К-19: сигнал SOS. Издание третье, дополненное

© Роберт Лермонтов, 2018

ISBN 978-5-4485-1794-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В книге – действительные события:

1. Июль 1961 г., учения СФ в Северной Атлантике, у АПЛ К-19 и кораблей СФ контр – задачи: К-19 – ракетоносец вероятного противника, корабли СФ осуществляют его поиск для «уничтожения», контакты и связь исключены, между ними – «барьер отчуждения». 3-го июля на К-19 произошла авария реактора с разрывом напорной трубы 1-го контура (оценка экипажа), с распространением и ростом радиации в отсеках, с потерей хода и выходом из строя передатчика в БЧ-4 – всё и «барьер отчуждения» превращали К-19 в «летучий голландец». Командир БЧ-4 Р. Лермонтов преодолел «барьер», приказав радистам нестандартно передать сигнала SOS. Передача – прием сигнала в главах: «К-19: сигнал SOS» и «Прием сигнала SOS радистами С-270 и С-159».

2. Правительственная комиссия, созданная по факту аварии, признала: «Личный состав ошибся в оценках состояния аварийного реактора,… В своих действиях руководствовался этой оценкой и предположением, что без охлаждения активной зоны может возникнуть неуправляемая реакция деления и произойдет ядерный взрыв», а о причине аварии – «в контуре первичного теплоносителя возникла течь по причине нарушения целостности металла одной из импульсных трубок расходомера», т.е. не было разрыва напорной трубы 1-го контура, а был разрыв импульсной трубки. При такой аварии для охлаждения активной зоны необходимо было включить подпиточный насос на подпитку – проливку реактора, решение командира К-19 Н.В.Затеева смонтировать нештатную систему проливки реактора – ошибка. Почему личный состав ошибся в оценках состояния аварийного реактора? Почему командир Н.В.Затеев и личный состав, зная выводы комиссии, распространили в СМИ свою ошибочную версию аварии реактора? Ответы в главе – «От аварии реактора к Заключению Правительственной комиссии».

3. Воспоминания «К-19: сигнал SOS» были изданы с нарушением авторских прав Р. Лермонтова: редакцией журнала «Наш современник» (№7, 2004 г.), членами экипажа Ю.Ф.Мухиным и Б.Ф.Кузьминым в книге «К-19: события, документы, архивы, воспоминания» (Москва, «Вся Россия», 2006г.), писателем Н.А.Черкашиным в книге «Чрезвычайные происшествия на советском флоте» (Москва, «Вече», 2007г.).

Не известив, поставив перед совершившимся фактом, они изъяли при издании из воспоминаний «К-19: сигнал SOS»: факт выхода из строя передатчика «Искра», наличие в передатчике пропадающего дефекта, применение нестандартного способа передачи сигнала SOS, обеспечившего успех передачи и подход Эс-ок к К-19. Цель изъятий? Ответ в главе – «Сюрпризы издания воспоминаний».

Глава 1. К-19: сигнал SOS

С большим волнением я шел на просмотр кинофильма «К-19» (производство США, режиссер Кетрин Бигелоу, в главных ролях – Харрисон Форд и Лиам Нисон).

В зале кинотеатра, глядя на экран, мне пришлось еще раз пережить чрезвычайные происшествия (ЧП), действительно имевшие место 3 июля 1961 года в Северной Атлантике близ норвежского острова Ян-Майен на советской атомной подводной лодке (АПЛ) «К-19» Северного флота (СФ) СССР: а). авария атомного реактора, б). выход из строя средств связи.

Зная традиции американского кинематографа изображать «нашего» человека в погонах постоянно пьяным, глуповатым, невежественным, со звериными наклонностями, приятно разочаровался. В фильме наши подводники имеют нормальный человеческий облик, трагические эпизоды фильма, связанные с аварией реактора и борьбой экипажа по предотвращению катастрофы – атомного взрыва, – правдивы.

Не обошлось без вымыслов, их много, в том числе – эпизоды: высокое Командование ВМФ и МО СССР приказывает найти «К-19», ее находит наша подводная лодка (ПЛ) и оказывает помощь. Такого приказа не было и не могло быть: командованию СФ, ВМФ и МО страны не было известно о терпящей бедствие «К-19» по причине выхода из строя средств связи на лодке.

Как удалось передать сигнал бедствия? Об этом я, как участник событий, хочу рассказать.

