Проект «Амброзия». Я мыслю, следовательно, существую

© Владимир Леонидович Шорохов, 2019

ISBN 978-5-4496-8607-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Откуда появилась жизнь на Земле? Теорий на эту тему сотни, если не тысячи, но ответа все равно нет. Присутствуют две основные теории. Первая: панспермия, или космическая, которая гласит, что жизнь присутствовала во Вселенной и попала на Землю при помощи метеоритов (небесных тел, пыли, астероидов и т.д.). Вторая гипотеза, это биопоэз. На Земле есть живое и неживое. Это естественное преобразование из неорганической материи. Большинство аминокислот (их еще называют строительными блоками всех живых организмов) могут образовываться при помощи природных химических реакций, не имеющих отношения к жизни.

Рассказ «Сеятели» старается показать один из возможных вариантов появления жизни на планете Земля.

Что такое разум? По сути, это система, с помощью которой человек общается со своим окружением и осуществляет контроль над ним. Разум состоит из умственных образов-картинок, которые представляют собой записи прошлого опыта, на основании которых он делает выводы и применяет для абстрактного мышления. А источником разума является мозг. Этот орган был создан природой для регулирования функций в организме. Он помогает ориентироваться в окружающей среде, хранить и использовать врожденные инстинкты. Это библиотека, которая хранит множество книг с информацией. Но где эта информация хранится и главное, что заставляет человека думать? Если мозг – это биологический компьютер, то можно ли его воссоздать? А если да, то можно ли запустить процесс, чтобы искусственный мозг мог мыслить как человек?

Не на все можно ответить однозначно. Мозг – самый сложный орган в теле человека, именно там хранится память, именно там рождаются мысли. Сборник рассказов «Проект Амброзия» показывает, как с учетом новых технологий поэтапно изменяется человек. Многое уже применяется сейчас, над многим ведутся эксперименты. Мозг, память, мысль, сознание: вот что ведет ученых к созданию искусственных кластеров Айн и активации разума Гуру. Серия рассказов «Проект Амброзия» показывает возможный сценарий развития человечества. Клонирование памяти, ее активация и осознание как личности дает возможность начать космические путешествия, ведь теперь человек становится бессмертным.

Приятного прочтения.

Сеятели

1

Ее тело в ночи светилось. Днем было не заметно – человек как человек, но с наступлением сумерек все менялось.

Она помнила, как упала в холодные, обжигающие воды Северного океана. Как долго летала в поисках отметин на скалах, как смотрела на разбивающиеся льдины и берег. Отчетливо помнила, как плыла по подводному гроту и как задыхалась, а после ходила по той самой пещере.

Туда привел ее зов, она просто шла за своими мыслями. Одна из пещер морского бога Чизизи. Она так и не узнала, кто он такой и приходил ли он к ней. После того как сняла жидкую броню и прикоснулась с светящимся шарам, ощутила слабое покалывание, как зуд в ладонях. А после… А после ничего, все растворилось, все ушло в никуда.

Ангел сидел на выступе большого камня и рассматривал, как на горизонте появилась еле уловимая полоса. Планета вот уже более пяти миллиардов лет крутится вокруг своей оси, провожая ночи и встречая день. Уже запели птицы, подул ветерок и принес запахи хвои. Ее тело слабо светилось. Она посмотрела на руки, улыбнулась, встала и тут же растворилась, покрыв камень бледно-зеленым туманом.

2

Примерно за четыре миллиарда лет.

Сперва в черной пустоте появилось яркая синяя точка, будто вспыхнула новая звезда. Она секунду спокойно горела, а после стала резко увеличиваться в размерах и гаснуть. Теперь на месте звезды сиял темно-синий круг. Еще мгновение – и из него выскользнул огромный, будто стрела, космический корабль. Туннель захлопнулся, оставив корабль в неизвестном месте.

– Выход завершен, – тут же сообщил дежурный офицер, – жду докладов от операторов.

Потянулось время. Все, кто находился в штурмовой рубке, сверяли свои показатели с расчетными данными.

– Отклонения в точке выхода нет.

– Двигатели в норме.

– Жизненные показатели корабля без отклонений.

