В логове коронавируса

11

Диктор аэропорта объявила о начале регистрации на рейс Уфа – Хайнань. Между тем, мысль о возможном и, как показывало развитие событий, вполне реальном невозврате в зал уфимского аэропорта царапнула душу. Ещё не поздно было развернуться и уехать домой, и потом, в случае действительно трагического развития эпидемии в Китае, ощущать себя предусмотрительным героем с чутьём непобедимого Джеймса Бонда. Или кусать локти и выглядеть, прежде всего в собственных глазах, трусом, если новая зараза скоро утихнет.

Сергей Анатольевич почти никогда не отказывался от выполнения задуманного, если оно уже сдвинулось к воплощению. Только один раз, когда неожиданно заболела жена, пришлось отменить проплаченную поездку в Челси на выставку работ лучших ландшафтных дизайнеров мира. Это была первая попытка выбраться за рубеж, к тому же сразу в Туманный Альбион. К этому времени он уже несколько лет занимался строительством садов, получал настоящее удовлетворение от работы и перед отъездом жил предощущениями удовольствия от участия в грандиозном шоу, но не сложилось. Блин, как и положено по классике, вышел комом. Разрушение мечты породило неосознанную неприязнь к Англии, и потом, объездив почти всю Европу, он так и не попытался исполнить второй подход к британскому снаряду.

Нет, отказываться от вылета и на Хайнань нельзя. «Чего ради праздновать труса, – думал Сергей Анатольевич, – если государственные службы, отслеживающие реальную обстановку, не закрывают китайское направление? И вообще, отрицательные последствия моего упрямства в стремлении попасть в Поднебесную не неизбежны, они лишь могут произойти, правда, с неизвестной вероятностью».

Дальше на какое-то время неприятности отступили. Самолёт из Уфы вылетел с задержкой всего только на час, а в Санью, не иначе, как подгоняемые ветром, они прилетели вовремя. Неожиданно для себя перелёт он перенёс хорошо, даже поспал пару часов. Объездив почти всю Европу, заглянув на Ближний Восток, Сергей Анатольевич долго не решался отправиться в Восточную Азию. Не только потому, что дорого, ещё и не хотелось терпеть неудобства дальнего воздушного путешествия. Даже после трёх-четырёх часового полёта по Европе его измученные, затекшие ноги с трудом приходили в норму, настолько неудобными для них были авиакресла. И страдальцев таких вокруг всегда было много. Каждый раз после приземления он от всей души поносил конструкторов, дизайнеров, саму компанию, обрекавших пассажиров на незаслуженные мучения. В путешествии в Азию, наконец-то, разобрался в причинах. Страдал он в американских «Боингах», а в Китай без каких-либо неудобств перенёсся на самолёте европейской компании «Эйрбас». «Нет, нельзя безнаказанно издеваться над людьми: проклятия пассажиров материализовались, отсюда и проблемы у американского авиагиганта с новой моделью», – резюмировал Сергей Анатольевич после приземления в аэропорту туристического центра Хайнаня – города Санья.

Все без малого четыреста пассажиров чартерного рейса были окучены, оказывается, одним туроператором, всех ждали автобусы, готовые развести путешественников по отелям. Заблудится и потеряться, скорее всего, было невозможно. Тем более, что все необходимые действия туриста подробно были расписаны в программе тура. Прежде чем пройти на паспортный контроль, нужно было отсканировать паспорт и отпечатки пальцев у нескольких автоматических устройств, установленных перед кабинами пограничников. Сергей Анатольевич встал в очередь. Туристы, стоявшие перед ним, благополучно проходили все процедуры и получали выдаваемый автоматом талон, а у него автомат брать отпечатки вдруг отказался. Сергей Анатольевич мысленно выругался: «Чертовщина какая-то! Уж не китайские ли драконы за меня взялись, решили не пускать на остров, из аэропорта развернуть на родину?! Поздно, назад я уже ни ногой».

Обращаться к китайцам было бесполезно, туристов предупредили, что с русским языком, как и с английским, в Китае дела обстоят неважно. Пришлось устроить небольшое совещание с согражданами, стоявшими в очереди, и после нескольких неудавшихся попыток сдать-таки отпечатки, коллегиально было решено, что, если автомат не берёт, значит, не нужны ему эти пальчики. Пограничник в кабине, в крайнем случае, разберётся.

