АРМИЯ Глава 2 Учебка перевод в оркестр
ГЛАВА 2
ЗДРАВСТВУЙ СОЛДАТ
Что такое армия? Сложно ответить на этот вопрос сразу. Для кого-то это место, где теряешь время и проходит молодость. Кто-то видит в армии просто повинность. Но для меня армия стала интересным и познавательным эпизодом в жизни.
В армии я нашёл много друзей и многому научился. Конечно, есть и свои издержки, например, дедовщина. Хотя иногда сложно понять, что хуже: дедовщина или уставщина. Но речь не об этом.
Армия, наверное, была вторым по значимости местом, где я жил полной грудью. Не буду скрывать, первые шесть месяцев учебки были достаточно тяжёлыми: ежедневные марш-броски, ночные и дневные стрельбы. Но была и своя прелесть – знакомство с техникой.
Первое, что я узнал на службе, – это знаменитая Рапира МТ 12, к которой меня приписали в батарее. Затем меня перевели в мотопехотный полк, где я стал командиром отделения. Потом я получил специальность командира БМП-2 и механика-водителя.
Сейчас я попробую рассказать вам армейские истории, которые иногда смешны, иногда грустны, иногда не укладываются в голове, но всегда достаточно весёлые
Позвольте представить вашему вниманию ряд эпизодов из моей армейской практики, которые не только иллюстрируют определённые аспекты военной службы, но и предоставляют ценные наблюдения о её внутренней динамике. Эти истории, будучи порой курьёзными, также служат ключом к пониманию реальных механизмов функционирования армейской системы.
Я попал в артиллерийский полк. Не знаю почему, но нам долго не выдавали форму, и практически недели две мы ходили по гражданке. Ни чего не делали, единственное, что посещали три раза в день столовую. Старослужащие относились к нам хорошо, не приставали, ничего не отнимали, и мы почти уже расслабились. Как,оказалось это было всё до присяги, потому что мы были ещё гражданскими людьми.
Как только мы приняли присягу, начались лишения армейской жизни. В первую же ночь я проснулся оттого, что меня тормошил дневальный со словами, что меня зовёт сержант. Он просил, чтобы я встал и пошёл к нему. Но, насколько я знаю, что ночью солдат должен был спать, я сказал, что пускай он сам туда и идёт. В итоге, всё закончилось тем, что старослужащие пришли и увели меня в каптёрку, там мне начали читать нотации о том, что я никто, что я г****, а они здесь боги. Один сержант оказался дембелем, как оказалось ему, надо завтра было уже следовать домой. Подойдя ко мне он сказал, что у него не готова парадка, надо бы погоны пришить,и получил ответ: «Твоя, парадка, ты их и пришивай». Не будем даже думать, что могло произойти бы дальше, если бы не прозвучала команда «Дежурный по роте на выход ». Все замерли, это пришёл прапорщик батареи, со смешной фамилией Шук. Когда он увидел в чём, дело, то тихонько мне сказал: «Не сопротивляйся лучше, сделай и все, мы сами уже ждём, когда этот дембель уйдёт, он уже всех достал, с головой у него плохо». Я понял прапорщика, но решил подойти ко всему по-другому, с юмором. Я взял его парадку, взял погоны и нитки, но не чёрные, а белые, и как красиво смотрелись на его парадке черные погоны, пришитые белыми нитками. С этим делом я провозился минут пять. Я повесил парадку на стул и лёг спать. Проснулся я, от того, что меня опять тормошил кто-то. Этим кто-то оказался, опять тот же прапорщик Шук, нервно, быстро говоря, сказал мне, чтобы я куда-то смылся, убежал, спрятался. Дембель, которому я пришил погоны, везде меня ищет, чтобы расправиться со мной. В итоге всё закончилось тем, что я вышел из казармы, ушёл в курилку. И как же было смешно, когда я пришёл, и все деды хохотали над этим дембелем, так как уехал он в гражданке, без парадки, потому что времени на перешивание уже не было. Это были мои первые знакомства с армейской жизнью. Но, как мне показалось, тем не менее я, наверное, из-за того, что не пресмыкался, как говорится, но и сделал то, что требовалось, но сделал всё по-своему, да ещё с таким юмором, мне показалось что старики это оценили!