– Туннель закрыт и хионовые ускорители убраны.

Операторы один за одним давали короткий отчет.

– Вроде все в норме? – спокойно сказал дежурный офицер командиру корабля.

– Хорошо, приступаем к миссии, разрешаю задействовать разведчики.

Корабль плавно дрейфовал в пустоте. Сейчас шла обработка данных, вычислялась обстановка, звезда, ее жизненный срок, излучение, температура, масса, орбиты вероятных планет.

Они летели только к звездам второго поколения, те, которые уже переродились. Точно такая же Тимаида светила и у них дома, она согревала их планету Кассид, на которой и зародилась жизнь.

Их цивилизация существует уже сотни тысяч лет, но ученые так и не смогли найти ответ на вопрос, как появилась жизнь. Они прошли долгий и трудный путь. Были подъемы и падения, в один момент их цивилизация чуть не погибла, тому были виной они сами. А после потянулись тысячелетия запустения. Они уже давно летали в космос, изучили все свои планеты, начали строить на них города и рудники.

Их мир плавно рос, но у него не было главного – цели. Многие хотели знать, одни ли они в галактике. Им не хотелось верить в то, что они уникальны, что кроме них нет другой жизни. Верили в братьев по разуму и прислушивались к шумам, что посылал им космос. Но кроме треска звезды и остаточного излучения от первичного взрыва, ничего не услышали.

Им хотелось достичь ближайшей звезды, но это было нереально. Не было такой технологии. И все же они не останавливались и продолжали свои эксперименты.

Прорыв пришел оттуда, откуда и не ждали. Шли разработки по бурению скважин на астероидах. Там невесомость, все намного сложней, поэтому и было решено применить экспериментальную модель хионовым ускорителям. По всем правилам ускорители должны были просто расщеплять руду, но в реальности они сделали гораздо больше. Ускоритель сделал дыру в астероиде.

К этому моменту уже были теоретические разработки по двигателям, которые могли бы разгонять корабль до невообразимых скоростей. Но оставалась одна маленькая проблема, это защита. Малейшая пылинка в вакууме превращалась в пулю, а камушек в снаряд, что мог бы пробить корабль от самого его носа до двигателя и улететь дальше в космос.

Хионовые ускорители создавали как бы трубу, внутри которой был чистейший вакуум без примесей, там ничего не было, просто пустота. Первые эксперименты показали, что в такой трубе объект мог развить колоссальное ускорение, а с учетом гравитационного выхлопа его скорость в сотни раз превышала скорость света. А после был построен первый звездолет, который мог создавать перед собой туннель и уже по нему скользить.

Экспериментальный корабль улетел, он просто испарился, настолько была велика его скорость. Все думали, что он взорвался и все члены команды погибли, но спустя пять лет корабль вернулся. Ему потребовался всего один час полета в туннели и более пяти лет на то, чтобы вернуться обратно.

Это был прорыв. Появилась цель, вот она. Они торжествовали. Теперь смогут полететь к другим звездам и не тратить на это сотни лет, для этого им потребуется не больше месяца.

В хионовом туннеле все работает не так, там привычные законы физики ломались, пришлось придумывать новую науку. А после они научились управлять направлением туннеля прямо в полете. Так достигли первой звезды. Им было все равно куда лететь, они просто должны были это сделать.

Мертвые планеты. Раскаленный каменный шар, где свинец кипел и испарялся, где снег шел из металла и горы сверкали от его порошка. Они нашли газовый гигант, нашли холодные, замершие планеты. Радовались как дети, что смогли сделать это. А после наступила эра исследования. Появилась задача.

Тысячелетиями они отправляли разведчики в глубь космоса. Те улетали так далеко, как могли, а после, спустя десятки лет, возвращались с богатым набором данных. Посетили тысячи звезд, изучили миллионы планет, но не было главного. Они не смогли обнаружить других разумных существ, не смогли ни в каком виде обнаружить жизнь. Не было городов, не было лесов, не было лишайников и даже плесени. Ничего не было. Космос стерилен.