Но и чиновник отпечатки брать не стал. Стало быть, пальчики у китайских спецслужб уже были?.. Откуда – Сергей Анатольевич сначала не понял, он даже российским спецам отпечатки ни разу не сдавал. Потом вспомнил, что его биометрические данные сняли финны при оформлении Шенгенской визы. Неизвестно, поделились ли они этими данными с российскими силовиками, но, как выяснилось, китайцы их тоже поимели. Пока туристы развлекаются, спецслужбы сотрудничают. Сергей Анатольевич усмехнулся: «Людишки припоздало с ума сходят от того, что у них отбирают свободу и всех хотят пронумеровать-прочипировать, а не понимают, что они уже давно под колпаком».

Из программы тура Сергей Анатольевич знал, что на выходе из аэропорта у стенда российского туроператора должен стоять его представитель. Он должен назвать номер автобуса, который доставит туриста в отель. Шествуя в толпе прилетевших, Сергей Анатольевич умудрился не заметить щупленького клерка, загородившего собой небольшой стендик и выйти за ворота. На площади около аэропорта стояли довольно много автобусов. Было удивительно после снегопада, обмораживающего ветра родины оказаться в мягком, расслабляющем тепле летней ночи. Но благостное настроение покоя, возникшее было в душе оренбургского путешественника, не продержалось и минуты, пока он не осознал, что пропустил очередной пункт программы: не узнал, в какой автобус ему садиться, хотя вроде и пытался сосредоточиться на его выполнении. Слегка запаниковав, он развернулся назад, но не тут-то было: стоявшие на выходе полицейские не собирались его пускать в здание аэровокзала. Действовала уже знакомая по Израилю система ниппель: всех выпускать, никого не впускать. Не понятно как, но его отчаянная жестикуляция и расстроенное лицо сработали, и полицейские всё-таки разрешили пройти назад к стенду. Он уже начал уставать от преследовавших его мелких неприятностей, но старался преодолевать и препоны, то и дело возникавшие, и своё раздражение.

Автобус заполняли поселенцы всего двух отелей, в основном того, где должен был жить и Сергей Анатольевич. С креслом в самолёте ему повезло, сидел у выхода, поэтому, несмотря на задержки, случившиеся на пути от самолёта до выхода из аэропорта, в салон автобуса он попал одним из первых и сел в кресло около окна. Народ входил, занимал свободные места, но к нему никто не подсаживался. Это была его некая пожизненная особость: почему-то всегда и везде, на свободное место около него садились тогда, когда сесть было почти уже некуда. Сергея Анатольевича это не беспокоило, сторонятся, значит лежит на нём какая-то, ему самому непонятная, печать человека не такого, как все. Было даже удобно, незнакомые люди не надоедали, а если и заговаривали с ним, то не часто.

Вошла пожилая женщина, на вид не на много моложе Сергея Анатольевича, в тёмном, наглухо застёгнутом костюме и светлом платке, обёрнутом вокруг головы на мусульманский манер. Остановилась в проходе, спросила у него, свободно ли соседнее кресло и села. Сергей Анатольевич удивлённо смотрел на женщину: вот уж кто точно не должен был сесть рядом с ним, так это она. Но соседка вела себя совершенно уверенно, спросила, в какой отель он направляется, с удовлетворением сообщила, что они соседи не только по автобусным креслам, но и в отеле, потом представилась не по возрасту просто: «Ася».

Лагунов на секунду замешкался, не зная, как ему представляться, уже много лет он в таких случаях называл себя по имени и отчеству, даже близкие друзья с некоторых пор звали его хоть и запросто, но уважительно: Анатольевич. Выдавил, наконец: «Сергей Анатольевич». Но дама уверенно держала позицию: «Что, обязательно так сложно?» Пришлось поправиться: «Нет-нет давайте по-дружески – Сергей».

