Адмирал императорского флота 4
- -
- 100%
- +
По окончанию этой навигации все главы городского купечества встретились за круглым столом и договорились о цивилизованной торговле. Я был рад такому повороту. Теперь наша фирма являлась самой крупной в городе, имея контракты с крупными торговыми домами из Москвы и столицы, отчего несколько десятков галер конкурентов особой погоды не делали. Если требовалось, мы выкупали оптом привезённый ими товар.
Дома всё было под контролем жён, каждая из которых вела своё направление, хотя их интересы частенько пересекались. Я узнал, что по плану строились жилые дома для крепостных, выкупившихся и свободных крестьян и рабочих, крепостные потихоньку выкупались на свободу, функционировали больница, детсады, школы, ремесленное и дамское училища. В бизнесе тоже всё шло своим чередом: мануфактуры работали от паровых машин, наши брички и фургоны бегали на резине с масляными амортизаторами и стальными рессорами, поля и сады давали богатые урожаи, а торговля процветала. Этими направлениями занимались Шейла, Полина и Ирэна. Лаура продолжала активно отправлять приказчиков за покупкой новых крепостных во все места, куда получалось дотянуться, загоняя новых молодых крепостных в училище на морской и ремесленные факультеты, а Маша развела настоящий "машулизм", фонтанируя новыми торговыми идеями при руководстве «Таганьим рогом».
Построенный по настоянию моих дам большой дворец в стиле неоклассицизма высился рядом со старой усадьбой, являясь местным архитектурным памятником, на который приходили посмотреть горожане. Я понимал, что подросшие дети разъедутся по своим усадьбам и дворец станет не нужен, но пришлось его строить. В следующем году после завершения отделки въедем в него нашей большой семьёй. За примыкающей к моей усадьбе Купеческой площадью мои дамы выкупили землю, а артели Голина разбили небольшой парк с детскими площадками. Так что недалеко от нас появился культурный оазис, где гуляли дамы с детишками, включая жён флотских офицеров и работников предприятий.
Когда Александру-младшему стукнуло 18, Мария переговорила с ним:
– Александр, как ты относишься к моему мужу Александру Ивановичу?
– Нормальный мужик и человек хороший. Я его хорошо узнал, когда в «средиземку» и Новый Свет вместе ходили.
– Сынок, ты стал взрослым, поэтому я могу тебе это сказать. Александр Иванович – твой отец. Когда-то я вышла замуж не по любви, а потому что так было надо. Став супругой Арнольда, мы встретились случайно с Сашей, и я забеременела от него тобой. Об этом знают дедушка и бабушка. Я не знала, как сложится моя судьба, поэтому назвала тебя Сашей.
– Вот оно как! Всё к лучшему, мама. Тем более, Александр Иванович за тот год уделил мне больше времени, чем папа Арнольд за всё время. Значит, ребёнок, которого ты носишь, как и остальные дети – мои братья и сестры?
– Да.
Я узнал о раскрытии тайны его рождения от самого Александра, ответив:
– Так получилось, сынок. Это жизнь.
Мой верный помощник Шубян со своей принцессой Хеленой собрался перебраться в Коро, чтобы трудиться на благо «Нового света». По этой причине воронежское направление требовалось поручить новому куратору. Им стал капитан-лейтенант Геннадий Вилов, попросившийся с фрегата на берег. Мужик так выполнил свой супружеский долг, что жена выдала тройню, и теперь ему приходилось быть рядом. Всё же поездки в Воронеж были короче плаваний в Новый Свет. Так что теперь Вилов занимался торговыми делами с воронежскими купцами и поставкой мне новых крепостных с людских рынков Воронежа, Царицына и Урюпинска. Гена предложил выкупить участки леса в Воронеже, построив там лесопилку. Обмозговав тему, побоялись, что конкуренты пожгут нас – в воронежских лесах свои хозяева этого бизнеса. Пришлось для мебельщиков и строителей ограничиться Синегорскими пиломатериалами и деревом из-за границы. Метин-пашу я отпустил домой, как и договаривались. Вместе с ним вернулась домой треть бывших пленников, а остальные прижились здесь, завели семьи, в основном, с татарками и ногайками и остались жить свободными людьми.