Приходилось, понемногу входить в ритм армейской жизни: ранний подъём, утренняя зарядка, столовая, занятия, обед, занятия, опять столовая Личного времени 1 час и отбой. Я стал оператором-наводчиком, знаменитый пушки под названием «Рапира». Мне было даже интересно, потому что мы начали проходить баллистику, геометрию для того, чтобы правильно вести огонь. Но занятия – это не самое страшное, как оказалось, есть ещё наряды! И вот выходит замкомандира батареи и как-то так с усмешкой, говорит: «Желающие на дискотеку есть?» Я понял, что здесь в чём-то подвох, и при его словах, что те, кто желает на дискотеку, могут сделать щаг вперёд, я остался стоять на месте. Сколько осталось стоять, так же как и я на месте, не знаю., не так много, все остальные сделали шаг вперёд. Потом уже я понял, что такое дискотека. На гражданский язык получается, что ты на сутки заступаешь на кухню, на чистку картофеля, мытья столов, мытья посуды, полов. Но тогда этого мы еще не знали многих армейских приколов!
Так мы начинали познавать основы армейской жизни. Но самое интересное – стрельбы. Я в жизни столько не стрелял! С утра занятия, обед, а потом 5 км до полигона, где начинались стрельбы. Стрельбы бывают не только дневными, но ещё и ночными. Заряжаешь трассерами и по мишени льёшь ими. Полюбил автомат за его мощь, за его отдачу, за его простоту. Так и текло наше время: учёба, стрельбы, наряды. Ну и, конечно же, армейская баня. Вот в одно из таких посещений армейской бани, где-то месяца, наверное, через полтора, у меня произошла смена армейской профессии, прямо в бане.
Прибежал посыльный, выкрикнул мою фамилию, и передал, что меня ждут в штабе полка. Одевшись, я последовал за ним. Как, оказывается, вызвали меня для того, чтобы перевести из артполка в мотострелковый полк. Не знаю, с чем это было связано, но старослужащие смотрели на меня как-то, можно сказать, даже с жалостью. Я это понял, когда попал в стрелковый полк. Если в батареях находились в основном русские, то в стрелковом полку русских было, наверное, процентов 20, а всё остальное – национальные меньшинства. Там меня определили в первую, Каширинскую роту, и я понял, что в артполке жизнь была мёдом, а в пехоте она отличалась принципиально всем. Здесь занятий было уже гораздо меньше, в основном только изучали устав караульной службы. И почти все время мы проводили на полигоне, бегали туда и обратно. Всё немного изменилось после того, как я был назначен курсантом, который будет осваивать профессию командира отделения БМП-2. В дальнейшем я ещё освоил еще одну специальность – механик-водитель БМП-2. Эта профессия мне тоже очень нравилась, чувствовать себя управляющим такой грозной машиной. Сначала казалось, что всё очень просто. Но для того, чтобы освоить железного коня, пришлось изрядно помучиться и напрягаться. Были даже курьёзные случаи, когда, выполняя упражнение, въезд на холм, меня постоянно сносило, так как в амбразуру видно было только небо, и минимальное отклонения сбрасывало тебя в сторону. Ну, в итоге и этому я научился
ГЛАВА 2
УЧЕБКА 1 рота
Ну а теперь попробую воспроизвести всё немного подробнее. После случая в бане, когда прибежал дневальный и вызвал меня в штаб полка, меня перенаправили из артполка в мотострелковый полк. Как я уже говорил, попал в первую Каширинскую роту. Моим замкомвзвода стал ст. сержант Заяц. Он был уже почти дембелем и весной собирался уходить на гражданку. Там же в роте я опять встретил Саню, с которым мы вместе были призваны нашим военкоматом, с которым мы вместе ехали, с которого хотели снять дутыши в Егоршино.
Не буду рассказывать обо всём том маразме, который проходил в роте. Старики придумывали ночные вождения под кроватью, бросали взрывпакеты под кровать, если курсант храпел, то клали на лицо носки и тому подобное. При заступлении в наряд по роте приходилось убираться, мыть туалеты, полы и прочее. Расскажу о тех случаях, которые врезались мне в память. Что уж тут скрывать, царили неоуставные отношения. Как я и говорил раньше, уставщина – это когда всё делается по уставу, и иногда эта тонкая грань между дедовщиной и уставщиной стиралась, и нельзя было понять, где какие отношения. По уставу ты должен беспрекословно выполнять все приказы командира, а непосредственные командиры, как правило, были старики, и под приказом можно было завуалировать задачу, которая не входила в обязанности солдата.
Каждое утро начиналось с подъёма. Мы вскакивали за 45 секунд, если не успевали, то приходилось опять ложиться в кровати и повторять всё заново. Если же выполнял норматив, то начинали пришивать подворотнички, чистить бляхи и сапоги. Это входило в каждодневное расписание.