В 1961 году на «К-19» я исполнял обязанности командира БЧ-4 и начальника РТС (командира боевой части связи и начальника радиотехнической службы) и отвечал за «глаза» и «уши» корабля: гидроакустику, радиолокацию и связь, а также являлся вахтенным офицером корабля.

«К-19» – новейшая головная АПЛ (проект 658), 1-ая атомная подводная лодка стратегического назначения – носитель ракетного – 3 баллистические ракеты с обычным и атомным зарядом и торпедного оружия; 3 палубы, длина подводной лодки – 114 м; водоизмещение – 6000 тонн; скорость хода под водой до 26 узлов (50 км/час); автономность плавания – 2 месяца; 2 атомные энергетические установки (АЭУ), 2 электрогенератора и 2 турбины обеспечивают подводный ход и электроэнергетику. На АПЛ установлено новое штурманское, ракетное, торпедное, радиотехническое вооружение и вооружение связи.

В то время «К-19» являлась воплощением новейших достижений науки и техники, служба на ней для экипажа – престижна, вызывала гордость и огромную ответственность. «К-19» прошла госиспытания и не раз выходила в море.

Командир «К-19» – капитан 2 ранга Николай Владимирович Затеев.

В 1959 году сразу после спуска «К-19» на воду Генсек ЦК КПСС Н. Хрущев заявил о том, что СССР обладает подводными атомными ракетоносцами – носителями атомного оружия.

18 июня 1961 г. «К-19» вышла из губы Западная Лица (Кольский полуостров) на боевые учения «Полярный круг», в первый дальний поход. Перед командиром и экипажем стояла задача: в Северной Атлантике занять позицию южнее острова Исландия, форсировать Датский пролив и, описав петлю подо льдами Северного Ледовитого Океана, произвести учебный пуск ракеты по полигону на о. Новая Земля, при этом преодолеть линии противолодочной обороны НАТО, постоянно развернутые в Северной Атлантике, и «завесы» кораблей Северного Флота.

В учении задействованы дизельные подводные лодки, надводные корабли и вспомогательные суда СФ.

Настрой экипажа на поход высок: каждый понимает свою ответственность за качественное освоение и правильную эксплуатацию грозного оружия – атомного подводного ракетоносца – первенца страны.

Жизнь и служба в Западной Лице, вновь созданной базе первых АПЛ СФ, – не «люкс». Здесь – лишь сопки, покрытые скудной растительностью или снегом. Жизнь экипажа ограничена «пятачком»: плавбаза «М. Гаджиев» – пирс – «К-19». Жилой поселок – три дома «хрущевки» с магазином «колониальных» товаров, в котором – сухой закон. Гражданское население – жены и малые дети офицеров, получивших квартиры в Западной Лице. Большой дефицит в прекрасной половине, а моряки и офицеры – молоды, единственное развлечение для них – кино, понравившийся фильм засматривают до дыр в экране. У офицеров по ночам – преферанс с «шилом» (спиртом). Нет и простейшей танцплощадки, да и не с кем танцевать. Моряки не ходят в увольнение, многие из них и офицеров с завистью провожают рейсовое суденышко «Санта-Мария», уходящее в Североморск со счастливцами в иной мир, где вокзал, аэропорт, ресторан с прелестницами и прочие радости жизни.

Выход в море для экипажа – не только смена казарменно-корабельной жизни на плавбазе на жизнь корабельно-подводную на АПЛ, но и надежда заработать поощрения в виде внеочередных отпусков или дополнительных суток к отпускам и стать счастливцами на «Санта-Мария», для офицеров – после похода получить разрешение в счет отпуска навестить, как любовницу, жену, если таковая имеется вне Западной Лицы.

Настрой экипажа высок, но в памяти живы тяжелые воспоминания от апрельского (1961 г.) похода в район Острова Новая Земля, когда ЧП следовали чередой. Первая неприятность для меня и радистов, близкая к ЧП, произошла сразу после выхода из базы с получением приказа передать радиограмму в автоматическом (АВТ) режиме. Рядом берег и остров Кувшин, АПЛ ходит галсами вдоль берега, до Узла Связи СФ, как говорится, рукой подать, радисты работают на передачу, а квитанции (подтверждение приема) нет. В чем причина? Кто виноват? Мы и наша передающая аппаратура или радисты и приемозаписывающая аппаратура Узла? Лишь через 2 часа радисты АПЛ приняли короткую шифровку – «добро» на движение в заданный район.

