Коты лучше мужей по 12 параметрам

Уроки гигиены: кто здесь настоящее чистоплотное животное?

Давай поговорим о чистоте. Нет, не о той метафизической чистоте помыслов и души, о которой так любят рассуждать мужчины, удобно устроившись на диване посреди созданного ими же хаоса. Я говорю о самой что ни на есть приземленной, бытовой чистоте. О той, что отделяет цивилизацию от первобытной пещеры. О той, за которую в каждом доме ведется тихая, изнурительная, партизанская война, где ты – одинокий солдат с тряпкой и чистящим средством, а он – источник энтропии, ходячая катастрофа, генератор беспорядка вселенского масштаба. Нам с детства вбивали в голову, что животные – это грязь. Что кошка в доме – это шерсть, микробы и вообще фу. Какое же грандиозное, какое монументальное вранье. После нескольких лет совместной жизни с мужчиной я готова заявить под присягой: мой кот – это эталон гигиены, образец чистоплотности, сверкающий бриллиант порядка по сравнению с двуногим существом, которое оставляет после себя след, как слизняк, и считает верхом бытового подвига донести чашку до раковины. Не поставить в раковину, заметь. Просто донести. Это разные уровни сложности, как в компьютерной игре.

Начнем с самого сакрального места, с поля битвы, известного как ванная комната. Для женщины ванная – это храм. Это место для ритуалов, для ухода за собой, для тех драгоценных двадцати минут тишины, когда можно закрыться от всего мира. Для кота ванная – это загадочная территория с интересными запахами и капающим краном, за которым можно наблюдать часами, постигая дзен. А для мужчины? О, для мужчины ванная – это общественный туалет на захудалом вокзале, совмещенный с местом проведения химических опытов. Он заходит туда на пять минут, а выходит, оставляя за собой зону, для дезинфекции которой требуется отряд в костюмах химзащиты. Давай пройдемся по пунктам этого апокалипсиса. Первое – унитаз. Вечная тема, о которой написаны тысячи гневных постов и сломаны миллионы женских ногтей. Поднятый стульчак – это не просто забывчивость. Это декларация. Это заявление: «Мой комфорт в течение тридцати секунд важнее твоего возможного падения в фаянсовую бездну в три часа ночи». Это крошечный, но ежедневный акт неуважения. Но даже если он, о чудо, опустил его, это еще не победа. Это только начало квеста. Огляди ободок. Эти загадочные желтые капли, похожие на созвездия в галактике его безразличия. Что это? Почему? Как можно обладать такой снайперской неточностью? Мой кот, прости господи, закапывает свои дела в лотке с таким усердием, будто хоронит государственную тайну. Он тратит на это несколько минут, тщательно работая лапами, проверяя, все ли надежно скрыто, не оскорбит ли его произведение чьего-либо обоняния. Он, животное, инстинктивно понимает концепцию приватности и уважения к общему пространству. А человек, венец творения, не может попасть в дырку диаметром тридцать сантиметров.

Идем дальше. Раковина. После того, как он побрился, она выглядит так, будто в ней причесали очень маленького, грязного и сильно линяющего ежа. Мелкие, колючие волоски повсюду: на белом фаянсе, на кране, на твоей зубной щетке. Да, он может сполоснуть раковину. Но его «сполоснуть» означает пустить тонкую струйку воды, которая лишь перераспределит этот волосяной апокалипсис, создавая новые, причудливые узоры. Ты потом берешь бумажную салфетку и, сдерживая рвотный позыв, собираешь эту щетину, чувствуя себя не любимой женщиной, а уборщицей в дешевой парикмахерской. А тюбик с зубной пастой? Это же отдельный вид искусства. Сжатый ровно посередине, он похож на жертву пыток. Колпачок валяется где-то рядом, а сама паста медленно истекает на полку, мумифицируясь и превращаясь в мятный сталактит. Зеркало. Оно забрызгано микроскопическими каплями всего: воды, пены для бритья, той же зубной пасты. Это карта его утренних процедур, абстрактная картина под названием «Мне плевать». И полотенце. О, это мокрое, скомканное существо, брошенное на пол или на кровать, которое никогда не высохнет и начнет источать тонкий аромат тлена и безысходности. А теперь посмотри на кота. Он умывается. Неторопливо, тщательно. Смачивает лапку, протирает мордочку, ушки, потом вылизывает каждый сантиметр своей шерсти, добираясь до самых труднодоступных мест с гибкостью олимпийского гимнаста. Его гигиенический ритуал может длиться полчаса. Он делает это после еды, после сна, после того, как ты его погладила. Он делает это просто потому, что не может быть грязным. Это против его природы. Его шерсть пахнет не сырым полотенцем, а чем-то неуловимо уютным – пыльным солнцем, чистым бельем, самой сутью дома. Кто из них животное, я тебя спрашиваю?