Человек – интересное существо. Ко всему быстро привыкает, поэтому некоторых вещей через какое-то время ты уже просто не замечаешь и делаешь всё по инерции.
В один из солнечных весенних дней, когда проснулись и убежали на 5 км кросс. Вернувшись после утренней пробежки и подбежав к казарме, мы заметили, что вокруг казармы стоят машины комендатуры, прокуратуры. В чём дело? Задавали мы вопросы, но ответа на них не получали. И вот через какое-то время из подъезда казармы начали выносить носилки, на которых лежал человек, покрытый белой простынёй. Мы поняли, что случилось какое-то ЧП.
После того как машины скорой помощи, прокуратуры разъехались, нас запустили в казарму, и первое, что я увидел, подойдя к своей кровати, была кровь на полу, на том месте, где находилась кровать замкомвзвода старшего сержанта Зайца. Командир роты построил нас вдоль рядов кроватей. Он объяснил нам, что сегодня утром, пока мы были на пробежке, дневальный, не помню его фамилию, находясь в наряде, ножом заколол старшего сержанта Зайца. Мы все были в шоке. Да, сержант был не подарок, частенько был груб, частенько мог приложить кулак, но всегда это делал по делу. Больших обид на него не было. Впоследствии мы узнали, что дневальный, что в то утро стоял на тумбочке, был таджикской национальности. В один из нарядов, в который ему пришлось заступать, ему была поставлена задача мыть туалет, и, как вы поняли, он отказался тогда и сказал: «Джигит туалеты не моет». За что, естественно, наверное, получил в грудину, и неизвестно, каким способом его заставили, но ему пришлось выполнить этот приказ. Конечно, он затаил обиду на сержанта! В это утро он попал в наряд по роте, и решил отомстить. Я так понял, что он, когда заступил в наряд, с положенным ему штык-ножом, под прикрытием того, что в роте никого не было и все были на пробежке, подошёл к сонному сержанту и вогнал ему штык-нож прямо в сердце.
Потом рассказывали, сержант вынул из своей груди нож и бросился на этого дневального. Тот испугался и побежал в дежурную часть роты. Раненый сержант бросился за ним. Видя, что его преследуют, выбежал на улицу и бросился через плац. Сержант Заяц преследовал его. Но силы покинули сержанта, и он умер на ходу. Как потом говорили медики, что было непонятно, как с таким ранением, с разрезанным сердцем он мог столько пробежать!
Это было первое вспоминающееся ЧП во время моей учебки. Как я уже говорил, человек такое существо, которое быстро ко всему привыкает. Со временем эта история начала уходить в подсознание.
Наша же служба шла своим чередом. Вскоре меня постигла ещё одна участь – смена моей профессии.
Перевод в оркестр
В штатном расписании полка был оркестр, и, как оказалось, там служили ребята, которые вместе со мной учились в училище, только были старшим курсом. И вот в один из дней ко мне подошёл один из них и сказал, что меня вызывает дирижер оркестра. На мой вопрос зачем? Мне сказали, что он хочет взять меня в оркестр, чтоб я исполнял в нём партию тубы. Конечно, я усмехнулся и сказал: «Антон, я всю жизнь проиграл на аккордеоне, я даже не знаю, как к ней подойти и как в неё дуть». На что получил ответ, если возьмут, то придется дуть. Делать было нечего, и я последовал в расположение оркестра. Антон сказал мне, что будут задавать вопросы, на чём играл, где учился, говорит, что на тубе. Я ещё пытался сопротивляться: «Но говорить так – это же ложь, ведь я же на ней не умею играть». На что Антон меня убеждал, скажи, а дальше научишься. И вот войдя в кабинет военного дирижёра, я зашёл, представился: «Курсант Кукарцев по вашему приказанию прибыл». Майор был уже в довольно солидном возрасте, в больших роговых очках. Он начал задавать мне вопросы, как я учился, где сейчас прохожу службу. Ну, естественно, задал вопрос, на каком из духовых инструментов я умею играть. Мне ничего не оставалось делать, как сказать, что на тубе. Тогда он сказал, что сейчас у него нет времени, а через неделю я должен прийти на прослушивание, чтобы сыграть.
Я вернулся в расположение своей роты. Ко мне подошёл мой командир роты: «Ну что, курсант, тебе повезло, тебя хотят в оркестр забрать». На что я усмехнулся и сказал: «Но это если только получится». Объяснил командиру роты, что мне через неделю надо приготовить прослушивание, два марша. Командир отпустил меня в распоряжение музыкантов оркестра, который находился в толковом клубе.