Берег и остров Кувшин остались за кормой и скрылись за горизонтом, АПЛ, управляемая и обслуживаемая одной сменой, уже несколько часов шла под водой, когда гидроакустик доложил в ЦП (центральный пост, 3-й отсек), что обнаружил, вернее, услышал характерный звук гидроимпульса.

Неизвестный корабль одиночной посылкой, чтобы не обнаружить себя, определил дистанцию и курсовой угол на нашу АПЛ, он получил данные для 100%-й успешной торпедной атаки. ЧП!

Даже сейчас, спустя много лет, неприятно вспоминать – наша АПЛ уничтожена – «условно». На поиск были включены все акустические станции, но акустики ничего не обнаружили: корабль – носитель гидролокатора шумами себя не проявил.

Менялись сутки, смены вахт, акустики, АПЛ шла в глубинах Баренцева моря, изменяла курс, скорость хода, глубину погружения, всплывала под перископ для сеансов связи, а одиночные посылки появлялись вновь. Немедленно шел доклад в ЦП, но мы – уничтожены в очередной раз, благо – условно. ЧП!

От безуспешных поисков акустики и, особенно, старшина команды Валентин Саенко нервничали, их и меня уже подначивали друзья, что « слухачи» слышат что-то не то и дурят всем головы; они с тревогой обращались ко мне, я – к командованию АПЛ, но ясности не прибавилось; мне же не было известно об игре «кошки с мышкой».

Для выявления «бесшумного», (а он должен шуметь, так как имеет ход), носителя гидролокатора, чтобы избавиться от роли «мышки», (а «К-19» стала «мышкой»), нужен был нестандартный маневр «К-19», но об этом станет известно позже.

Сутки 12-го апреля 1961 г. для меня начались с вахты – в 00 час заступил вахтенным офицером АПЛ, в 04 час. вахту сдал, выпил чаю и в 04 час.20 мин. был уже на верхней койке в маленькой каюте 4-го отсека с 2-х ярусными койками, верхняя – моя, соседа нет, он принял у меня вахту. Рука потянулась к выключателю освещения, но… вытянутые ноги начали опускаться, у лодки явно появился дифферент на нос, который увеличивался, мелькнула мысль: «Авария! Надо прыгать, одеваться и бежать в ЦП!». Но матрас вместе со мною поехал в нос лодки, ноги уперлись в переборку, посыпались, «поехали» и покатились какие-то предметы, «поехал» сейф, стоящий в изголовье, я остался на койке, говоря себе: «Не торопись, сейф – опасен! Будешь с ногами, если всплывем!».

Рост дифферента прекратился, он стал быстро уменьшаться, дошел до нуля, но появился дифферент на корму, который рос, все упавшие предметы и сейф покатились и «поехали» обратно. Рост дифферента прекратился, он стал быстро падать, лодка выровнялась, появилась бортовая качка, а это значит – лодка всплыла!

Я был пассивным участником этой ситуации, «разборки полетов» не было, но со слов членов экипажа известно, что на глубине 50 м при скорости 15 узлов (28 км/час) вышел из строя привод кормовых горизонтальных рулей, их заклинило в крайнее положение «на погружение». У лодки мгновенно появился нарастающий дифферент на нос, она стала «пикировать» в глубину. ЧП!

Возникла и с каждой секундой нарастала опасность столкновения с дном моря (глубина моря в этом районе 300 м, но на дне может быть местная возвышенность или впадина; предельная глубина погружения «К-19» – 300 м, далее возможно разрушение прочного корпуса), нарушения герметичности прочного корпуса при ударе и попадания воды под давлением порядка 30 атм. вовнутрь, а это – гибель корабля!

Для остановки аварийного движения ко дну, для придания лодке положительной плавучести были продуты воздухом высокого давления (ВВД) балластные цистерны носовой, а затем и средней (центральной) групп. Но лодка, имеющая большую скорость и инерцию движения, продолжала идти в глубину. Только «реверс» (работа на полный обратный ход) турбин остановил лодку, и только тогда подъемная сила продутого балласта потащила ее наверх, но корма – тяжелая: ее балластные цистерны не продуты, и дифферент с носа перешел на корму и рос. Продули и кормовые балластные цистерны, чем остановили рост дифферента. С дифферентом на корму лодка выскочила на поверхность, всплыла аварийно, израсходовав весь запас ВВД. Команда, сформированная для осмотра приводов рулей, в закоулках носовой надстройки обнаружила ил (жидкий грунт), в который «К-19» успела зарыться носом на предельной глубине, до столкновения с твердым скалистым дном оставались секунды!