Поскольку продавать готовую продукцию было на порядок прибыльнее, чем сырьё, вначале на семейном, а затем производственном совете приняли решение расширяться дальше. С учётом того, что ногаи как бы стали мирными, поручил своему главному агроному Анатолию начать обработку выкупленных у помещиков и пожалованных императрицей земель от Миуса до Кальмиуса. Проехались по ним и его помощниками, поглядели, как красиво и сочно растёт бурьян в рост человека и поняли, что теперь нам нужны крестьяне. Также решили, что станем выращивать на новых угодьях крупы, подсолнечник, лён и коноплю. Конопля – удивительное растение, из которого делается масса полезных вещей: лекарства, масло, одежда и очень востребованная сейчас пенька. Озадачил строителей спроектировать канатно-верёвочную мануфактуру, работающую на нашей пеньке и африканском джуте, а тросы из канатной пальмы будем делать на мануфактуре в Коро. Вспомнил я о шёлке, отчего отдал указание высадить тутовые деревья на 20 десятинах, зовущихся в народе тютиной. Когда деревья вырастут, завезу шелкопрядов и мастеров по производству шёлка.
Нефтяные магнаты Пятигоров и Дворядкин сформировали жизнеспособную структуру нефтяной фирмы: наладили добычу, хранение и перевозку нефти. Я был единственным в стране поставщиком керосина и машинного масла, которые в Таганроге уверенно вытесняли восковые свечи и дёготь. Побывав на совещании в городской Думе, озвучил идею создания политехнического института. Идею поддержали и поручили мне это дело: построить здания, найти преподавателей и организовать учебный процесс. Я плюнул, решив просто укрупнить ремесленное училище. В связи с новыми потребностями в ремесленном училище добавились нефтехимический и аграрный факультеты, которые начнут принимать студентов года через два, когда будет построен корпус и оборудованы кабинеты и лаборатории. Вот такие дела я запустил в конце этого года, после чего «совсем устал».
Теперь у России был свой флот на Азовском море, Балтийские эскадры также получили хорошую морскую практику, отчего мои корабли перестали быть востребованными. Я решил подать в отставку, собираясь просто жить, заниматься семьёй и владениями под Таганрогом, на Канарах и в Новом Свете. Мне этого за глаза хватит. Однако Покидов принялся меня удерживать:
– Александр, погоди ещё, вдруг чего будет.
– Война новая с турками и татарами. Чего там ещё может быть.
– Ой, Александр, не накличь татар. Стар я уже по полям ходить.
– Иваныч, когда это ты по полям ходил?
– Не я, Писарев. А я вас морально поддерживал, да с Воронежским начальством дела улаживал.
Несмотря на минимальные потери, турки считали этот мир крайне невыгодным для себя, с первых дней став нарушать его условия. И первое, с чем нам пришлось столкнуться, это налёты ногаев. Причём, басурмане не просто наскакивали, а искали именно мои владения. Благо, что за Миусом я только собирался начать осваивать земли. Пришлось выдвинуть туда ополченцев под командованием лейтенанта из абордажников Алексея Русобродова и людей из отряда Альбера. В этом деле им помогал гарнизон Павловского острога. Об избирательности набегов мне доложил Альбер, после чего мне пришлось решать, как с этим бороться. Дамы писали жалобы, но Писарев лишь разводил руками, мол, у нас с ногаями мир, поэтому людей направить не могу.
Небогатый турецкий купец на повозке с нехитрым товаром в сопровождении пятерых нукеров, в которых, приглядевшись, можно было узнать цыган, въехал в Боло-Сарай. Поселился он в караван-сарае, а с утра был на местном рынке. Заплатив рыночный сбор, с краю поставил свою телегу и принялся торговать. Вскоре купец оставил троих помощников заниматься делами, а с двумя отправился к ханскому дворцу. Осмотрев его, никаких особых изменений не заметил. После обеда с обеих сторон дворца уселись два басурманина, одетых в нищенские одежды. У одного была подвязана рука под халатом, а рукав был пустым, а второй сидел с чёрной повязкой на глазу. С наступлением сумерек, они покидали свой пост, отдыхая в караван-сарае, а с рассветом вновь заступали на пост.
