Проклятье великих даров

Пролог

Это было невероятно. Келарис сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, заставляя нервы успокоиться, а сердце перейти с галопа на свой обычный ритм, чтобы оно не вырвалось из груди в самый неподходящий момент. Нужно было сосредоточиться, думать рационально и спокойно… Вот только он не мог. То, к чему старый мастер стремился чуть ли не всю свою жизнь, наконец-то сбывалось на его глазах! Да что там – происходило то, чего не смогли добиться бесчисленные поколения до него!

«Все ангелы За-Горизонта… Неужели?!.. После десятилетий труда, после стольких провалов… Неужели я смог?!»

Старик снова поднял руку, сосредоточился – и перо, лежавшее на расстоянии десятка шагов от него, с едва слышным шорохом поднялось над столом и перелетело прямо в ладонь алхимика. Келарис, не сдержавшись, тихо всхлипнул, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Его руки дрожали, и перо упорхнуло на пол.

«Получилось! Получилось, получилось, получилось!..»

Он начал поворачиваться в поисках еще какого-нибудь предмета, на котором можно в третий раз проверить заклинание притяжения в его большой алхимической лаборатории, с несколькими столами, заставленными сложными приборами из хитросплетений стеклянных, металлических и деревянных трубочек, колбами разного размера, маленькими жаровнями, книгами, записями, чернилами, перьями, – и только тогда обнаружил, что он здесь не один.

Проем открытой двери в противоположном конце лаборатории загораживал человек. Он был одет во все черное, голову покрывал капюшон, от чего разглядеть лицо, да еще и на расстоянии, было невозможно. Человек шагнул вперед, показываясь на свету крупных золотистых кристаллов карция, лежащих в специальных каменных полусферах, закрепленных под потолком и освещавших лабораторию, словно маленькие солнца.

Келарис пригляделся, но не смог узнать вошедшего. Куртка, штаны, широкий плащ, капюшон, высокие сапоги, все черного цвета… Разглядеть детали уже немолодые глаза не могли, и алхимик неуверенно спросил:

– Простите, вы кто?.. И как сюда попали?

Ответа не последовало. Человек плавным движением откинул полу плаща – и в его руке что-то блеснуло. Алхимик замер, холодея, понимая, что он видит, но не веря…

Закричать он так и не успел.

Глава 1

Когда Йохан собрал нас в своем кабинете, вид у него был мрачный, если не сказать рассерженный. Впрочем, я, на самом деле, чего-то подобного и ожидала, учитывая утреннее происшествие. Королевские курьеры к нам в Департамент покоя приходят нередко, служба у них такая, передавать нам волю Его Величества и доставлять обратно наши ответы и отчеты. Но сегодняшний курьер, Райн, был что-то уж очень напряжен и бледен. Мы с ним давно знакомы, так что я знаю, какой он обычно любитель остановиться на минутку и поболтать с каждым встречным – из-за чего временами ему потом приходится нестись сломя голову, чтобы не опоздать вернуться во дворец и не вылететь со службы за нерасторопность. Встречных же много, оказывается, и с каждым хочется поговорить.

Но сегодня… Райн примчался в кабинет Йохана, даже ни с кем по пути не поздоровавшись, и после недолгого разговора тут же умчался обратно, проигнорировав все вопросы и оклики. А полковник сразу после его ухода передал нам через своего помощника Кларенса, что обычное утреннее совещание переносится на час – случай не то, чтобы небывалый, но крайне редкий. Йохан считал, что во всем и всегда должен быть порядок – особенно в Департаменте покоя, и утренние совещания с каждым ведомством, входившим в него, были обязательным ритуалом, изменение которого требовало более чем серьезных причин.

Впрочем, лично меня перенос не только насторожил, но и порадовал. Я еще не до конца написала отчет о результатах расследования убийства господина Фердинанда де Мессандра, который требовалось сегодня представить, так что именно за него спешно и засела, пока мои коллеги оживленно обсуждали случившееся. Слушала их вполуха, стараясь выводить слова как можно аккуратнее – почерк у меня как у матроса после хорошей попойки – буквы, вроде, знакомые, – но попробуй их связать в нормальные человеческие слова!

