Одна причина

Глава 5

Жизнь – это череда выборов. Некоторые даются легче других. На одни уходят дни, недели или даже годы размышлений, другие принимаются за долю секунды. Одни обречены на ошибку, другие основаны на здравом смысле и рассудке, подпитанные мудростью, предвидением и проницательностью.

Чёрно-белые.

Но иногда?

Иногда они серые. Размытые. Скрытые в туманной дымке.

Пары, туман и неопределённость.

Именно это чувство я испытала, проскользнув в сумрачный коридор перед раздевалкой, где только что оставила сумку в шкафчике и натянула чистый фартук поверх джинсов и футболки. Мне казалось, что я шагаю в неизвестность. В другой мир, где я не знала правил. Где я сомневалась в зыбкости своего пути.

А может, подсознательно я прекрасно понимала, что совершаю ошибку. Что напрашиваюсь на неприятности.

Возможно, я почувствовала это как предчувствие, пробираясь по узкому коридору к кухне. Предзнаменование, которое проносилось и свистело в спёртом воздухе, сковывающем тесноту пространства.

Я стояла на чёткой линии, где мне предстояло сделать выбор. Двигаться вперёд или развернуться и бежать.

Я полагала, что была той самой дурой, что продолжала идти навстречу судьбе. Я почти дошла до поворота, ведущего на кухню, когда почувствовала за спиной тёмное присутствие.

Словно он почувствовал, как я прохожу мимо его кабинета.

Или, может быть, просто наблюдал.

Ждал.

Охотник, желающий поиграть с добычей, прежде чем напасть.

Сердце екнуло, кожу закололо, и я судорожно вздохнула, замедляя шаг и оглядываясь.

Трент Лоусон стоял в дверях своего кабинета, его тёмные глаза всматривались в меня, словно он хотел заглянуть глубоко внутрь. Проникнуть в саму мою суть.

Скорее всего, он уже всё прочёл. Учуял мой запах. Понял отчаяние. Почувствовал уязвимость.

Но уязвимость не всегда делает тебя слабым. Иногда она лишь заставляет бороться яростнее. Придаёт решимости добиться своего.

– Ну-ну-ну, кого я вижу! Маленькая мисс Мёрфи! – Он цокнул языком, словно это был грех. – Всё-таки пришла.

Я вызывающе вздернула подбородок.

– А ты думал, я не приду?

Он хрипло усмехнулся и прислонился к стене рядом с дверью. Засунул татуированные руки в каряны и откинулся с такой небрежностью, что его можно было принять за невинного. Но я не была настолько глупа, чтобы поверить, что он не нападёт в любую секунду.

– Подумал, ты сочтёшь это… конфликтом интересов, – он склонил голову набок.

Я старалась игнорировать, как бешено колотилось сердце, отдаваясь громким стуком в ушах.

– Конфликтом интересов?

Грубая насмешка вырвалась из его искажённого рта.

– Признаю, я был шокирован, увидев тебя сегодня днём с моим сыном за руку. Но мне не стоило удивляться, не так ли? Твоё место именно в таком заведении.

У меня сложилось впечатление, что он не просто игнорирует правила – он создаёт свои.

И, как я и предполагала, он нанёс удар. Медленно. Как волк, выслеживающий… подкрадывающийся… медленно приближающийся, пока жертва не окажется в углу.

Мне некуда было отступать. Я ударилась спиной о стену, а он оказался прямо передо мной, вторгаясь в моё пространство – воплощение чистой мужественности и жадности.

Энергия затрещала в воздухе.

Кипучая сила пронзила пространство.

Я ошеломлённо вздохнула – ошибка, потому что это лишь впустило внутрь его сущность, которая проникла в мои ноющие лёгкие.

Кожа, мускатный орех и лёгкий шлейф табака.

Только глупец мог бы захотеть наклониться ближе и вдохнуть глубже.

Но я была той дурой.

Мне вдруг захотелось прижаться носом к его горячей коже. Провести по его горлу, над татуировкой – совёнком в полёте с раскинутыми крыльями, чьё лицо представляло собой изуродованный череп.

Со мной явно что-то было не так.

Пальцы сами тянулись к нему, жаждая прикосновения.

Мой взгляд скользил так близко, и я не могла удержаться от того, чтобы не пожирать глазами каждый открытый участок его кожи.

