В логове коронавируса

© Юрий Леонидович Полуэктов, 2023

ISBN 978-5-0060-6550-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Заварив в чашке пакетик зелёного, почему-то отдававшего рыбой, гостиничного чая, оренбургский турист Сергей Анатольевич Лагунов лёг на кровать, блаженно расслабил измученные двумя длинными дневными прогулками ноги и начал просматривать на мониторе фотоаппарата снимки, которые засвидетельствовали события первого дня путешествия на остров Хайнань. К его большому облегчению встречались вполне сносные фотографии.

А начинался день ужасно. Ощущение было такое, что Китай его убивал. Прилетев ранним утром, Сергей Анатольевич тут же пошёл фотографировать тропический остров. Впервые вырвавшись в Восточную Азию, он мечтал снимать всё, что увидят глаза в этом далёком и столь необыкновенном крае, ожидал новых волнующих ландшафтов, как обычно, верил, что тропическим птицам не терпелось пополнить его фотогалерею пернатых.

Город просыпался на глазах. Затянутый высоким пологом облаков, город не увидел утренней зари и оттого казался немного грустным. Ещё не было видно ни одного пешехода, а автобусы уже один за другим прокатывались по набиравшим свет улицам. Свою пробную прогулку начал он с того, что снял первую достопримечательность Саньи – выросший недавно на берегу реки Линьчунь знаменитый новодел хайнаньской архитектуры, дома-«деревья», поражающие раскидистой, словно срисованной с высокого стройного береста кроной. Покопавшись в своих студенческих лингвистических познаниях, Логунов решил, что название расположенного здесь отеля «Beauty Crown» должно переводиться, как «Прекрасная Крона». А прямо под мостом, по которому шёл к «деревьям», удалось сфотографировать первого местного пернатого обитателя – гулявшую по мелководью стройную малую белую цаплю. Изящная птица и охотилась элегантно, быстрыми красивыми движениями выхватывая что-то из-под воды. Фотографировать птиц Сергей Анатольевич начал сравнительно недавно, лет десять назад, когда в его сад, плотно засаженный растениями, первенцами его ландшафтных увлечений, к тому времени подросшими, неожиданно прилетели первые певчие – варакушки и коноплянки. Из всего многообразия цапель в его фотоколлекции пернатых значились только серые цапли: оренбургские и стамбульские, а вот малая белая, в Оренбург не залетающая, дождалась его только здесь, на берегу китайской реки.

Вместе с нею в объектив попала ещё одна околоводная птица, двоюродная сестра белой модели, носительница впечатляющего по размеру клюва и скучного имени выпь, отрешённо, втянув голову в плечи, стоявшая на берегу. Сергей Анатольевич с удовольствием несколькими кадрами поприветствовал и эту дебютантку фототеки. Выпь, судя по всему, сезонная гостья речки Линьчунь, и он, привыкший выстраивать вокруг каждой встречи с пернатыми некие полумистические сюжеты, тут же предположил, что выпь прилетела на Хайнань не просто зимовать, но ещё и потому, что имела желание сняться для его собрания птиц.

Сергею Анатольевичу и в самом деле повезло: хмурая птица – любительница ночного бодрствования и охоты, а ночь только что истратила своё таинственное время, и птица придрёмывала, собираясь отбыть на дневной отдых в густые мангровые заросли. Когда к ней приблизилась цапля, выпь, проснувшись и испугавшись, отпрянула подальше от воды, удивив излишней осторожностью. Сутуловатая, казавшаяся большой и грузной выпь вроде бы не должна была бояться выглядевшей подростком малой цапли, и Сергей Анатольевич по своему обыкновению вообразил, что в птичьей иерархии цапля ближе к богу, нежели мешковатая выпь, которой и положено при виде цапли изображать страх и почтение одновременно.

Комплекс из девяти громадных зданий вблизи должен бы производить впечатление муравейника. Но ничего подобного не наблюдалось, наоборот, казалось, что дома вовсе не заселены. Во время подготовки к поездке Сергей Анатольевич почитал и об этом «древовидном» комплексе. Вместе это большой отель, который стал одной из достопримечательностей южного Хайнаня. Многоденежные китайские инвесторы размахнулись широко, построив эффектные многоэтажные сооружения, видимо, рассчитывая на быстрый прилив богатых туристов, охотников до красот Восточных Гавайев. Но ошиблись: дома заполнялись плохо. Дорого, далековато от моря, да и признанность самого хайнаньского курорта прибавляет не так быстро, как хотелось бы. Возможно, расчёт был на массовое привлечение жаждущих лечебных процедур от китайских медиков, но надежды на традиционную медицину себя тоже не оправдали. Пока это отели-призраки.