Прошло несколько дней. Утром и вечером купец проходил мимо, подавал им еду и воду и слушал новости, кто часто заезжает или выезжает из двора хана, кто редко. В это время из калитки появилась женщина в ярком халате и никабе. Цыган доложил:
– Эта тётка каждое утро на заре выходит из дворца и идёт в ту сторону. Затем выходит вечером и идёт в другую сторону.
– Там рынок, а что может быть в другой стороне?
– Может, её дом?
– Может, Забар, всё может быть. Пойду за ней, погляжу. Гляди дальше. Нам надо узнать, как выглядит хан.
– Вчера из ворот на лошади выехал хрен лет под 50 в красном халате с золотой вышивкой и охраной из четырёх нукеров.
– Понял, халат – вещь приметная.
Я шёл на расстоянии за женщиной, пока она не дошла до небедного домика из самана. Похоже, тётка была из ханского начальства, типа управляющей хозяйством, а здесь жили её родные. Я показал бегающему по улице пацанёнку серебряную монетку и спросил, кто здесь живёт. Оказалось, что это одна из жён Едич-хана, а здесь живут её родители. Стоя на краю улицы, наблюдал за домом, увидев, что через час тётка вернулась во дворец. Утром я бродил по рынку, ища похожий халат и скрывающий лицо головной убор.
Днём к хану приехали гости с юга, и они полдня чего-то решали, а затем во дворе началось празднование. Я несколько раз прошёлся мимо нищих, постоял возле ворот. В это время калитка открылась, и на улицу вывалило человек десять. Среди них был невысокий ногай в красном парчовом халате, расшитом золотыми нитками, который много говорил и размахивал руками, обводя свой город. Я склонился в приветствии, но хан даже не обратил на меня внимания. Затем они вернулись в дом, а «турецкий купец» побрёл дальше по улице.
На следующий день празднество продолжилось. Под вечер, когда ханум ушла к родителям, ненастоящая ханум в похожем одеянии вернулась и зашла дворец. Охрана меня пропустила, ничего не спрашивая. В дальнем углу большого двора горели большие мангалы, на которых жарились барашки и конина, а под раскидистым орехом на земле были расстелены дастарханы. Яства были не столь разнообразны, сколь их было много. Вокруг на коврах и подушках возлежали сам хан, его ближники и гости. Я прошмыгнул к дальнему торцу дворца, хотя в моём случае уместней было сказать «прошмыгнула», и стал наблюдать. Люди ели и пили, периодически отходя в дальнюю часть двора, откуда возвращались с умиротворёнными лицами. Я совсем уж собрался идти вдоль забора в сторону, где располагались «места блаженства», однако притормозил. Я не видел ни одной женщины, идущей в ту сторону, поэтому снял женский наряд, оставшись в шароварах и рубахе восточного жителя.
Заняв позицию, стал ждать. Здесь горели факелы, так что было светло. Наконец, в свете костров я увидел, что в мою сторону отправился хан. Он чинно дошёл к «заведению» и стал готовиться к процессу. В этот момент появился я. Мужик повернулся ко мне, икнул, видать, пары забродившего кумыса прорвались наружу, и спросил:
– Ты кто?
– Когда-то я ограбил твой дворец, но тебе удалось сбежать. Ты заключил мир с Россией, но посылаешь своих нукеров жечь мои земли. Я – Михайлов, пришёл отдать тебе долг.
Проговорив это, ударил мужика кулаком в солнечное сплетение. От удара он кхекнул и согнулся, а я ухватил его за голову и резко повернул в сторону. Затрещали шейные позвонки и Едич-хан умер. Усадив мужика на помост, вдоль забора вернулся к оставленному мной женскому халату. Надев его, через калитку вышел на улицу и направился в сторону, куда вечером уходила жена хана. Мой враг погиб и я надеялся, что набеги прекратятся.
На следующий день в Боло-Сарае был объявлен траур, ведь ночью умер его хозяин, и домочадцы готовились к похоронам. Теперь главой орды станет его старший сын Едисан-хан, если сможет удержать власть. Мы раздали товар беднякам и отправились домой.
