- -
- 100%
- +
Глава 1. Форт-тепиано
Звук рояля был ее единственной крепостью.
Стены в хрущевке были такими тонкими, что сквозь них просачивался каждый вздох раздражения, каждый укор, каждый приглушенный, но оттого не менее ядовитый ледяной тон матери. Но когда пальцы Лисы касались клавиш, полированное черное тело «Беларуси» становилось бастионом. В эти минуты она не была дочерью враждующих сторон; она была дирижером собственной вселенной, где царили только гармония и диссонанс, подчинявшиеся ее воле.
Ей почти восемнадцать. Май за окном был теплым и зеленым, но в ее комнате, за плотно задвинутой занавеской, царил вечный полумрак. Восемнадцать – это рубеж, за которым должна начинаться свобода. Для Лисы же эта дата висела на стене, как приговор. «Восемнадцать – и гуляй, куда хочешь, с кем хочешь, раз ты такая самостоятельная», – бросила как-то мать, и в этих словах не было радости, а было лишь отмыкание замка на клетке, из которой птица боялась вылететь.
Играла она «Лунную сонату» – не первую, лирическую часть, а финал, тот самый бурный, стремительный и отчаянный пассаж. Это была музыка ее души, в которой бушевал тот самый ураган, что никто не видел за ее внешностью. Лиса была ростом метр пятьдесят сантиметров, и все в ее облике казалось хрупким и миниатюрным: тонкие запястья, узкие плечи, маленькое лицо с острым подбородком и огромными серыми глазами. В нее словно втиснули душу, несоразмерную вместилищу.
Из-за стены, сквозь звуки Бетховена, прорвался голос отца, сдавленный и усталый:
– Хватит уже ее пилить, Ирина! Все нормально у нее!
– Нормально?! – голос матери вскрикивал, как разбитое стекло. – Сидит сутками в этой скорлупке, в свои-то годы! Другие вон девочки гуляют, на кого-то смотрят, а твоя дочь с нотами разговаривает! На пианино жизнь не построишь! Это хобби для богатых, а мы люди простые! Учебу забросила, на экзамены не готовится! В пединститут надо подавать, а она тут Бетховена строит из себя!
Лиса с силой ударила по клавишам, заглушая ссору какофонией аккордов. «Забросила учебу»… У нее была четверка по литературе, единственный предмет, который ее хоть как-то цеплял. «Не готовится»… Она не могла готовиться, когда каждый вечер превращался в суд над ее существованием.
Она перестала играть. В квартире воцарилась звенящая тишина, которую тут же заполнил шепот за стеной, но его уже нельзя было разобрать. Только интонация – ядовитая, неумолимая.
Лиса опустила голову на прохладные клавиши. Ей было тесно. Тесно в этой комнате, в этой квартире, в этом безымянном городе, где все знали всех, и будущее было расписано, как маршрут автобуса: школа, пединститут, замужество, дети и такие же вечные ссоры за тонкими стенами.
Она потянулась к ноутбуку. Экран ожил, озарив ее бледное лицо синеватым светом. Соцсети… Подруги выкладывали селфи с прогулок, смешные видео. Она пролистывала их, чувствуя себя археологом, изучающим жизнь чуждой цивилизации. Ей было неинтересно. Ей было одиноко.
Пальцы сами набрали в поиске: «Сообщества для музыкантов». Она заходила туда иногда, как в музей, чтобы послушать чужие композиции, почитать чужие споры о гармонии. Сегодня она бродила по виртуальным залам особенно бесцельно.
И тут она увидела баннер: «SoundBridge. Найдите своего идеального дуэта». Сайт знакомств для музыкантов. Сердце екнуло. Это звучало так… жалко. Так отчаянно. Искать кого-то в интернете, потому что в реальной жизни не можешь.
«Твоя дочь с нотами разговаривает!»
Щеки Лисы пылали от стыда. Мать, сама того не ведая, вынесла ей диагноз. Да, она разговаривала с нотами. Потому что ноты не кричали, не упрекали, не говорили, что она слишком мала, слишком тиха, слишком странна.
Она почти закрыла вкладку, но тут из-за стены снова послышался голос матери, уже обращенный прямо к ней, сквозь дверь:
– Лиса! Иди, наконец, поужинать! Или ты опять на диете из одних звуков сидеть будешь?