И наступила эра отчаяния. Все, к чему они так стремились, оказалось бессмысленным. Да, они продолжали жить, развиваться, строить свои города в космосе. Но они чувствовали себя одинокими, потерянными. Неужели в этой огромной, буквально необъятной галактике, жизнь присутствует только на их планете?

Они искали ответы, долго искали, изучали и проверяли свои гипотезы, а после их осенило. Давно уже работали над колонизацией ближайших спутников. Они были непригодны для жизни, уж слишком холодны, агрессивная среда. Но они научились это делать, строить города в толщах пород. Там росло новое поколение хулас, для которых их родной дом Кассид стал чем-то из области романтики. Но именно там ученые, устроив однажды эксперимент в открытом вакууме, добились того, что живая клетка смогла выжить в чудовищных условиях. А после продолжили эксперименты на астероидах, где температура достигала точки кипения. Они экспериментировали и стали понимать, что могут создать жизнь даже там, где это казалось нереальным.

Первичные клетки получали энергию только от звезды. Им требовался углекислый газ, чтобы строить свое тело, а еще вода. Да, именно вода, она стояла на первом месте и не важно, где была вода: в атмосфере, на земле или в толщах пород. Она должна была быть не замершей, пусть это будет раскаленный пар или кипяток, пусть кислота, но главное – вода.

Эксперименты длились веками, они и сами не знали зачем это делают. Практической пользы от этих наработок не было, но они сделали свое, а после предложили засеять. Вот именно засеять ближайшую планету, где есть необходимые условия. Предложение безумцев, но его поддержали, построили научный корабль. И вот он с первыми энтузиастами отправился к планете, где все присутствовало: гравитация, магнетизм, первичная атмосфера, звезда, температура, спутники. Все невозможно предугадать. Прибыв к планете, они в чанах вырастили сотни тонн первичных бактерий и назвали их зерном. А после капсулы стали распылять зерна над районами, где была вода. Где-то она кипела, где-то была густой, где-то шипела, обжигая камни своей кислотой. Распылили все, что у них было. Никто не мог сказать наверняка, что из этого получится.

Шли месяцы. Они наблюдали, брали пробы и искали остатки своего посева, но ничего не нашли. Они не сдались и прямо на корабле стали разрабатывать первые прототипы ячеек жизни. Биоконструкторы создавали ячейки, из которых в дальнейшем можно было бы собрать клетку. Так разработали зерно – где нет света и огромное давление, зерно – где наоборот был свет и ужасно горячо. Они создавали одно зерно за другим и у каждого была своя жизненная ниша. Их было несколько сотен, но биоконструкторы не останавливались.

На основе полученных данных по планете они посеяли новые зерна жизни. Трудно сказать, насколько они обрадовались, когда через неделю смогли обнаружить их живыми.

Они вернулись обратно на Кассид. Новые знания дали повод пересмотреть взгляды на свое будущее. И теперь уже не чувствовали себя одинокими, они ощущали себя причастными к зарождению жизни в галактике.

Была разработана большая компания. Почти 10% всей промышленности работало над созданием целого флота сеятелей. Да, именно так их и стали называть, сеятели.

Длинные, словно стрелы, корабли. Их строили большими, они были предназначены для длительных экспедиций. Две трети корабля – это двигатели и хионовый ускоритель для туннеля, дальше шли лаборатории, и только малая часть отводилась под жилые модули.

На полет от звезды к звезде уходило от одного месяца до трех, быстрее никак не получалось. В их базе данных скопился большой архив информации от предыдущих разведчиков. Они знали точно куда лететь и что искать. Поэтому, пока шел полет, в чанах выращивали зерна для посева. Как только прибывали на планету, начинался посев.

Первое время ждали подтверждения результатов, но найти одну бактерию в океане воды нереально. Поэтому в дальнейшем после посева они летели к следующей звезде, а после к следующей и так до бесконечности.

Сеятели стали чем-то вроде элиты на Кассид. Ими гордились, каждый хотел стать сеятелем и улететь в глубь космоса. Не все корабли возвращались, были случаи, когда они бесследно пропадали. Посылали спасательную экспедицию, но сколько бы их ни улетало, не один спасатель так и не смог найти пропавший корабль. Поэтому со временем спасательные миссии были свернуты.