Мысли путались. Я не понимала, почему мне так хотелось понять его. Почему я жаждала попросить его объяснить. Кто он и почему он такой? Как этот ожесточённый, пугающий мужчина мог быть отцом того очаровательного мальчика? И почему меня это так волновало? Мы встретились лишь вчера, а эти несколько столкновений уже затягивали меня. Увлекали потоком.

– Разве я не прав, мисс Мёрфи? – Он наклонился ближе, его голос опустился до манящего шёпота. – Твоё место там… с этими детьми. Среди всей этой невинности.

Его губы внезапно коснулись моей челюсти.

Прикосновение.

Воспламенение.

Уничтожение чего-то внутри меня.

По коже пробежали мурашки, голова сама собой откинулась назад, а в животе вспыхнуло желание.

Его губы, шепчущие у моего уха, звучали как обвинение:

– Держу пари, ты даже в воскресной школе преподаёшь.

Боже.

Вот придурок.

Я заставила себя отстраниться.

– А что, если так?

Конечно, да.

Но я не была обязана ему ничего объяснять. Забавно, что именно я хотела, чтобы он объяснил себя.

Трент угрожающе усмехнулся.

– Это докажет то, о чём я догадался в первую же секунду, как увидел тебя прошлой ночью. Тебе здесь не место.

Я скрестила руки на груди, пытаясь сохранить дистанцию.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Один взгляд на тебя – и я знаю всё, что мне нужно.

– Что, чёрт возьми, с тобой не так? – прошипела я.

Он шокировал меня, внезапно отступив к другой стене, заставляя меня перевести дух. Он прислонился спиной, не переставая ухмыляться.

Даже с тремя футами между нами он заполнял собой всё пространство. Всё в нём было подавляющим.

Опьяняющим.

Я знала, что лучше не позволять себе пьянеть от этого мужчины.

– Моя проблема? – Он фыркнул. – Не у меня проблемы. Это ты что-то со мной делаешь, Котёнок.

Его ноздри дрогнули, и он снова двинулся в мою сторону, затмевая меня своим высоким станом. Он остановился в сантиметре от меня, наклонившись так близко, что наши носы почти соприкоснулись.

– Ого, неужто рыцарь в сияющих доспехах? – выдохнула я.

Он издал хриплый смешок.

– Нет, даже близко. Но ради тебя я, пожалуй, попробую.

Он что, серьёзно? Я не сомневалась, что этот парень с радостью разорвёт меня на куски.

Он провёл рукой по длинным тёмным волосам, и впервые в его голосе прозвучало что-то искреннее.

– Слушай… это нехорошее место, Иден.

Воздух между нами изменился, и мне показалось, что я заметила в его чертах тень уязвимости. И снова во мне проснулось желание докопаться.

– И ты плохой человек?

Откровенность вопроса повисла в воздухе.

Ещё одна моя болезнь, о которой твердила Тесса. Я рылась в каждом, чтобы найти хорошее. Верила, что оно есть. Что в каждом из нас есть что-то, что мы можем дать, независимо от прошлого.

Затем он протянул руку и схватил меня за запястье, словно ему потребовалась эта пауза, чтобы осознать: я пытаюсь проникнуть внутрь, узнать хоть крупицу о том, кто он, так же, как чувствовала, что он делает это со мной.

– Что ты творишь? – ярость исказила его лицо.

Голова сама собой затряслась, и слова вырвались в замешательстве:

– Честно… я не знаю.

Его брови сдвинулись, а свирепая челюсть напряжённо дёрнулась. В нужде. В тёмном отчаянии.

– Тебе следует держаться от меня подальше, – прорычал он.

– Должна? – это вырвалось прежде, чем я успела остановить себя.

Но я знала – здесь что-то было. Что-то невидимое. Что-то, пульсирующее в атмосфере, чего я никогда раньше не чувствовала. Оно тянулось между нами. Жгучее и живое. Что-то, о чём моя душа предупреждала, что в конце концов оно меня уничтожит.

– Думаю, ты уже знаешь ответ, – собравшись с духом, я спросила: – Тогда почему ты прижал меня к стене?

– А… – Кончик его пальца скользнул по линии моей щеки, а его глаза пожирали меня, следя за дрожью, бегущей по коже.

Трент наклонил голову, его иссиня-чёрные волосы качнулись.

– Вот в чём вопрос, не так ли? Почему я не мог отвести от тебя взгляд с самого начала. Почему, когда ты скрылась из виду, я лёг спать, всё ещё думая о тебе. О том, какая у тебя нежная кожа. – Его губы приблизились к моему уху. – Думая, какая ты на вкус.

Он снова отстранился.