И вот придя, я увидел Антона, и еще одного однокурсника, которого звали Эдик. Антон сказал: «Ну что, давай будем из тебя делать басиста». Басом оказалось, самая большая труба, которая есть в оркестре, мне дали её в руки. Один из музыкантов дал мне мундштук и сказал; Ну что дуй в трубу, я дунул,но из трубы никакого звука не вышло. Тогда мне начали объяснять как держать губы, что бы появлялся звук. В течение недели каждый день я был освобождён от всех ротных мероприятий и нарядов. Утром уходил в оркестр и там пытался стать духовиком. Если честно в оркестре обстановка была совсем другая, было гораздо проще потому что за место стрельб, нарядов и чего другого, что было в роте,были репетиции, разводы караулов. Да и свободного времени было у них гораздо больше.
Сам того не ожидая через неделю я уже прилично научился играть на инструменте, и вот подошёл день моего прослушивания. Дирижер сел в зал, я взял инструмент и вышел на сцену и только собраться начинать играть в свою партию, как в зал вбежал посыльный и обьявил,что оркестр срочно на построение. Дирижёр встал, сказал ты с нами, проверим сразу же на практике. Мы вышли построились и выдвинулись на платц. Оказывается приехал начальника генерального штаба на смотр полка! После того как осмотр закончился, подразделение, как правило проходило парадным маршем вдоль трибуны с проверяющим. Так состоялось мое прослушивание и первый в моей жизни парад!
Так началась новая веха в моей службе. Но самое интересное то что в оркестре я был не штатной единицей, а только прикомандированной, поэтому занятия которые были в роте по вождению, по стрельбе оставались на моей совести.
Нас в оркестре было человек 12. Двое из них, Антон и Эдик, учились со мной. Антон учился на курс старше, а Эдик на моем курсе, но так как я в армию пошёл на полгода позже, то он уже отслужил полгода, а Антон уже год. В оркестре был ещё один дембель, звали его Веня. Как он попал в армию, вообще непонятно, он был глубоко верующим человеком, вплоть до того, что ему запрещалось брать в руки оружие, выпивать и заглядывать на женщин. Он жил какой-то своей тихой жизнью. Из тех ребят, кто прослужил полгода, как я уже сказал, был Эдик, Дима, Серёга, Пашка, затем шёл Антон, ну и трое стариков. Из молодых были я, Саня, Володя. Отношения с ребятами складывались по-разному. Среди своих проблем вообще никаких не возникало. С ребятами постарше, конечно, были проблемы, но я понимал, что армия есть армия и от этого никуда не деться. Больше всего у меня было проблем с Эдиком. Когда учился в училище, не мог понять его склизкую натуру, в которой сочеталось столько разных качеств, что трудно было разобраться. Он был трусоват, но всегда стремился к лидерству, он был слабоват, но всегда хотел казаться сильным, он был обманщик, но хотел доказать, что он не врёт. Сёма – справедливый парень, Пашка вообще стал для меня другом, Анатолий Коба – человек себе на уме, такой пофигист, а вот Дима Федорчук – это вообще интересный экземпляр. Он был из Молдавии, и ему дали прозвище Заяц! Как музыкант, наверное, он был очень хорош, но в повседневной жизни он был как ребёнок. Мы часто прикалывались над ним. Иногда происходили конфликты, но так как он был слабее меня, то всегда прятался за спинами своих ребят по призыву. Стоило только показать ему, что он сейчас получит, как он уже бежал жаловаться. В итоге меня вызывали к себе на ковёр старики. Мне приходилось объяснять ситуацию. Конечно, старикам приходилось держать марку, но они понимали, что Заяц виноват сам. Об уровне его интеллекта можно судить по одному случаю. Как-то мы сидели и разговаривали, не помню уже на какую тему, и решили над ним приколоться, спросили, знает ли он, что такое укроп. Заяц, недолго думая, сказал, что, конечно, знает. Это такое дерево, а людей, которые его собирают, называют укропники. Подавив в себе смех, мы спросили, а как он растёт. На что получили такой ответ, от которого у нас волосы стали дыбом! Оказывается, укроп – это дерево! А люди, которых он называет укропниками, забираются на самую верхушку и срезают самые верхние, не одеревеневшие веточки. Мы были просто в шоке. Ну естественно, у меня вырвалось, что и дебил же он. После чего, как всегда, я был вызван на очередной ковёр к старослужащим. Старослужащие долго ржали над ним. В другой раз он вцепился с Вовкой, когда мы с Вовкой по-дружески боролись. Решил тоже побороться, но Вовка был спокойным парнем, и поэтому он как-то вяло отвечал на все выпады Зайца. В итоге Заяц почувствовал себя сильным, разошёлся и начал практически избивать Вовку, который не сдавал сдачи. Естественно, я вмешался и отшвырнул его и сказал: «Ещё раз полезешь – будешь иметь дело со мной». Как всегда, он рванул к своим жаловаться. И вот тогда у меня произошла первая стычка с Эдиком.
