Город, который слышит

Дом, которого нет на карте

Когда Миша приехал в Гленхоллоу – городок с двумя улицами, одним магазином и вечными осенними листьями под ногами – он думал, что ничего странного здесь случиться не может.

Город казался слишком маленьким, слишком тихим, чтобы держать в себе что-то опасное.

Но это было до того, как он увидел дом.

Миша работал почтальоном – временно, пока нахлебник-студент превращался в человека, который хотя бы иногда платил за аренду. Ему дали карту города, старую, пожелтевшую, с трещинами, будто её порвали, а потом склеили.

На карте дом стоял на пересечении улиц Лавровой и Дачной.

Ничего особенного: квадрат, номер 17.

Но местные почему-то не могли объяснить, кто в нём живёт.

– Там никто, – буркнул владелец магазина.

– Давно пустует, – сказала пожилая соседка напротив.

– Вообще-то там жили… – начал кто-то в баре, но быстро замолчал, будто сглотнул слово, которое не стоило произносить.

В их глазах было странное: не страх, но нежелание вспоминать.

Чем больше Миша смотрел на дом №17 на карте, тем сильнее ему хотелось туда пойти.

Как будто карта звала.

День выдался туманным, туман цеплялся за ноги, как мокрые тряпки.

Миша нашёл нужный перекрёсток – Лавровая и Дачная – и остановился.

Дома там не было.

Не то чтобы разрушен или спрятан, а просто отсутствовал.

Будто вырезан ножницами.

На его месте – пустой участок земли с тёмной, влажной почвой, нелепо пустующий среди аккуратных огородов.

Но Миша точно видел на карте дом.

И номер.

И даже фамилию владельца: Соммерс.

Почему тогда места нет?

Он шагнул на землю участка.

И увидел, что её следы исчезли – будто она приняла его шаг как своё.

К вечеру Миша нашёл ещё одну странность.

Когда он взглянул на карту снова, дом №17 исчез с неё.

Просто пропал.

Он вырвал карту из сумки, встряхнул – может, взгляд замылился?

Нет. Пусто.

Там, где был нарисован дом, осталось крошечное белое пятно, точно выцветшее.

– Не может быть… – прошептал он.

Он поднял голову.

Туман опустился ниже, закрыл небо серой ватой.

И в этой мгле вдруг… проступили очертания.

Сначала – тёмная крыша.

Потом – стены.

Окна.

Дом появился.

Не вырос, не пришёл – появился так, будто был здесь всегда, просто прятался.

Но самое страшное – лампочка на крыльце горела.

Жёлтый тёплый огонёк.

И на минуту Мише показалось, что дом смотрит прямо на него.

Он подошёл ближе.

Дверь была приоткрыта.

Тонкая полоска света падала на тропинку, на влажные листья, на ту самую карту, которую он держал.

Карта дрожала в руках, уголок самого места постепенно темнел – будто дом рисовал себя обратно.

– Эй… – выдохнул Миша. – Есть кто живой?

Дверь распахнулась шире.

Внутри – тишина, старая мебель, комната, пахнущая сыростью и чем-то ещё…

Словно дом давно никого не ждал.

И вдруг – дождался.

Он сделал шаг внутрь.

Пол под ногами был тёплый.

И дом захлопнул дверь.

Он метнулся назад – ручка не поддавалась.

Будто её держали с другой стороны.

Лампочка на потолке мигнула.

Загудела.

И свет в коридоре стал тянуться, как живая ткань, искажаясь.

В гостиной сидел человек.

Точнее – силуэт.

– Кто вы? – голос Миши дрогнул.

Силуэт поднялся.

И Миша понял, что это не человек.

Не совсем.

Он был слишком высокий, слишком тонкий.

Вместо лица – гладкое пятно, как размазанный карандаш.

Но на груди висел почтальонский бейдж.

С фамилией:

Соммерс.

Тот самый владелец дома.

Тот, которого никто не помнил.

Тот, чьё имя исчезало с карты.

Соммерс шагнул вперёд.

Пол ударил по ногам, как сердце.

– Ты нашёл дом, – сказал он безо рта. – Значит, теперь город слышит тебя.

Миша попятился, но дом сдвинул стены.

Комната стала длиннее.

Выход отдалился, как сон.

Соммерс протянул руку – длинную, как тень.

– Каждый, кто выходит, должен привести нового.

Ты пришёл.

Теперь ты – здесь.

И дом погас.

Полная тьма.

Абсолютная тишина.

Город услышал его.

Утром на перекрёстке Лавровой и Дачной соседи увидели дом.

Старый, аккуратный, с числом 17 на почтовом ящике.

На ступеньках висела свежая табличка:

Почтальон: М. Дроздов

Постоянно проживает.

А в городском магазине продавец говорил:

– В этом доме давно никто не жил.

– Пустует, – добавляла соседка.

– Там жили… – пробормотал кто-то, но осёкся, как всегда.

И дом слушал.

И ждал следующего.

Продавец дождя

В Гленхоллоу дождь всегда приходил странно – будто не с неба, а из самого города, просачиваясь из трещин, крыши, асфальта. Но в тот сентябрь дожди вдруг исчезли.

Три недели тянуло жарой, листья засохли на ветках, трава пожелтела, птицы замолчали.

И в первый действительно жаркий день появился он.

Старик стоял у автобусной остановки с аккуратным деревянным ящиком.

Внутри – стеклянные банки, похожие на банки с вареньем.

Только наполнены они были водой.

И каждая – с разным оттенком: в одной голубоватая, в другой серебристая, в третьей – почти чёрная.

На ящике висела табличка:

ПРОДАЮ ДОЖДЬ.

