом роде и не будет сочтено обманом. Да, они отправятся на природу, но вместе с кучей других ребят. Только с одной ночевкой, ничего серьезного. Да, там будут взрослые, пара новых учителей, которые станут присматривать за ними. Нет, это не официальная школьная поездка, скорее что-то вроде неформальной вылазки. Просто ребята из их класса, теперь уже выпускного. Нет, они не будут пить или иметь дело с наркотиками. Да, они будут в полной безопасности. Честное слово.

* * *

Хлоя вела минивэн по шоссе 10, затем, проехав несколько миль, резко свернула направо, на шоссе 287, и в конце концов поехала на юг по платной автостраде, ведущей в Пайн-Бэрренс.

Когда почти два часа спустя они съехали с шоссейной дороги, лес, простирающийся до самого горизонта, обрушился на них огромной зелено-бурой волной, заслонив собой и небо, и солнце. Теперь со всех сторон их обступали деревья. Бескрайний массив занимал большую часть южной половины штата, что-то около миллиона акров. Это был не просто лес – это был настоящий зеленый океан, который тянулся и тянулся, изредка перемежаемый столбами солнечного света, сумевшими пробиться сквозь кроны и достичь земли.

Глядя вперед, на дорогу, Хлоя протянула руку и уменьшила звук радио. Музыка превратилась в негромкий фон, пока она следовала по стрелкам навигатора.

– Мобильная связь тут просто отстой, – объявил сидящий в середине минивэна Нэйт и, выключив айфон, бросил его на сиденье.

– Ничего, уж как-нибудь семнадцать часов обойдешься без порнухи, – заметила Ники.

– Это ты можешь обойтись без порнухи. А я растущий парень, а растущему парню нужны сиськи.

– У тебя и так уже есть сиськи, – сказала Ники, кивком показав на его потрепанную футболку, туго обтягивающую грудь.

Нэйт демонстративно смерил ее взглядом.

– Ты мне просто завидуешь, – ответил он, облизнув губы.

В зеркале заднего вида Хлоя увидела, что Ники залилась краской и смущенно опустила взгляд на свои коленки.

– Иди в жопу, Нэйт.

– В чью, в твою? Я не против, если Джош не возражает.

– Что? Тьфу. Господи помилуй.

Ники изобразила омерзение и невольно хихикнула, а Нэйт ухмыльнулся. Сидящий рядом с Ники Джош густо покраснел и повернулся к окну, сделав вид, будто ничего не слышал.

– Эй, Паркер, – позвала Хлоя. – Ты не мог бы подойти? Мне надо понять, куда нам ехать дальше. – Навигатор у нее заглох.

Двигаясь на удивление легко и проворно для своей комплекции, Паркер прошел через салон, опустился на колени в узком пространстве между Хлоей и Адамом и посмотрел вперед, на дорогу.

– Съезд должен быть где-то здесь, – сказал он, всматриваясь в окрестности в том тусклом свете, который просачивался сквозь деревья. Мгновение спустя он взмахнул рукой и показал пальцем на отходящую от дороги ухабистую грунтовку: – Вон там. Поворачивай давай.

Хлоя склонила голову набок, не отрывая глаз от дороги:

– Ничего себе. Это точно?

Адам повернулся и посмотрел на Паркера:

– Ты уверен? Вообще-то не похоже, чтобы этот проселок куда-то вел.

– Говорю вам, это и есть наш съезд. Что, ты мне не веришь?

Адам примирительно вскинул руки:

– Послушай, я не пытаюсь выделываться, правда, просто это… Когда ты был здесь в последний раз?

– Несколько лет назад.

– Несколько – это сколько?

– Не знаю. Несколько значит несколько. Какая разница?

– Думаю, никакой, – ответил Адам.

Паркер повернул голову и пристально посмотрел на Хлою. В его больших карих глазах читалась мольба.

– Я помню, Хлоя. Доверься мне. Нам точно туда.

Мгновение поколебавшись, Хлоя сказала:

– Ну, раз ты считаешь…

– Я точно знаю. – Паркер произнес это почти шепотом – так тихо, что Хлоя подумала: наверняка только она одна его и слышит.