Блогеры-путешественники, рассказывая о достопримечательностях Саньи, заразили Сергея Анатольевича желанием побывать на бесплатной высотной смотровой площадке одного из корпусов отеля, и он, сняв «кроны» с различных ракурсов, решил подняться наверх. На площади перед домами построен круглый, накрытый шатровой крышей театр, обойдя который, он спустился в роскошную, выполненную под европейскую старину и украшенную позолотой галерею. По длинному цилиндрическому потолку тянулись фрески, расписанные на близкие европейцам сюжеты. Всё, казалось бы, прекрасно, но ни немцев, ни французов, ни прочих шведов на Хайнане не встречалось.

В конце галереи, слева Сергей Анатольевич нашёл довольно длинный коридор, в конце которого, повернув направо, вышел к лифту. Вызвал лифт, следуя указаниям всезнающих блогеров, нажал кнопу под номером 32. Двери закрылись, но лифт стоял, как автомобиль в хорошей московской пробке. Логунов даже растерялся. Захотелось на свободу, но кнопка открытия дверей среди многочисленных кнопочных близнецов не находилась. Потом лифт медленно двинулся, остановился и вернулся назад. Клаустрофобией Сергей Анатольевич не страдал, но стало как-то не по себе. Вдруг без всяких указаний двери раскрылись. В лифт начал было входить стройный, одетый в элегантную спортивного кроя куртку китаец, но, увидев европейского туриста, почему-то отступил, показывая жестом, чтобы гость города спокойно ехал, куда ему надо. Вежливый, судя по всему, оказался товарищ. Однако Сергей Анатольевич обрадовался ему, как отцу родному, замахал отчаянно рукой, приглашая в лифт и надеясь, что он раскроет секрет запуска лифта в путешествие по этажам. Китаец вошёл, нажал кнопку в середине последовательности цифр, Сергей Анатольевич нажал свою с заветным номером 32, и китаец, догадавшийся, что перед ним не постоялец отеля, а случайно зашедший в лифт человек, раскрыл секрет начала движения лифта, показав специальную пластиковую карту – ключ запуска лифта.

Так вот Китай встретил своего гостя не только подарками в виде фотографий редких пернатых, но и малоприятным сюрпризом. В сердцах Сергею Анатольевич решил, что хозяева отеля специально, именно к его приезду ввели карточную систему пользования лифтом. Конечно, можно было, пользуясь картой лифтового попутчика, подняться наверх, но как потом искать того, кто опустит его назад, на землю? Изобразив в огорчении руками и головой жест, означающий: нет, не еду, Лагунов вышел из лифта. Стало невесело, подумалось: что, стареешь, способность к риску утрачивается?..

Поснимав ещё раз дома-деревья, площадь перед ними, цветники с преобладавшими оттенками красного цвета, направлялся в соседний парк Линьчуньлинь, он же парк «Весны», он же и парк «1000 ступеней». Одолев ступени можно попасть на смотровые площадки, обустроенные на верхних этажах пятиярусной, стилизованной под пагоду, башни и получать удовольствие от видов Саньи и одноименной бухты. Сколько на самом деле ступеней, равно как и длину маршрута, он в интернете не нашёл. Казалось, что цифры колебались в зависимости от сезонной жары и физической формы восходящего наверх туриста

В густых кронах вечнозелёных субтропических деревьев живо, на повышенных тонах перекликались невидимые птицы. «Ага, узнали уже, что я приехал, обсуждают мой неожиданный визит», весело подумал Сергей Анатольевич. Фотографируя, наблюдая птиц, он много читал о них, удивлялся птичьим способностям и был уверен, что это совершенно особые существа. Уже несколько лет определённо считал себя птичьим любимцем. Где-то прочитал, что птицы иногда проявляют к человеку не совсем понятное расположение и решил, что это его случай: птицам нравиться у него фотографироваться, поэтому они зачастую подпускают его к себе до невероятия близко и подолгу позируют.

Перед поездкой, в интернете, насмотрелся на всяких тропических пичуг, и теперь ему не терпелось увидеть их воочию. Сменив объектив на длиннофокусный, он медленно брёл по тротуару, высматривая будто поддразнивающих его довольно благозвучным перекликом, но невидимых в густых кронах пернатых.

