Осколки моей души

© Ася Лесная, 2024

ISBN 978-5-0064-1996-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Самая главная проблема в жизни – это страдание, которое причиняешь, и самая изощрённая философия не может оправдать человека, истерзавшего сердце, которое его любило. (Бенжамен Констан «Адольф»)

Глава I

– Ворон, ты чего застыл? – пихает меня Савельев. – Сань, парни ждут, надо ехать!

– Заводи тачку, дай мне пять минут, – глухо произношу я.

Не знаю, что в этот момент обо мне подумал Серый, но мне было плевать. На небольшом пустыре в центре города, в ночное время собирались байкеры и стритрейсеры. Завидное место, где с приходом темноты крутятся огромные деньги. Многие не прочь погоняться со смертью в обмен на хороший куш. Была понятна реакция Савельева на мой ступор, ведь я не любил машины и байки, уж тем более скорость, вот только…

Стоило выйти из клуба и вдохнуть прохладный осенний воздух, как в груди все затрепыхалось, а взгляд, среди света фар и ждущих старта гонщиков, без промедления нашел её. Хрупкая фигура, облачённая в кожаную куртку, штаны и берцы, облокотилась на спортивный байк. Безразличный взгляд скользил по толпе. На линию старта выходит девушка в мини-юбке и топике, становится в центр и предвкушающе смотрит на притихшую толпу. Тонкие пальцы обхватывают шлем и укрывают за ним светлые волосы. Она садится на Kawasaki и убирает подножку. Старт прозвучал и Кира скрылась за поворотом трассы, вместе с ещё двумя байкерами, так и не дав мне даже пяти минут, чтобы забыться и дать моему больному воображению надежду на то, что я с ней рядом. Хотя бы вот так. Хотя бы имея возможность её увидеть.

Чёрт!

Сплюнув, сажусь рядом с Савельевым и хлопаю дверью Porsche. Серый, знающий меня с детства, ни о чём не спрашивает и молча отъезжает в сторону загородных коттеджей.

***

Шумная компания, выпивка, девушки – все слилось в единое пятно, не оставив на утро ничего, кроме головной боли и раздражения. Выбравшись из такси, шагаю по облагороженной алее в сторону большого особняка, надеясь, что останусь незамеченным и смогу доспать ещё пару часов.

Поднявшись по мраморным ступеням и кивнув дворецкому, захожу в холл и останавливаюсь под обеспокоенным взглядом матери.

– Что на этот раз? – устало вздыхаю я, подходя к ней и целуя в щёку.

Несмотря на идеальную прическу и свежий макияж, ей не удается скрыть от меня следы усталости. Поправив чёрные локоны, мама опускает ресницы и тихо говорит:

– Он тебя ждёт.

Начинается… Играя желваками, на ходу снимаю куртку и поднимаюсь на второй этаж. Пройдя по длинному коридору, толкаю дубовые двери и ехидно говорю, смотря в хищные карие глаза:

– Снова пил, снова не вернулся домой и снова не оправдал родительских надежд!

– Прекрати! – ударяет по столу отец.

Закатывая рукава рубашки, проходится взглядом по моему помятому виду и, откинувшись на спинку кресла, говорит уже осточертевшее:

– Ты забыл, кто ты есть? Что у тебя есть обязанности, и какое место ты занимаешь в этом доме?

Сев в кресло напротив, смотрю в упор и отвечаю, еле сдерживая злость:

– Мне не пять лет, запугивания и упрёки уже не работают. Всё, что от меня требуется, я выполняю. А как я провожу своё личное время, тебя не касается.

Мой отец был крупной шишкой в нашем городе. С ним считались все и его власть была практически безгранична. Григорию Воронову никто не выдвигал условия – все покорно следовали его воле – кроме меня.

Элитные школы, учеба заграницей, введение в бизнес – всё это я пресёк, стоило отцу выдвинуть требования о женитьбе. Вернувшись из Германии, пару лет назад, я перевёлся в наш университет и взял на себя клубный бизнес. Своеобразная подачка, что пришлась Воронову не по вкусу. Отец планировал подключить меня к более серьёзным делам, что требовали поездок в Европу и Штаты, встречи с партнёрами и прочей ахинее, которой мне с детства забивали голову. Вот только всем этим он мог подтереться. Я четко разграничил свою жизнь, не позволяя вмешиваться в неё никому. Хочешь, чтобы я не позорил фамилию и принимал участие в семейном деле? Хорошо – возьму под крыло несколько клубов. Не бросал учёбу? Так, а чем родная альма-матер не угодила? Всё те же финансы и управление. Не интересуюсь семьей? Да как же так, отец родной, я ведь живу с тобой под одной крышей!

