Астрид – хозяйка Рождества

В обстановку спальни, помимо вычурной кровати входили пара кресел, обитых серебристой парчой, ширма с лебедями, канапе с маленькими подушечками, небольшой рабочий стол и круглый столик, на котором стояли чайный и кофейный сервиз. Зеркало в серебряной оправе, пушистый ковер на начищенном паркете и роскошный трельяж с кучей пузыречков. А графинюшка неплохо жила, однако.

Мои размышления прервали голоса в коридоре, и вскоре в дверь постучали.

– Войдите! – крикнула я и в спальню вошли уже знакомый мне слуга и молодой парнишка лет пятнадцати.

Его лицо было бледным, волосы взъерошенными, а под глазом расплывался бордовый фингал.

– Вы что, били его? – мне стало жаль этого симпатичного мальчишку с упрямым взглядом и сжатыми кулаками. – Может, кто-то и подсветил, – пожал плечами мужчина. – Так он же, засранец, совсем с катушек слетел! Дерется, кричит и такое говорит, что конюхи, грешным делом, подумали – все, свихнулся наш Джеспер!

– Никакой я вам не Джаспер! Я – Антон! – угрюмо произнес парнишка и взглянул на меня быстрым, злым взглядом. – И вас не существует! Вы – моя фантазия! Галлюцинация!

У меня в душе все перевернулось от радости – Антон! Неужели я здесь не одна! Но в этом всем была и ложка дегтя – значит, происходящее не бред воспаленного сознания, а реальность. Странная, мистическая, пугающая, но реальность.

– Оставьте нас на минутку, – вежливо попросила я слугу. – Мне нужно сказать пару слов Джасперу. Обещаю, что он станет вести себя хорошо.

– Я буду рядом, – мужчина предупреждающе взглянул на паренька и вышел.

– Скажи-ка мне Антон… – медленно произнесла я. – Ты случайно не москвич?

Парень настороженно уставился на меня, а потом протянул:

– Москвич. Южное Тушино. А вы кто?

– Тоже москвичка. Строгино, – мне даже захотелось смеяться, не смотря на ужасное состояние. Лицо мальчишки приобрело совершенно комичное выражение – брови выгнулись «домиком», рот приоткрылся, а глаза увеличились в размерах.

– А что здесь происходит? Вы можете мне объяснить? – он приблизился ко мне и присел на пол. – Это какие-то эксперименты правительства, да? Гипноз? Внушение?

– Не говори глупостей, – я все же рассмеялась и схватилась за ребра. – Ох… Как больно. Мне кажется, что попав в аварию в своем мире, я каким-то невероятным образом переселилась в это тело. Слушай, а что случилось с тобой до того, как ты очнулся здесь?

– Я приехал по вызову… – Антон вдруг замер и воскликнул: – Строгино! О Боже!

– Тише ты! – я указала на дверь. – Нас могут подслушивать!

– Это вас я вез! – горячо зашептал он, и на его лице появилось радостное выражение, словно он встретил давнего знакомого. – Мы слетели с моста в реку!

– Да! – я пыталась вспомнить, как он выглядел в прошлой жизни, но кроме черной шапочки и белозубой улыбки в зеркале заднего вида ничего не вспоминалось. – Тебе сколько лет было?

– Тридцать, – Антон нахмурился. – А почему было? Я что, умер?

– Подозреваю, что да, – я пожала плечами. – Думаешь, мы могли выжить после такого?

– Вот зараза! – он обхватил голову руками и простонал: – Ну, за что мне такое? Да, как же так!

– У тебя кто-то остался там? – мне было жаль его. – Нет, я детдомовский, – тихо ответил он и горько усмехнулся. – Ни кола ни двора. Голь перекатная.

– Тогда – это шанс начать новую жизнь, – совершенно неожиданно даже для самой себя сказала я. – Ты жив. Пусть даже в чужом теле, но жив! На вид тебе лет пятнадцать, может чуть больше, а значит у тебя вся жизнь впереди. С твоим опытом, ты можешь начать что-то новое и интересное. Если, это конечно, возможно здесь.