Переместимся в гостиную. Или любую другую комнату, которую он считает своей. У каждого мужчины есть «стул». Ты знаешь этот стул. Это не просто предмет мебели. Это алтарь. Памятник мужской энтропии. На нем лежит одежда. Не грязная, чтобы бросить в стирку, и не чистая, чтобы убрать в шкаф. Это одежда промежуточного состояния, одежда-лимбо. Джинсы, которые он надевал один раз. Рубашка, в которой он сходил в магазин. Свитер, который «еще нормальный». Эти вещи наслаиваются друг на друга, образуя причудливую геологическую структуру. Нижние слои датируются прошлым месяцем, верхние – сегодняшним утром. Попытка разобрать этот стул приравнивается к осквернению святыни и карается фразой: «Не трогай, я сам все разберу! Я знаю, где что лежит!». Это, конечно, ложь. Он ничего не знает. Если ему понадобится что-то с этого стула, он просто выдернет это из середины, обрушив всю конструкцию. А рядом с его диваном или креслом обязательно образуется «бермудский треугольник». Там исчезают пульты, скапливаются чашки с засохшим чаем, фантики от конфет, крошки от чипсов и грязные носки. Да, носки. Это отдельная, самая мерзкая глава в эпосе о мужской нечистоплотности. Носок – это его способ пометить территорию. Как волк, только гораздо менее гигиенично. Ты находишь их повсюду: под кроватью, за диваном, в ванной, один раз я нашла носок в холодильнике на полке с овощами. Он был одинок и печален. Как он туда попал, осталось загадкой, которую я предпочла не разгадывать. Это не просто предметы одежды. Это маленькие, свернувшиеся в клубок символы его отношения к твоему труду, к вашему общему дому. А кот? У него тоже есть свои места. Его лежанка. Его место на подоконнике. Его коробка. Но он не захламляет их. Он вписывается в пространство, а не поглощает его. Его игрушки могут быть разбросаны, да. Но мышка на веревочке – это мило. Это напоминание об игре. А одинокий, жесткий от пота носок под подушкой – это отвратительно. Это напоминание о том, что ты живешь с варваром.

А кухня? О, если ванная – это место химической атаки, то кухня после его кулинарных экспериментов – это место преступления. Он решил сделать себе бутерброд. Казалось бы, что может быть проще? Но для него это повод превратить кухню в филиал ада. Хлебные крошки повсюду, они забились в щели столешницы, они на полу, они, кажется, даже на потолке. Нож в масле и колбасной пленке лежит прямо на столе. Открытая банка майонеза источает печаль. Доска, на которой он резал, стоит, прислоненная к стене, вся в жирных разводах. А если он замахнулся на что-то серьезное, вроде жареной картошки или стейка? Готовься. Вся плита будет забрызгана жиром, стены вокруг нее – тоже. На полу обязательно будет масляное пятно, на которое ты поскользнешься. И, венец всего этого, грязная сковорода, оставленная в раковине со словами: «Пусть отмокнет». Эта сковорода может «отмокать» несколько дней, превращаясь в чашку Петри для разведения новых, невиданных науке форм жизни. И когда ты, не выдержав, начнешь ее отмывать, скребя пригоревший жир и проклиная все на свете, он выйдет на кухню, посмотрит на тебя и скажет: «О, ты моешь? А я как раз собирался». Ага, собирался. В следующей жизни. Может быть. А теперь давай посмотрим, как ест кот. Он подходит к своей миске. Аккуратно съедает свою порцию. Может быть, один-два кусочка упадут рядом. Но на этом все. После еды он отходит в сторонку и начинает свой ритуал умывания. Он приводит себя в порядок. Он устраняет любые следы трапезы со своей мордочки. Он чист. Его место для еды чисто. Он не оставляет после себя жирных сковородок и гор грязной посуды. Он съел, умылся, пошел спать. Цикл завершен. Никакого сопутствующего ущерба. Никакой необходимости для кого-то другого убирать за ним. Это самодостаточная, идеально отлаженная система. А мужчина – это система с разомкнутым циклом, где конечным звеном всегда являешься ты с губкой в руках.