– Сын, я не вмешиваюсь в твои дела. Я лишь хочу, чтобы ты взялся за голову и посмотрел, что ты делаешь с собой. Полгода ходишь, как в воду опущенный, отдал трассу Варану, отказался от расширения Вандервуда… – поднявшись, он отошёл к окну и сложил руки на груди. – Хрен с ним с бизнесом, это твоя территория и тебе решать, но ты сам на себя не похож. Последний раз ты так пил после Японии, но пришёл же в себя, смог взять себя в руки, занялся бизнесом и ни разу не упустил возможности поиметь с моих партнеров лишние бабки, так что произошло?

Усмешка скользнула по моим губам, а взгляд упёрся в стол. Большой босс задел старую рану, но её я держал глубоко внутри, заперев на все замки. Зато новая боль, что терзала меня изнутри, упорно пробиралась всё глубже, стоило вспомнить. Одна встреча. Одна ночь. Жизнь разделилась на до и после так стремительно, что я не успел ничего понять. Я чувствовал себя помешавшимся психом или наркоманом, который не мог дотянуться до дозы. Помешательство – вот, что это было.

Я вышел из кабинета, так ничего и не ответив. Хотелось отключиться и забыть. Но мой мозг играл со мной в жестокие игры, подсунув в сон давние воспоминания.

Полгода назад

В Вандервуде гремела музыка, шумная толпа ликовала от выступления популярной группы, а бар не успевал пополняться алкоголем.

– Фу-у-ух, ну и жара! – воскликнул Олег, падая рядом на диван. – Таких цыпочек подцепил, вы себе и представить не сможете!

Серый рассмеялся и предвкушающе огляделся, а я, хлопнув Олега по плечу, потянулся за своим виски. Настроение было улётным, сессия закрыта, а сегодняшняя ночь в клубе сулила отличную прибыль. В планах было выкупить соседнее здание и, соединив его с клубом, отстроить там отдельную площадку для выступлений музыкальных групп. Оглядывая свои просторы, я оценил, как мои сотрудники смогли раздвинуть столики и при этом сохранить приватные зоны, а всё ради нагрянувшей на днях рок-группы, умоляющей предоставить им место для концерта и презентации нового альбома. Всё-таки, места было маловато для сцены и танцпола, так что идея с новым зданием мне нравилась.

– Скучаете, мальчики? – проворковали присоединившиеся девушки.

Брюнетка в коротком платье с глубоким вырезом, не стесняясь, села на мои колени, пока её подружки подбирались к моим друзьям.

– А ты, красавчик? – жарко выдохнула в мою шею.

– С тобой, детка, точно не соскучусь, – хмыкнул я, водя руками по аппетитным формам.

Ловкие пальцы забрались под ширинку джинс и стали ласкать меня, тут же распаляя желание.

– Сань, к тебе пришли! – сказал подошедший администратор.

– Прости, малыш, придется отложить нашу игру, – скинув с себя брюнетку, кивнул Игорю и прошел по скрытому коридору в свой кабинет.

Через пару минут администратор открыл дверь и вошла та, кого я надеялся больше не увидеть. Медленно стянув с себя меховое пальто, рыжая бестия оголила голубое шёлковое платье, что обтягивало тело, как вторая кожа, ярко демонстрируя отсутствие на нём нижнего белья. Подведённые красной помадой губы раскрылись, выпуская томный голос:

– Здравствуй, милый!

Безразличие на моём лице её явно не смущало, поэтому пришлось холодно произнести:

– Я ясно обозначил границы наших отношений, Ясмина.

Хмыкнув, девушка прошла за стол и села передо мной, проведя холодными пальцами по моей щеке и обдав приторно-сладким ароматом духов.

– Заметь, ты сам сказал «наших отношений» … – наклонившись, продолжила с придыханием: – Саша, ты же знаешь, нам друг от друга никуда не деться.

– Найди себе другого мужика, ми-ла-я, желательно побогаче, раз твой папочка так давит.