НЕДОРОГО.

Первой его увидела школьница Алиса – та, что собирала камни и верила, что каждая вещь хранит секрет.

– Это… вода? – спросила она.

Старик улыбнулся, но глаза его были пустые, глубокие, как колодец.

– Это дождь, девочка.

Каждый – из разного времени.

Алиса кивнула, решив, что он просто странный.

Но всё равно задержалась – банки притягивали взгляд.

– И что с ним делать?

– Открыть.

И пусть льётся.

Она фыркнула:

– И всё?

– Дождь – не только вода, – сказал он. – Он возвращает то, что забрали.

Алиса не поняла, но когда старик протянул ей маленькую баночку – без цвета, с еле заметным свечением – она взяла.

– Бесплатно?

– Этот дождь сам выбрал тебя.

Вечером мама сказала, что запах от баночки – «как от мокрого лета».

Алиса поставила её на шкаф, но ночью не выдержала – открыла.

Сначала ничего.

Потом воздух сгустился.

Потемнел.

И в комнате стало… влажно.

С потолка закапало.

Тихо, как в лесу после грозы.

Алиса вскрикнула – и в тот миг в дверном проёме появилась тень.

Она слишком походила на отца, который ушёл пять лет назад и не вернулся.

Тень шагнула ближе, почти касаясь её рукой.

Алиса захлопнула банку.

Комната высохла мгновенно.

Тень исчезла, будто её никогда не было.

Внизу мама спросила:

– Что упало?

– Ничего… – только и прошептала Алиса.

На следующий день старика не было на остановке.

Но банки продавались по всему Гленхоллоу.

Тот, кто купил серебристую – услышал ночью голоса умерших родственников.

Владелец голубой – проснулся в доме, заполненном запахом старых обид, которые он старался забыть.

Женщина из пожарной части открыла чёрную банку – и увидела, как в её комнате снова горит огонь того самого пожара, который она не смогла предотвратить.

Каждый дождь приносил назад то, что было утрачено.

А часто – то, что лучше бы не возвращалось.

Люди приносили банки старика обратно, умоляли забрать.

Но старик всегда говорил одно:

– Я только продавец.

То, что вы зовёте, – не моя забота.

На третий день пропал мальчик Томми.

Его видели бегущим к заброшенному складу у леса – в руках он нес тёмную банку.

Его нашли ночью.

Лес вокруг был мокрым, как после ливня.

На земле – следы босых ног, много, сотни, как будто кто-то долго ходил по кругу.

Томми сидел под деревом, держал пустую банку и тихо повторял:

– Он вернулся. Он вернулся, но это не он…

Больше он ничего сказать не смог.

Алиса нашла старика у ограды старого кладбища.

– Ты продал людям… не дождь.

– Я продал им то, что они хотели.

– Они хотели память!

– Память – это не всегда доброе. Иногда – страшнее всего. Ты ведь видела своего отца?

Алиса вздрогнула.

– Это была… не тень.

– Дождь возвращает то, что оставили незавершённым.

– Но почему ты это делаешь?

– Я не делаю.

Город делает.

Он посмотрел на неё так, словно видел насквозь.

– Гленхоллоу слышит желания людей.

И я лишь тот, кто приносит то, что он шепчет.

С этими словами старик закрыл ящик и пошёл по дорожке.

Его шаги почти не издавали звука.

– Подожди! – крикнула Алиса. – А куда ты всё это несёшь?

Он не обернулся:

– Дождь возвращается к тем, кто его просил.

А те, кто его открыл, больше не станут прежними.

И исчез в тумане, будто растворился внутри него.

Через неделю жара прошла.

Пошёл обычный дождь – настоящий, тёплый, майский.

Но жители Гленхоллоу долго избегали выходить под него.

Они боялись, что дождь снова принесёт кого-то обратно.

Алиса же хранила свою баночку на верхней полке.

Не потому, что хотела открыть.

А потому, что боялась выбросить.

Время от времени казалось, что внутри что-то шевелится.

Словно дождь ждал.

И где-то в городе, рядом с пустой остановкой, стоял деревянный ящик.

Без старика.

Без хозяина.

Но с новыми банками.

И карта Гленхоллоу чуть смещалась, когда к ней прикасались.

Будто город слушал.

И запоминал.

Дорога, где всегда пусто

В Гленхоллоу была дорога, которая не вела никуда.

Это знали все местные.

Участок старого шоссе длиной метров триста, залитый солнцем даже в пасмурные дни.

Асфальт там был гладкий, словно новый, хотя его никто не ремонтировал.

Знаки – чистые, без ржавчины.

Кусты по краям – не росли, но и не умирали.

И главное – ни одна машина по ней никогда не проезжала.

Даже ночами там было пусто.

И всё же иногда жители слышали звук – не громкий, скорее отдалённый:

мотор, который набирает обороты…

и тихий голос, зовущий по имени.

Эд работал на заправке возле трассы.

Одинокий мужик под сорок, который когда-то мечтал уехать в большой город, построить жизнь – и так и остался здесь, заполняя смены кофе и сигаретами.

У него была одна привычка:

каждый вечер он выходил к этой дороге и стоял у обочины, глядя вдаль.

Как будто чего-то ждал.

– Опять смотришь, – сказал как-то его друг Дэн.

– Хочу понять, что там.

– Там пусто. Всегда было.

Эд вздохнул:

– Не знаю. Иногда мне кажется… будто кто-то зовёт.

Дэн лишь махнул рукой:

– Дорога призраков. Глупости.

Но Эд не был уверен.

В один из августовских вечеров жара стояла такая, что воздух дрожал над асфальтом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.