Теорема одиночества

«Самая старая и глубокая эмоция человечества – это страх, а самый старый и глубокий страх – страх перед неведомым.»

– Г.Ф. Лавкрафт

«Вселенная не только страннее, чем мы предполагаем; она страннее, чем мы можем предположить.»

– Дж. Б. С. Холдейн, биолог и популяризатор науки

«Вечная тишина этих бесконечных пространств ужасает меня.»

– Блез Паскаль, философ и математик

Читающим эту книгу юным студентам будет достаточно сложно понять мои мотивы, но я постараюсь вам помочь. Я, как и многие вы сейчас, был самым простым, скромным и ничем не выделяющимся студентом Института Космической Техники в г. Красноярск, в самом сердце холодной Сибири. Но лишь одно отличало меня от всех других – да, я любил учиться, какие-то предметы мне и вправду нравились, от каких-то – хотелось и вовсе сбежать навсегда, но еще, к моему сожалению, в связи с непростой жизненной ситуацией, я был зависим от алкоголя.

К середине 4 курса у всех студентов должна была проходить обязательная производственная практика на каком-либо объекте или предприятие. Мысли о том, что я окажусь на одном из них, под псевдо-командованием безумного начальства сводило меня с ума. Постоянная суета между корпусами и отделами, бесконечные задачи «в срок» и весь этот круг ада изо дня в день… Исходя из всех этих страхов в моей голове, меня всегда тянуло к одиночеству и относительно лояльному начальству, в связи с чем, я начал искать себе подходящее место для прохождения практики в интернете. Спустя, казалось, тысячи бесполезных сайтов и вакансий, я вычитал о работе на отдалённой, в густых и непроходимых лесах Сибири, местности – старой радио-телескопной станции. Три дня безуспешных поисков привели меня лишь к этому варианту, в глубине души я перестал надеяться на что-нибудь более привлекательное этого. Добавив в закладки этот сайт, я много размышлял над тем, что я напишу ИМ. Всего сутки потребовалось мне для того, чтобы целиком погрузиться в мой с детства любимый интерес к чему-то неизвестному и отстранённому. В голове то и дело возникали мысли о страшной тайне этого места или каком-то правительственном секрете, прямо как в тех телепередачах из моей юности, которые я так любил пересматривать со своим дедушкой.

В конце концов, решившись, я оставил совсем короткое резюме на их почте, и на пару дней забыл о сне. На столько мысль о том, чтобы попасть туда захватила моё тело и моё сознание. На удивление – мне ответили быстро, и я даже не подозревал, что на тот момент это значило для меня в будущем. Для обычного студента, их одобрение на прохождение мною практики на «Объекте-24» звучало потрясающе.

За день до назначенного я собрал все необходимые вещи для себя в свой небольшой рюкзак, это были пару складных ножей, три компаса, доставшихся мне от отца, который занимался спортивным ориентированием, десяток консерв на всякий случай, несколько комплектов одежды и конечно же бутылки алкоголя, без которых я бы не смог представить своё существование там, в полном одиночестве. Я надеялся, что остальные припасы будут ждать меня на самом «Объекте». Прибыв в указанное место и исходя из текста письма я понял – меня никто встретит, и до главного блока управления и изучения я должен буду добраться самостоятельно. Через пару километров леса, хоть и по немного протоптанной тропе, вскоре я дошел до железного забора с колючей проволокой, дальше тропа вела к заброшенному КПП с разбитыми стёклами и через кучи мусора, а в дали виднелось главное здание по всей видимости – бетонный куб с облезшей краской, похожий на старый, военный дот. На входе меня ждала железная дверь с кодовым замком и нацарапанным кодом на стене. Первое что бросилось мне, когда я зашел внутрь: воздух вокруг, пахнущий пылью, влажным металлом и затхлостью. «Идеально. Никакого начальства под боком, никаких тупых придирок, но, конечно, стоит немного прибраться здесь» – пронеслось в моих мыслях. «Только я, тишина и мои бутылки пива, портвейна и водки в моём рюкзаке» – с этими мыслями я начал обследовать тихое место, которое будет служить мне крепостью. Это чувство свободы было пьянящим. Но лишь поначалу.