Кивнув, она сняла ногу с педали газа, поставила на педаль тормоза и крутанула руль, чтобы свернуть с двуполосной асфальтовой дороги. Как только минивэн съехал на проселок, колеса начали вибрировать и гудеть, а в днище полетели камни, но Хлоя теперь видела, что Паркер не ошибся – проселок вился между могучими деревьями и пока что беспрепятственно уходил вдаль.

– Доведи свою колымагу до конца проселка, ладненько? Это где-то еще минут двадцать. Там мы припаркуемся и остальную часть пути пройдем пешком.

– Пешком? Никто ничего не говорил насчет того, что мы пойдем в пеший поход, – закричал Нэйт. – Этот гребаный марш смерти не по мне. Я собирался ходить здесь в сланцах, а не в ботинках.

– Мы тебе говорили, – возразил Адам. – Где-то неделю назад, да и вчера тоже. Так что мы не виноваты, что ты не слушал.

– Это недалеко, – сказал Паркер, не отрывая глаз от дороги. – Всего-то пара миль, и мы окажемся на месте. – По его голосу Хлоя поняла, что он произносит это с чуть заметной улыбкой.

– Пара миль? ^[1]Ты что, шутишь?

В зеркале заднего вида Хлоя увидела, как на лице Нэйта промелькнуло возмущение, после чего он погрузился в мрачное молчание. Ничего, не беда. Хорошо уже и то, что эти двое не вцепились друг другу в глотки, а ограничились перепалкой.

Она ехала по проселку, держа на спидометре безопасные двадцать миль в час, лавируя на поворотах, подъемах и спусках и все дальше углубляясь в Пайн-Бэрренс. Деревья здесь подходили к дороге ближе, чем она привыкла, так что минивэн оставался в тени, но время от времени она все-таки могла видеть солнечный свет, пробившийся сквозь кроны деревьев и похожий на вонзающийся в землю золотой клинок.

Площадка для парковки, о которой им говорил Паркер, представляла собой небольшой, посыпанный гравием тупик в конце проселочной дороги, на котором могли уместиться только две или три машины – ну хорошо, четыре, если бы они встали тесно, – но сегодня здесь не было других машин.

Хлоя выбрала для парковки дальнюю сторону площадки, заглушила мотор и, поставив стояночный тормоз, объявила:

– Ну все, мы на месте. Выходите.

Они выгрузили свои рюкзаки и поровну разделили припасы и снаряжение. Ники и Джош взяли большую часть кухонной утвари и воду, а Адам и Паркер приготовились тащить сумку-холодильник, тяжелую от банок пива и купленного на автозаправке льда. Нэйт взял палатки, так что на долю Хлои достались пластиковые пакеты с едой, которую купил ее брат.

Паркер заверил их, что путь не будет слишком уж трудным – может, придется подняться на небольшой холм, но о том, чтобы карабкаться на настоящую гору, и речи не идет. Всех все устраивало, за исключением Нэйта, который ворчал себе под нос, украдкой поглядывая на сланцы, которые он нацепил на свои шишковатые, как у хоббита, ноги.

Каким же влажным был здешний воздух… Все говорили, что летом погода будет полный отстой, что будет ужасно жарко с июня по конец сентября, но и май был совсем не фонтан. Еще пару недель назад температура приблизилась к тридцати, и здесь, в окружении деревьев, душная влажность была почти невыносима. Воздух был наполнен конденсатом, окутывающим их, как одеяло, так что футболки сразу прилипли к телу, а по спинам потек пот, скатываясь в джинсы.

Передвинув рюкзак выше, Хлоя поправила нейлоновый нагрудный ремень и нажала кнопку на брелоке. Клаксон минивэна бибикнул в ответ один раз, его звук отдался от деревьев и быстро затих.

– Давай его сюда, – сказал Адам, протянув руку. – Будет лучше, если он будет у меня, ведь у меня больше карманов, чем у тебя.

Хлоя пожала плечами и бросила ему ключи. Стоявший рядом с ней Паркер взвалил на плечи потертый рюкзак фирмы «Коулман» и кивком показал на одну из отходящих от гравийной площадки неровных тропинок.