– А где мы? – паренек с интересом слушал меня. – Вы знаете, где мы?

– Пока нет, – я вдруг отчетливо поняла, что это действительно шанс. Шанс прожить еще одну жизнь. – Но зато я знаю, что попала в тело графини.

– Круто… – Антон немного приободрился. – А я конюх. Неужели для меня какого-нибудь маркиза не нашлось, или барона на худой конец?

– У тебя болит что-нибудь? – я потрогала его фингал и он поморщился.

– Болит голова. По-моему, этот малец упал откуда-то.

– Экипаж графини перевернулся, и ее тело тоже пострадало, – я показала на свою рану на лбу. – Подозреваю, что мы умерли в своем мире, а эти люди испустили дух в своем.

– И нас засунули в их тела, – хмыкнул Антон. – А их души куда?

– Этого я не знаю, – вздохнула я и добавила: – Лучше об этом не думать, иначе можно сойти с ума. Давай приспосабливаться к новым обстоятельствам. Главное – держаться вместе.

– Как тут приспосабливаться, если я не понимаю, что делать? – Антон поднялся и направился к дверям. – Ладно. Пойду я, а то еще начнут шептаться, чего я у вас в спальне столько времени делаю.

– Да ты ребенок! – засмеялась я. – Кто что скажет? Тем более, как я поняла, графиня девушка сердобольная, печется обо всех.

В дверь постучали, и в комнату заглянул слуга.

– Увести его? – он кивнул на Антона. – Вам бы отдохнуть, ваше сиятельство.

– Джаспер сильно пострадал, когда падал, – сказала я ему. – Пожалуйста, скажите, чтобы о нем позаботились. Парню нужно отлежаться.

– Хорошо графинюшка, – слуга подтолкнул парня к двери. – Нилс все сделает, не переживайте. Доброе сердечко… ох, доброе…

Он увел Антона, а я подумала, что нужно проследить, чтобы с ним все было в порядке.

Мне становилось все хуже, и я чувствовала ужасную слабость, которую сопровождала тошнота. Наверное, сотрясение мозга… Хорошо хоть переломов нет.

Я опустилась на подушки и только прикрыла глаза, как в дверь снова постучали. – Да! – крикнула я, надеясь, что это не свекровь или ее отвратительный сынок.

К моему облегчению, это была тетушка Лонджина. За ней вошла служанка с большим подносом и поставив его на столик, поклонившись, покинула комнату.

– Сейчас переоденетесь, выпьете травки и сразу же уснете, – мягко сказала она, глядя на меня ласковыми глазами. – Так зашибиться! Ужас! Давайте, ваше сиятельство, присядьте… Вот так…

Я с удовольствием отдалась ее умелым рукам и вскоре уже восседала на кровати в шелковом пеньюаре, в окружении взбитых до состояния дрожжевых пончиков подушек.

Тетушка Лонджина протянула мне чашку с травяным отваром и присела рядом.

– Я сказала, что нужно вызвать врача, но ваша свекровь воспротивилась, начала кричать и топать ногами. Сказала, что ничего страшного с вами не случилось и вообще вы сами виноваты.

– Ничего, я скоро встану на ноги, – пообещала я ей, отпивая немного горьковатый горячий отвар. – Все пройдет.

– Бедная вы моя, – женщина погладила меня по плечу. – Всем помогаете, а о вас никто заботиться не хочет.

– Я могу сама о себе позаботиться, – заверила я тетушку Лонджину и подумала, что возможно у нее удастся узнать, где я и какой сейчас год. Просто нужно это делать, как можно аккуратнее.

– А если вы выйдете замуж за Валентина, она совсем с вас не слезет, – вдруг сказала она и я напряглась – замуж за Валентина? Она что, хочет меня сосватать своему второму сыну? Очень странная история, исходя из того, что я ей не нравилась.