– Не знаю я, что стряслось, – в сотый, кажется, раз повторял Кларенс, хмуря светлые брови. – Курьер принес какую-то бумагу. Печати, как обычно, «государственная тайна» и «лично в руки». Йохан прочитал – и побелел, как сама Бледная. Сказал курьеру, что все понял, сегодня же начнет действовать и лично доложит королю. Потом сразу отправил меня и других помощников по ведомствам, переносить и отменять совещания, приказал его не тревожить, только вас привести через час. И ни слова о бумаге… Знаю только, что дело касается вашей вотчины.

– А Райн? Его ты не поймал? – Спросила Иллария, красивая блондиночка с кукольной внешностью. Наша форма, состоящая из приталенного малахитово-зеленого камзола, белой рубахи, черных штанов и кожаных сапог, ей очень идет. И фигурка – мне б такую… И характер, кстати, тоже бы не помешал. Иллария, в отличие от моей персоны, – образец дружелюбия и умения ладить с людьми.

– Нет, – хмуро признал Кларенс, машинально проводя рукой по и без того взлохмаченным русым волосам. – Он удрал так, словно за ним гнались все демоны Граничного берега…

Мне даже захотелось ему посочувствовать. Обычно Кларенс знает все, что можно, и что нельзя, а здесь – такая незадача… Конечно, ему теперь больше всех интересно – это что же такое в самом деле случилось?! И почему его так бесцеремонно выставили вон?!

Кларенс, на самом деле, очень важный человек в Департаменте покоя. У Йохана много помощников, которые присматриваются за разными ведомствами, но Кларенс Эдель – первый из них. Официально он курирует несколько ведомств, включая наше, однако фактически является правой рукой Йохана во всех вопросах и, повторюсь, знает обо всем, что происходит в Департаменте. Умный, хитрый, рассудительный, внимательный. Если ему что-то нужно – он это так или иначе получит, пусть даже не самыми честными методами. Впрочем, своих не подставляет и в обиду не дает, за что его все в нашем заведении весьма уважают.

Когда через час пришла пора отправляться к Йохану, мои коллеги уже успели выстроить полтора десятка разнообразных теорий, одна другой интереснее – кого же столь важного убили, что во дворце так всполошились? Вряд ли самого короля – тогда бы делом занялись дознаватели. Кто-то из Совета Старших или Младших семей? Вот это более вероятно. Собственно, Ведомство по расследованию особых убийств в основном и занимается случаями, когда Бледная приходит к кому-то из знати, высшей или младшей.

Я в обсуждении этих вероятностей не участвовала и все время просидела за своим небольшим квадратным столом в конце общего зала. Помнится, присмотрела его в первые же дни появления в Департаменте, он как раз пустовал после ухода моего предшественника. Общий кабинет представлял собой довольно просторное, отделанное деревом помещение с высоким потолком, с которого свисали две люстры из карция, днем же свет проходил через несколько окон в одной из стен зала, самой дальней, напротив входа. Если войти в кабинет, то по левую руку можно увидеть пять столов, расставленных в три ряда от угла, две пары и отдельный – для Лоренса Кадия, начальника нашего ведомства. По правую руку – камин, круг из более удобных небольших диванов и кресел, обтянутых мягким бархатом, а также общий стол, рядом другой, поменьше, с посудой, накрытой сейчас отрезом ткани. В этой части кабинета можно расположиться и отдохнуть. Посреди кабинета располагаются шкафы с разными бумагами и папками, которые нужны прямо сейчас, – а на самом деле ни у кого просто руки не доходят отнести половину этого хлама в архив, – и, так сказать, делят кабинет на часть для работы и часть для отдыха.

Полковник Йохан Ронга, чей кабинет располагался в конце длинного коридора, устланного толстым темно-синим ковром, являлся начальником всего Департамента покоя. Большой, грузный, с вечно взлохмаченными седыми волосами, темными глазами и густой бородой, он производил впечатление чрезвычайно сурового и строгого человека. Черный мундир, расшитый золотыми и рубиновыми нитями, придавал ему еще более зловещий вид. И да, Йохан действительно сложный человек, с ним бывает очень непросто… С другой стороны – а какой еще нужен начальник для Департамента покоя? Задача и нашего ведомства, и других в составе Департамента – поддерживать этот самый покой во всем городе и ближайших окрестностях, а это почти семьсот тысяч человек! И далеко не все они – мирные и добрые люди, о нет… Старый и, честно говоря, довольно страшный шрам на щеке моего коллеги Даррелла не даст соврать.