– Причём здесь отец, Воронов? – усмехнулась она. – А может мне ты нужен, может зацепил. В конце концов, наш брак выгоден, ты и сам знаешь…

Железным я не был, девчонка возбуждала, но я прекрасно знал подобных ей, потому, решил поиграть напоследок. Скрутив и прижав лицом к столу так быстро, что Ясмина только и успела ахнуть, задрал платье и огладил ягодицы. Наклонившись к самому уху, грубо куснул за мочку и прошептал:

– Чтобы заполучить меня, придётся постараться, детка.

– И что ты хочешь? – выдохнула она, начиная тереться о мой пах задницей. – Любая поза, Сашенька…

– Не так просто, – хмыкнул я, резко её отпуская и направляясь к двери. – Там огромная толпа мягких и податливых женских тел, попробуй затмить их всех.

Танцпол дрожал под натиском резвившихся гостей клуба. Оказавшись на нём, тут же был увлечён отрывающейся группкой студенток и стал танцевать в их компании. Ясмина не смогла удержать гнев, что так ярко отразился в её зеленых глазах, но, пробравшись в наш круг, ловко оттеснила жавшуюся ко мне девицу, заменяя её неприкрытое желание своим. Двигаться рыжая умела, но и я не спешил поддаваться и стал высматривать следующую претендентку. Взгляд тут же зацепился за хрупкую фигуру в черном платье. Светловолосая девушка двигалась в такт музыке, полностью поддаваясь её вибрациям, и ни на кого не обращала внимание, никого не пыталась завлечь. Выставив перед собой какого-то парня, быстро увильнул от Ясмины и оказался за спиной девушки, золотистые волосы которой водопадом спускались к пояснице, так и маня пропустить их сквозь пальцы.

Будто почувствовав меня, она обернулась и, пробежавшись по мне взглядом, прижалась к груди, вынуждая двигаться с ней в одном ритме. Голубые глаза под длинными ресницами не скрываясь рассматривали мое лицо, а тонкие пальцы обхватили шею. На ней не было косметики, отчего живой румянец заметно пылал на щеках. Не отставая от её рук, я также исследовал гладкую спину и тонкую талию, постепенно спускаясь к бедрам. Ясмина пыталась подобраться и отбить меня, но я всякий раз разворачивался к ней спиной, не желая отрываться от ясных глаз блондинки, что так ярко блестели в свете разноцветных огней. Девчонка также глазела на меня, покачиваясь в такт музыке, и неспеша гладила по спине. Желание требовало выхода, и я точно не собирался удовлетворять его с рыжей.

Наклонившись, легко коснулся губами пухлого рта девчонки. Она замерла, всего на мгновение, затем прижалась крепче и ответила на поцелуй. Подхватив её под ягодицы, пересек танцпол и коридор, не отрываясь от мягких губ, толкнул дверь в свой кабинет. От девчонки пахло вином, а чуть затуманенный алкоголем взгляд, как и у меня, горел желанием.

– Как тебя зовут? – спросила она, стягивая мою футболку.

Не ожидая вопроса, я оторвался от её шеи и заглянул в глаза.

– Саша, – всё же ответил я, расстегивая её платье.

В полумраке кабинета, она выглядела, как нимфа, с длинными ногами, тонкой талией, высокой грудью и хрупкими плечами, что укрывали вьющиеся волосы. Она сама стянула с себя белье, затем мои джинсы и боксеры. Встав на носочки, куснула за нижнюю губу, заставив резко выдохнуть от пробежавшей дрожи пылающего желания. Опустив её на диван, навис сверху и, раскатывая презерватив, с упоением стал обхватывать ртом маленькие розовые соски.

– Я Кира… – простонала она, когда я медленно вошел в неё.

Кира была упоительно тесной и податливой. Её бархатистая кожа откликалась на каждое моё прикосновение и поцелуй, покрываясь мурашками. Нежная шея открывалась моим губам, пухлые губы не сдерживали стоны, руки цеплялись за спину, а ноги обхватывали мои бедра, вынуждая входить глубже, вынуждая растягивать удовольствие. У неё были удивительные губы, от которых невозможно оторваться. Девчонка покусывала мои и выдыхала в них стоны, от которых я сходил с ума. Целуя подбородок, постепенно подобрался и зарылся носом в её мягкие волосы, шумно вдохнув запах мёда и малины, который опьянил сильнее виски. Кира вскрикнула и задрожала под моими руками, давая почувствовать накрывший её оргазм, что сжимал меня сильнее, заставляя кончить с ней в унисон. Я обхватил её под бёдра и прижался теснее, продляя наше удовольствие и не желая отпускать девчонку.