– Не хочу я за него выходить, – я сделала большой глоток и почувствовала, как по телу разливается расслабляющее, благодатное тепло. – И никто меня не заставит.

Ведь так? Кто может заставить вдову? Возможно, раньше и решали за молодых девиц, но в этом случае я сама себя хозяйка.

– Дорогая моя деточка, – тетушка Лонджина всплеснула руками. – Она ведь вас из дому выгонит! Вы же знаете, что покойный граф ничего вам не оставил, кроме скудного содержания и домика под Крестонским лесом! Как вы жить будете?

Ага! Вот оно что! Но тогда почему она не выперла меня сразу же?

– Уже год траура к концу подходит, и нужно будет решать… – тем временем, чуть не плача, говорила женщина. – Валентин хоть и не видный мужчина, размазня, прости Господи, но как увлекся вами! Горит! Да и граф он теперь. Хорошо подумайте, ваше сиятельство… Бог милостив к вам, и во второй раз дарит такой шанс. Батюшка ваш, барон, только благодаря вашему замужеству и живет. Кто ж за него карточные долги отдавать будет? История вырисовывалась отнюдь не радостная, а даже наоборот – графинюшка-то, в капкане.

Глава 3

После отвара тетушки Лонджины я заснула крепким сном без сновидений и проснулась уже вечером, когда за окнами сгущались прозрачные, сиреневые сумерки. Голова не болела, но тело так же ныло и каждое движение причиняло дискомфорт. В открытую створку врывался легкий, свежий ветерок и я с наслаждением вдохнула травянистый, луговой аромат, с тонкими медовыми нотками. Интересно, что за растение испускает такой нежный и в то же время тревожный аромат?

– Проснулась?

Я даже охнула от неожиданности, услышав язвительный голос. Тильда!

Женщина неслышно вошла в комнату, не удосужившись даже постучаться, и зажгла свечи. Она уселась в кресло и недовольно поджала тонкие губы.

– Мне совсем не нравится, когда ты без дела валяешься в кровати. Скажу тебе честно – это раздражает.

Нормальная? Она видимо ожидала, что после случившегося я начну скакать, как горная коза.

– Я перевернулась вместе с экипажем, – холодно ответила я. – У меня отбиты все ребра и разбита голова. Я что, по-вашему, деревянная?

– Мне сейчас кажется или ты огрызаешься со мной? – она злобно уставилась на меня. – Это происшествие действительно повлияло на тебя, и ты ведешь себя неподобающим образом! Без должного уважения! Но сейчас не об этом. Когда ты дашь ответ Валентину? Мальчик ждет! Или ты надеешься оттянуть этот момент, прикрывшись своим якобы недомоганием? Но ты должна помнить, что в таком случае твой отец лишится той помощи, которую я посылаю ему каждый месяц. Он загнется от холода в своем доме, по которому бегают мыши, или сгинет в сточной канаве, проигравшись в пух и прах!

Ясно – шантаж. Не знаю, как все это терпела настоящая графиня, но я терпеть не собиралась. Возможно, она переживала за отца, поэтому шла на такие жертвы – похоже и первый брак был заключен чисто из-за финансовой составляющей. Что же это за отец, который пользуется всеми благами и живет в свое удовольствие, зная, что его дочери нелегко? Но мне он не был отцом, и я всегда презирала подобных мужчин, поэтому мне не нужно было заботиться о его благополучии. Что там говорила тетушка Лонджина? Домик и скромное содержание? Отлично. Уж лучше это, чем новоиспеченный, замшелый граф.

– Если бы не странная и нелепая привязанность Валентина, то я бы не терпела тебя в этом доме, – гнула свое свекровь, выплескивая свой яд. – Что покойный Андор был увлечен тобой с первой встречи, что мой второй сын попал в умело расставленные сети! Признайся, ты специально тянешь с ответом, чтобы он воспылал еще больше? Хитрая куртизанка! Уверена, что ты боишься потерять нагретое местечко и роскошь графского дома! – Нет, не боюсь, – она надоела мне до чертиков. – Я не собираюсь выходить замуж за вашего сына и с удовольствием отправлюсь в дом, который перешел мне по завещанию.