Кларенс коротко стукнул в массивную деревянную дверь, вошел, не дожидаясь ответа, через несколько мгновений позвал нас внутрь кабинета, не очень просторного, но светлого помещения, отделанного редкими породами дерева. Мы расселись на стульях перед большим столом Йохана, который, судя по хмурому лицу, был погружен в самые мрачные раздумья, Кларенс привычно расположился за собственным столом в уголке.

Йохан поднял голову и обвел нас медленным взглядом, остановился на Лоренсе Кадии. Лоренс, начальник нашего ведомства, пожалуй, единственный человек, кроме Кларенса, кто может спокойно выдержать этот взгляд. Наверное, потому что и сам в Департаменте примерно столько же, сколько и Йохан, а это уже лет тридцать точно, если не больше. Он такого навидался, что смутить сложно… Даже если ему в глаза смотрит целый полковник, который еще и раза в три больше невысокого и словно какого-то высохшего и выцветшего Лоренса.

– Для тебя и твоих ребят есть новое дело, – проговорил Йохан. Голос у него похож на низкое густое гудение боевого рога. – Все остальные приказываю отложить.

– Приказываете, господин полковник? – Лоренс чуть вскинул светлые брови. – Немного… Необычно. Как правило мы ведем несколько расследований одновременно, это обычная практика.

– А то я не знаю, – поморщился Йохан, сердито повел плечами. – Но сейчас дело особенное, и завершить его нужно как можно скорее. Остальные… Знаю, что есть важные, но распредели их так, чтобы все основные силы были задействованы в новом. Эмилия, что с де Мессандром?

Да, это наш полковник тоже любит – внезапно перескочить с одной темы на другую. Поэтому рекомендуется слушать его исключительно внимательно, дабы не сидеть с глупым видом, когда тебе неожиданно задают вопрос, совершенно не относящийся к предмету разговора. Или не совсем относящийся.

Я положила на стол обтянутую коричневой кожей папку, в которую была вложена стопка бумаг, пододвинула ее поближе к начальству.

– Расследование завершено, господин полковник. Здесь подробный отчет. Если понадобится, доложу, в том числе, устно.

– Устный подождет, – мотнул головой Йохан, мельком взглянул на Кларенса. Тот тут же встал, забрал отчет, убрал его на прибитую к стене полку между их столами – насколько знаю, туда кладутся документы, которые надо будет изучить в первую очередь, – и сел на место. – Хорошо, Эмилия. Теперь к делу. Сегодня ночью был убит мастер Альтан Келарис.

Иллария, не сдержавшись, ахнула, тут же прижала ладонь ко рту. Кто-то из мужчин тихо выругался, то ли рыжик Эрик Донти, то ли его закадычный друг, лучший фехтовальщик Департамента Даррелл де Линг. Кларенс застыл каменной статуей. Лоренс заметно побледнел, от чего его и так светлая кожа сделалась какой-то немного мертвенной. Была причина… Я и сама невольно вздрогнула, резко выпрямилась, глядя на Йохана и напрочь забыв обо всем остальном.

Мастер Альтан Келарис. Это имя знали все. Талантливый врач, умевший создавать алхимические составы, способные излечивать едва ли не любые болезни и заживлять тяжелейшие раны. Его снадобья могли подарить человеку утешение, спокойствие или наоборот обострить все его чувства, сделать внимательнее, улучшить память или придать физических сил. Говорили, что он творит едва ли не магию, что, конечно, было невозможно, но очень уж похоже.

Шесть лет назад Келарис прибыл ко двору короля Нарандрата с предложением – Его Величество даст ему средства и лабораторию, а он там создаст лекарства от всех неизлечимых болезней, и, возможно, совершит еще множество полезных для государства открытий. Учитывая репутацию Келариса, Нарандрат согласился без возражений, и старый алхимик быстро доказал, что не зря. По крайней мере, уже несколько болезней, которые раньше почти невозможно или вовсе нельзя было вылечить, сегодня уже не представляют такой страшной опасности.

И вот теперь создатель всех этих чудес убит. Зачем?! Я знала мастера Келариса, виделась с ним несколько раз на приемах во дворце. Безобидный милый старичок, со всеми приветливый, со всеми добродушный… Кому он мог помешать?.. И ведь столько добра людям делал… У какой гадины рука поднялась?! Конечно, есть его записи, есть его ученики, которые продолжат дело учителя… Но у них нет того таланта, того удивительного чутья, которое позволяло мастеру Келарису соединять ингредиенты, которые другие и не додумались бы использовать в своих снадобьях!