– Наверное, это делает меня тем дураком, который проснулся сегодня утром с тем же вопросом.

Влечение.

Оно мерцало и вспыхивало между нами. Бесцветный танец в раскалённом воздухе.

Это была ужасная идея. Поддаться этому – чему бы то ни было – было бы преступлением. Выбор, который, как я знала, делать не следовало.

Чёрно-белый.

Но я чувствовала его. Желание.

И для меня это было чудом. Моя собственная невозможность.

– Ты отец, – прозвучало мягче, чем следовало, когда милое лицо Гейджа возникло в моём сознании.

С таким ребёнком? Я отказывалась верить, что этот человек состоит лишь из злобы и жадности.

Напряжение покинуло его на выдохе.

– Да.

– Гейдж… – его имя сорвалось с моих губ, как камень. Как молитва. Я догадалась, что так и есть. – Он…

Я сразу почувствовала связь с этим ребёнком. Глубокую. Ту, что следовало бы игнорировать.

– Восхитительный? Непоседа? Самое милое создание, что ты видела? – Трент произносил каждое слово, словно зачитывал список достоинств, и лёгкая улыбка тронула уголок его губ.

Милый. Милый. Милый.

Моё сердце затрепетало совсем по-другому.

Боже, я и правда ступала на опасную землю.

– Он именно такой, – пробормотала я, и улыбка сама грозила сорваться с губ. – Наверное, один из самых милых и очаровательных детей, которых я встречала.

– Только хорошая часть меня, – сказал он, словно услышал мой немой вопрос. Словно видел его на мне.

– Похоже, он видит в тебе много хорошего.

Трент хрипло усмехнулся.

– Малыш вечно меня нахваливает.

Я отвела взгляд, прежде чем снова встретиться с его глазами.

– Ты… – я сглотнула, – …женат?

Я поняла, что дрожу. Дыхание перехватило от страха перед его ответом.

Трент хмыкнул, отстранившись ровно настолько, чтобы я увидела суровость его черт.

– Похож на женатого?

Я прикусила нижнюю губу. Должна ли я отвечать?

Он слегка покачал головой.

– Единственные мои обязательства – перед этим ребёнком. Перед этим клубом. Перед моими братьями. На этом всё.

Правда.

Ладно.

Это было ещё одно предупреждение.

И оно звучало как отказ.

Я моргнула, пытаясь осмыслить свои чувства.

Это покалывание в животе. Эта тяжесть в груди.

Неужели это оно? Хотела ли я его? Чтобы он прикоснулся ко мне? Прикоснуться к нему? Зачем? Окунуть пальцы в запретные воды? Испытать то, чего никогда не знала?

Утолить это внезапное, всепоглощающее чувство?

Что-то горячее и липкое, скручивающее желудок в тысячу узлов. Чувство, которого я не испытывала так давно.

Меня охватила вина. Было неправильно признаваться в этом даже себе, но, если честно, я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Никогда ничего настолько сильного, неотвратимого.

Я слегка задыхалась под этим напором. Дрожь пробежала по позвоночнику и распространилась ниже, пульсируя между бёдер, когда он приблизился на дюйм.

Ничего, кроме мужчины, возвышающегося надо мной.

Трент усмехнулся. Мрачно и глубоко. Словно он видел каждую мысль, пронесшуюся у меня в голове.

Он протянул руку и провёл подушечкой большого пальца по моей щеке.

– А… Снова играешь с огнём.

От его прикосновения у меня отвисла челюсть, и он провёл большим пальцем по моей нижней губе.

Огонь.

Пламя.

– Так чертовски сладко, – прошептал он.

Эти пепельные глаза вспыхнули чёрным пламенем, выхватывая меня из ночи. Мы были заперты в этом взгляде. Просто… смотрели друг на друга.

Ледяной холод пробежал по спине, и колени подкосились от внезапной перемены в нём.

Грудь сжалась. От боли и смятения.

Когда он начал отступать, я протянула руку и схватила его за запястье.

Дура. Дура. Но я не могла ничего поделать с тем, как всё моё тело словно ожило. Вспыхнуло после долгого оцепенения.

– Я… не понимаю.

Он вырвал руку и развёл свои в стороны.

– Нечего понимать, Котёнок. Я плохой парень, а ты – хорошая девочка. Тебе стоит держаться от меня подальше. Вот и всё.

Я покачала головой.

– Мне это не кажется таким уж простым.

Его глаза сощурились в мрачном недовольстве.