Несмотря на ЧП, корабельные жизнь и труд продолжались: работали компрессоры на зарядку баллонов ВВД, радисты передали радиограмму и без задержки приняли квитанцию, лодка в крейсерском положении минимальным ходом шла против волны, что исключало бортовую качку.

После 10 час.30 мин. мне, соблюдая секретность, доложил старшина команды радистов Николай Корнюшктн, что радисты подслушали (им запрещено отвлекаться на прием вне рабочей сети) передачу Центрального радио страны – Правительственное сообщение о полете 1-го космонавта СССР. Центральное радио было подано на корабельную трансляционную сеть, и весь экипаж услышал о полете Юрия Гагарина.

То – ли поздний завтрак, то – ли ранний обед в офицерской кают-компании 2-го отсека проходил под аккомпанемент судовой трансляции, которая была подключена на отсек для информации командира о происходящем на корабле.

Офицерам, сидящим за столом, были хорошо слышны знакомые команды и доклады о пуске и остановке механизмов. обыденность нарушил доклад вахтенного акустика Валентина Саенко:

– Мостик! Справа 153 градуса шум винта!

– Акустик! Классифицировать цель! (т.е. по шуму определить тип корабля) – команда вахтенного офицера с ходового мостика АПЛ.

– Мостик! На курсовом справа 153 градуса – шум винта пропал!

Обед продолжается, на лицах любителей подначки появились улыбки, адресованные мне: «слухачи» опять слышат что-то не то, но через некоторое время вновь доклад акустика:

– Мостик! Справа 55 градусов – шум винта!

– Акустик! Классифицировать цель!

– Мостик! Предполагаю шум винта подводной лодки!

– Акустик! Докладывать об изменении курсового угла!

– Мостик! На курсовом справа 57 градусов шум винта пропал!

В кают-компании обстановка – прежняя.

Очередной доклад акустика – как бомба!

– Мостик! Справа 20 градусов – шум винта подводной лодки! Лодка увеличивает ход! Слышу шум турбины!

Командир «К-19» Николай Затеев сорвался с места и побежал на мостик, так как в зоне хорошей акустической слышимости, рядом неизвестная ПЛ выполняет маневр, турбины установлены на АПЛ СССР и США, их – единицы и можно сосчитать на пальцах одной руки.

На мостике вахтенный офицер и сигнальщик в указанном направлении сквозь пелену тумана, среди волн увидели перископ ПЛ, определили курсовой угол на него.

– Центральный! Справа 17 градусов – перископ ПЛ! – вахтенный офицер.

– Мостик! Справа 17 градусов нарастает шум ПЛ! Лодка сближается! – акустик.

– Центральный! Справа 17 градусов вижу перископ и рубку неизвестной ПЛ! Лодка идет пересекающим курсом! – вахтенный офицер.

Рулевой горизонтальщик неизвестной ПЛ, вероятно, не удержал ее на перископной глубине, и она всплыла на поверхность, показав свою рубку, но могло быть и иное: всплытие предусмотрено ее командиром для тарана.

В кают-компании все замерли: две ПЛ, обе в надводном положении сближаются пересекающимися курсами при неизменном курсовом угле 17 градусов, столкновение – неизбежно! ЧП!

В носовых торпедных аппаратах «К-19» – боевые торпеды, при ударе носом по неизвестной ПЛ возможна их детонация! Не лучше – ситуация и при таране «К-19» неизвестной ПЛ!

С мостика раздалась команда – крик:

– Центральный!!! Полный назад!!! Турбинам – реверс!!!

ЦП моментально продублировал команду «Реверс» турбинными телеграфами и голосом по судовой трансляции турбинистам 7-го отсека. Лодки благополучно разминулись: «К-19», отработав задний ход, уступила курс – дорогу неизвестной ПЛ, а неизвестная ПЛ прошла перед носом «К-19», выполняя то ли неудавшийся таран, то ли неудачный маневр, ведущий к столкновению, и ушла под воду.

Акустик продолжал следить за шумом неизвестной ПЛ, который то возникал, то пропадал на различных курсовых углах слева, неизвестная ПЛ удалялась «змейкой». Наконец, шум пропал.