Транспортное пространство на острове организовано образом существенно отличающимся от российского. Население здесь перемещается в основном на электроскутерах – на диво маленьких, бесшумных, не выделяющих вонючие выхлопные газы. Рассчитаны они на одного или двух путешественников, но в китайских реалиях перевозят до четырёх. Правда, необходимое условие – малые габариты седоков. Поэтому по краю автомагистрали или около неё обязательно проложены дорожки для этих двухколёсных тружеников, здесь же гоняют немногочисленные велосипедисты. Пешеходы вышагивают по тротуарам, и главной своей задачей Сергей Анатольевич полагал, выискивая пичужек, не забрести под колёса какого-нибудь скутериста.

Даже и потом, благополучно выбравшись из незримых тенёт уханьской пневмонии и вспоминая это утро, он не мог понять, для чего китайцы натыкали на тротуарах каменные тумбы. Перекрыть дорогу скутеристам эти столбики не в состоянии, но вот с ним, подвижником орнитологической фотографии обошлись самым безжалостным образом. Непостижимо, как должны были взаимно расположиться ноги черепашьим шагом бредущего фотографа и коварная гранитная придумка китайских дорожников, чтобы результат оказался столь непредвиденным. Сергей Анатольевич споткнулся о тумбу и плашмя со всего размаха грохнулся оземь…

По счастью, когда-то, будучи ещё молодым, стоял он в футбольных воротах, играя за заводскую команду, и с тех пор сохранил навык быстро реагировать на неожиданные ситуации. Успев выкинуть вперёд руки, он упал на ладони. Плечевой пояс и руки, накачанные с помощью молотка и лопаты, основных инструментов садовода-энтузиаста, выдержали натиск восьмидесятикилограммового тела. Зазевавшийся фотограф никак не пострадал, даже ладони, которые приняли на себя всю силу падения, особой боли не почувствовали.

«Нет, это чертовщина какая-то, – размышлял Сергей Анатольевич, поднимаясь, отрясая пыль и ощупывая чудом уцелевшие колени. – Как можно так грохнуться, я ведь едва двигался?.. Впечатление такое, что меня подтолкнули в спину. Злой дух Хули-цзин, не иначе. Нечисть китайская с матерной фамилией». Перед поездкой он чего только не читал о Китае, наткнулся и на рассказ о главном духе из всех, приносящих несчастье, по имени Хули-цзин. Был ли, не был виноват сей дух или просто вспомнился к слову, но само происшествие его крайне расстроило и озадачило.

«И ведь, что интересно, – продолжал раздумывать он, – такое нежданное и стремительное падение непременно должно было закончиться хоть каким-нибудь, но членовредительством – а на мне ни шишки, ни царапины. Меня будто поймали у самой земли…» Впрочем, кто мог противостоять хайнаньскому лису-оборотню, а именно в этом облике прославился Хули-цзин, у Сергея Анатольевича особых сомнений не было. Он твёрдо верил в своего ангела-хранителя не однажды выручавшего его в самых опасных жизненных перипетиях. Но фотоаппарат, висевший на груди, оного хранителя не имел и ударился о брусчатку с разрушительной силой, тем паче что объектив камеры был выдвинут на максимальную длину и это сделало его ещё беззащитней.

Поспешно попробовав снимать коварную хайнаньскую действительность, он убедился, что камера её, как говорится, в упор не видит. Объектив стал выдвигаться с заеданием, монитор показывал нечёткие, засвеченные кадры. Какое-то время, расстроенный донельзя, он ещё брёл к 1000-й ступеньке парка; но, осознав бессмысленность своего движения к смотровой площадке, развернулся в сторону гостиницы. Идти в магазин за новым аппаратом даже в голову не пришло: обычно запасливый, Лагунов почему-то на этот раз денег взял только на экскурсии, на Хайнане излишне дорогие, и на еду.

2

Високосный год многие, ещё до его наступления, обрекают быть непременным неудачником в череде четырёхлеток. Считается, что эти годы уж точно обрекают нас на житейские провалы, деловые неуспехи, личные разочарования, хотя и среди прочих не проклятых заранее лет встречаются пасынки фортуны, не очень-то украшающие наше существование. И подводя итоги этого особенного срока, стараются припомнить одни только нелепицы, казусы и катастрофы, закрепляя в собственном сознании отрицательный имидж ни в чём не повинного отрезка времени. Сергей Анатольевич, напротив, старался найти что-то, приносящее благо и удовлетворение, и каждый раз у него это более или менее получалось. Поэтому к високосным годам относился индифферентно, а опасения, им сопутствующие, почитал за банальный предрассудок.