– Умеешь ты красивое делать уродливым.

Ещё одно предупреждение. Хотя на этот раз оно звучало почти с сожалением.

Мой взгляд метнулся по сторонам, к полу, прежде чем я заставила себя снова посмотреть на него. Не зная о его жизни ничего, кроме того, что она, несомненно, грязна, и не понимая, почему не могу удержаться от того, чтобы не копать глубже. Искать лазейку внутрь.

– Это относится и к Гейджу? Ты думаешь, что опасен для него? Что можешь причинить ему вред?

Мне было всё равно, что мой голос дрожал. Мои ученики всегда будут моим главным приоритетом. Но с Гейджем дело было не только в этом. То чувство, что охватило меня, когда я впервые увидела его сидящим за своим крошечным столом в первом ряду.

В мгновение ока волк набросился. Трент прижал меня к стене. Я инстинктивно упёрлась ладонями в стену позади себя, чтобы удержаться.

Его руки легли по бокам от моей головы, а всё его существо вибрировало от жестокости.

Заточая меня. Жестокой, уничтожающей силой.

Слова, вырывавшиеся из его уст, были отточены, как лезвия.

– Опасен ли я для него? Мисс Мёрфи… не обманывайтесь. Для любого, кто посмеет даже подумать причинить вред этому ребёнку… Нет такой силы на земле, что спасёт их от меня. От той боли, что я причиню. От ямы, где будет лежать их тело. Единственная опасность здесь – они сами.

У меня сжалось горло, я с трудом сглотнула подступивший комок.

Я знала, что большинство родителей сказали бы то же самое. Поклялись бы убить любого, кто обидит их ребёнка. Нормально – желать мести перед лицом ужаса.

Но с Трентом Лоусоном? Было ясно – это не пустая угроза и не преувеличение.

Руки этого человека были в крови. Я чувствовала её запах. Вкус. Чувствовала, как она исходит от него. Ауру беззакония.

– Молюсь, чтобы ни вам, ни ему никогда не пришлось это проверить, – выдохнула я.

Отступив, он отпустил меня, но не выпустил из ловушки своего духа. Наши взгляды сплелись в клубке вопросов, его огненные глаза горели, зовя меня.

Глубже. Глубже.

– Тебе правда стоит пойти домой, – на этот раз в его голосе звучала мольба.

Я сглотнула застрявшие в горле эмоции и выдала ему свою правду.

– Вы не единственный, у кого в жизни есть проблемы, мистер Лоусон. Вы не единственный, кто сделает всё, чтобы защитить свою семью.

Мне пришлось задуматься, так ли уж мы отличаемся. Не все ли мы просто пытаемся найти способ дать тем, кого любим, надежду, которую они заслуживают?

Он пристально всмотрелся в моё лицо, словно искал ложь.

– В чём дело? Тебе нужны деньги… для семьи?

Я резко кивнула.

Его губы искривились в усмешке.

– Ты замужем?

Боль отозвалась глухим эхом, пустота внутри завыла от горя. Подавив её, я склонила голову набок, и мой голос прозвучал мягкой капитуляцией, когда я вернула его же слова:

– А я похожа на замужнюю?

Он замешкался на мгновение, словно собирался спросить «почему», но, кажется, принял какое-то решение.

– Ладно, – просто сказал он.

Словно он решил возвести между нами стену. Ни холодную, ни горячую. Безразличную.

Задыхаясь, кашляя и пытаясь поймать воздух, я наблюдала, как он разворачивается. Его красота. Этот мужчина, который впервые за долгие годы заставил меня захотеть разглядеть его ближе.

– Что? – вырвалось у меня, когда я резко обернулась.

Но он уже шёл прочь.

– Мои обязательства глубоки. Мои обещания. Моя любовь. Самая горькая боль моей души.

Затем он развернулся на каблуках и скрылся в своём кабинете, захлопнув дверь.

Я просто стояла там. Ошеломлённая, сбитая с толку и… благодарная.

Сердце колотилось в горле, в висках, голова шла кругом.

Удар.

Глава 6

Выйдя на улицу, я закурил и прислонился к шершавой кирпичной стене. Глубоко затянувшись, я поднял взгляд на почерневшее небо, усеянное звёздами. Один ботинок упирался в землю, другой – в стену.

Я пытался взять себя в руки. Понять, что, чёрт возьми, я делаю и как с этим справиться.

По сути, я прятался в глубине собственного бара, чёрт побери.