Тильда, молча, смотрела на меня и, вероятнее всего, находилась в полнейшем шоке. Я уже начала переживать, что она грешным делом онемела, но все-таки из ее рта вырвалось нечто, похожее на шипение:

– Что? Что ты сейчас сказала?

– Я сказала, что не собираюсь выходить замуж за вашего сына, – с готовностью повторила я. – Мне это не нужно. Упрекать меня отцом тоже не стоит – он взрослый человек и я не в ответе за него.

– Мне кажется, что ты повредилась умом! – воскликнула свекровь и ее щеки затряслись от негодования. – Я вышвырну тебя из этого дома, и ты никогда больше не вернешься сюда!

– Не стоит так нервничать, я и сама с удовольствием покину его, – я даже улыбнулась ей, отчего Тильда затряслась еще больше.

– Завтра же я приглашу нотариуса, чтобы в его присутствии ты получила все, что тебе причитается, и убралась отсюда! – она вскочила с кресла и глядя на меня полным ненависти взглядом, сказала: – Из-за тебя мой сын испытает ужасное разочарование! Бедный мальчик! А ты – жестокая дрянь!

– Хватит оскорблять меня, – ледяным тоном произнесла я. – Пока нотариус не зачитал завещание, я здесь хозяйка и не стану терпеть от вас такие слова. Покиньте мою комнату и не заходите сюда без моего на то разрешения.

Она покрылась красными пятнами и выскочила из спальни, громко хлопнув дверью. Вот же змея! Я совершенно не знала всех правил этого мира, и когда говорила о нотариусе и завещании, могла попасть впросак, но она это «съела», а значит, так и было. Пока завещание не вступило в силу, я в этом доме тоже имела некие права.

После этого разговора мне снова стало плохо, разболелась голова, к горлу подступила тошнота, а сердце начало выскакивать, колотясь о ребра. Я опустилась на подушки и прикрыла глаза. Нужно заснуть. В моем случае сон – самое лучшее и пока, к сожалению, единственное лекарство.

Утро началось с визита тетушки Лонджины. Она принесла завтрак и мазь в глиняном пузыречке.

– Эту мазь принесла в замок София из деревни, – рассказала она, наливая в кружку ароматный чай. – Ее муж нашел вас на дороге.

– Она добрая женщина, – ответила я, мысленно поблагодарив ее. Ведь не забыла, позаботилась.

После сна я чувствовала себя немного лучше и даже съела пышную оладью, запив ее вкусным чаем. Тетушка Лонджина с улыбкой наблюдала за мной, а потом сказала:

– Если есть аппетит, значит, скоро пойдете на поправку. В дверь постучали, и когда женщина открыла ее, я услышала девичий голос:

– Тетушка Лонджина, госпожа Тильда желает видеть ее сиятельство. Нотариус прибыл.

Она что-то ответила ей и, закрыв дверь, подошла к кровати.

– Зачем она вызвала нотариуса, ваше сиятельство?

– Он зачитает завещание мужа, – ответила я, глядя в ее взволнованные глаза. – Мне придется покинуть этот дом.

– О нет… – прошептала тетушка Лонджина, хватаясь за сердце. – Только не это! Ваше сиятельство, вы отказались выйти замуж за Валентина?

– Да, я отказалась. Ничто не заставит меня стать женой этого человека.

– Но как же ваш батюшка? – женщина чуть не плакала, но во мне все это вызывало совершенно противоположные чувства – радость и надежду на самостоятельную жизнь.

– А батюшке пора завязывать с картами и заняться куда более полезными делами, – отрезала я. – Тетушка Лонджина, помоги мне подняться.