Контраст между внешним убожеством и внутренним содержимым поразил меня уже на второй день. За дверью, обитой ржавым железом, скрывалась аппаратная, до потолка заставленная стойками с мерцающими светодиодами. Компьютерный зал освещали мониторы с жидкокристаллическими матрицами – не новейшими, но и не древними кинескопами. Сердцем всего этого был системный блок, монстр с шестью кулерами, чей ровный гул стал саундтреком моего затворничества. Это была странная смесь: стены советской постройки, по которым ползла плесень, и современное «железо», словно мозг, вживленный в труп.

Первые дни ушли на то, чтобы разобраться с системой. Вся физическая документация была, к моему удивлению, на английском языке, интерфейс аппаратуры – самопальным, написанным каким-то программистом, гением-самоучкой. Я потратил часов десять, просто пытаясь запустить базовые диагностические утилиты, и еще столько же – чтобы понять логику работы с данными. Это было жуткое недоумение, сменяемое вспышками досады и азарта, и в принципе, напоминающими мои первые курсы студенчества. Но в конце концов, мои студенческие знания и упрямство победили. Когда на экране наконец-то построились первые вменяемые графики фонового шума, я почувствовал себя победителем. Маленькая победа отшельника над кремниевым мозгом. Я откинулся в кресле, достал одну из заветных бутылок и выпил за свой успех. Тогда мне еще казалось, что самое сложное позади.

И так, три дня. Три дня – именно столько потребовалось тишине, чтобы превратиться из союзника в моего мучителя. Сначала это был безобидный скрип где-то в вентиляции, который я списал на перепад температур. Потом – оглушительный треск оседающего ночью металла, от которого я подскакивал каждую ночь на койке, сердце колотилось о ребра, как испуганная птица. Но хуже всего были звуки снаружи. Не просто вой ветра, а… нечто иное. Сперва это был душераздирающий крик, похожий на лису, но с слишком гортанными, подобными человеческим, звуками. В другой раз – тяжелые, мерные шаги по высокой траве вокруг здания. Я замирал у окна с решётками как в тюрьме, сжимая в потной ладони свой складной нож, но видел лишь непроглядную тьму тайги. «Всего лишь фантазия разыгралась от обстановки» – успокаивал себя я. Но та пустота, которая, казалось, дышала и наблюдала за окном, так не считала.

Спасал только главный компьютер. Его ровный гул был единственной знакомой мантрой для меня всё это время. И вот, на четвертый день, когда я уже более-менее разобрался с интерфейсом и запустил рутинный мониторинг эфира, почтовый клиент выдал резкий звук уведомления, который заставил меня сначала вздрогнуть и замереть на секунду. В папке «Входящие» красовалось новое письмо. Отправитель: «NoReplay@nii-ikt.ru». Тема: Инструктаж по объекту «24-Зенит».

В горле пересохло. Я почему-то был уверен, что связи с внешним миром тут нет. Письмо было коротким и, к моему несчастью, безличным.

«Уважаемый сотрудник,

Вам надлежит обеспечить непрерывный мониторинг эфира по заданным профилям частот. Все аномальные сигналы, не соответствующие каталогу естественных источников, должны протоколироваться в автоматическом режиме. Вмешательство в работу аппаратного комплекса не требуется и строго воспрещается.

Внимание: ввиду удаленности объекта и сложных геомагнитных условий возможны проявления акустических и визуальных феноменов. Рекомендуется не покидать пределы основного здания в темное время суток и игнорировать любые аномальные активность на территории. Ваша задача – наблюдение, не более.

По всем техническим вопросам обращайтесь по этому адресу. Автоответчик гарантированно предоставит решение в течение 72 часов.