По-дружески они и разговорились. Ася, как и Сергей Анатольевич, приехала одна. Она и жила одна в уфимской квартире. Свободного времени на пенсии много, есть возможность путешествовать. Не так давно она десять дней провела во Вьетнаме, где всё ей очень понравилось: недорогое проживание, много сказочно дешёвых фруктов, она даже мечтает уехать туда месяца на три, снять комнату и отдохнуть около моря. Сюда приехала, чтобы посмотреть на Китай, сравнить с Вьетнамом, выполнить заказы от родственников и знакомых. Сергей Анатольевич в свою очередь рассказал, что он заядлый путешественник по Европе, но всегда мечтал побывать на Востоке, только не получалось, а теперь соблазнился невероятно дешёвым туром. Что большой любитель фотографировать всё, что видит, а особенная его любовь – птицы, которые вроде как отвечают взаимностью и с удовольствием ему позируют. После чего Ася заключила, что, поскольку она тоже обожает природу, им интересно будет путешествовать по Хайнаню вдвоём.

Сергей Анатольевич не переставал удивляться. Одежда Аси явно выдавала в ней человека религиозного, и такая непринуждённо-светская манера общения очевидно не соответствовала её облику. Широкое черноглазое лицо и едва уловимый национальный акцент выдавали в ней башкирку, но фамилию свою в разговоре она назвала русскую – Костина. Предложение путешествовать вдвоём Сергея Анатольевича нимало не смутило, по опыту он знал, что после первого же его получасового зависания с фотоаппаратом около одного дерева с птичкой желание совместных прогулок с ним пропадает. В следующие пять дней, которые они провели, если не вместе, то регулярно встречаясь, Ася умудрилась ни разу не обратится к нему по имени; видимо, во время короткого общения в автобусе все-таки почувствовала в нём ту самую печать особости. Называть его запросто «Сергей» она не решалась, а по отчеству было уже неуместно.

После двадцати минут езды прибыли на место. Автобусный гид привёл туристов к административной стойке, расположенной почему-то на третьем этаже. Несколько человек, не пожалевших денег на оплату лишних суток, начали заселяться, а основной массе туристов было предложено оставить чемоданы около административной стойки под охраной видеонаблюдения (камеры хранения в отеле не оказалось) и погулять по городу до времени заселения, то есть до двух часов пополудни.

Несмотря на почти бессонную ночь (пару часов в самолёте, а перед тем пол часика в такси засчитывать за полноценный отдых не приходилось), не терпелось посмотреть на первый в жизни китайский город. Ознакомиться с описанием экскурсий и купить те, что понравятся, предполагалось утром второго дня, а первый отводился для отдыха, размещения в отеле и самостоятельных прогулок по Санье.

12

Девушки, стоявшие за административной стойкой, никакого языка, кроме китайского, не знали, и заселение в отель происходило под руководством отельного гида, представителя российского туроператора. Гид – высокая, крепкая в кости молодая и ярко накрашенная китаянка, неплохо говорившая по-русски. Представлялась она как Софья. Главной её заботой было собрать залог в сто долларов с каждого заселяемого номера. До официального времени заселения было ещё два часа, и Софья решала с администраторами вопросы досрочного поселения туристов, нагулявшихся по Санье.

Недорогой отель был под завязку забит туристами – из России и самими китайцами. Софья заселяла своих подопечных по мере уборки апартаментов, а то и просто выдавала туристам ключ по их просьбе, чтобы они хотя бы отнесли в номер вещи и спокойно отправились за новыми впечатлениями. Расстроенный неудачным началом путешествия, крушением главных своих надежд на эксклюзивные снимки Сергей Анатольевич хмуро сидел в кресле и не сразу обратил внимание на девочку лет пяти, не в первый уже раз остановившуюся около него, – симпатичную, с большими лукавыми глазами, дочку отельного гида, бегавшую по холлу среди туристов из России. В руках у неё была коробочка с небольшой цифровой клавиатурой. Поняв, что русский дедушка наконец-то её заметил, нажала клавишу, и её игрушка произнесла: «пять». Девчушка смотрела на Сергея Анатольевича вопросительно и чего-то ждала. А он, не понимая, заторможенно молчал. Тогда она наставительно повторила вслед за игрушкой «пять!» и нажала другую кнопку. Коробочка изрекла: «два». Девчонка снова вопросительно на него уставилась, и Сергей Анатольевич, решив совсем уж бестолковость не проявлять и подыграть юной преподавательнице русского языка, улыбнулся и повторил: «два». Учительница по-доброму порадовалась за него и закрепила урок, тоже повторив: «два». Девочка отвлекла Лагунова от мрачных мыслей, но на этом к огорчению малышки занятия закончились: подошла Софья и со словами: «Я вижу, вы уже оба научились считать по-русски», – отдала Сергею Анатольевичу ключ от его комнаты.

