Босс, у нас авария! Служебный роман с пометкой «Срочно»

Глава первая

Рабочий чат «Практика»

Воронов: Кто-нибудь мне скажет, где Белова?

Арсений: До обеда здесь была, Кирилл Алексеевич.

Воронов: Увидите, пусть срочно идет ко мне.

Маша: Кирилл Алексеевич! Я на обед отошла, вернусь вовремя!

Воронов: Рекомендую ускориться, Белова. Совещание через 30 минут. Документы мне нужны раньше. Учтите это в своих планах.

Маша: Кирилл Алексеевич, я не опоздаю!

Воронов: Отлично.

Я прыгала по прихожей на одной ноге, пытаясь натянуть сапог. На новой работе было все хорошо: отличный коллектив, пара кварталов до дома, прекрасная зарплата. Правда, это все в будущем, если я нормально закрою практику и смогу доказать руководству, что достойна работать с ними плечом к плечу.

Вот только это руководство, а точнее, непосредственный начальник и тот, чье слово будет последним и самым значимым, он…

Я наконец-то смогла застегнуть замок на сапоге, топнула с досады ногой и крикнула вглубь квартиры:

– Бабуль! Я ухожу! Я возьму машину! Костя должен скоро прийти! Ты давление измерь через час и мне позвони!

– Хорошо, Машенька! – раздался со кухни уже довольно бодрый голос моей любимой бабушки. – Беги, моя хорошая и не волнуйся! Я сейчас оклемаюсь и вам вечером что-нибудь вкусненькое приготовлю.

Я выбежала из дома, захлопнув дверь. Скатилась по лестнице, вылетела из подъезда и рванула к своей старенькой машинке.

«Только не подведи, – молила я механическую старушку, – давай, родная, нам надо успеть!»

Да, мне очень надо было приехать вовремя на работу, попасть к начальству, показать подготовленный доклад, а потом еще и презентовать его на совещании и все это, находясь под тяжелым взглядом Воронова Кирилла Алексеевича.

Вот что он взъелся на меня? С самого первого дня практики. Как будто я тот кофе прямо на него пролила! Не на него же! Только на себя. Но С того дня я у него во всем была виновата.

Нужно сделать доклад? – Белова!

Ушла в обед из офиса? – Белова, где тебя носит?!

Нужно завершить работу? Всех отпускают, а вот Белова! Белова завершит!

Машинка, названная мной Ласточкой за ее потрепанный, но боевой вид, на удивление завелась с полоборота. Я мысленно послала ей воздушный поцелуй и вырулила со двора. И тут же на лобовое стекло упала первая тяжелая капля. Вторая. Через минуту дорогу покрыла сплошная водяная пленка, а небо из светлого стало свинцово-серым.

«Идеально, – с горькой иронией подумала я. – Просто сказочно».

Подъезжая к офису, я с ужасом осознала, что все места на парковке заняты. Крутя головой, я заметила единственный свободный уголок между огромным черным джипом и… таким же огромным черным седаном. Место было тесное, но отступать уже было некуда. Время поджимало безжалостно.

«Ничего, Ласточка, мы справимся», – прошептала я, включая заднюю передачу.

Аккуратно вывернула руль, стараясь вписаться в узкий промежуток. Но мокрый асфальт сыграл со мной злую шутку. Нажав на тормоз, я почувствовала, как колеса скользят, а не цепляются за дорогу. Машина, будто в замедленной съемке, плавно и неумолимо поползла назад. Мое сердце упало куда-то в сапоги и там замерло, практически остановившись.

Раздался глухой, влажный удар. Звук был негромкий, но для меня он прозвучал громче любого грома.

Я зажмурилась на секунду, потом медленно, с трудом пересилив себя, открыла дверь и вышла, чтобы оценить масштабы катастрофы.

Моя Ласточка своим задним бампером нежно прикоснулась к переднему бамперу того самого черного седана. На его глянцевой, идеальной поверхности, отражавшей хмурое небо, теперь красовалась солидная царапина. Я машинально прочла шильдик на багажнике и поняла, что стоимость ремонта устремилась в космос.

И тут мой мозг, наконец, соединил воедино три факта: черный седан, номерной знак и стикер на заднем стекле с логотипом нашей компании.