С уважением, Администрация.»

Я перечитал текст раз пять. «Проявления феноменов». «Игнорировать аномальную активность». Они знали. Они знали, что здесь творится что-то неладное, и отправили меня сюда одного, как подопытного кролика, с единственной инструкцией – «не обращай внимания»? Чувство свободы окончательно испарилось, сменившись леденящей душой изоляцией. Я был не смотрителем, а сторожем, можно сказать, при сумасшедшем доме, обитателей которого мне предписали попросту не замечать.

Именно это осознание и подтолкнуло меня к первой скептике и неповиновению. «Раз уж за мной нет наблюдения, стоит попытаться исследовать тайны этого Объекта» – подумал я, прочитав своё первое письмо. Я начал рыскать по станции уже совсем не как практикант, а как расхититель гробниц.

И находки не заставили себя ждать.

На просторах главного блока я обнаружил очень много зацепок для себя, оставленных, по всей видимости, предыдущими работниками или… может, владельцами. Изо дня в день, прощупывая новую щель или заглядывая на очередную пыльную полку, я находил новые следы прошлого, складывавшиеся в тревожную мозаику. Самым необычным оказался обрывок бумаги, засунутый за батарею отопления. Это была зарисовка от руки, карта местности, как я сумел себе предположить. Дрожащими линиями простого карандаша был изображен забор, окружающий весь этот «Объект», а на его территории, в глубине лесной тайги – несколько странных отметок в виде кругов и пары крестов. Неподалеку от северного участка ограды, по всей видимости автор рисунка, вывел кривую стрелку и поставил знак вопроса. Еще один крестик красовался у старой лесной просеки, которая, если верить карте, вела в никуда. Что он старался там отметить? Места «аномалий», о которых писала администрация? Или нечто большее?

Но главным ритуалом абсолютно каждого моего дня стал запуск компьютера. Ровный, неизменный гул системного блока был моим спасением, единственной нитью, связывающей с подобием нормальности. Каждое утро я первым делом проверял почту, надеясь – и одновременно боясь – увидеть новое письмо от моих «работодателей». Они присылали короткие, сухие, казалось, бессмысленные указания: «проверить калибровку антенн на диапазоне 1420 МГц», «зафиксировать уровень фонового шума в ночное время». Но главной их просьбой были записи сигналов, которых у меня скопилось уже немало. Все записи представляли из себя лишь простой шум и ничем не отличались друг от друга, что порой даже приводило меня в тупик, поскольку я каждый раз надеялся получить что-то, что хоть как-то подкормило мой интерес в этой бессмысленной, для меня рутине.

И я продолжал записывать, ожидая этого. Дни напролет я проводил в этом бетонном кубе со всей этой аппаратурой, вслушиваясь в космос и его пустые сигналы. Сначала это был лишь монотонный, сводящий с ума многих, белый шум мироздания. Но постепенно мой слух начал различать оттенки чего-то другого. Один из первых сигналов, который мне удалось четко зафиксировать, был глубокий, бархатистый гул Юпитера – мощный, низкочастотный рокот, похожий на дыхание спящего гиганта. Я сидел в наушниках, в полной темноте, и слушал. Это было одновременно потрясающе и жутко. Звук был настолько грандиозным и древним, что я чувствовал себя ничтожной пылинкой, подслушивающей разговор богов. По коже бежали мурашки, и я наливал себе очередную порцию портвейна, чтобы заглушить не столько страх, сколько осознание своего микроскопического места во вселенной.

Со временем я стал щепетильнее и скрупулезнее. Я прослушивал каждую запись по несколько раз, выискивая малейшие отклонения, всплески, повторы. Это был своего рода наркотик – смесь научного азарта и подсознательного ожидания чего-то настоящего, того самого «сигнала», который перевернет все. Администрация в своих письмах требовала подробных отчетов, и я отправлял их, каждый раз с надеждой: «Может, в этот раз они скажут, что я нашел что-то важное?» Но в ответ приходили лишь автоматические подтверждения о получении и ничего более, что расстраивало меня.