Пока она помогала мне умываться и одеваться, я думала о том, как забрать с собой Антона. Оставить его здесь я никак не могла – мы должны были быть вместе, ведь неспроста нас «закинули» сюда вдвоем.

В легком платье из цветастого сатина я выглядела не такой бледной, а тетушка Лонджина еще и пощипала мои щеки, чтобы придать им румянца. Мне было очень тяжело и непривычно видеть чужое лицо в зеркале, и я старалась не смотреть на себя, ощущая ужасный диссонанс внешнего с внутренним.

Тетушка Лонджина провела меня к кабинету, и пока мы шли по длинным извилистым коридорам, я обратила внимание, что все вокруг дышит роскошью и некой показушностью, что ли… Лепнина, фрески под потолком, стены обитые бархатом и парчой, начищенные подсвечники и портреты каких-то надутых франтов в пафосных позах. Видимо, хозяину этого дома нравилось пускать пыль в глаза.

Когда я постучала и вошла в кабинет, Тильда одарила меня таким взглядом, против которого даже взгляд медузы Горгоны показалась бы взором наивной третьеклассницы.

Она восседала на диване, расправив свои необъятные юбки с выбитыми цветами, от которых рябило в глазах, а за ней стоял Валентин с обиженным лицом. При виде меня он надул губы и отвернулся, показывая крайнюю степень неприязни к моей персоне.

Нотариус, немолодой, но бодрый мужчина с торчащими в беспорядке волосами, сидел за столом красного дерева, а перед ним лежала стопка бумаг. Он близоруко прищурился, глядя на меня, и нацепил на нос очки.

– Доброе утро, ваше сиятельство.

– Доброе утро, – вежливо ответила я и опустилась на стул возле камина, чтобы быть подальше от недовольной семейки. – Начинайте! – нетерпеливо приказала свекровь, и я еле сдержала улыбку – как же ей хотелось выгнать меня из дома. Она даже не скрывала этого.

– Итак, покойный ныне граф Андор Расмуссен, оставил своей супруге Астрид Расмуссен имение «Вит Миднатт»* возле Крестонского леса и земли, прилегающие к нему, а так же содержание в размере двухсот фаллеров в год, – зачитал нотариус и добавил: – Еще ваше сиятельство, вы можете взять с собой слуг в количестве четырех человек, выплачивать жалование которым станет новый граф Расмуссен, один экипаж и двух коней из графских конюшен. Все.

Тильда еще больше поджала губы, скорее всего, подсчитывая траты, которые придется нести ее сыну, и зыркнула на меня грозным взглядом. Но я не обращала на нее внимания, радуясь тому, что можно забрать Антона.

Я вежливо откланялась и покинула кабинет, размышляя о том, что все-таки свой дом – это свой дом, где я буду сама себе хозяйкой. Скорее всего, денежное содержание не очень велико, но если жить скромно, то его вполне могло хватить – предположила я. Ведь когда выделяют определенную сумму денег, всегда руководствуются каким-то прожиточным минимумом. Двести фаллеров… Интересно, что за них можно купить?

– Ваше сиятельство!

Я резко обернулась и чуть не упала от того, что закружилась голова. Опершись о стенку, я глубоко вдохнула и подняла глаза.

– Да, тетушка Лонджина. Что-то случилось?

– Что сказал нотариус? – женщина подошла ко мне и заглянула в глаза. – Мы больше вас никогда не увидим?

– Мне разрешено взять с собой четырех слуг, – рассказала я ей. – И экипаж с лошадьми.

– Господи, графинюшка! Возьмите меня с собой! Я вас умоляю! – тетушка Лонджина схватила мои руки и принялась целовать их. – Мне даже много платить не надо, главное, чтобы подальше отсюда!

– Успокойся, – я отняла руки, чувствуя неловкость. – Если вы поедете со мной, жалованье у вас останется прежним, его будет платить новый граф.

– Вот и хорошо, хоть какую-то копейку с них сорвать! – зло проворчала женщина и тут же засияла как начищенный пятак. – Заберите и моего Нилса! Он ведь такой расторопный!