Глава 4. Война за независимость
Разобравшись с Едичем, продолжил заниматься хозяйством. Я посчитал, что пришла пора, поэтому собрал механиков и каретников и озадачил их разработкой самодвижущейся повозки – примитивных трактора и экскаватора, работающих от паровой машины, а строителям поручил проектировать тракторный завод, для чего сел писать техзадание. К лету завершился поход за «головами» наших караванов в Курск, Орёл, Тамбов, Тулу и Москву. Вилов и Пятигоров занимались этим делом в Урюпинске и Царицыне, а Дворядкин в Астрахани. В результате операции "поголовье" моих крепостных увеличилось на 12 тысяч человек, треть из которых были мужчинами и подростками от 15 лет. Снова 2 тысячи молодых парней попали на флот. Школу жизни они будут проходить в учебном классе и на судах флотилии.
Младшие дети новоприбывших отправились в садики и школы, открытые в крупных деревнях моего хозяйства. Остальные мужики, тётки и девицы по своим умениям и желанию были распределены на мануфактуры, стройки, карьеры, поля, пасеки и фермы, где трудились мастерами, работниками или учениками. С этого года морские офицеры повально решили переезжать в частный сектор. Так что Купеческая улица удлинилась на несколько десятков новых адресов, где были заложены усадьбы.
Периодически до нас доходили вести с Восточного фронта. Вначале Пугачёв побеждал, захватив города Поволжья, чьи жители встречали его, как царя. Против него воевали Суворов, Михельсон, Панин и другие командующие, отличившиеся в войне с турками и поляками. Московия оказалась технически более развитой, чем Тартария, а командующие более грамотными, так что теперь Пугачёв войну проигрывал.
Началось лето, и наши суда отправились в очередной коммерческий тур. В этот раз многие старшие офицеры получили разрешение взять с собой семьи. В это путешествие я тоже взял свою семью. Александр Ростовцев-Михайлов служил мичманом на линкоре Лобова, а Павел и Леонид проходили на нём морскую практику. Побывали в крупных портах южной Европы, кроме Франции, где останавливались на несколько дней. Мы решали торговые дела, а семьи отдыхали на море и гуляли по городу. В Лондоне постаревшие братья Паоли очень обрадовались, увидев племянницу и внуков. Шейх Асад также был счастлив увидеть Шейлу и подросшего наследника Леонида. Все они познакомились с моими жёнами и остальными отпрысками. Затем сделали остановку на острове Пальма, после чего добрались в Новый Свет.
С кораблей сошли семьи живущих здесь русских мастеров и моряков, не видевших друг друга семь лет. Я проверил, как Невов устроил привезённых португальцами французских переселенцев и негров. К этому времени были восстановлены голландские трофеи, а капитаны Поповкин, Огоньков, Гагарин и Маслов приняли три линкора и фрегат. Команды на них готовились в Таганроге, начиная с прошлого года. Заступили на первую смену мичманы и унтера второго выпуска Морского факультета нашего училища.
Общаясь с европейскими купцами, узнали, что в Новой Англии началась нездоровая суета. В основе конфликта лежали деньги. Сейчас США состояло из 13 губернаторств, которыми правили местные богачи под руководством назначенного королём Британии губернатора. И теперь многие богатеи, особенно в северных губернаторствах, стали считать себя независимыми от метрополии, называя губернаторства штатами. В Британии правительство лорда Чэтэма посчитало, что штаты стали слишком независимыми, поэтому пора вводить налоги. В итоге, британский парламент ввёл таковые, получившие в США название "Невыносимые налоги".
С этого момента начались вооружённые столкновения между колонистами, самые активные из которых проживали в Бостоне. Король объявил о мятеже и британский генерал Гейдж захватил город. В ответ американские политические лидеры собрали всеамериканский Конгресс, на котором приняли решение сформировать Континентальную армию. Вскоре был собран 2-й Конгресс, принявший документ об объявлении войны Британии.
На Туманном Альбионе наступил правительственный кризис. Бритты рассуждали здраво: «Если оставить налоги, бунт вспыхнет с новой силой, а если отменить, зачем нужна такая колония? Но просто отдать повстанцам такую огромную территорию нельзя». Ушло в отставку заварившее эту кашу правительство лорда Четэма, через год сдалось правительство лорда Графтона, и премьер-министром был избран весьма жёсткий политик, лорд Норт. Парламент и король ратифицировали начало ответных действий, и война за независимость США началась.