– Все, что мы сейчас знаем, – негромко продолжил Йохан, нарушая гнетущую тишину, повисшую в кабинете, – это что убийство произошло поздно ночью. Мастера Келариса убили в его лаборатории, просто зарубили. Вероятно, кто-то, имеющий доступ в Башню познания, потому что в ее внутренние помещения так просто не попасть, сами знаете. Это пока все, остальные детали надо выяснять. Эмилия, – Йохан посмотрел мне прямо в глаза, и я невольно застыла под его взглядом. – Расследование будешь вести ты.

Лоренс изумленно вскинул брови, пока я все-таки глупо захлопала ресницами. Что, извините?! Нет, я все понимаю, я офицер Ведомства по расследованию особых убийств, это моя служба… Но у меня обычно совсем другие дела! Я, в основном, занималась убийствами среди аристократии из Младших семей, хорошо знала эту публику… А здесь – человек, приближенный к трону! Это совсем другое дело, совсем другой подход к расследованию!

– Господин полковник, простите, но почему Эмилия? – Озвучил мои мысли Лоренс. – Она, конечно, опытный человек, но с убийствами придворных никогда не работала, вы же знаете, она…

– Вот и начнет учиться! – Прервал его Йохан. – Надо же когда-то начинать, раз уж ты… – Он вдруг резко осекся, что-то буркнул себе под нос, отвел взгляд.

Лоренс, похоже, понял, о чем речь. Помрачнел, немного помолчал, затем словно нехотя произнес:

– Да, пожалуй… Хотя я бы все же предпочел обойтись без этого. С другой стороны, может, оно и к лучшему…

Я не знала, что они имели ввиду, но пока и не пыталась ломать голову в бесплодных попытках разобраться еще и с этим. Лоренс прав – расследование убийств придворных, ближайшего окружения короля – очень специфическое занятие. Нужно быть в курсе всех интриг и сплетен, всех связей и вражды, всех «кто, с кем, когда, как, почему, где, чем закончилось»… Меня подобные вещи никогда не интересовали, не хотелось в них лезть, и я с самого начала сознательно отгораживалась от любых подобных дел. Благо возможность была – Лоренс считал, что каждый должен заниматься тем, к чему есть склонность. Мне интереснее было расследовать дела, связанные с менее знатными представителями нашего общества, там меньше риск нажить себе масштабных врагов. Да, Младшие семьи – это все равно знать, аристократия – но совсем не то, что Старшие. Вот уж среди кого можно нарваться на таких личностей, что демоны Граничного берега покажутся ангелами За-Горизонта по сравнению с ними…

К тому же сейчас при дворе и вовсе творится все те же демоны знают, что – с тех самых пор, как отец Нарандрата, Его Величество король Мерандат де Дорвейн, сверг предыдущую династию, де Экенейя. Кому-то это может показаться странным – ведь с восстания прошло уже чуть больше тридцати лет, за такое время все должно было успокоиться. Но нет, не успокоилось. Первые десять лет Мерандат провел в непрерывной гражданской войне со сторонниками прежней династии, которая правила, не много не мало, семь веков, и сдавать позиции старая знать не собиралась. За это страшное кровавое время новый король едва ли не полностью истребил несколько древних родов и окружил себя новыми людьми. Второе десятилетие своего правление Мерандат посвятил поискам исчезнувших детей своего предшественника, короля Леонарда – принцев Арлана и Эрнана. Мальчишки были еще совсем малы, но в дни восстания их успели куда-то вывезти. На этот счет сейчас много теорий. Кто-то говорит, что принцы покинули страну и живут теперь где-то за морем, готовясь вернуться и забрать трон своих предков. Кто-то считает, что они давно погибли. А есть те, кто уверен, что на самом деле Мерандат уже нашел их и убил сам, но признавать, что на его руках кровь детей, не хочет. Одно дело – король Леонард, вызвавший Мерандата на бой один на один и проигравший, и другое дело – семилетний и пятилетний мальчики.