По признакам: одному винту, одной турбине, 6-ти или 8-мигранной трубе перископа и профилю рубки, увиденным с нашего мостика, а главное – скорости, неизвестную ПЛ можно было отнести к торпедной атомной подводной лодке США (АПЛ США). Ее командир «толчком», работая винтом, разгонял свою лодку, а затем, отключив винт, двигаясь по инерции, совершенно бесшумно сблизился с «К-19» и аналогично удалился, только так можно объяснить возникновение и пропадание шума винта его АПЛ.

Вероятно, неизвестным носителем гидролокатора являлась та же АПЛ США: она дежурила у выхода из губы Западная Лица, пристроилась к нам, скрываясь в нашем кильватерном хвосте, периодически одиночной посылкой гидролокатора уточняла местонахождение «К-19». Только АПЛ США была посильна многосуточная гонка преследования АПЛ «К-19», идущей со скоростью 10—15 узлов и выше.

АПЛ США, как сытая «кошка», играла с ничего не подозревающей «мышкой», кралась, повторяя путь «мышки», готовая к решающему броску. Лишь нестандартным маневром АПЛ «К-19» могла поменяться ролями и стать «кошкой». АПЛ США переиграла нас, нанесла нам моральную оплеуху.

Меня, как начальника РТС утешало лишь одно – гидроакустики оказались на высоте: неоднократно обнаруживали работу гидролокатора, по шумам винта и турбины опознали АПЛ США, определили ее сближение.

Пойти вдогонку и продолжить «игру» «К-19» не могла: работали компрессоры на зарядку баллонов ВВД, а без ВВД лодке не всплыть.

Позже мне, как вахтенному офицеру, незаслуженно «досталось» от офицера—турбиниста Геннадия Глушанкова, который не в силах сдержать себя и для разрядки, в сердцах высказался:

– Вы (вахтенные офицеры) обалдели! Два «реверса» – за 8 часов! Вы в ЦП обалдели от кислорода! У нас «полетят» лопатки турбин! Вам нечем будет командовать! Лодка останется без хода!

– Жизнь, Гена, вернее, обстановка заставляет!

Техника и люди выдержали, это они – турбинисты, в конечном итоге, остановили «пикирующую» АПЛ и не допустили столкновений, как с дном Баренцева моря, так и с АПЛ США, четко исполнив команды «реверс».

Всплыли и более ранние ЧП: у стенки завода – выход из строя АЭУ (реактора) и перезагрузка активной зоны, на госиспытаниях – частичное затопление одного из кормовых отсеков, аварийное всплытие с предельной глубины 300 м. Не много ли ЧП? Много! Но Судьба – благосклонна: из всех ЧП экипаж выходил без людских потерь, иногда – с «наградами» в виде «фитилей».

Что ожидает нас в этом походе? Какие испытания приготовила Судьба? Не отвернется ли Фортуна? Хороша английская поговорка: «Кому быть повешенным, тот не утонет»! А потому будем оптимистами!

Организация (схема) связи «К-19» на время учения – лодка должна поддерживать связь с Флагманским Командным Пунктом (ФКП) – Командованием СФ и ВМФ через Узел Связи СФ. Схема связи – обычная, привычная и не вызывает сомнений. Очень скоро у меня появятся сомнения в достаточности такой организации связи.

По сценарию учения АПЛ «К-19» – подводный ракетоносец сил «белых», надводные корабли и дизельные подводные лодки – силы «красных», связь и взаимодействие между временными «противниками» не предусмотрены, лишь – противодействие.

30 июня 1961 г. командир «К-19» получил приказание ФКП начать движение из занятой позиции для форсирования Датского пролива. Получение приказа АПЛ подтвердила передачей радиограммы в адрес Узла Связи (ФКП). Сеанс связи был проведен в перископном положении лодки передатчиком «Искра» в «Радиосети дальней связи» в АВТ – режиме на антенну «Ива». Позже выяснится, что это был последний сеанс связи АПЛ с Берегом.

На поверхности пролива – торосистый лед, на подводной лодке включены: эхолот, эхоледомер, гидролокатор. Обнаруженная «цель» (лед, препятствия), дистанция до нее, расстояние до нижней кромки льда, его толщина, глубина под килем, температура воды за бортом – все под контролем и своевременно докладывается в ЦП для принятия командиром АПЛ решений по изменению курса, скорости и глубины погружения. С обнаруженным айсбергом разминулись. Датский пролив благополучно пройден, впереди – чистый океан.