Перевернувшись на бок, прижал её к своей груди и укрыл нас пледом, продолжая покрывать поцелуями её скулы и шею, отчего она млела и крепче обнимала. Я никогда не испытывал подобной необходимости в поцелуях и уж точно желания перебирать женские длинные пряди волос, но мне не хотелось об этом думать, мне просто нравился её запах, нежность кожи и тихое дыхание, постепенно провалившейся в сон Киры.

Сейчас

Резко сев на постели, я стал шарить по ней глазами, пытаясь в темноте отыскать девчонку. Разум постепенно прояснился после сна, а руки в бессильном гневе сжались в кулаки. В хорошие же игры впутывает меня собственное подсознание, сначала дав ощутить тепло её кожи и заставить зудеть подушечки пальцев от желания к ней прикоснуться, а после грубо опуская в реальность, как в ушат с дерьмом.

Устало растерев лицо руками, поднялся с постели и отправился в ледяной душ. Ощущение её присутствия растворилось также быстро, как и сама Кира, стоило мне проснуться утром в кабинете и, вместо девчонки, обнаружить лишь еле уловимый запах мёда и малины.

Кира

– И где ты ходишь?! Я на работу опаздываю, дома пожрать нечего, а она шляется несколько дней, где не попадя! – завопила мать, стоило мне только зайти на порог.

Безразлично скользнув по ней глазами, поставила на тумбочку шлем и стянула куртку. Подхватив пакет, отнесла его на кухню и вытащила из кармана деньги.

– Двадцать тысяч, – ровно ответила я, разбирая продукты.

Она тут же ухватила деньги и, пересчитав, возмущенно спросила:

– Это всё?

– Если ты не забыла, я ещё плачу по долгам отца! – сквозь зубы ответила я.

Нахмурив брови, она убрала деньги в карман потрепанной кофты и стала стягивать с тёмных волос, чуть тронутых сединой, старые бигуди.

– Я не забыла, но в прошлый раз было больше!

Поставив на плиту кастрюлю, налила в неё молока и вынула из пакета упаковку овсянки.

– Мне тоже на что-то жить нужно, – ровно ответила я, убавляя огонь.

– Ты смотри на неё! – хмыкнула она, – А то я не знаю, где ты по ночам ходишь и на что деньги спускаешь, шалава! Соседям в глаза стыдно смотреть!

Развернувшись, мать вышла из кухни, и вскоре за ней захлопнулась дверь. Засыпав овсянку в кастрюлю, потянулась за сахаром к полке, как ноги обхватили тонкие ручки.

– Привет, разбойник! – улыбнулась я, садясь на корточки перед братом и сгребая его в объятия.

Ваня протёр сонные глаза, обхватил мою шею и уткнулся в неё носом.

– Я скучал…

– Я тоже, солнышко, – ответила, подхватывая его на руки. – Кашку будем кушать?

Маленький нос смешно сморщился, а любопытные голубые глаза следили, как я помешиваю ложкой в кастрюльке. Я не знала, чем его кормила мать в моё отсутствие, но очень надеялась, что ей хватало ума не пичкать пятилетнего ребенка растворимой лапшой.

– С сыром? – спросило кудрявое чудо.

– А как же!

Накормив Ваньку, послушно выслушала всё, что он делал те два дня, пока меня не было, а после проводила в детский садик, пообещав никуда не пропадать и вовремя его забрать.

Выйдя за резные ворота, чиркнула зажигалкой и крепко затянулась. Проходящие мамаши нервно поджимали губы, стараясь быстрее пройти сквозь сигаретный дым и увести своё чадо. Было прохладно и стал накрапывать дождь, потому, запахнув куртку, я быстрее прошла сквозь парк и свернула на мостовую по пути к мастерской.

***

– Детка, вот это улёт! – восторженно заявил Давид, рассматривая свою тачку.

На капоте белого кроссовера, оскалив острые клыки, красовался чёрный волк. Бампер переливался сине-зеленым цветом, а по низу дверей тянулись огненные всполохи. Как по мне, полная безвкусица и чистые понты, но желание клиента не обсуждается.

– За такой рисунок, я готов и на щедрые чаевые… – сказал он, опуская руку на мою задницу.

– Либо убираешь сам, либо твои яйца окажутся в выхлопной трубе, – спокойно сказала я, заставляя главного механика напрячься.