Двадцатый год двадцатого века он встретил без робости и даже нечаянно поучаствовал в происшествии, обещавшем новые впечатления и разнообразные удовольствия, а именно купил экскурсию в Китай. Хайнань в жизни Сергея Анатольевича возник как бы ниоткуда, сам собой. Уже начался новый год, он преспокойно занимался текущими делами, не задумываясь пока о предстоящих в нём путешествиях. Была, правда, мысль съездить с внуком в Питер и в Скандинавию. Поводы вполне достойные: у отрока последние школьные каникулы, у деда последний месяц действующего двухлетнего Шенгена, да и северную столицу нужно было посетить обязательно. Несколько последних лет визу Лагунову выписывали финны, и он не видел повода прекращать такое замечательное сотрудничество. А, чтобы гордые работники Генерального Консульства в Санкт-Петербурге не обижались на то, что, бывая в Европе, он не всегда заглядывал в Финляндию, и нужно было закрыть визу, посетив напоследок славную страну Суоми.

Неожиданно до Сергея Анатольевича дошёл слух, что туроператоры предлагают поездку на Хайнань: для двоих всего за сорок тысяч рублей. За двадцатку и в Москву-то на недельку сгонять невозможно, а тут в Китай, можно сказать – на край света… Финансовая сторона путешествий была решающей, уже много лет он был на пенсии, на которую и просто жить получалось с трудом; но при любом подходящем случае он всё же старался куда-нибудь съездить, а не странствовать только с помощью интернета. Выручали небольшие заработки за консультации по ландшафтному дизайну, которые он по старой памяти иногда оказывал, помощь от сыновей и экономия на повседневных тратах. Дешевизна смущала: скорее всего, и отель не из лучших, и завтраки посредственные, но Лагунов смолоду был неприхотливым, мелкие неудобства во внимание не принимал. Ради нескольких снимков, греющих душу, мог перетерпеть самые разные злоключения. Да и чуть ли не с раннего детства хотелось познакомиться с Поднебесной, тогда в пору расцвета советско-китайской дружбы из репродуктора, который слушал пятилетний Серёжка, почти ежедневно энергично гремела песня «Москва – Пекин», и утверждение: «Русский с китайцем братья навек…» не подвергалось сомнению.

В ночь под «Старый Новый год» ударил мороз, и влажное тепло, окутавшее город в канун этого необычного праздника, обернулось и вправду новогодней сказкой. Лёгкий утренний туманец сдался на милость морозу-победителю и пал инеем на провода и деревья, сотворив неудержимый соблазн любому, кто хоть однажды держал в руках фотоаппарат. Проснулся Сергей Анатольевич в то утро в лучшем настроении, с предощущением праздника и скорых удач. Выглянув в окно, увидев заиндевевшие кроны деревьев, разволновался, заспешил в Зауральную рощу ловить удачные снимки, пока солнце и ветер не смели хрустальную фантазию наземь.

Покормил птиц, тревожными зимними днями перешедших на его иждивение и ждавших за окном свой привычный завтрак, прихватил пакет семечек для лесного пернатого населения. На набережной, именуемой в народе Беловкой, сделал несколько снимков панорамы рощи с вантовым мостом в главной роли. Перейдя мост, залюбовался осокорями и прочим растительным братством, покрытым жемчужной бахромой, а на центральной аллее услышал громкую дробь дятла. Сучок музыканту достался сухой, тонкий и бой потому выходил звонкий, упругий – праздничный, в человечьем восприятии ещё и как радость наступления нового года. Неподалёку, на соседнем, таком же высоком, тополе барабанил ещё один длинноклювый артист, но ветка была, скорее всего, потолще, звук получался ниже, с хрипотцой и не очень громкий. Пускали свои дроби дятлы по очереди, соревнуясь, кто лучший ударник в округе. Сергей Анатольевич ступил в сугроб, осторожно обошёл вокруг тополя, высматривая пернатого. И углядел – правда, только частью, наполовину птицы, да и высоко в кроне, фотографировать неудобно. Постоял, слушая и любуясь процессом извлечения идеального звука из засохшей тополиной ветки.