3 июля 1961 г., 04 час. 00 мин. Над Северной Атлантикой – белая ночь. В толще океана, на глубине 100 м., со скоростью 10 узлов (18,5 км/час.), курсом на Северо – Восток идет АПЛ «К-19», слева, в 75—100 милях (135—180 км) норвежский остров Ян-Майен, на нем – пост НАТО. В ЦП закончился прием докладов из отсеков и боевых постов, очередная смена заступила на вахту. Все спокойно, механизмы работают четко, в отсеке – неназойливый гул систем автоматики.

Быть может, в очередной раз не для наказания, а «для порядка», вахтенные офицер корабля, механик и штурман попытаются выяснить: «А в каком положении докладывал и сейчас находится радиометрист Анатолий Кошиль?». Дело в том, что по штату радиометристов – трое, но старшина команды А. Кошиль, когда лодка под водой и его радиолокационная аппаратура не используется, постоянно несет единоличную вахту в радиолокационном посту, часто на «лежанке», которую в виде полки ему оборудовали на судостроительном заводе. А. Кошиль всегда на посту: ему достаточно опустить ноги с «лежанки». Однако, в каком он положении?! Выяснение не состоялось.

Сейчас в ЦП прозвучит доклад и весь экипаж «К-19» запомнит день 3 июля 1961 г. на всю оставшуюся жизнь!

В 4 часа 15 минут с пульта управления реакторами поступил доклад офицера – управленца Юрия Ерастова: «Сработала аварийная защита (АЗ) правого реактора!», т. е. в нем внезапно прекратилась управляемая цепная реакция. Через 2 мин. – второй доклад: «Падает давление и уровень в первом контуре правого реактора», о чем вахтенный офицер немедленно доложил командиру АПЛ Николаю Затееву.

По сигналу «Боевая тревога» личный состав быстро, без суеты (не так, как в кинофильме) прибыл на боевые посты и приступил к исполнению своих обязанностей.

Давление в первом контуре упало с 200 атм. до 0: вытекла вода, охлаждающая реактор, в трюмное пространство 6-го реакторного отсека, она радиоактивна! Там образовалась воздушно-паровая подушка с избыточным давлением, радиация начала распространяться в 6-ой и соседние отсеки. Затем заклинило главный и вспомогательный циркуляционные насосы 1-го контура и через активную зону стало невозможно прокачать охлаждающую воду.

Правый реактор заглушен, но реактор начал разогреваться, как заглушенный самовар с вытекшей водой: угли уже не горят, но еще отдают свое тепло. Рост температуры реактора мог привести к тепловому взрыву, к расплавлению тепловыделяющих элементов с атомным топливом, на дне реактора могла образоваться критическая масса, а это – атомный взрыв!!!

Реактор – неуправляем, пошел в «разнос»! Такое не могло присниться экипажу даже в страшном сне. На подводной лодке началась борьба за жизнь корабля и экипажа.

Командир АПЛ, выслушав предложения специалистов БЧ – 5 (электромеханическая боевая часть), принял решение всплыть в крейсерское положение и смонтировать нештатную систему охлаждения реактора, предложенную офицером БЧ-5 лейтенантом Юрием Филиным. Для выполнения работ аварийной группе необходимо войти в выгородку над аварийным реактором, где – радиационный ад!!!

Радиационная обстановка (из воспоминаний командира электротехнического дивизиона БЧ-5 В. Е. Погорелова) :

«… 05—30… Доклад Вахромеева (начальника хим. службы) о постоянном росте активности: в 6-ом (реакторном отсеке) до 100 р/час, в 7-ом (турбинном) 50 р/час, в 8-ом (электромоторном) и на пульте (управления реакторами) порядка 25—30 р/час; из-за смен вахт появилась активность в смежных отсеках….

.. 06—50. Начало аварийных работ… активность на крышке аппарата (реактора) до 200—250 р/час… В конце работ… активность на крышке аппарата достигает 500 р/час…

…9—20 – 9—30… активность на пульте управления до 100 р/час… в первом отсеке сравнительно благоприятная обстановка – от 2-х до 5-и р/час, к концу суток – до 10…» (Книга «К-19»: события, документы, архивы,, воспоминания», изд. дом «Вся Россия» Москва, 2006 год).

«… Когда осушали первый этаж (реакторного отсека) главным осушительным насосом (ГОН) третьего отсека, протащили радиоактивную воду до центрального поста по системе осушения…» (из воспоминаний командира группы ДУ БЧ-5 М. В. Красичкова, та же книга).