Это была машина Кирилла Алексеевича Воронова. Новая, если верить слухам.

Холодный ужас, похлеще осеннего дождя, пробежал по моей спине. Обхватив голову руками, я бессмысленно пялилась на зловещую царапину.

Телефон в кармане пальто завибрировал, заставляя меня вздрогнуть. Я с опаской посмотрела на экран.

Рабочий чат «Практика»

Воронов:  Белова, вы в офисе? Документы уже у меня на столе?

Я медленно перевела взгляд с телефона на злополучную царапину, с нее – на часы, и снова на телефон. Горло сдавила ледяная хватка паники.

В чат что-то писал Арсений, и я перевела взгляд на окна офиса.

Отреставрированный старинный особняк в центре города был гордостью компании. И это был еще один плюс в копилку под названием «Почему я хочу здесь работать». Я обожала старинные дома.

Но сейчас высокие окна, выходившие на парковку, смотрели на меня укоризненно. И одно из них, на втором этаже, было самым страшным. Окно кабинета финансового директора. Самого Воронова.

В этот момент телефон снова завибрировал.

Рабочий чат «Практика»

Арсений: Кирилл Алексеевич, посмотрите в окно. Будете удивлены.

Внутри у меня все перевернулось. Я перевела взгляд на окно кабинета, в котором должен был сейчас находится Арсений. Он стоял там. Ухмыльнулся, помахал рукой и скрылся из вида.

Вот же гад! На прошлой неделе он настойчиво приглашал меня на ужин и получил вежливый, но твердый отказ. И вот теперь он с таким удовольствием подставляет меня!

Телефон взорвался новой вибрацией.

Воронов:  Белова.

Я в ужасе посмотрела на его окно. Выражение его лица мне было не видно, но в позе, в том, как он неподвижно стоял, чувствовалась угроза.

Воронов:  Стойте на месте. Не двигайтесь.

Сообщение прозвучало как приговор. Через несколько секунд я увидела, как он развернулся, и его силуэт исчез из окна.

Через некоторое время дверь особняка распахнулась, и на крыльце появился Воронов. Он был без пиджака, в брюках и рубашке с закатанными до локтей рукавами. Дорогая ткань на плечах моментально покрылась мелкими каплями, но он, казалось, не обращал на это никакого внимания. Плевать ему было и на промозглую погоду, и на моросящий дождик.

Уверенным шагом Воронов подошел к месту преступления. Его взгляд скользнул по помятому бамперу моей машины, а затем он уставился на повреждении своего автомобиля.

Я замерла, ожидая взрыва, немедленного выдворения с практики и счета на астрономическую сумму.

Но вместо этого Воронов невозмутимо скрестил руки на груди и медленно перевел взгляд на меня. В его серых, холодных глазах читалось не столько раздражение, сколько глубокая, почти клиническая усталость от происходящего. И, видимо, от меня.

– Мадам паркуется на звук? – ровным голосом без единой насмешливой нотки произнес он.

Мой мозг, уже запрограммированный на панику, на секунду завис.

Эта фраза… она же из старого анекдота!

Осознание этого факта было настолько неожиданным, что я невольно фыркнула, но тут же, под его тяжелым взглядом, нервно закашлялась.

– Кирилл Алексеевич, я… я не знаю, что сказать. Я виновата. Я готова оплатить ремонт, – выдавила я, зная, что эти слова – пустой звук.

Он медленно обошел кругом свою машину, еще раз оценив ущерб.

– Оплатить? – переспросил он, и в его голосе впервые прозвучала легкая, почти неощутимая искорка чего-то, кроме раздражения. – Белова, стоимость ремонта моего бампера примерно равна стоимости вашей… Ласточки, если не ошибаюсь? Надеюсь, у вас есть на нее хорошая страховка? – он кивнул в сторону моей машины.

Я молча кивнула, сжимая в кармане ключи. Все было еще хуже, чем я предполагала.

– А денег у вас, я полагаю, все равно нет, – констатировал он факт.

– Нет, – прошептала я, глядя на мокрый асфальт.

Бабушка, Костя, кредит за учебу… Каждая копейка у меня была посчитана и любые незапланированный расходы пробивали огромную брешь в бюджете.

