Метод Бульдозера. Книга 1. Акимыч спасает Зотова

Итак, Алексей Коблицкий, брат пожарника режимного завода №100 Сергея. Выходец из зажиточной крестьянской семьи, распавшейся из-за пьянства отца. Еще мальчиками братьев Коблицких, по просьбе их матери, взял на воспитание бывший протодиакон, родственник по линии матери. За антисоветскую деятельность после революции протодиакон был наказан и в гораздо меньшей степени, чем он этого заслуживал. Но урока из этого никакого не извлек. Напротив, затаил злобу. В этом же духе он воспитал и Алексея Коблицкого. Сергей не подчинялся пагубному влиянию, вышел в люди. Стал пожарником.

Иван Акимович многое узнал об этом человеке. Алексей рос любознательным, интересовался учением. Вступил в комсомол, стал инженером. Но под воздействием враждебно настроенных по отношению к Советской власти родственников матери вел себя вызывающе, работал спустя рукава. В результате последовало исключение из рядов комсомола. Но Алексей Коблицкий обманным путем снова стал комсомольцем – хотел сделать карьеру. Мало кто знал, что в быту он окружил себя людьми озлобленными, недовольными существующим строем и своим положением в нем. Это были, как правило, «бывшие»– бывшие мелкие торговцы, представители духовенства, отсидевшие за кражи и должностные преступления.

Имеющий бронь специалиста от призыва в действующую армию, Алексей Коблицкий на людях никогда не показывал своего интереса к положению на фронте, уклонялся от обсуждения наших текущих неудач. Но был начитан, грамотен, выглядел среди друзей и знакомых интеллигентом, что явно льстило им, и приятели хвалили его ум, умение грамотно, «по науке» излагать свои и чужие мысли, пророчили ему большое будущее.

На работе он слыл энергичным, предприимчивым, пробивным, умеющим достать нужное «из-под земли», обходительным. Его довоенное отношение к труду забылось и затушевалось. Его ценили как специалиста, ему доверяли. Это подтверждал и Пётр.

Но к этому времени открылось еще одно лицо Алексея Коблицкого, о котором в Сталиногорске не знал никто. И оно перечеркнуло жирной чертой все его мнимые положительные качества.

Оно открылось, когда чекисты, установив личность Коблицкого, шаг за шагом анализировали его поступки, выявляли его связи в Сталиногорске, Туле, многочисленных городах страны, куда он выезжал в служебные командировки, изучали его биографию. И наконец последнее звено было найдено.

Чекисты получили неопровержимые данные о том, что Коблицкий еще в 1939 году был завербован германской разведкой в период его пребывания в одной из западных областей СССР. Используя свои связи и временный статус командированного, он накануне войны по заданию фашистского резидента пытался создать группировку в Пскове. Местные чекисты, напав на след, спугнули его, и Коблицкий, изрядно перетрусивший, но невредимый, вернулся в Сталиногорск. Его поиски не удалось тогда завершить – помешала война.

Коблицкий затаился и ничем не выдавал себя даже тогда, когда враг оккупировал почти всю Белоруссию и немецкие войска продвигались вглубь советской территории на 300–600 километров, захватив Литву, Латвию, значительную часть Эстонии, Украины и Молдавии, создали угрозу Ленинграду и Смоленску. Он ждал. Ждал приближения фронта, ждал связного с инструкциями.

И тот появился. В один из июльских вечеров прямо на улице к Алексею Коблицкому подошел невзрачный, но довольно молодой человек и попросил прикурить. Коблицкий уже чиркнул спичкой, когда тот назвал пароль и передал привет от Пауля. От неожиданности Коблицкий выронил коробок и растерянно посмотрел по сторонам.

– А нервишки-то укреплять надо, Алексей – наставительно произнес незнакомец. – И не надо делать лишних движений, – добавил он, наступив на спички, заметив машинальное намерение Коблицкого поднять их. – Пройдемся-ка вот этим переулком, на пустырь. Там все и обговорим. Зови меня теперь Костей. Знакомство шапочное. И если чего, работаю, скажем, на Сталиногорском анилино-красочном заводе.

Алексей Коблицкий шел с «Костей», и невеселые мысли роились в мозгу: «Да-а, это не Пауль. У того и лоск, и блеск, уверенность, сила. Джентльмен, одним словом. А тут что? Бледнота какая-то. Да и боится всего не меньше, чем я. Разве может этот «Костя» дать то, что обещал Пауль – деньги, положение, свободу?!»

– А что Пауль? – не выдержал он.

– О Пауле лучше не говорить. Дай нам бог избежать его участи.

Коблицкий поежился, но промолчал. «Костя», вопреки ожиданию, оказался, однако, проницательным и напористым.

– Что, не приглянулся? – усмехнулся он, поглаживая свою пиджачок и поправляя мятую кепку. – Ничего, я не девица, чтобы нравиться, переживу… А временные неудачи не должны смущать таких, как мы с вами. Кстати, проценты, как и обещал Пауль, на вашем счёте в рейхсбанке растут, – «Костя» испытующе посмотрел на Коблицкого. – Растут проценты, – повторил он. – Чтобы вклад вырос, надо хорошо поработать. Тогда можно рассчитывать на безбедное прожитье в богатой стране.