Перед поездкой он всё-таки успел почитать о праздновании Нового года на Хайнане. Некая девушка блогер с ужасом описывала гремевшую всю ночь канонаду, безжалостных китайцев, которые не просто соревновались, кто громче стрельнет, но и кто больше досадит грациальным русским туристкам. Безуспешные её попытки засунув голову под подушку, укрыться от праздничных децибелов и уснуть, вызывали такое сочувствие, что Сергей Анатольевич из опасения неприятностей в ждущей его праздничной ночи пошёл в аптеку и купил в поездку беруши. Но Софья, которой он в своих словах изложил стенания блогерши, с некоторым удивлением заверила его, что в Санье никакой стрельбы не бывает.

Сергею Анатольевичу повезло: номер был уже прибран, и он поднялся, наконец, на свой десятый этаж, переоделся в лёгкие полотняные брюки и футболку. Балкончик, на французский манер узенький, выходил в сторону соседнего близкого здания, по счастью, невысокого. Раздвижная дверь приоткрывалась всего сантиметров на двадцать – видимо, чтобы не возникало соблазна погулять по этой конструкции, скорее декоративной. Внизу, на плоской, залитой красным покрытием крыше резвились две, можно сказать, родные оренбургские белые трясогузки. Поверх сопредельного здания открывался умиротворяющий вид на прибрежные городские кварталы, а если суметь выглянуть в щель раздвижной двери, то и вовсе можно было увидеть море.

Достав камеру, фотограф изучил последствия бедствия, случившегося во время утренней прогулки. Перепробовав все режимы съёмки, Сергей Анатольевич понял, что со штатным, исправным объективом в авторежиме камера не работает, а в ручном можно ввести настройки, при которых получается более или менее резкий контрастный кадр. Качество фокусировки можно было проверить только дома на компьютере; на мониторе же показалось, что некоторые кадры выходили достаточно резкими. Что ж, получалось, аппарат не до конца отдал концы при столкновении с гранитной брусчаткой. Пусть и с превеликими сложностями, но хоть какие-то фотографии из путешествия привести удастся. И на том спасибо. «Не доработал товарищ Хули-цзин» – усмехнулся своей горькой иронии невезучий фотолюбитель.

После заселения распогодилось. Взбодрившись выглянувшим солнцем, народ, прилетевший в самолёте из Уфы, пока не обременённый экскурсиями, дружно потянулся в сторону пляжа. Чего не хотелось Лагунову, так это купаться. Ему казалось, что прояснились знаки, со всех сторон посылаемые ему перед поездкой. Материализовались таинственные предупреждения и непонятные предчувствия. Сломан фотоаппарат, не случится необыкновенных фотографий, ради которых и была предпринята поездка. Получалось, что, и в самом деле, ездить не стоило. Жаль было технику, досадно, что мечты поохотиться за интересными кадрами стали сомнительными.

Если быть честным перед самим собой, ещё за полгода до поездки он уже начал задумываться о замене аппарата на более современный. Ресурс техники не безграничен, а его камера добросовестно отработала уже много лет, да и качество снимков не всегда устраивало, появились новые модели, более совершенные и умелые. Но денег лишних не было, фотик стал как родной, а потому неизбежное и затягивалось.

Сергей Анатольевич прилёг на кровать и оценил главное событие дня: «Получилось, что с одной стороны жестокий китайский дух Хули-цзин решил за меня проблему смены поколения съёмочной техники, а с другой – зачем же в самом начале путешествия, от которого многого ожидаешь? Но ведь в этой игре вероятностей была и третья, ещё более худшая сторона: это, если бы я поменял аппаратуру, и грохнулся на брусчатку с только что купленной камерой на груди. Может быть, действительно, всё что ни случается – всё к лучшему? И в определённых обстоятельствах творящий откровенные гадости злой дух, может статься, способствует возникновению добрых последствий, самого добра? Н-да, похоже, что эта поездка в Китай – моё неистощимое пространство противоречий…»