– Прекрасно, – заключил он, и от его ледяного тона я вздрогнула. – Тогда, принимая во внимание ваш энтузиазм в качестве компенсации и… скажем так, творческий подход к парковке, предлагаю альтернативу.

Он сделал паузу, давая мне осознать всю тяжесть предстоящего.

– С сегодняшнего дня и до окончания вашей практики, вы, Белова, находитесь в моем личном распоряжении. Помимо основных обязанностей, вы будете выполнять мои поручения. Все мои поручения. Без возражений. Вам понятны условия? Или… – он помолчал и так же спокойно и деловито добавил, – мы можем расстаться прямо сейчас. На этой парковке. И больше я вас, Белова, в своем офисе не увижу.

И тут у меня сжалось сердце. Я не могла бросить практику, потому что иначе, это был крах моей, еще не начавшейся карьеры. Это компания была одной из лучших на рынке и единственная, кто каждый год набирал новых сотрудников из практикантов нашего ВУЗа. Попасть сюда мечтали все.

Быть уволенной во время практики значило получить волчий билет.

Значит надо соглашаться. И вытерпеть все.

Я глубоко вздохнула, подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо. Да, унизительно. Да, невыносимо. Но другого выхода не было.

– Понятно, Кирилл Алексеевич. Значит, я в вашем… личном распоряжении.

Уголки его губ дрогнули на миллиметр. Было невозможно понять, улыбка это или гримаса презрения.

– Офисное рабство, Белова. Не стройте иллюзий и умерьте фантазию.

У меня тут же запылали уши.

– Я… вовсе… – забормотала сконфуженно, но Воронов меня перебил:

– Отлично. Первое поручение: уберите этот автомобиль с моего поля зрения. А затем, с документами, ко мне в кабинет.

Он развернулся и пошел обратно в офис, оставив меня под дождем с разбитой машиной, разбитыми надеждами и новой, пугающей должностью – личным рабом финансового директора.

– У нас с вами, Белова, начинается очень интересная совместная работа, – крикнул он не оборачиваясь.

Судьба, похоже, обладала извращенным чувством юмора.

Глава вторая

Вторая половина дня прошла довольно мирно. Воронов мельком просмотрел принесенные мною бумаги, перенес совещание на завтра и сразу же уехал из офиса.

Ребята окружили меня, выспрашивая подробности аварии, которую они наблюдали из окна. Я вяло отшучивалась, они не настаивали, мы разошлись по своим местам, но весь день я ловила на себе недоумевающие взгляды.

Если я надеялась, что вчерашний инцидент с парковкой был дурным сном, то первое же утро моего «офисного рабства» расставило все по местам. Жестоким и несправедливым образом.

Войдя в офис с драгоценной папкой документов для совещания, я направилась прямиком к своему компьютеру, лелея надежду хотя бы пробежаться глазами по тезисам.

– Белова.

Голос Воронова прозвучал у меня за спиной так внезапно, что я вздрогнула и чуть не выронила бумаги. Он стоял в дверях нашего кабинета, свежий, отутюженный и абсолютно бесстрастный.

– Кирилл Алексеевич, доброе утро. Документы по проекту «Солар»…

– Позже, – он резко перебил меня. – Первое: найти и принести мне свежий выпуск «Финансового вестника», он должен быть где-то в отделе маркетинга. Второе: заказать столик на двоих в ресторане «Ботаника» на сегодня, на восемь вечера. Мои предпочтения им известны. Третье: проверить и разобрать почту, которая пришла на мой открытый адрес, выделить срочное, составить справку. Все это нужно сделать до совещания. И, – от сурово посмотрел на меня. – принесите мне кофе. Из кофейни за углом, скажите «для Воронова» они знают.

Я стояла, тупо глядя на него, мысленно прикидывая, что до совещания осталось всего лишь часа два.

– Вопросы? – спросил он, и в его тоне мне послышались стальные нотки.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как планы на утро рушатся как карточный домик.

– Отлично. Кофе – сейчас.

Он развернулся и ушел, оставив меня в растерянном молчании. Я посмотрела на папку с докладом по «Солару» – плод недельного труда, мою единственную надежду блеснуть на совещании. С досадным хлопком швырнула ее на свой рабочий стол. Два часа. Всего два часа, а нужно было успеть всё.