Одиночество, алкоголь и это бесконечное вслушивание в тишину космоса и тайги за окном начинали делать свое дело. Порой мне казалось, что я слышу слабые, ритмичные щелчки, накладывающиеся на космический шум. Я списывал это на помехи или на свою усталость.

Вскоре всё же суровая реальность дала о себе знать – запас еды, заготовленный мною на месяц вперёд, начал стремительно истощаться, но, к моему счастью, запас алкоголя держался на нормальном для меня уровне. Мои консервы таяли, а хлеб, припасённый на первые дни, давно превратился в камень. Мысль о голодной смерти в этом бетонном гробу оказалась сильнее любого страха перед аномалиями, которые, казалось, я сам придумал. Собрав всю волю в кулак, я написал отчаянное письмо на почту своего «работодателя», описывая своё бедственное положение.

Ответ пришёл быстрее, чем я ожидал, и был до безобразия лаконичным: «Координаты для сброса припасов прилагаются. Ожидайте поставку в течение 48 часов. Припасы рассчитаны на два месяца. И даже больше».

Словосочетание «и даже больше» засело у меня в голове, вызывая смутную тревогу, но к этому моменту казалось, что мой разум был готов к авантюрному выживанию. Ровно через двое суток я услышал нарастающий гул. Выскочив наружу из своего бетонного убежища, я успел увидеть, как бесшумный тёмный дрон военного вида сбросил с небольшой высоты прочный деревянный ящик и растворился в сером небе, в неизвестном мне направлении. Ящик был очень тяжёлым. Внутри, под слоем гелевых амортизаторов, я нашёл всё необходимое: консервы, крупы, сублиматы и даже пачку сигарет, и, что самое главное, – новую партию алкоголя. «то, что надо, супер!» – почти в слух произнёс я, улыбнувшись любимым стеклянным бутылкам, которые помогали сгладить моё существование здесь – посреди густого леса, в полном одиночестве, и в мою, уставшую от наплыва глупых фантазий по поводу страшных монстрах в глубине леса, голову пришло воодушевление за последнюю рабочую неделю. Но в самом низу, отдельно завёрнутый в серый непромокаемый материал, лежал небольшой чёрный предмет, похожий на пульт от гаражных ворот или мощный брелок от сигнализации. На нём был лишь один жидкокристаллический экран и кнопка ввода. Ни надписей, ни инструкций.

Вернувшись с тяжелым ящиком на перевес внутрь, я с любопытством вертел устройство в руках. Экран был тёмным. Я нажал на кнопку. На дисплее высветились четыре нуля: 0000. «Пароль? Код доступа?» – крутилось у меня в голове. Я ввёл несколько простых комбинаций – 1234, 0451. Безрезультатно. Решив, что это какая-то часть оборудования, которую я ещё не освоил, я отложил его в сторону.

Лишь вечером, возвращаясь из туалета в другой части блока, я застыл на пороге аппаратной. Железная дверь с кодовым замком, которую я оставил открытой, теперь была плотно закрыта. Сердцебиение участилось. На панели замка мигал красный светодиод, означающий блокировку замка двери. В моих мыслях пронеслось куча вариантов, от сбоя системы, до, самого безумного, что там кто-то или даже ЧТО-ТО есть. Моё сердце забилось с неистовой силой, а руки задрожали и отринули от ручки двери. Я несколько секунд простоял вот так, я полной темноте, перед входом в свой же личный «кабинет». Рефлексы выживания и адреналин вновь заставили потянуть за ручку – безуспешно. И тут моё внимание наконец привлёк тот самый чёрный прибор, лежавший у меня в кармане. На нём горели цифры: 0381. На секунду замерев, куча мыслей и воспоминаний снова пронеслось в моей голове.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.