Сеятели продолжали летать. Планету за планетой они пролетали, распыляя зерна жизни и улетали дальше. Прошли десятки веков, и вот появились первые сомнения, а надо ли тратить так много ресурсов на строительство и обслуживание кораблей. Ради чего? Ради гордыни? Ради будущего, которого они никогда не увидят? Ведь для того, чтобы увидеть результат своей работы, должны пройти миллиарды лет. От их цивилизации к этому моменту вряд ли что-то останется. И было принято решение прекратить строить корабли и свернуть бессмысленную миссию.

Корабль Оточ стал легендой для всех будущих сеятелей. Он вернулся после длинной экспедиции, члены команды устали и хотели обнять родных, посмотреть на настоящий свет своей звезды Тимаида. Но они были разочарованы, узнав о решении прекратить все полеты. Тогда все члены команды отказались покинуть борт корабля, потребовали немедленно его дозаправить, доукомплектовать всем необходимым для полета. Они выставили ультиматум, что, если этого не будет сделано, то направят корабль на свой родной дом Кассид. Им предоставили все, что те просили, и они улетели. Им не удалось обнять своих родных. Корабль Оточ пропал. Никто не знает почему, была ли это диверсия, или решили больше не возвращаться и улететь как можно дальше. Никто не знает, но имя корабля Оточ стало легендой. И власти сдались. Пусть немного кораблей осталось, но миссия сеятелей продолжилась.

3

От корабля отделились три капсулы разведчика, все пошли в одном и том же направлении, но уже через некоторое время, набрав скорость, их пути разошлись. Каждый разведчик летел к своей планете, теперь время будет тянуться, придётся ждать.

Это была пятая миссия Цаваласа. Много, очень много времени он провел на этом корабле, он стал его домом. Еще в детстве встречал своего деда из полетов, а после – отца. И вот теперь он летает так же, как и его предки. Он – сеятель девятого поколения и не представлял себе жизни без полетов.

Кто-то страшится пустоты, замкнутого пространства, однообразия в работе и лицах, что тебя окружают, но он свято верил в свою миссию сеятеля.

Не каждый мог летать, существовал серьезный отбор, считалось честью стать частью команды корабля. Обычно полет длился лет десять или чуть больше, после возвращения шел ремонт и обработка данных. Команда отдыхала почти три года, а после опять в полет. Обычно летали по два-три рейса, а дальше – безбедная отставка, но не для Цаваласа.

Он был женат, дети ждали его возвращения. Но после того как закончилась вторая экспедиция, его никто не встретил. В Марлаке, городе, где жила его семья, произошла трагедия. Сломался холовый стержень, что отвечал за энергетику, произошел выброс галиевых газов, и облако накрыло город. Почти никто не выжил, а кто выжил, стал завидовать мертвым.

Цавалас потерял веру в себя, у него не было будущего, все рухнуло, стало пустым и холодным как тот космос, что окружает его. И он вернулся на корабль. Это его последняя миссия. Его уже хотели списать, но он самый опытный биоконструктор и сейчас обучал новых офицеров.

– Ты почему не спишь? – сухо спросил его командир корабля.

Далис – молодой капитан, летит с ним первый раз и мало что о нем знает. Говорят, что раньше он работал на внутренних линиях, а теперь удостоился чести вести Езам, корабль сеятелей.

– Уже пора приступать, – сказал Цавалас.

– Разведчики еще не прислали данных, – пояснил капитал и присел.

– Они мне не нужны, у меня все есть.

Их корабль вышел у звезды второго поколения класса GG20579. Здесь уже раньше был разведчик и тот собрал полную информацию по планетам, осталось только найти сами планеты.

В прошлой экспедиции они почти полгода проработали у звезды Хай, что означало «лик». Ее диаметр в триста раз больше их родной звезды Тимаиды. Хотя в галактике встречаются и звезды-гиганты, у которых радиус в полторы тысячи раз больше, но они туда не летают.

Прилететь к звезде – это полдела, надо найти сами планеты, а после шаг за шагом приступить к посеву.