Похоже, она говорила о мужчине, который нес меня к спальне и привел Антона. Приятный дядька, с этим не поспоришь.

– Хорошо, – кивнула я и добавила: – Еще я возьму Джаспера. А ты можешь выбрать кого-нибудь еще, в ком уверена на все сто процентов.

– Джаспера? – удивилась тетушка Лонджина и ее седые брови поползли вверх. – Зачем он вам? – Мне жаль его, – ответила я, не зная, как обосновать свое желание взять неопытного слугу, а подростка, который ко всему прочему еще и свалился с крыши недавно. – Он хороший парень, а здесь ему жизни не будет.

– Что ж, это ваше дело, – женщина на секунду задумалась, а потом сказала: – Возьмите еще Гринча – он отличный работник, да и мужчины всегда что-то смогут подправить в доме, отремонтировать. А готовить я сама смогу, да и в доме прибраться.

– Может, стоит еще кого-то нанять из деревни? – предложила я. – Женщину, которая станет помогать вам по дому?

– Это было бы хорошо, – тетушка Лонджина вздохнула. – Только вот вряд ли кто-то захочет работать в имении возле Крестонского леса. Деревенские люди очень суеверные, ваше сиятельство.

Таак… Что за ерунда? Ну да, как же… Что ты могла еще получить в наследство, как не дом с привидениями! Почему-то я была уверена, что именно приведения должны населять сие «приятное» место. И как спросить у тетушки Лонджины, что с этим домом не так? Ведь графиня, наверное, знала историю имения. Но мне несказанно повезло – женщина наклонилась ко мне и прошептала:

– Сегодня вечером я расскажу вам тайну этого места!

– Хорошо, – кивнула я и попросила: – Ты поможешь мне собрать вещи?

– Конечно, графинюшка! Сначала я заварю вам травки, а потом займусь вещами. Мне-то собирать особо нечего – мой узелок, да Нилса котомка. Идите в кровать.

Она быстро пошла по коридору, покачивая пышными бедрами, а я растерянно замерла – куда идти? Все такое одинаковое!

Как назло из кабинета вышла Тильда и заметив меня, ехидно поинтересовалась:

– Когда вы покинете дом? Нам здесь чужие люди не нужны. Хотя вы можете остаться в качестве прислуги – нам не хватает молодых рук.

– Не дождетесь, госпожа язва, – я мило улыбнулась ей и она начала надуваться, как индюшка. – Оставайтесь сами в своем роскошном гадюшнике, а меня уже завтра утром здесь не будет.

– Ах, ты! Ах, ты… – она потрясла кулаками в мою сторону и прошипела: – Чтоб ты сгинула в этом проклятом имении! Бесстыжая! И я прослежу, чтобы ты не взяла самый лучший экипаж!

– Не имеете права, – спокойно ответила я. – В завещании не обозначено, какой именно экипаж я должна взять. Так что…

Тильда промчалась мимо меня, обдав тяжелым ароматом приторных духов, и исчезла за углом.

– В проклятом имении, говоришь? – прошептала я, глядя ей вслед. – Прелесть какая. В коридоре показалась молоденькая служанка, и я обрадовалась – она проведет меня в комнату. Подозвав девушку, я сказала, что мне плохо, и попросила сопроводить. Она тут же подхватила меня под руку и аккуратно повела, испуганно заглядывая мне в лицо. Бедняжка, наверное, переживала, чтобы я не рухнула в обморок, и ей не пришлось возиться со мной.

Оказавшись возле своей спальни, я поблагодарила ее и сказала, чтобы она разыскала Нилса и передала, что я жду его в своей комнате.

– Сию минуту, ваше сиятельство! – девушка сделала книксен и, подобрав юбки, помчалась обратно.

Нилс пришел примерно минут через десять и сразу же принялся благодарить меня за то, что я забираю их из этого дома. Он выглядел таким счастливым, будто я выкупила их из рабства.