Как бы то ни было, положение короля оставалось непростым. Слишком многое изменилось, слишком другими стали порядки, и всегда оставалась вероятность нового восстания. Мерандат видел врагов за каждым углом, ему постоянно чудились заговоры… Один из которых и полыхнул, когда семь лет назад Мерандат скончался, и на трон взошел его сын Нарандрат. Восстание подавили, но его отголоски слышны до сих пор.

В общем, забираться в эту паутину у меня не было никакого желания. Одно неверное движение – и тебя просто раздавят. Разумеется, если нужно, я помогала коллегам везде, где надо. Но никогда не была старшей в делах придворных. Йохан об этом прекрасно знал, однако политику Лоренса поддерживал и не заставлял никого лезть, куда не хочется, если не было большой необходимости.

Теперь, значит, такая необходимость возникла. Естественно, спорить я не стала, просто примирительно подняла руки и с самой спокойной улыбкой, на какую была способна на фоне общего ощущения, что меня сунули головой в сугроб, ответила:

– Как скажете, господин полковник.

Что ж… Теперь – как есть. Надеюсь, мне хоть объяснят, за что такое счастье на мою несчастную голову…

***

Я люблю Арвалию. Из всех городов королевства, где мне довелось побывать, столица все-таки самая красивая. Если смотреть на нее с высоты птичьего полета, Арвалия напоминает круг, в который вписана звезда. Каждый ее «луч» – отдельный район, особенный. Поэтому, кстати, эти районы у нас называются лучами. Королевский, Храмовый, Учительский, Золотой, Серебряный, Бронзовый и Каменный. Центр «звезды» – это огромная территория, на которой, кроме жилых домов и множества разных заведений, в том числе департаментов и министерств, находятся торговые ряды и площадь Парадов. Районы между лучами тоже имеют свои названия, а за Королевским лучом, вне городских стен, располагается Полумесяц – большая территория, огороженная еще одной стеной, где постоянно несет службу королевская гвардия.

Конечно, эти районы и лучи еще сами делятся на множество кварталов, улиц, переулков, площадей, парков и прочего. Даже не знаю, какое место мне лично нравится больше всего… Я выросла в Серебряном луче, среди двухэтажных особняков, окруженных небольшими палисадниками и высокими старыми деревьями, и мои ранние детские воспоминания – это чистое голубое небо и яркое летнее солнце, пробивающееся утром через щель между плотными бархатными занавесками в мою небольшую уютную комнату, свежий воздух, льющийся с улицы, и играющий с пологом моей кровати и страницами книги, оставленной вечером на столике, звонкий голос мамы, командующей кухарками, густой бас отца, раздающего поручения слугам, недовольный писк нежелающей слушаться няню и вставать с постели младшей сестренки в соседней комнате. Да, так и было… А потом рухнуло однажды ночью, когда одной скотине показалось, что наша семья слишком уж хорошо живет, и вообще-то так нечестно. Он, бедный-несчастный, не может довести до конца ни одного дела – так ведь разве это его вина? Нет, это негодяй Арнер Скади ему все портит своим трудом и успехами!

Карета заметно замедлилась, и я посмотрела в окно, выныривая из воспоминаний, стремительно полетевших, куда не надо. Со мной такое бывало, хоть и не часто, – события тех лет, страшные, болезненные, до сих пор отзывались в душе острой горечью и желанием тихонько завыть.

Мимо пробегал ряд мраморных колонн, увенчанных изящными статуями птиц и зверей, копыта лошадей звонко зацокали по отполированному камню. За колоннами были лежала площадь, вымощенная огромными белыми плитами.

Мы выехали на широкую Дорогу триумфа, а значит, до ворот в Королевский луч осталось совсем немного. Я откинулась на спинку дивана, обитую алым бархатом, посмотрела в потолок, пробежала взглядом по внутреннему убранству карету. Йохан, сидевший напротив, завернувшись в просторный плащ, негромко сказал:

– Не нервничай.

– Я не нервничаю. Просто не каждый день мне поручают такие дела. И почему, кстати говоря, мне? Почему не Лоренсу?

Полковник слегка поморщился. Да, я уже поняла, что признаваться он не хочет… Впрочем, и мое первоначальное удивление уже успело улечься. В конце концов, а почему нет? Я – опытный офицер, на моем счету не одно раскрытое убийство. В том числе я расследовала и сложные дела, так что справлюсь. К тому же, всегда можно попросить помощи у более опытных людей, того же Лоренса. А что мне не хочется лезть в большую политику… Что ж, рано или поздно такое может случиться с каждым, кто так или иначе причастен к жизни высшего света.