– Нам потребуется ровно две недели, чтобы подготовиться к первому сбросу. Я все подготовил, осталось сверить некоторые параметры и приступим к созреванию, – сказал Цавалас капитану.

– Это хорошо. И все же вам, как и всем, надо быть во сне, прошу не нарушать правила.

– Хорошо, – спокойно ответил он.

Сон, это состояние, когда члены команды, что не были заняты вахтами, погружались в состояние провала. Эта разработка существовала с самого начала, как стали летать. Ты ложишься в капсулу, надеваешь браслеты на руки и ноги, они считывают показатели с тела. В капсуле нет воды или чего-то иного, но в ней твое тело висит, будто в невесомости. Твое сознание медленно погружается, нет снов, ничего нет, ты просто плавно проваливаешься.

Сон важен для перехода между звездами, ведь несмотря на огромную скорость звездолета, лететь порой приходилось не один месяц. Но Цавалас не мог спать, у него не так много времени осталось. Что ему делать дома на Кассид? Только состариться и умереть.

Он вернулся в лабораторию, его члены команды уже были на местах. Сел за экран и стал просматривать показатели от прошлой экспедиции.

Излучение АСD024, гравитация 97 GG, есть магнитное поле (небольшое, всего 369 билоров), токсичная атмосфера. Но много воды, ее температура колеблется от температуры кипения до температуры замерзания.

– Можно обратиться? – к нему подошел молодой офицер. Кажется, его зовут Хати, и он биоинженер.

– Да, слушаю.

– Я проанализировал данные и вот тут, – он запустил экран и показал точку на планете, – район со спокойной амплитудой, здесь самые низкие хировые выбросы, сверил с расчетом и наложил шаблон. – На экране цифры сменились на химические формулы, – предлагаю внести коррекцию в образец Хи25—76 и добавить стабилизатор RF8_3.

– И что это даст? – Цавалас заинтересовался этим предложением, ведь действительно, если снижены хировые выбросы, это дает нестабильность в работе по поглощению углекислоты.

– По моим расчетам, эта добавка стабилизирует обмен между циклами 18 и 25.

Создать жизнь – это сложно, очень сложно, а еще сложнее заставить ее делиться, размножаться. Без деления все бессмысленно и жизнь как таковая погибает.

У них были элементы клеток, и они как конструкторы собирали из них новую клетку. Ту, что смогла бы выжить в этих порой ужасающих условиях. Каждый элемент отвечал за определенные параметры. Объединяя один элемент с другим, они получали одни данные, но стоило добавить новую ячейку, и все резко менялось. Это была сложная кодировка, один неверный шаг – и все насмарку.

Цаваласу нравилось производить расчеты, это как шифр-ребус, к которому надо найти код. И вот теперь они сидели и пробовали новые параметры.

Всего на планету готовилось от трех до пяти видов зерен для посева. После того как они будут утверждены советом биоконструкторов, биоинженеров и биоаналитиков. Запускался процесс созревания. Сперва изготавливалась одна первичная клетка, ее проверяли, все ли правильно работает. Если все хорошо, то начинался второй процесс деления, за ним следовал процесс созревания, что происходил в тех самых чанах.

Готовую продукцию грузили на капсулы, и уже те улетали с драгоценным грузом на планету. Посев происходил не только в атмосфере, но также специальные капсулы опускались как можно глубже на дно океана и там, двигаясь вдоль дна, начинали выпускать споры жизни. Семена разлетались. Большинство гибло сразу же, но один на миллион выживал и продолжал свой путь дальше.

Это его 375-й посевов. Биоресурсы заканчивались, он знал, что им хватит максимум на восемь заходов, а после надо возвращаться на Кассид. Цавалас дал добро на первое испытание.

4

Капсулы разлетелись по адской планете. Их бункеры были заполнены до максимума. Теперь дело за малым, сделать все правильно. Пламя обжигало ядовитую атмосферу. Кажется, в этом аду невозможно выжить, но Цавалас знал, что его зерна жизни без проблем приживутся. Жизнь может присутствовать не только в комфортных условиях, где он сам родился. Его зерна могут выдерживать чудовищное давление, плавать в кипятке, облучаться смертельной радиации и более того, его клетки могут еще делиться, а это и есть жизнь.