Но становилось всё труднее находиться в пространстве Иден Мёрфи и делать вид, будто она меня не зацепила. Будто я не слежу за ней постоянно. Будто не желаю того, чего мне совершенно не следовало хотеть. В тот первый день учёбы, когда я узнал, что она – учительница Гейджа, я твёрдо решил провести черту. Чёткую границу, которая искоренит это завораживающее присутствие из моего мира.

Необходимость этого решения пронзила меня, как стрела, когда я заехал на парковку и увидел, как она держит Гейджа за руку. Грёбаная стрела прямо в сердце. Из ниоткуда возникла тоска, признаться в которой было чистым безумием.

Может, я и знал, что никогда этого не получу, что всё испорчу, но не мог избавиться от ощущения, что вижу что-то правильное. Что-то хорошее. Чего мне не хватало. Веры, красоты и надежды.

Ага. Чёрт возьми, просто глупость. Такого дерьма мне не видать.

Я уже всё испортил. Совершил слишком много ошибок. Самое главное – я не мог упустить это из виду. Не мог поставить под угрозу то, ради чего жил, стремясь к тому, чего не мог получить. Единственное, что это принесло бы, – ещё один грех на плечи других.

Не помогло и то, что после первого дня учёбы Гейдж забрался на заднее сиденье и всю дорогу домой болтал о величии мисс Мёрфи. Какая она красивая, что она, должно быть, самая умная учительница в мире. Как он уверен, что он её любимчик, но не расскажет другим детям, чтобы они не грустили. Моя чёртова грудь вот-вот разорвалась, когда я взглянул в зеркало заднего вида и увидел всю эту радость на его драгоценном лице.

Это было единственное, что имело значение.

Не составило труда прийти к решению: нужно покончить с этим здесь, в клубе, пока всё не стало грязным. Границы установлены. Она – учительница моего ребёнка, и на этом точка.

И вот я столкнулся с ней в коридоре. Я намеревался отпугнуть её, но снова позволил себе погрузиться в это. Меня охватило желание приблизиться. Пальцы зудели, жаждая прикоснуться к чему-то чистому. Меня тянуло к этой неповторимой, неизведанной красоте.

Как последний придурок, я начал швырять ей в лицо, кем она была, хотя и не знал, как быть иначе. Думал, что прогоню её, а в итоге лишь притянул ближе. Её тело прижалось к стене, дыхание стало прерывистым, сердце бешено колотилось. Мой член, стальной и яростный, напружинился в джинсах.

Каким-то образом, в разгар всего этого, мы установили иные границы, и всё закончилось тем, что она поблагодарила меня за работу после того, как я повысил её до официантки.

Ага. Девушка выдала мне это дерьмо, не так ли?

А теперь я барахтался. На цыпочках. Притворяясь, словно ночь за ночью не умираю от желания провести кончиками пальцев по каждой линии её тела. Затеряться в этих осенних глазах и этой медовой плоти. Казалось, я схожу с ума от того, как сильно хочу её.

Безымянный. Никаких связей. Никакого шанса получить нож в спину.

Похоже, мне нужно было, чтобы эту хрень вдолбили мне в мозг.

Посмеиваясь над своей глупостью, я откинул голову на грубый кирпич и выдохнул, выпуская дым из лёгких и наблюдая, как он растворяется в пустоте. Вместе со здравым смыслом.

– Йо, брат.

Ухмылка скользнула по моим губам, когда хриплый голос донёсся сбоку. Я повернулся и вгляделся в ночь. Огромная фигура Джада возникла из туманной тени, когда он плелся по дорожке между нашими заведениями.

Оба здания стояли здесь заброшенными и разваливающимися, пока мы с братом не скинулись, сложив грязные деньги, и не поклялись начать что-то чистое. Измениться, пока не оказались за решёткой или не умерли, как все остальные, с кем мы водились. Так мы и планировали, пока всё не подошло к ужасному, кошмарному концу.

Как бы мы ни старались, думаю, мы оба знали: мы совершили грехи, которые никогда не сможем оставить полностью позади. Эти призраки просачиваются сквозь трещины, преследуя наши сердца и угрожая нашей жизни.

Сделав ещё одну глубокую затяжку, я кивнул ему.

– Где пропадал?

Не видел этого засранца уже несколько дней. Чувак вечно уходил с головой в работу, полностью впадая в транс, давая новую жизнь старому ржавому металлу.

– Занят, – проворчал он, прежде чем махнуть рукой в мою сторону. – А я смотрю, кто-то тут, как обычно, бездельничает.