– Ух какие зубки! – засмеялся Давид, убирая руку. – Ладно, колючка, прости, забылся.

Рассчитавшись с Михалычем, сел за руль Ауди и выехал из гаража. Развернувшись, ушла в закрытый бокс к следующему заказу. На очереди был серый джип, где мне предстояло изобразить орла и горы. Разметка давно была закончена, поэтому я сразу двинулась к стеллажу и подхватила аэрограф.

– Кир, я все понимаю, но не нужно так резко отвечать, – пробубнил Михалыч, волочась следом. – Сама знаешь, кто он такой, да и в целом, какие люди тебе дают заказы.

Мужик он был неплохой, средних лет с пивным пузом и заметной лысиной на макушке, прекрасный мастер своего дела, вот только ссыкло то еще.

– Мне плевать, Вадим. Он прекрасно знает, как и остальные, что руки нужно держать при себе. Я два раза не повторяю.

– Да я помню… – проворчал он, оставляя меня в одиночестве.

Месяц назад Давид привез сюда одну из своих тачек для небольшого заказа, а потом также попытался зажать меня и облапать, обещая прокатить на своей спортивной тачке и выделить хороший гонорар. Кто ж от такого отказывается – подумала я и взяла лом. Расхреначив ему крыло, молча кинула деньги на ремонт и ушла. Было обидно за честно накопленные, но унижение не стоило этих денег. К слову, Давид их вернул, зато уяснил, что в следующий раз будет сам отдуваться вместо машины.

Закончив с основным фоном, я быстро сходила в душ и переоделась. Время поджимало и уже было пора бежать за Ванькой в сад. Надев экипировку, завела мотоцикл и через пять минут, раскинув руки, поймала маленького разбойника.

– Поедем на лошадке! – радостно завопил он, называя так мой байк.

– Нет, маленький еще! Своим ходом, сорванец, – хмыкнула я, поправляя ему шапку.

Ванька надулся, но капризничать не стал, зная, что это со мной не сработает. Садик был недалеко от дома, поэтому я спокойно могла оставить здесь свою «лошадку» и отвести брата домой.

– А мы сегодня лепили из пластилина во-о-от таких вот медведей, – лепетал брат, растягивая руки во весь рост.

– Прям таких больших? – улыбалась я.

– Да! А еще Светлана Юрьевна меня похвалила, я лучше всех сегодня прочитал стих, а еще мы ходили гулять, и Петька упал в лужу, а еще…

Мое маленькое личное Солнце не давало улыбке исчезнуть с лица. Я очень любила Ваньку и мечтала забрать его от матери, но пока было некуда. Папаша-алкаш продал нас за три копейки и свалил в неизвестном направлении, оставив бешенные долги в казино. Мать работала уборщицей в местном супермаркете и ее зарплаты еле хватало на оплату коммуналки, не говоря уже о том, чтобы накормить Ваньку нормальной едой. Мне пришлось бросить универ и устроиться в мастерскую, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Но даже всего этого было бы мало, если бы не гонки и большие ставки за них.

В квартире стоял жуткий рыбный запах и звучал хриплый смех. Закрыв входную дверь, я наклонилась и шепнула:

– Ванька, беги в комнату и не высовывайся, договорились?

Стоило ему скрыться в детской, я толкнула кухонную дверь. За столом сидела мать с каким-то непонятным мужиком в растянутых спортивных штанах и свитере в катышках, распивая водку и потроша воблу. Злость охватила моментально. Метнувшись к тумбе, схватила нож и рыкнула:

– Пошел вон отсюда, мужик! Если еще раз здесь увижу, шкуру спущу!

– А ты не заигралась, соплячка?! – психанул мужик, поднимаясь и нависая надо мной.

– А ты проверь! – ответила я, прижимая острие к его яйцам.

Мужик сглотнул и стал пятиться к выходу. Злые черные глаза смотрели с ненавистью, но он не стал проверять серьезность моих намерений и пулей вылетел за дверь.

– Совсем ополоумела! Ты что творишь?! – закричала мать.

Швырнув нож в раковину, я схватила ее за шиворот халата и вздернула со стула, зашипев в лицо:

– Если ты еще хоть раз приведешь какого-нибудь ублюдка в дом, где живет мой брат, я тебя на ремни порву, поняла?!