Если они приживутся на этой планете, сколько потребуется времени, чтобы из одноклеточного семя зародился разум? Два миллиарда, три или, как на их планете, все четыре миллиарда лет.

Порой ему казалось, что он выполняет бессмысленную работу. Ни он, ни его поколение, никто не увидит плодов своей работы. Ради чего все это надо делать? Он устал. Не физически, а морально, устал жить, хотелось уйти на покой.

Капсулы опустились к поверхности планеты, и каждая полетела к заданной точке. Одна ушла в расщелины, там не так жарко и течет вода. Только вода, красиво сказано, в этом бульоне металл рассыпался, только камни еще держались. Капсула опустилась, полетела над самой поверхностью зеркальной глади, открылись клапаны, включились форсунки, и тонкий спрей из одноклеточных зерен жизни стал разлетаться во все стороны. Выживет не более 0,002%, но и это много.

Цавалас совместно с другими операторами следил за каждым коконом. Вот один ушел глубоко в воды океана. Приливные воды поднимались на сотни метров ввысь, обрушивались на острые камни и с грохотом стекали обратно. Кокон опустился на несколько километров, открылись клапаны и за ними тонкой линией заструилась фиолетовая жидкость. Посев шел по плану.

Третья капсула ушла в горный массив и стала распылять клетки в глубоких трещинах. Четвертая ушла в сторону вулканов, там кипела вода, она была ярко-желтой, флюоресцировала. Но капсула и там произвела посев.

Всего на планету первой волной ушло двадцать капсул, завтра еще двадцать, а после – еще двадцать. Всего три захода. Все. На этом работа будет закончена. Остальное – дело случая, выживет ли хоть одна клетка из тех триллионов-триллионов, что они посеют, никто не мог дать гарантии. Но хотелось верить, что их труд не пропадет даром.

– Мы потеряли контроль над 8 объектом, – волнующе сообщил Мукаис, он был оператором.

На предыдущей планете они сразу потеряли шесть станций, произошло извержение. Спутник, что чуть меньше самой планеты, вращался по эллипсу, от этого планету буквально сплющивало. Но на ней было много воды, очень много, и прекрасное магнитное поле. Именно поэтому ее и выбрали для посева.

– Сколько у нас осталось капсул? – спросил Дамати, начальник станции, хотя он и так прекрасно знал, что их всего 48 штук, скоро работать будет не с чем.

Когда они отчалили от верфи на Кассид, их было ровно 300. Они потеряли почти все, и это немудрено, если знать, куда те летят.

– Отлично, – Цавалас был доволен показателями на листе отчетов, были погрешности, но они незначительные, – что там у нас с базой хранения, все готово для транспортировки?

Он имел в виду, можно ли уже транспортировать споры для переброски их на соседнюю планету. Там холодно, и в то же время есть районы с ужасной жарой. Поэтому планировалось использовать одновременно два вида семян – холодоустойчивых и жароустойчивых.

У этой звезды они задержались почти на два месяца, капитан ждал отчетов от биоинженеров, которые командовали процессом. Он хоть и был капитаном корабля, но подчинялся корпусу БИО. Именно они отдавали распоряжение куда лететь и когда. И теперь он ждал. Ему больше ничего не оставалась делать, как ждать.

Длинный как игла корабль плавно разворачивался, уходя от огромного, величиной с гору метеорита. Космос в большей части пуст, но встречаются места, где идут метеоритные потоки. Малые, большие и совсем крошечные в виде песка, метеориты мчатся по кругу, стараясь обогнать друг друга. Сами по себе они безобидны и то, только по одной причине, что все летят с одинаковой скоростью. Но раз в пятнадцать тысяч лет их путь пересекается со спутником небольшой ледяной планеты, что почти на самом краю созвездия. И тогда начинается космический фейерверк. Спутник вспыхивает от миллиона метеоритов, что врезаются в него. Он как магнит притягивает к себе все, что летит из черноты. Сама же планета остается чистой, почти девственной. Ее поверхность ровная, отполированная за миллионы лет, нет ни царапин, ни кратеров.