Рванула к выходу, на ходу нащупывая в кармане пальто телефон и карту. Осенний ветер с мокрым снегом больно хлестнул меня по лицу, но я только закусила губу и прибавила шагу.

В кофейне за углом царила утренняя суета. Очередь длилась вечность, но вот она дошла и до меня и симпатичный парень с проколотой бровью, наконец обратился ко мне.

– Привет, красотка, что для тебя? – он ободряюще улыбнулся.

– Кофе, – выдавила я, глядя на часы. – И, пожалуйста, быстрее.

– Не торопись, мир не рухнет, – он подмигнул, нарочито медленно доставая бумажный стаканчик.

– Для Воронова, – добавила я без всякой надежды.

Эффект был мгновенным. Его бариста исчезла, взгляд стал собранным и почти суровым. Он кивнул и, не говоря ни слова, лихо и быстро приготовил кофе, плотно закрыл крышку и протянул мне.

– Берите. Передавайте Кириллу Алексеевичу, что всегда рады.

Я схватила стаканчик, кивнула в благодарность и бросилась обратно, смутно осознавая, что даже в кофейне за углом мой новый начальник был не просто клиентом, а кем-то вроде местного божества. От этого стало еще более неуютно. Что же я затеяла, ввязавшись в эту историю?

Влетела в офис, сбивая дыхание, пронеслась по коридорам и замерла перед тяжелой дверью кабинета Воронова. Секретарши на месте не было и стаканчик с кофе был единственным оправданием вторжения в святая святых финансового аналитика.

Сделав неглубокий вдох, я постучала.

– Войдите, – раздался из-за двери ровный голос.

Я открыла дверь и зашла внутрь. Кабинет был таким же безупречным, как и его владелец: минимализм, панорамное окно, массивный стол, заваленный бумагами. Воронов сидел, уткнувшись в монитор, и его пальцы быстро стучали по клавиатуре. Он даже не посмотрел на меня.

– Кирилл Алексеевич, ваш кофе, – проговорила я, слегка подаваясь вперед и протягивая злосчастный стаканчик.

Он не ответил. Абсолютно. Как будто я была частью интерьера – невидимой, бесшумной и не заслуживающей внимания. Его взгляд был прикован к экрану, поза выражала полную поглощенность работой. Тишину нарушал лишь стук клавиш.

Я нерешительно сделала шаг к столу, все еще держа кофе в вытянутой руке. Поправила выбившиеся из хвоста волосы и поняла, что так и не сняла пальто.

– Поставлю его здесь? – спросила тихо, чувствуя, как щеки начинают гореть. То ли от ветра на улице, то ли еще от чего-то.

Снова никакой реакции. Даже бровью не повел. Казалось, он меня не просто игнорирует, а вообще не замечает, не видит в своем пространстве.

Осторожно, стараясь не производить шума, поставила стаканчик на свободный угол стола, рядом с папкой с грифом «Срочно». Мои пальцы на секунду прилипли к теплому картону.

Развернувшись, на цыпочках вышла из кабинета, бесшумно прикрыв за собой дверь. Опираясь спиной на прохладную стену в коридоре, закрыла глаза и выдохнула. Это было в тысячу раз хуже, чем откровенная грубость. Это было полное, тотальное игнорирование. Я была настолько незначительна, что даже не заслуживала взгляда.

Почему-то я чувствовала себя так, будто провалила самый важный экзамен в жизни.

– Привет, Маша, – хлопнула дверь приемной и зашла секретарша Воронова: строгая, аккуратная женщина в возрасте.

– Доброе утро, Ольга Олеговна, – прошептала я, оторвалась от стены и, на ходу стаскивая шарф, направилась на свое рабочее место.

А дальше началась беготня по офису в поисках журнала.

Долгий разговор с администратором «Ботаники», который оказался невероятно дотошным.

И, наконец, погружение в бесконечный поток его почты, где какое-то письмо от «горячего поклонника», предлагавшего вложить деньги в разработку вечного двигателя, соседствовало с серьезными коммерческими предложениями.

На совещание я примчалась запыхавшаяся и с пустой головой.

Мой доклад, который я готовила неделю, прозвучал бледно и скомкано. Я ловила на себе взгляд Воронова и в его прищуре видела исключительно научный интерес. Он как будто ставил эксперимент и внимательно наблюдал, с какой скоростью тонет введенный в воду предмет.