Выслушав все добрые слова, на которые радостный мужчина не скупился, я попросила его, чтобы он помог собраться Джасперу, предупредил Гринча о том, что он тоже едет с нами, и чтобы они вместе отправились на конюшню и выбрали экипаж и двух коней.

– Все должно быть готово к завтрашнему утру, – предупредила я, и он закивал головой.

– Да, конечно, графинюшка! Все будет сделано! И уж поверьте, мы с Гринчем выберем самых лучших коней! И экипаж возьмем, не абы какой!

Вот такой подход мне нравился, и я представила, как обрадуется Антон, узнав, что мы уедем отсюда и станем самостоятельными. Звать его к себе я не стала, чтобы не вызывать подозрения таким активным вниманием к его жизни, лишь поинтересовалась, как его здоровье – на что Нильс ответил:

– Скоро снова по лестницам прыгать начнет! Молодое, да глупое!

Вскоре пришла тетушка Лонджина и принесла в большой фарфоровой кружке свое питье.

– Я не добавляла сонных травок, это уже к ночи, ваше сиятельство, – сказала она и поставив кружку на столик, распахнула дверцы шкафа. – Точно несколько сундуков понадобиться, чтобы вещички ваши уложить. Ну ничего, главное ничего не забыть. Особенно зимнее! В этом году обещают такую зиму, какой уж давно в наших краях не было! Говорят, Дорвегию засыплет снегом по самые крыши! Я одну такую зиму помню… Лет десять назад, в тысячу семьсот сорок четвертом году… Да, точно… Так замело, что детишки катались на санках прямо с крыш! Мороз такой был, что даже рукавицы на овчине не спасали!

Ага! Значит я в Дорвегии восемнадцатого века! Хоть что-то стало проясняться!

– Кто может знать, что будет? – улыбнулась я. – Особенно, какая погода нас ждет.

– Не скажите, графинюшка, – вздохнула женщина, вытаскивая из шкафа какие-то наряды. – Грибов было очень много! Под каждым кустом целыми семьями росли! А это предвещает снежную зиму! А желудей! Не счесть! Верные приметы, скажу я вам… – Вы мне обещали рассказать об имении возле Крестонского леса, – вспомнила я. – Оно действительно проклятое?

– Вечером, ваше сиятельство, – она подошла ко мне и протянула кружку с остывшим питьем. – Сейчас дел невпроворот. А вы лекарство пейте, да будем рану лечить мазью, что София передала.

Где-то, через час, сундуки с моими вещами стояли рядом с дверями, и довольная тетушка Лонджина, оглядела шкаф и всю комнату придирчивым взглядом.

– Вот и управились. Отдыхайте, ваше сиятельство, а я пойду свои вещички собирать. Обед я вам сюда принесу, нечего в таком состоянии вниз спускаться да на их недовольные лица смотреть.

Она забрала кружку и вышла, оставив меня в одиночестве. Я заложила руки за голову и погрузилась в свои мечтания, представляя какое будущее меня ждет. Горевать о прошлом не было смысла, да и что я потеряла? Одинокую, унылую жизнь взрослой тетки? Квартиру? Но здесь вообще был плюсик в мою карму – ее я завещала городскому фонду, который обеспечивал детей-сирот жильем. Так что, уйдя из той жизни, я подарила кому-то надежду и радость иметь свой угол.

Да, здесь все было чужим и незнакомым, а судя по отношению «родственников», порой и враждебным, но у меня есть дом, кое-какие средства и главное – добрые люди рядом, среди которых и повязанный со мной одним миром – Антон-Джаспер.

Пусть здесь не было цивилизации, в привычном для меня смысле слова, но и в этом можно было найти свои плюсы – чистый воздух и уйма времени. А насчет проклятого имения… Глупости все это. Суеверия и склонность людей этого времени все мистифицировать. Я, конечно, послушаю историю тетушки Лонджины, но это, скорее, будет лишь страшной сказкой, которые, кстати, я очень любила…