Марионетки на ладони

– Да чем она тебе мешает? – поразился Жан.

– У меня от неё мороз по коже. А у тебя нет, что ли?

В общем, в тот раз они так ни к чему и не пришли. Вообще день был на редкость неудачный. Жану удалось продать только четыре газеты, Жанне удалось пощипать только одного клиента. Да и тот оказался никуда не годной «рыбкой»: выглядел многообещающе, а денег в карманах обнаружилось всего ничего. К тому же этот вихлястый юнец каким-то образом ухитрился её засечь. А ведь раньше никому не удавалось!

Напоследок они с братом неплохо развлеклись, отправив незадачливого юнца устраиваться на службу в подозрительный домик, куда незабвенной вчерашней ночью привозили свёртки и ящики. Интересно, в остальных свёртках тоже были механические ноги или, может, другие части тела? Так или иначе, а домик жуткий и хозяева у него, видимо, с большим приветом. Жаль, не удастся узнать, что случилось с тем пижоном, которому зачем-то потребовалось бежать из родного дома.

К концу дня брат с сестрой устали переругиваться и мало-помалу вернулись к своей обычной манере общения. Почувствовав, что гроза миновала, нога по имени Люси снова принялась весело и высоко подпрыгивать. Жан наблюдал за ней с удовольствием, Жанна кривилась.

Они потратили заработанные за день деньги на традиционный обед в китайской закусочной. Оставшиеся монетки Жан тщательно пересчитал и положил в холщовый мешочек, висевший на шнурке у него на груди. С этим мешочком, в котором заключалось всё их с Жанной состояние, он никогда не расставался.

Когда на улицах стемнело, опять встал вопрос ночлега. Этот вопрос не отличался сложностью: каждый вечер ребята так или иначе находили какую-нибудь дыру, в которую можно забиться. Иногда они спали на скамейке в парке, иногда на ступеньках закрывшегося на ночь магазина, иногда забирались в пустой полуразрушенный дом. Зимой и холодной осенью они за пять центов с носа ночевали в тёплом подвале вместе с другими бродяжками. Однако теперь снег стаял и ночи стояли уже далеко не такие холодные, поэтому необходимость с кем-то расплачиваться за ночлег отпала. Нервы у ребят были крепкие, здоровье почти железное, так что они привыкли отлично высыпаться на любой поверхности и под любой уровень шума.

На этот раз Жанна облюбовала широкое крыльцо некоего государственного учреждения, поверх вывески которого вот уже несколько месяцев висела жестяная нашлёпка с надписью белой краской: «Реконструкция». Крыльцо защищала от снега и дождя двускатная крыша, что было ещё практичнее и надёжнее в плане непредвиденных осадков с неба. Жанна положила под голову пачку нераспроданных газет и уснула, прижавшись щекой к статье «В Виндзорском замке состоялся экстренный совет по урегулированию международных отношений с…». Жан ненадолго задумался, на что бы лечь ему, но механическая нога внезапно предложила ему себя в качестве подушки. Удостоверившись, что Жанна уже спит и не видит этого, Жан шёпотом поблагодарил Люси и положил на неё свою голову. Нога была мягкая и упругая – «гораздо удобнее, чем газеты» – подумал Жан, уже проваливаясь в сон.

Что-то разбудило его среди ночи. Жану спросонья показалось, что каменное крыльцо под ним колышется. Спустя несколько секунд он сообразил, что это подушка-Люси, смирно лежавшая часть ночи, ни с того ни с сего принялась биться и вырываться.

– Эй, ты чего? – шепотом спросил Жан.

Люси, конечно, ничего ему не ответила. Но продолжала отчаянно дёргаться.

Услышав копошение своим чутким слухом, проснулась Жанна и подняла голову.

– Что такое?

– Да всё в порядке, – растерянно отозвался Жан, – это Люси… С ней что-то происходит!

– Может, завод наконец-то закончился? – с надеждой в голосе предположила сестрица.

– Нет, скорее наоборот. Она как будто испугалась чего-то. Или сильно разволновалась.

– Ну да, конечно, – проворчала Жанна, – какая впечатлительная, какая трепетная нога.

Жан хотел бы улыбнуться шутке, но смешно не было. Нога вскочила и принялась прыгать по крыльцу, громко цокая каблуком.

– Тише тебе, ночь ведь! – прикрикнула на неё Жанна. Но Люси никак не отреагировала на окрик, продолжая возбуждённо скакать.

Жан устало прикрыл глаза.

– Может, она погулять хочет?

– Ага, или есть захотела, – Жанна сердито перевернулась на другой бок и старательно зажмурилась. Спать хотелось просто ужасно.

Жан, тараща сонные глаза, продолжал следить за дикими скачками своей подопечной. Вдруг его осенило:

– Жанна, мне кажется, она хочет что-то нам показать!

– Ещё чего, – еле слышно пробормотала сестрица, плотнее запахивая на себе слишком широкую рубашку.

– Тогда спи, я один схожу, – решился Жан.

– Куда сходишь? Зачем это ещё? Мало ли, из-за чего она расскакалась!

Шёпотом повторяя ругательства, Жанна всё-таки переместилась из лежачей позы в сидячую, а потом в стоячую. Жан уже успел сделать несколько шагов по улице. Обрадованная его понятливостью, нога совершила какие-то совсем уж немыслимые скачки и бойко застучала каблуком по улице, направляясь в самую чёрную глубь.