– Белова, в следующий раз, если готовите презентацию, уделите больше внимания сути своего предложения, – сухо заметил он, когда я закончила. – Бледно, Белова.

У меня внутри все перевернулось от несправедливости, но возразить я не посмела.

Выйдя из переговорной комнаты, я столкнулась с Арсением.

– Ну что, как первые впечатления от новой должности? – тихо процедил он, пробегая мимо. – Уже кофеек Воронову подаешь? В прислужницы заделалась, чтобы в компании остаться?

Я проигнорировала его, сжав кулаки. Самое обидное было в том, что он был прав, точнее, я понимала, что именно так все и выглядит со стороны.

День продолжился в том же бешенном темпе. Как только я пыталась взяться за свою реальную работу, раздавался звонок внутреннего телефона, или в мессенджере всплывало новое сообщение от Воронова.

«Белова, закажи такси до «Ботаники» на 19:30».

«Белова, найди в архиве договор с «Альфой» за позапрошлый год, отсканируй и пришли мне».

«Белова, принеси воды».

К пяти часам, когда основная часть сотрудников начала собираться домой, у меня в голове была каша из несделанных отчетов, чужих поручений и нарастающей паники. Я с ужасом посмотрела на часы. Шесть. Мне нужно было заехать за Костей на тренировку!

Схватила телефон, чтобы позвонить ему, и увидела пропущенный звонок от бабушки и ее сообщение: «Маш, Костя дома. Не волнуйся».

Я выдохнула, но облегчение длилось ровно до тех пор, пока я не перезвонила.

– Бабуль, что случилось? Почему он дома?

– А он сказал, что тренировки больше нет, – бодро ответила бабушка. – Говорит, бросил он это дело. Сидит в комнате в компьютере играет.

У меня похолодело внутри.

– Как бросил? Когда?

– Да уже недели две, говорит, надоело. А я думала, ты в курсе!

Я отключилась и осторожно положила телефон на стол.

Две недели. А я… я заплатила за месяц вперед. Деньги, которые дались нам с таким трудом. И он даже не сказал мне. Просто взял и все «просрал», как цинично и точно крутилось у меня в голове.

Ком в горле встал такой, что я еле дышала. Сидела, уставившись в экран, не видя ничего, кроме собственного отчаяния. Работа, дом, семья – все летело под откос одновременно, и я ничего не успевала с этим сделать.

За окном давно стемнело, в офисе свет горел только в моем кабинете и у охранника на входе. Тишина была оглушительной.

Я встряхнулась. Отключив все эмоции, на автомате принялась дописывать отчет, который должен быть готов к завтрашнему утру.

Внезапно в коридоре раздались тяжелые шаги и чуть скрипнула дверь. Я вздрогнула и обернулась. В дверном проеме, в темном пальто появился Воронов.

Он неторопливо прошел в свой кабинет, не глядя на меня, но через минуту вышел, держа в руках папку. Его взгляд скользнул по моему лицу и задержался на столе, заваленном бумагами.

– Белова, почему ты еще здесь? – спросил он.

В его голосе не было ни раздражения, ни одобрения. Был просто вопрос.

Я попыталась ответить что-то бодрое и деловое, но у меня не получилось.

– Доделываю отчет по «Солару». Вы сказали, он должен быть у вас завтра к утру, – голос прозвучал устало, и я понуро шмыгнула носом.

Он стоял рядом и от него пахло свежестью, дождем и благополучием.

– Иди домой, – неожиданно сказал он. – Завтра будет не легче.

С этими словами он развернулся и ушел.

Его шаги затихли в коридоре. Наступила полная, оглушающая тишина, которую нарушал едва слышный гул компьютера.

Последняя фраза Воронова повисла в воздухе, как насмешка.

Иди домой.

Домой, где меня ждал разговор с Костей, который я боялась начинать. Где перед бабушкой нужно было делать вид, что все в порядке.

Я опустила голову на сложенные на столе руки. Слез не было – только тяжелая, свинцовая усталость, прошитая обидой. На Костю, на Воронова, на Арсения, по институтских подружек, которые даже не думали помогать, считая, что я пытаюсь выслужиться. На весь этот несправедливый мир.

