Месть. Финальный ход

Глава 6

После открытой конфронтации с Димой я понимала, что возврата к прежней жизни уже не будет. Маски были сброшены, карты открыты. Теперь мне предстояла борьба не только за бизнес, но и за сына, за само право на свою жизнь без манипуляций и обмана.

Вечером того же дня я забрала Матвея из школы и повезла его к маме. Мне нужно было время, чтобы подумать и подготовиться к новому витку противостояния.

– Мы едем к бабушке? – обрадовался Матвей, устраиваясь на заднем сиденье. – А папа тоже приедет?

Этот невинный вопрос заставил меня сжать руль сильнее. Что я могла ответить? Как объяснить ребенку, что его родители находятся в состоянии войны?

– Папа сегодня очень занят, солнышко, – ответила я, глядя на него через зеркало заднего вида. – У него важная работа. Но ты же знаешь, как он тебя любит.

Матвей серьезно кивнул. Дети так легко принимают объяснения взрослых, даже если за ними скрывается ложь. Ложь во благо – так я себя успокаивала.

У мамы Матвей сразу побежал в сад, где дедушка установил для него качели и маленький домик на дереве. Мама, заметив мое состояние, молча налила чай и села рядом, не задавая вопросов. Она всегда знала, когда я готова говорить, а когда мне нужно просто помолчать.

– Всё очень плохо, да? – наконец спросила она, когда я сделала первый глоток.

– Подала документы на развод, – ответила я тихо. – Дима изменял мне с нашим финансовым директором. И пытался отобрать мою долю в бизнесе.

Мама помолчала, переваривая информацию. Потом осторожно накрыла мою руку своей:

– Давно чувствовала, что что-то не так. Ты в последнее время была какая-то… потухшая. – Она вздохнула. – Что теперь?

– Теперь будет война, – я пыталась говорить ровно, но голос предательски дрогнул. – Он не отступит просто так. И я тоже.

– А Матвей? – мама посмотрела в окно, где мой сын радостно бегал с дедушкиной собакой.

– Поэтому я и привезла его сюда, – крепко сжала мамину руку. – Можно, он поживет у вас несколько дней? И если потребуется, отвезете его к Ольге, там он его не найдет? Мне нужно подготовиться, собрать документы, поговорить с юристами.

– Конечно, – мама утвердительно кивнула. – Он может оставаться сколько нужно. Но, Вероника… будь осторожна. Знаю Диму. Он умеет добиваться своего.

– Я тоже умею, – ответила с уверенностью, которой не ощущала.

На следующее утро я встретилась с Романом в маленьком кафе на окраине города. Дима никогда не бывал в этом районе, так что риск столкнуться с ним был минимальным.

Роман уже ждал меня за угловым столиком, просматривая что-то на планшете. Увидев меня, он встал и пожал руку – без лишних церемоний, как партнеру по делу.

– Как прошла ночь? – поинтересовался он, когда мы сели.

– Плохо, – не видела смысла лукавить. – Почти не спала, думая о том, какой будет следующий шаг пока еще мужа.

Роман понимающе кивнул:

– Это естественно. Он вряд ли смирится с поражением. Уже пытался с вами связаться?

– Звонил несколько раз, я не отвечала. Отправил сообщение с просьбой «поговорить как взрослые люди, без юристов».

– Классическая тактика, – Роман усмехнулся. – Сначала пытается загнать вас в угол, а когда не получается – предлагает «разумный диалог». Не поддавайтесь на это. Любой разговор без свидетелей он использует против вас.

Слова прозвучали убедительно, и я осознала правоту. Дима был мастером манипуляций, умел выворачивать ситуацию так, чтобы выглядеть жертвой.

– Мне нужно понять, что делать дальше, – сказала, отпивая кофе. – У меня есть документы, подтверждающие его махинации с акциями, есть свидетельства его связи с Дианой. Но этого хватит только для развода и раздела имущества. А мне нужно сохранить контроль над бизнесом.

Роман поставил локти на стол и слегка наклонился ко мне:

– Для этого мы должны действовать на опережение. Я изучил структуру компании и нашел несколько слабых мест в схеме Дмитрия.

Он развернул планшет и показал мне диаграмму со сложной сетью связей между различными юридическими лицами.

– Видите эту компанию? «БетаТрейд». Она формально не связана с «СтройИнвест», но фактически контролирует поставки для трех ключевых проектов. И догадайтесь, кто её бенефициар?

– Диана? – предположила я.

– Не совсем. Формальный владелец – Карпов Сергей Николаевич, двоюродный брат Дианы. Но фактически компанию контролирует Дмитрий через систему договоров управления.

Нахмурилась, пытаясь понять, как это может помочь:

– И что это нам дает?

– Очень многое, – Роман улыбнулся. – Во-первых, это нарушение антимонопольного законодательства – скрытая аффилированность. Во-вторых, через «БетаТрейд» проходят завышенные платежи, что может указывать на вывод средств. И в-третьих, – он сделал паузу, – у меня есть документы, доказывающие, что Дмитрий знал об этих нарушениях и сознательно их скрывал.

Внутри разгорелась искра надежды:

– Откуда у вас эти документы?

Взгляд Романа стал жестче:

– Когда Дмитрий разорил мою компанию своими методами, я не просто ушел и зализывал раны. Методично собирал информацию, готовясь к моменту, когда смогу предъявить счет. И этот момент настал.

В тоне звучала такая решимость, что я невольно поежилась. Три года ждать возможности отомстить – это требовало огромного терпения и силы воли.