Придя в каптёрку, мне был задан вопрос, почему я обижаю Зайца. Я сказал, что он начал драться с Вовкой, за которого я просто заступился. Тут Эдик встал и сказал такое, чего я от него вообще никак не ожидал, что я могу только драться со слабыми, а если сейчас с кем-нибудь из них схлестнуться, то я сразу же дам заднюю. Естественно, это меня сильно разозлило. Я предложил ему помериться с ним силой. Видать, он не ожидал такой наглости и, зная, что он меня не одолеет, а это было уже не один раз доказано ещё в училище, он всегда избегал контакта со мной физически. Он решил выкрутиться и со словами типа «Я тебя ещё в чайнике мочил, что мне с тобой драться, лучше вон с Сёмой. Сёма был парень достаточно крепкий, и конфликтов физических у нас с ним не было, и если бы мы вступили с ним в борьбу, не знаю, на чьей стороне был бы перевес. Сёма задумался и сказал: «Тебя вызвали, ты и иди, и мочи его, как на гражданке!
И тут Эдик поступил как всегда, дал задний ход, а что ему марать руки о какого-то салабона. В последствии Эдик сделал много грязных поступков. Воровал документы у своих, те же деньги, своровал у меня фотоаппарат, у своего друга Сёмы тоже что-то украл. Когда это всё вскрылось, он несколько недель не в расположении, появлялся только для того, чтобы переночевать. А так уходил в другой полк, там тоже служил один наш общий товарищ из училища Андрюха Вилков. Андрей был моим другом и часто поддерживал меня в трудные моменты моей службы. Я думаю, о нем, наверно, стоит рассказать в отдельной истории!
Ну что говорить о стариках. Они требовали черпаков, послушание молодых. Ну иногда давали свои неразумные распоряжения. С одним из них я до сих пор поддерживаю связь. Жизнь была сносной. Но самое интересное было то, что в оркестре я был не штатной единицей, а только прикомандированным. Поэтому все основные занятия, которые были в роте, в по вождению, по стрельбе оставались на моей совести.
Где-то в середине мая подошло время выпуска из учебки, и начались экзамены. Сдача экзаменов проходила в штатном порядке и для меня была лёгким делом. Я на отлично сдал стрельбы, вождение сдал на четвёрку, всё из-за того долбанного холма. Строевую сдал тоже на отлично и в итоге получил первое своё воинское звание, младший сержант!
Так как Чебаркульская учебка была кузницей кадров для службы за границей как в ГСВГ так и в Афгане, курсантов после сдачи экзаменов и вручение званий отправляли в части за границей и только немногие оставались в Чебаркуле. Оставались те кому суждено было продолжать обучение нового набора призывников.
Когда приезжали покупатели из частей которые находились в Чехии, Польше Германии,Афганистане, то они выбирали себе из этих команд молодых командиров. В то время я мог попасть в любую из стран где находились наши войска. из тех ребят,что служили вместе со мной в роте, и все молодые музыканты которые находились в оркестре, могли попасть куда угодно. Молодые которые служили вместе со мной в роте все попали в Германию,а молодые музыканты которые находились в оркестре были прикомандированными, как и я. Чулочников попал в Германию, а я Кивайло и Саня пока были под вопросом
Ну как впоследствии оказалось, по разнарядки мне было суждено попасть в Афган. Я узнал это когда увидел номер команды в своем военном билете. Команда 20А. Сейчас я благадарю, всех тех кто не дал мне уйти с этой командой. Тогда я даже хотел попасть туда! Мне было суждено остаться здесь. Я благодарю ребят, майора Дрынга, командира полка, командира роты и всех тех кто правдами и не правдами способствовали тому чтобы меня не отправили за рубеж.
Как оказалось впоследствии для того чтобы меня не забрали из оркестра и не отправили в строевую часть за границу майор Дрынг договорился с командиром полка о том чтобы меня отправили на полигон где должны были проходить окружные учения,но это уже другая история