Неожиданно обладатель басового инструмента, видимо, не желая признавать поражение, перелетел на тополь, под которым притаился Сергей Анатольевич, и согнал удачливого музыканта с голосистого сука. Но изгнанник не подал виду, что рассердился или обиделся, а соскочил на соседнюю ветку и спокойно ожидал, что же будет делать захватчик. Теперь можно было хорошо видеть обеих птиц. Некоторое время они просто сидели и, может быть, как-то беседовали. Во всяком случае, Сергей Анатольевич уже достаточно давно всерьёз подозревал, что птицы могут общаться не только голосами, как люди, но и на каком-то ином, птичьем ментальном уровне.

Потом пришелец попробовал выбить дробь на новообретённом барабане и преуспел. Звук был безупречно чист, высок и летел далеко по окрестности. Соперник его встрепенулся, побежал по стволу, по веткам, нашёл подходящий инструмент и выдал ответную реплику. Новая реприза получилась чуть ниже, но такая же звучная, а вдобавок летела в зауральные дали с заметной вибрацией, и этот рокот, несомненно, украшал композицию. Пожалуй, он снова был лучшим! Сергей Анатольевич порадовался этому маленькому торжеству справедливости и поспешил осуществить всё-таки то, что завело его с самого утра: найти нужные графические образы в прихотливо припудренном инеем лесу, торжественном и тихом.

Закончив съёмку, вышел на главную аллею к заветной кормушке. Сделана она из большой пластиковой бутыли, с широким окном: клевать корм одновременно могли несколько птичек. Края обрезанного пластика оклеены лентой, чтобы пичуги, не дай бог, не порезали лапки о кромку оконца. Фотографировать их здесь одно удовольствие, пернатые привыкли к любителям пеших прогулок и неторопливых пробежек по роще и почти не обращали внимания на людей.

Установив камеру на треногу и засыпав в кормушку семечки, Сергей Анатольевич стал поджидать общепитовских завсегдатаев. Погода для съёмок стояла вполне подходящая: мороз не был чрезмерным, лёгкая дымка рассеивала прямой солнечный свет. Первыми, как и ожидалось, прилетели полевые воробьи и большие синицы. Вскоре к ним присоединился поползень. Пробежался по стволу вниз головой – для того, видимо, чтобы поразить всех присутствующих своим мастерством, набрал не мелочась в длинный клюв сразу несколько семечек и упорхнул на соседнее дерево, чтобы спрятать добычу в глубоких морщинах кленовой коры. Если завтра никто кормом столовую не наполнит, пообедает запасами из сегодняшних тайников, заодно и проворным синичкам перепадёт от щедрот поползневых. Всё шло как обычно, снимал Сергей Анатольевич завсегдатаев птичьей столовой не в первый раз и только потому, что хотелось получить кадр с интересным сюжетом. Неожиданно среди жёлто-чёрных синичек мелькнула пташка размером помельче и с синей шапочкой на головке – неужели лазоревка?! Давно мечталось сфотографировать эту сказочно милую птичку, дюймовочку из рода синиц, и вот наконец, повезло.

Возвращался Лагунов в приподнятом настроении. Всё было замечательно: и забавное соперничество дятлов, и появление лазоревки, и обвисшие под тяжестью ледяных кристаллов, напоминавшие большие и малые замёрзшие фонтаны, кроны кустов и деревьев. И как-то сами собой рассеялись сомнения относительно поездки в Китай. Взойдя по лестнице на Беловку, спустился по отлогой Советской до улицы Кирова и уверенно вошёл в турагенство оформлять путёвку.

Принимавший его сотрудник – почти ещё юноша, сухощавый и долговязый с узким лицом, на котором выделялся крупный острый нос, с гладко зализанными назад чёрными волосами, одетый строго – в тёмный костюм и белоснежную сорочку с ярким красным галстуком, живо напомнил ему дятлов, только что развлекавшихся в Зауральной роще. Эта неординарная ассоциация с утренней птичьей темой изрядно позабавила Сергея Анатольевича. Сегодня определённо дятлов день – заключил он. Выяснилось, что молодой человек сын хозяина офиса, чувствовал он себя не очень уверенно, а вот отец мог бы много интересного рассказать о Хайнане, поскольку только что вернулся с этого прекрасного острова. Отсутствие хозяина Сергея Анатольевича не очень-то расстроило, все сведения о местах своего предстоящего пребывания он обычно черпал из интернета. Оговорив сроки поездки, особенности перелёта и проживания он с лёгким сердцем поехал домой.