– Я не могу об этом говорить, – произнес Йохан. – Не сейчас, во всяком случае. Но даю слово, что скоро ты обо всем узнаешь. После того, как мы доложим королю и поедем обратно.

– Как скажете, – кивнула я, прекрасно зная, что спорить и настаивать бесполезно. Очень хотелось спросить, что он собирался сказать Лоренсу, но карета как раз остановилась. Дверца распахнулась, и перед нами появился рослый гвардеец в сине-зеленой форме, латах и при мече.

– Назовите себя и свою цель, господа, – проговорил он, окидывая нас внимательным взглядом, задержавшимся на знаках различия.

– Полковник Йохан Ронга, капитан Эмилия Скади, Департамент покоя, – за нас обоих ответил Йохан. – По приказу Его Величества.

– О вас предупреждали, – кивнул гвардеец. – Проезжайте.

Лошади снова тронулись и остановилась только спустя минут десять, которые мы провели в молчании, каждый в своих мыслях. На этот раз дверь распахнул лакей. Йохан вышел первым, подал руку мне, помогая выбраться следом.

Нас привезли к парадной лестнице дворца. Огромная, широкая, из белого мрамора, она чем-то напоминала мне причудливый торт из сливочного крема. Да и весь дворец вызывал примерно те же мысли. Но несмотря на все внешнее изящество, легкость и воздушность эти стены могли и штурм выдержать, в чем убедились заговорщики семь лет назад… Впрочем, де Экенейя эти же стены наоборот не спасли.

Позади нас раскинулась широкая площадь, в центре которой располагался знаменитый Огненный фонтан – огромное сооружение из полупрозрачного красного камня, высокое, тянущееся к небу. Говорят, на закате оно кажется громадным факелом благодаря длинным «языкам», поднимающимся высоко-высоко над головой и ловящим лучи уходящего солнца.

Лакей в темно-зеленой ливрее провел нас через одну из массивных дверей внутрь, повел по сплетению коридоров и залов. Я держалась чуть позади Йохана, украдкой поглядывая по сторонам. Когда проходили комнату, на стене которой висело большое зеркало, я подумала, что, наверное, стоило бы задержаться хоть на секунду, чтобы оценить свой внешний вид… Но мысль ушла так же быстро, как и пришла. Форма, дополненная сейчас длинным теплым черным плащом и шпагой на поясе, сидит ладно, волосы собраны в длинную косу. Челка так и норовит упасть на глаза, но с этой бедой я уже бросила бороться. И отрезать жалко – мне нравится такая прическа… В общем, нормально я выгляжу, меня все устраивает. Да и вряд ли Его Величеству сейчас есть дело до внешнего вида его подданных – у него и так забот полно…

Мы вышли в приемную, светлую, в медово-золотистых тонах, где нас встретил еще один гвардеец.

– Господа, – он коротко поклонился. – Оставьте свое оружие в этой комнате.

Мы с Йоханом сделали, что говорят, сложив шпаги на столе. Полковник снял широкополую шляпу, посмотрел на меня. Кажется, хотел что-то сказать, но передумал. Кивнул гвардейцу и негромко произнес:

– Мы готовы.

Глава 2

Я помню, как впервые оказалась в Малом тронном зале. Это произошло лет девять назад, когда наше ведомство раскрыло убийство фельдмаршала де Радена, и король Мерандат пожелал лично выразить свою благодарность людям, которые помогли наказать убийц одного из его ближайших сподвижников. Дело вел Лоренс, но помогали мы все, так что и во дворец попали вместе.

Мне тогда очень понравилось это красивое светлое помещение. Зал, хоть и звался Малым, был все-таки достаточно просторным, чтобы в нем удобно разместилось не меньше ста человек. На стенах, отделанных редкими породами дерева и украшенных позолотой, висели искусно вытканные гобелены, изображавшие сцены войны или охоты, высокие стрельчатые окна обрамлены массивными рамами, покрытыми резьбой, а с потолка свисали три многоярусные люстры. Пол был выложен мозаикой, красной, коричневой и медово-золотистой. Трон, располагавшийся, на возвышении в конце зала, был вырезан из цельного ствола огромного дуба и украшен искусной резьбой, позолотой и рубинами. По обе стороны стояли гвардейцы в полном боевом вооружении.