Но знаешь, физическая грязь – это только верхушка айсберга. Это просто самое очевидное проявление гораздо более глубокой, фундаментальной проблемы. Я говорю об эмоциональной гигиене. И вот здесь пропасть между котом и мужчиной становится воистину бездонной. Мужчины эмоционально нечистоплотны. Они таскают за собой тонны невидимого мусора. Старые обиды, невысказанные претензии, комплексы, страхи. Они никогда не выбрасывают этот хлам. Они складируют его в темных углах своей души, и он там гниет, отравляя атмосферу в доме. Ссора из-за незакрытого тюбика пасты никогда не бывает ссорой из-за тюбика. Это всегда про то, что его мама сказала три года назад, про то, что ты больше зарабатываешь, про его страх оказаться неудачником. Он вываливает на тебя этот застарелый эмоциональный мусор в самый неподходящий момент. Его плохое настроение расползается по квартире, как жирное пятно, въедаясь в обои и мебель. Он приходит с работы недовольный, и вот уже весь вечер пропитан напряжением. Он молчит, и ты ходишь на цыпочках, пытаясь угадать, в чем провинилась на этот раз. Это пассивная агрессия, этот эмоциональный шантаж – это самая липкая, самая трудно отмываемая грязь. Он не умеет говорить о своих чувствах чисто. Он либо копит их до взрыва, либо маскирует сарказмом и упреками. Его эмоциональный мир – это та самая гора на стуле: нагромождение непонятно чего, что лучше не трогать, чтобы не обрушилось. А кот? Кот эмоционально кристально чист. Если он зол – он шипит. Прямо, честно, без намеков. Ты наступила ему на хвост – он издал короткое «шшшш» и, может быть, даже махнул лапой. Через пять минут он уже забыл об этом. Он не будет три дня ходить с оскорбленным видом, вздыхать и смотреть на тебя с укоризной, чтобы ты почувствовала себя виноватой за свою неосторожность. Он не держит зла. Его эмоциональный процессор работает по принципу «здесь и сейчас». Он доволен – он мурлычет. Он голоден – он мяукает. Он хочет твоего внимания – он трется о твою ногу. Все. Никаких двойных смыслов, никаких скрытых мотивов, никаких ментальных ловушек. Его любовь – это чистая, незамутненная привязанность, не обремененная условиями, ожиданиями и прошлыми обидами. Общаясь с ним, ты не рискуешь вляпаться в кучу его нерешенных психологических проблем. Его внутренний мир чист, как его шерстка после получасового вылизывания. Он не загрязняет твое ментальное пространство. Наоборот, он его очищает. Его мурчание – это звуковой антисептик для твоей души.

Давай вернемся к быту. К уборке. Рано или поздно наступает момент, когда уровень хаоса в квартире превышает все допустимые нормы, и ты объявляешь генеральную уборку. Как в ней участвует мужчина? В лучшем случае, он создает видимость помощи. Его «помощь» – это отдельный жанр комедии абсурда. Он будет полчаса с серьезным видом протирать одной тряпкой экран телевизора, размазывая пыль. Он возьмет пылесос и будет возить им по центру комнаты, тщательно обходя все углы, потому что «туда все равно не подлезть». Его коронный номер – «я не нашел». «Дорогая, а где у нас тряпки?», «А где средство для мытья полов?», «А куда делись мешки для мусора?». Все это лежит на тех же местах, где лежало последние пять лет, но в день уборки у него наступает приступ топографического кретинизма. Он делает это, чтобы ты поняла: проще, быстрее и качественнее все сделать самой. Это саботаж. И даже если он что-то делает, то делает с таким видом, будто совершает героический подвиг. Он вынес мусор? Об этом будет объявлено, как о взятии Бастилии. Он пропылесосил? Он будет ожидать оваций, медали и, возможно, парада в свою честь. Любое его участие в поддержании порядка обставляется как величайшее одолжение, за которое ты должна быть безмерно благодарна. А кот? Кот не помогает тебе с уборкой, это правда. Но, во-первых, он и не является основным источником беспорядка. Во-вторых, он поддерживает в идеальной чистоте самое главное – себя. Ему не нужно напоминать, что пора помыться. Ему не нужно указывать на грязные лапы. Он делает это сам, инстинктивно, без понуканий и напоминаний. Он – автономная самоочищающаяся система. Он не создает тебе дополнительной работы. Он просто есть, чистый и теплый. И, знаешь, во время уборки он не путается под ногами с видом вселенской скорби. Он либо с интересом наблюдает за шваброй, превращая твою рутину в игру, либо просто находит себе тихий угол и спит, не мешая. Он не требует похвалы за то, что он чистый. Для него это норма. Для мужчины быть чистым и убирать за собой – это до сих пор что-то из области героизма.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.