На следующий день из агентства позвонили и сообщили, что билеты на самолёт и отель забронированы. Сергей Анатольевич незамедлительно оплатил тур, а вечером того же дня случайно в интернете наткнулся на сообщение о новой китайской напасти – неизвестном каком-то вирусе и о первой его жертве. В последующие несколько дней сообщения из Китая становились всё тревожнее и тревожнее. Внутренний голос благоразумного существа, таящегося в каждом, даже самом отчаянном человеке, не раз спрашивал: «А, может не стоит рисковать?..» Но доводы его антипода о том, что давно хотелось, что были уже и атипичная пневмония, и птичий грипп, и даже Эбола, но всё прошло, замечательные специалисты по эпидемиям победили, казались убедительнее. Думалось: «Авось и теперь пронесёт без больших потерь и последствий».

3

Прошедшие до отъезда недели были наполнены чтением материалов о красотах «Восточных Гавайев», как именовали остров ушлые продавцы туров, и сообщениями о росте в геометрической прогрессии числа заболевших и жертв нового вируса. Каждый день Лагунов отслеживал тревожные китайские эпидемические сообщения, и всё больше ему становилось не по себе. Казалось, что китайское направление пора закрывать, но наши правительственные чиновники ничего не предпринимали и даже, наоборот, успокаивали, в интервью по радио рассказывали о ничтожно малом числе жертв по сравнению с населением Поднебесной. Значит, вероятность заразиться ничтожно мала, и вообще, от обыкновенной пневмонии и привычного гриппа ежедневно умирают тысячи, и никто трагедией это не называет. Сергей Анатольевич поражался, как можно не учитывать динамику распространения вируса, при том, что ни лекарства для больных, ни вакцины для потенциальных жертв новой агрессивной болезни никто пока не нашёл. Время шло, и желание посетить Китай с переменным успехом боролось в нём с неприятными предчувствиями.

Покупая путёвку, он не нашёл себе компаньона. Оплачивать двухместный номер предстояло одному. В итоге за поездку была обозначена сумма в тридцать три тысячи рублей. Сергея Анатольевича и эта цифра устраивала, но, на всякий случай, он договорился с туроператором, что если найдёт напарника, то вдвоём они всё равно будут иметь право на первоначальный сороковник за двоих.

Несколько дней времени для поиска второго за хлопотами не находилось, а потом, когда опасность путешествия стала вполне отчётливой, отчаянный путешественник решил, что второго искать и не следует. Даже, если это будет кремень, который ничего не боится и чувство опасности ему только приятно щекочет нервы, всё равно, если попутчик заболеет, то совсем уж ненужное чувство вины достанется самому Лагунову.

У него с давних ещё лет были два приятеля с богатым туристическим опытом в молодости, убеждённых сторонников красот исключительно только родимой страны-стороны, у которых, в полном соответствии с их миропониманием, даже загранпаспортов не было. Они с удовольствием вместе рыбачили на Урале или собирали грибы в пойменных его лесах; но если дело касалось «забугорных» путешествий, то тут их пристрастия далеко расходились с лагуновскими.

Им-то, шутки ради, он и позвонил с приглашением составить компанию в хайнаньском туре. Плюсов было хоть отбавляй: и дешевизна, и возможность искупаться в Тихом океане посреди зимы, и необыкновенная кухня, и ландшафтные прелести, и, наконец, романтика дальнего путешествия. Один из потенциальных компаньонов, Слава Морозов, ни на йоту не поступился принципами, сразу отказался от заманчивого предложения. Правда, у него в жизни были обстоятельства, которые помогли выдержать характер: он летал в командировку в Сингапур, а это, фигурально выражаясь, в двух шагах от Хайнаня. Зато второй, Юра Доронин, повёлся сразу. Было приятно наблюдать пробуждение азарта бывалого путешественника. Они даже обсудили некоторые тонкости своего времяпрепровождения на острове. Посмеиваясь про себя, коварный искуситель искренне удивлялся тому, как резко и радикально переменились заблуждения приятеля относительно заграничных поездок. Правда, тому понадобилось, меньше получаса, чтобы образумится. За это время он и вспомнил, что не имеет необходимого документа.