На бумаге Континентальную армию создали, а в реальности не было ни пехоты, ни кавалерии, ни артиллерии, ни самих артиллеристов. Правда, многие американцы – это потомки сосланных сюда бандитов, то есть народ весьма боевой, так что добровольцы появились. В итоге, началась первая мобилизация жителей северных штатов.
У британцев армия имелась, но в отличие от флота, сухопутные силы составляли всего 50 тысяч солдат, распределённых на все колонии и метрополию. Когда стало понятно, что это война, англичане обратились к России с просьбой прислать войска. Екатерина отказала им – сама воевала с Пугачёвым. Тогда британцы быстро сформировали собственные полки, доведя численность до 110 тысяч солдат, одновременно приступив к вербовке наёмников в Ганновере и других немецких княжествах.
Летом 18 тысяч американцев осадили Бостон, где держал оборону Гейдж с 3 тысячами, а 3 тысячи генерала Карлтона медленно ходили между Квебеком и Монреалем. Полтора года шли вялотекущие сражения, в которых побеждала то одна, то другая сторона. Дело заключалось в том, что многие богачи наживались на торговле между штатами и метрополией, то есть в обоих лагерях не было единства, процветали предательство и саботаж.
Как и все предприниматели, я хотел получать сверхприбыли, а, значит, сырьё для моих производств должно было быть бесплатным. Сей факт лежал в основе моего интереса к этому конфликту интересов. Приняв решение поучаствовать в нём, задумался над простым вопросом – а за кого, собственно, мне воевать? Что будет с миром, если победят янки, мы знаем – США станет самой мощной страной и главной занозой для всего мира. А что будет, если победят бритты? Этого никто не знал, потому что они проиграют эту войну. К тому же я очень сомневался, что смогу кардинально изменить историю, стерев с карты мира США, как самостоятельное государство. Вернувшись к изначальному желанию получать сверхприбыли, выбор стороны был очевиден – матценности в большом количестве имелись у американских колонистов. К тому же русский граф Михайлов имел на Туманном Альбионе два довольно крупных предприятия, которые британцы могли конфисковать.
Я всегда действовал на свой страх и риск, но, затевая военную операцию против такой крупной колонии, задумался о правовом обеспечении своих действий. Жарким июньским вечером за вкусным ужином с отличным вином я озвучил эти планы своим капитанам. Моё начинание поддержали, поэтому несколько последующих дней мы набрасывали план действий. Чтобы англичане не взяли наши суда как "приз", посчитали необходимым получить именно британский каперский патент, так сказать, замаскироваться под своих. На флагштоке будет колыхаться английский флаг, в капитанской каюте висеть малява с королевской печатью, что мы свои, отчего проблем с флотом его величества быть не должно.
Планируя нашу кампанию, учитывали следующие соображения. На побережье располагались крупные порты типа Ричмонда, Нью-Йорка, Филадельфии или Бостона, где проживали несколько десятков тысяч жителей, были крупные гарнизоны и много пушек. По этой причине решили обходить их стороной, совершая рейды вглубь штатов. Русских матросов за презренный металл я класть не собирался, но сражаться придётся, значит, требовались наёмники. Для этой цели лучше всего подходили мексиканцы, которых придётся месяца два погонять в тренировочном лагере и бросить в бой. Однако наёмникам надо было платить, причём сразу, а я желал сделать это за счёт британцев. Обсудив эти аспекты, приступили к выполнению нашего плана.
Набрав полные трюмы южных товаров и сырья, «Юпитер» доставил Кэрролу несколько тонн хлопковой нити, произведённой на мануфактуре в Коро, в Антверпене передал Донулю драгкамней, после чего прибыл к Саутенду. В условленном месте сдали Паоли контрабандный товар, а затем бросили якорь в порту Саутенд. В Лондон отправились я, Лобов, Шевин с Ритой, несколько офицеров и матросов. По плану требовалось заручиться поддержкой правительства Британии. А как это сделать? Надо было всего лишь попасть на приём к английскому начальству. В столице мы устроились в гостиницу, после чего я записался на приём к первому лорду Адмиралтейства Джону Монтегю, графу Сэндвичу, и госсекретарю министерства колоний Джорджу Джермейну, виконту Сэквиллу.