Но больше всего – на саму себя. За то, что недоглядела. За то, что не справляюсь.

Просидев так несколько минут, я с силой выдохнула, поднялась и начала механически собирать вещи. Делать нечего – голова отказывалась соображать.

Выключила свет, вышла в коридор. Офис, обычно такой живой и суетливый, в ночной тишине казался чужим и пугающим.

Спускаясь по лестнице особняка, я услышала тихий голос. Он доносился из-за тяжелой входной двери, которая была приоткрыта.

«…Да, спал уже. Ничего срочного».

Пауза.

«Не беспокойся, Алена. Все в порядке».

Я замерла, узнав низкий, спокойный баритон Воронова. Он говорил по телефону. И говорил так… мягко. Этого оттенка в его голосе я никогда не слышала. Никакой стали, никакого льда. Усталая, но теплая нежность.

«Спокойной ночи», – сказал он и закончил разговор.

Я поняла, что подслушивать неприлично, и поспешно толкнула дверь, изображая, что только что вышла. Он стоял спиной ко мне, убирая телефон в карман пальто.

Услышав скрип, обернулся. На его лице не было ни удивления, ни раздражения. Казалось, наша ночная встреча в пустом офисе была для него такой же частью рабочего графика, как и утреннее совещание.

– Такси вызвала? – спросил он, его голос снова стал нейтральным, деловым. Ни намека на ту мягкость, что была секунду назад.

– Я пешком. Мне недалеко, – выдавила я.

До дома было два квартала, а на такси я теперь должна была экономить. Костя и его брошенная тренировка снова болезненно кольнули в памяти.

Он кивнул, его взгляд скользнул по моему лицу.

– Уже поздно. Я подвезу, – заявил он безапелляционно.

Повернулся и сделал несколько шагов к стоящему неподалеку черному седану. Тому самому. На его переднем бампере все еще красовалась царапина.

Мы ехали в полной тишине.

Я смотрела в окно на мелькающие огни города, чувствуя себя неловко в его салоне, пахнущем кожей и каким-то дорогим древесным парфюмом.

Он не пытался заговорить, погруженный в свои мысли, и я была ему за это благодарна.

– Остановите здесь, пожалуйста, – попросила я, не доезжая до своего дома. Мне не хотелось, чтобы он видел наш скромный подъезд.

Он остановил машину, посмотрел на темный двор, потом на меня.

– До завтра, Белова. Не опаздывай, – сказал он, и это прозвучало просто, как констатация факта.

– Да, Кирилл Алексеевич. Спасибо, что подвезли.

Я вышла из машины и, не оборачиваясь, пошла к подъезду. За спиной услышала, как автомобиль тронулся с места и уехал.

Дома было тихо. Бабушка спала. В комнате Кости горел свет и был слышен стрекот клавиатуры.

Я остановилась у его двери, прислушиваясь к этому звуку. Гнев куда-то ушел, осталась только тяжелая усталость и пустота. Разговор можно было отложить. Не сегодня. Сегодня и так было достаточно.

Раздеваясь, нащупала в кармане пальто чек. Вытащила и посмотрела. Это был счет из кофейни, куда я бегала утром по его поручению. Я скомкала его и отправила в урну.

«Завтра будет не легче», – эхом отозвалось в памяти.

Я быстро разделась. Пробралась в ванную комнату и целых полчаса стояла под теплой водой, смывая весь сегодняшний день. Засыпая на ходу, добралась до своей комнаты и рухнула в кровать.

Судьба определенно играла со мной.

Глава третья

Личный чат Костя – Маша

Маша: Ты бросил тренировки и ничего мне не сказал

Маша: Где ты был?

Маша: Что происходит?

Маша: Почему ты мне не отвечаешь? Костя!

Я открыла глаза за несколько секунд до того, как сработал будильник. Выпростала руку из-под одеяла и отключила настойчивую трель. Повернулась на другой бок.

– Не хочу вставать, – прошептала в подушку и тяжело вздохнула. – Хочу, как в детстве притвориться больной и никуда не идти.

Позволив себе прожить эту минутную слабость, я резко откинула одеяло и встала. Детство давно закончилось, и взрослая жизнь была не такой уж прекрасной, но…