В этой фразе не было заботы. Было раздражение. Было токсичное замечание, которое годами копилось в ней, как осадок на дне. «Ты слишком худая». «На себя посмотри, кого ты такой найдешь?». «Сидишь, сгорбившись, как старушка».
Лиса вздрогнула. Ее пальцы, тонкие и сильные, снова легли на клавиатуру. Она нажала кнопку «Зарегистрироваться».
Это был не порыв надежды. Это был акт отчаяния. Жест утопающего, который хватается за соломинку, прекрасно понимая, что она не выдержит.
Она заполняла анкету с холодным равнодушием осужденной.
Имя: Лиса. Пусть будет так.
Возраст: 17 (скоро 18). Она с горькой иронией представила, как кто-то подумает: «Несовершеннолетняя, что с нее взять».
Город: Она оставила поле пустым. Ее город не заслуживал упоминания.
Инструмент: Фортепиано.
Вокал: Она посмотрела на графу и тихо рассмелась. Ее смех прозвучал как-то уродливо в тихой комнате. Она выбрала опцию: «Не пою».
О себе: Она долго смотрела на пустое поле. Что написать? «Я – девочка-невидимка из города-призрака. Мой дом – это форт, который постоянно обстреливают. Моя душа – это ураган, запертый в банке. Спасите»?
Она выдохнула и написала единственную правду, на которую была способна:
«Ищу тишину между нотами».
Она не стала загружать свое фото. Ее лицо, ее рост – все это было частью тюрьмы, из которой она пыталась сбежать. Пусть ее профиль будет пустым. Как чистый лист нотной бумаги.
Она нажала «Готово». Ничего не произошло. Никакого фанфар, никакого внезапного чувства облегчения. Профиль повис в цифровой пустоте, еще один крик в безразличном космосе.
Лиса закрыла ноутбук, встала и, не глядя на дверь, за которой слышались приглушенные звуки телевизора, подошла к окну. Она отодвинула занавеску. На улице был теплый майский вечер. Где-то там, за тысячу километров, в огромной, сияющей Москве, возможно, кто-то тоже смотрел в окно. Кто-то, кто искал ту самую тишину между нотами.
Но пока это была лишь глава о том, как одна хрупкая девочка по имени Лиса, запертая в своей крепости из одиночества и чужих упреков, сделала первый, отчаянный и незаметный шаг навстречу урагану, который звался будущим.
Глава 2. Поиски
Прошла неделя. Май буйствовал за окном, но в душе Лисы по-прежнему стоял ноябрь. Профиль на «SoundBridge» повис в цифровой пустоте, как тот самый крик в космосе. Она заходила на сайт все реже, сначала каждый день, потом через день, сжигаемая стыдливым любопытством и горьким ожиданием отказа. Ее миниатюрная анкета с фразой «Ищу тишину между нотами» тонула в потоке ярких профилей с демо-записями и громкими заявлениями: «Ищем вокалистку для хард-рок банды», «Спиваемся для каверов на Цоя».
Она уже почти решила удалить все, признать эксперимент провальным, как в ее скромном профиле замигал значок нового сообщения. Сердце ушло в пятки, а потом подкатило к самому горлу. «Наверняка спам», – мгновенно нашла отговорку ее неуверенность в себе.
Сообщение было от пользователя с ником «Ян.Белый_Шум». Никакой аватарки, только стандартная серая silhouette.
Текст был кратким и неожиданным:
«Ваша анкета. "Тишина между нотами". Это гениально. Это именно то, чего не хватает моей музыке. У меня есть звук, есть мелодии, но слова… слова не идут. Они кажутся такими плоскими. А ваша фраза – она уже целая песня. Если вам не сложно, могли бы вы… просто поговорить?»
Лиса перечитала сообщение раз пять. В нем не было ни панибратства, ни подвоха. Была какая-то усталая, интеллигентная искренность. И он увидел не ее отсутствие, а смысл в ее молчании.
Она ответила так же скупо, боясь спугнуть:
«Что значит "поговорить"?»
Ответ пришел почти мгновенно, будто он сидел и ждал.
«В голосовых сообщениях. Мне проще. Я могу сыграть. Мне словами сложно выразить свои чувства.».
И тут Лиса поняла. Они были двумя сторонами одной медали. Она не могла петь, но могла играть. Он не мог подбирать слова, но мог их произносить, когда они уже были готовы. Ее крепость – рояль. Его крепость – его голос.