Первым попал к министру колоний. Он отъехал на доклад в Вестминстерский дворец, отчего пришлось ждать этого деятеля. Ожидая в его приёмной аудиенции, разговорился с английским военным в чине генерал-майора, став обсуждать военную кампанию в северо-американских колониях. В итоге мы познакомились:
– Сэр, меня зовут Джон Бергойн. Я разрабатываю план военной кампании по подавлению этого мятежа.
– Граф Александр Михайлов, имею желание предложить Британскому правительству свои услуги в борьбе с бунтовщиками.
– Сэр Александэр, вы хотите воевать на морском или сухопутном театре?
– Сэр Джон, я имею эскадру, но собираюсь сражаться на суше. Чтобы успешно воевать, необходимо лишить противника средств ведения войны, захватив его военные заводы и арсеналы. В этом я вижу возможность быстрее победить.
– Но большинство заводов и арсеналов находится в городах, которые не так-то просто захватить!
– Тогда надо попытаться пресечь доставку сырья и готовой продукции, а также атаковать столицы, где живёт и работает начальство. Выбив его, волнения станут утихать сами собой.
– Граф, я планирую нанести удар из Канады, чтобы рассечь Континентальную армию и её тылы.
– Суть та же, только вы, генерал, решили иметь крепкие тылы в Квебеке и Новой Скотии, а я планирую совершать рейды по южным штатам.
– Какими силами вы располагаете?
– Для морских операций 10 линейных кораблей и семь фрегатов.
– Однако, граф Александэр, вы имеете неплохую эскадру!
– На море вы и без меня одолеете американцев, а вот на суше я могу принести Британии больше пользы. Хочу нанять тысячи три туземцев, например, мексиканцев, либо арабов.
– А что вы хотите от министра колоний?
– Хочу получить у правительства деньги на наём и каперские патенты империи для моих капитанов.
– Что же, в этом цели у нас схожи. Я так же представитель сухопутной армии.
Затем Бергойн пустился в воспоминания о прошедшей семь лет назад Португальской войне, во время которой он прославился. Англичане вместе с португальцами воевали против испанцев, а Джон вначале удержал крепость, а затем в сражении разбил испанский полк. В общем, апломба великого полководца в нём было «выше крыши».
Вскоре прибыл лорд Джермейн. Он сразу пригласил в кабинет своего помощника Бергойна, а через 10 минут позвали и меня. Мы стали обсуждать предложенный Бергойном план. Я понял, что генерал разработал план ведения компании, который министр собирался утвердить в Парламенте для укрепления своего имиджа. Я поддакивал обоим, предлагая незначительные корректировки, совершенно случайным образом оказавшись посвящённым в секретные планы британцев. Очень хорошо, что он рвался начать боевые действия, оттянув силы американцев на себя.
Ныне военная движуха шла в северных штатах – именно там умирали люди. А южные штаты "ковали деньги", продолжая торговать с Британией. Разве что рейды отдельных ушлых британских капитанов, решивших пограбить богатых плантаторов на побережье, вносили сумятицу и смерть в патриархальный уклад южан. Я решил действовать так же, как действовали лидеры всех крупных держав, а именно, озвучив красивое обоснование, либо вовсе не утруждая себя объяснениями, захватывать более слабых.
Узнав, какими силами я располагаю, министр задумался, как лучше в своих интересах использовать наёмника, желающего продать свой меч Британии:
– Милорд, я рад, что вы решили встать на сторону Великой Британии. Сейчас мы набираем наёмников в Ганновере, Гессен-Касселе, Гессен-Готтропе, Голштинии и прочих королевствах лоскутной Германии. Лично я противник набора папуасов, когда есть германцы. В вас чувствуется военная жилка. Я думаю, вы могли бы стать хорошим помощником генералу Бергойну. Что скажете, мой друг Джон?
– Согласен с вами, господин министр. Граф действительно имеет понимание в сухопутной войне. Думаю, в Канаде он окажется мне полезным.
Такие перспективы мне не понравились, но пришлось соглашаться:
– Почту за честь служить под командованием столь грамотного генерала. Могу возглавить гессенцев или любой иной полк, который вы доверите. Прошу прощения, господа, я имею чин контр-адмирала российского флота, но совершенно не имею звания в британской армии.
– Это легко поправить, граф. Вы получите чин полковника и возглавите гессен-кассельский полк.