Швырнув ее на стул, схватила мусорное ведро и одним махом сгребла туда все помои со стола. Водку вылила в раковину и кинула в мать кухонной тряпкой.

– Убери за собой и свари Ваньке суп! И чтобы спать его уложила со сказкой на ночь!

Уже на выходе обернулась и посмотрела в ее ошарашенное лицо. Мать прижала руки к груди и выпучила на меня серые глаза, что постепенно начали трезветь.

– Я вернусь, мама, и проверю. И тебе очень не понравится мое настроение, если Ванька будет голодный и грустный.

***

Звук старта, и я выжимаю сцепление срываясь с места. Рёв местной публики, дома, бары, фонари, трасса – всё сливается в единый поток, отрезая меня от мыслей и даря долгожданную свободу. Кровь кипит в венах, адреналин разливается под кожей, глаза лихорадочно блестят, и я мчусь, не видя ничего вокруг и, наконец, свободно дышу. Только так, только в такие моменты. Когда я не чувствую скорости – лёгкие ссыхаются, а сердце затапливает боль. Забвение – истинная и самая дорогая цена, что не заменят никакие призовые.

Но это была ложь. Никакого забвения не наступало. Взор застилали зелёные глаза и рыжие волосы. В ушах гремел не шум колодок, не рёв шин, а его голос.

Здравствуй, Светлячок, я скучала…

Ранее

Сидя у фонтана, я подставляла лицо свежему ветерку и лучам солнца. Подол сиреневого сарафана то и дело пытался взмыть вверх, но учебник по античной архитектуре, лежащий на коленях, не давал оголиться моим бедрам.

– Васильева! – окликает знакомый голос.

Я распахиваю глаза и замираю при виде своего огненноволосого чуда. Сердце трепещет в груди, коленки тихо дрожат, но губы все равно расползаются в улыбке, стоит Роме легко коснуться моей щеки и заправить выбившийся локон за ухо.

– Детка, я же просил надеть брюки, или ты забыла о моем сюрпризе? – по-доброму ворчит он, обнимая мою ладонь и ведя в сторону университетской стоянки.

Начало второго курса. Еще по-летнему греет солнце, в аудиториях не продохнуть, а он мне про брюки…

– Не хмурься, птенчик, ты меня поймешь, когда увидишь этого красавца!

Чем ближе мы подходим, тем сильнее перехватывает дыхание, а ноги становятся ватными. Я сразу же замечаю белый спортбайк Ромы, а вот рядом…

– Ты с ума сошел… – просипела я, стоило ему сбросить чехол.

– Разве что чуть-чуть, – усмехается Светлячок. – Брось, детка, я же вижу, как загорелись твои глаза!

Загорелись… от ужаса. Черный японский спортбайк ослеплял бликами, что гуляли по корпусу. Рома подтолкнул в спину, заставив выронить учебник, подойти вплотную и упереться руками в кузов. Kawasaki Ninja, четыреста кубов, максимальный разгон – двести тридцать пять километров в час, да это же двинуться можно…

– Он же стоит…

– Не обижай меня, я что не могу сделать подарок своей невесте? – перебил Рома, обнимая за талию.

– Но ты же знаешь, я боюсь и… Рома, я не смогу, это слишком!

Вывернувшись из объятий, я отхожу от парня и складываю руки на груди. На его лбу залегают складки, губы пожимаются, а рука нервно взъерошивает волосы.

Страсть к мотоциклам, Рома привил мне сразу же, после нашего знакомства. За год, он научил неплохо справляться с железным конем, и я довольно часто рассекала ночные трассы на его байке. Вот только пару месяцев назад, мы чуть не разбились. Я чуть его не угробила. Резвившись на даче у друзей, Рома перепил и на обратном пути за руль села я. Шел дождь, я уговаривала его остаться с ночевкой, но он настоял. Итог – мы чудом вылетели на обочину, когда он вздернул меня и отскочил, пока мотоцикл стирал бока об асфальт, и его не подмяла под себя проезжающая фура. Я отделалась легкими ушибами, а Рома сломал руку. С тех пор я ни разу не садилась на байк и вообще закрыла для себя эту тему.

– Детка, такого больше не повторится, я тебе обещаю. Я не сяду пьяным, и не буду вести себя как кретин. С тобой ничего не случится, ты же у меня умница, птенчик.

Прижавшись к крепкой груди, я судорожно выдохнула. Все же, он был прав, сказав однажды, что на эту иглу подсаживаешься быстро.