Яну было 30 лет, и его крупная, почти грузная фигура (рост под 190) казалась слепком с его же одиночества. Он не был толстым, просто мощным, как медведь, вышедший из спячки и не нашедший себе места в новом лесу. Широкие плечи, сильные руки гитариста с коротко подстриженными ногтями, но при этом неожиданно спокойный, уставший взгляд серо-голубых глаз. Он работал звукорежиссером на небольшой студии, и его жизнь была расписана по пунктам: дом-работа-студия-дом. После развода пять лет назад он жил один в двухкомнатной квартире на окраине Москвы. Брак распался тихо, без скандалов, просто две любви кончились, как закончился бы запас воздуха в закрытой комнате. Детей не было, и эта пустота отзывалась в нем тихим, но постоянным эхом.
С гитарой в руках он был богом. Пальцы находили блюзовые гармонии, рок-н-ролльные рифы, нежные акустические переборы. Звук рождался легко, как дыхание. Но когда дело доходило до текстов, наступала стена. Он сидел часами, исписывая листы, но все слова казались фальшивыми, заезженными. «Любовь-морковь», «ночь-прочь». Он очень старался, рылся в классике, слушал современных поэтов, но его собственная душа, казалось, онемела и отказывалась говорить стихами.
Его единственными сожителями были три кота: дымчатый Бас, рыжий Диез и маленькая черная Нота. Он подобрал их в подъезде прошлой зимой, три замёрзших, пищащих комочка. Забота о них – кормежка, игры, ветеринар – стала его главным ритуалом, наполнявшим тихую квартиру хоть каким-то смыслом. Он мог часами рассказывать об их проделках, и в эти минуты его хриплый голос становился удивительно нежным.
Глава 3. Первое голосовое
Лиса долго смотрела на иконку микрофона. Ее горло пересыхало от страха. Она боялась, что ее тихий, невыразительный голос его разочарует. Но он первый сделал шаг, такой же уязвимый.
Она нажала запись и, почти не дыша, прошептала:
«Я… я не знаю, о чем говорить. Я Лиса».
Отправила. И тут же получила ответ. Длинный, почти минутный.
Сначала была тишина, а потом – гитара. Негромкий, чуть грустный перебор. И затем – голос. Глубокий, бархатный, с легкой, совсем негрубой хрипотцой, будто протертый пеплом и временем.
«Привет, Лиса. Меня зовут Ян. Спасибо, что ответила. Я… я не умею так, словами. А вот так… – он снова провел по струнам, и музыка плавно перетекла в его речь, – немного могу. Твоя фраза… она не выходит из головы. "Тишина между нотами". Вот как раз в этой тишине, перед тем как я начал говорить, и живет вся музыка. Вся настоящая».
Он помолчал, и в тишине послышался тонкий, довольный писк.
«Извини, это Баc, мой кот, требует внимания. Он считает, что все голосовые сообщения должны адресоваться лично ему».
Лиса не сдержала улыбки. Она слушала это сообщение снова и снова. Его голос обволакивал ее, как теплое одеяло. Он был не просто звуком. Он был тактильным ощущением. В нем была безопасность.
Вечером, когда ссора родителей снова начала поднимать свою уродливую голову, Лиса надела наушники, прижала колени к груди и включила его сообщение. Крики за стеной превратились в немое кино. А в ее ушах звучал его голос, гитара и мурлыканье кота. Ее форт-тепиано дал трещину, но сквозь нее пробился луч настоящего, живого света.
Она записала ответ. Сначала просто тишину, а потом – несколько аккордов на рояле. Тихо, словно крадучись. Тот самый мотив, что родился у нее в голове, когда она читала его сообщение. Она не сказала ни слова. Просто отправила ему эти несколько секунд музыки.
Ее послание в бутылке не просто достигло берега. Его подобрал тот, кто сам долго ждал у кромки воды. И их тихий диалог, полный музыки, шепота и мурлыкания, только начинался. И как пела Алена Швец, именно в этих «голосовых сообщениях» теперь была заключена целая вселенная, которую они создавали на расстоянии в тысячу километров.
Глава 4. Симфония из тишины
Их диалог больше не состоял из букв. Он стал миром звуков, пауз и дыхания.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.