– Что вы предлагаете? – спросила, понимая, что передо мной не просто конкурент Димы, а человек, одержимый идеей возмездия.

– Объединить усилия, – Роман откинулся на спинку стула. – У вас есть законные права на долю в бизнесе и доказательства махинаций с акциями. У меня есть информация о финансовых нарушениях и связях с «БетаТрейд». Вместе мы можем загнать Дмитрия в угол.

– Но чего хотите вы, Роман? – смотрела ему прямо в глаза. – Какова ваша цель?

Он не отвел взгляд:

– Справедливости. Компенсации за разоренный бизнес. И… – помедлил, – признаюсь честно, хочу увидеть, как Дмитрий потеряет всё, что построил на лжи и предательстве.

Мне нравилась его откровенность. Роман не пытался казаться лучше, чем был на самом деле. Он открыто признавал, что им движет не только деловой интерес, но и желание отомстить.

– Понимаю вас, – сказала. – Но для меня главное – обеспечить будущее Матвея и сохранить свою долю в компании.

– Совершенно верно, – Роман согласно кивнул. – Поэтому нам и нужно сотрудничать. Вы направляете Дмитрия на путь справедливого раздела имущества, а я делаю так, чтобы у него не осталось выбора, кроме как согласиться на ваши условия.

Предложение было логичным, но что-то меня настораживало. Человек, способный три года методично готовить месть, мог быть опасным союзником.

– А если он согласится на мои условия раньше, чем вы получите своё? – поинтересовалась я.

Роман улыбнулся:

– Не согласится. Слишком хорошо его знаю. Он никогда добровольно не отдаст то, что считает своим. Только под угрозой потерять всё он пойдет на уступки.

Он достал из портфеля папку и положил передо мной:

– Здесь копии всех документов, которые у меня есть. Изучите их, покажите своему адвокату. Если решите, что мы действуем вместе, позвоните мне.

Я взяла папку, ощущая её тяжесть. Не столько физическую, сколько моральную. В ней были доказательства не просто измены и манипуляций с акциями, но, возможно, серьезных финансовых нарушений. Использовать это означало перевести конфликт на новый уровень.

– Мне нужно подумать, – сказала, пряча папку в сумку.

– Конечно, – Роман понимающе кивнул. – Но не слишком долго. Дмитрий уже начал действовать. Мои источники сообщают, что он созвал срочное совещание топ-менеджеров. Готовит контрудар.

По дороге от кафе позвонила Коршунову и кратко рассказала о встрече с Романом.

– Привозите документы немедленно, – сказал адвокат, выслушав меня. – Если там действительно есть то, о чем он говорит, это может кардинально изменить нашу стратегию.

Через час я была в его офисе. Коршунов быстро просмотрел бумаги, затем отложил их и задумчиво посмотрел на меня:

– Это серьезно. Здесь не просто нарушения корпоративного права, но и признаки налоговых преступлений. Если эти документы попадут в налоговую инспекцию или прокуратуру, вашему мужу грозят не только финансовые потери, но и уголовное преследование.

Ощутила, как к горлу подкатывает тошнота. Уголовное преследование? Хотела справедливого раздела имущества, возвращения своей доли, но не этого.

– Не хочу, чтобы Дима оказался в тюрьме, – тихо сказала. – Он отец Матвея.

Коршунов внимательно посмотрел на меня:

– В таком случае, эти документы становятся мощным рычагом давления. Мы не передаем их в официальные органы, но даем понять вашему мужу, что можем это сделать, если он не согласится на наши условия.

– Это шантаж, – покачала головой.

– Это переговорная позиция, – поправил меня адвокат. – Никто не заставляет вас использовать эти документы. Но сам факт их наличия у вас уже меняет расклад сил.

Задумалась. Мне не нравилась идея шантажа, но разве Дима не поступал со мной хуже? Разве не пытался лишить меня доли в бизнесе, который мы построили вместе? Разве не предавал меня с Дианой, не лгал мне в глаза?

– Хорошо, – наконец решила. – Что вы предлагаете?

– Организовать встречу с вашим мужем и его адвокатом. Показать, что у нас есть козыри не только для бракоразводного процесса, но и для более серьезных разбирательств. Предложить мировое соглашение на наших условиях.

– А если он не согласится?

Коршунов пожал плечами:

– Тогда мы используем эти документы в суде. Не как уголовные доказательства, а как подтверждение его недобросовестности в управлении общим имуществом. Это значительно усилит вашу позицию при разделе активов.

Выйдя из офиса Коршунова, я долго сидела в машине, не решаясь тронуться с места. Мысли роились в голове, не давая сосредоточиться. Ощущала себя на распутье, где каждая дорога вела к новым сложностям и моральным компромиссам.

Телефон завибрировал в сумке. Сообщение от Димы: «Нам нужно встретиться. Ради Матвея. Я готов к компромиссу».

Усмехнулась. Готов к компромиссу? После того, как пытался обмануть меня с пустым листом для подписи? После месяцев лжи и манипуляций?

«Через моего адвоката», – ответила коротко.

Через минуту пришел ответ: «Это личное, Вероника. Не впутывай посторонних. Подумай о сыне».

Классический прием Димы – апелляция к материнским чувствам, попытка вызвать чувство вины. Раньше это работало, но не теперь.

«Мой адвокат свяжется с твоим для организации встречи», – написала и выключила телефон.

Потом набрала номер Романа:

– Согласна. Мы действуем вместе.

– Отличное решение, – тон звучал уверенно. – Тогда завтра в десять утра, в офисе вашего адвоката?

– Да. Коршунов организует встречу с Димой и его юристом. Будьте готовы представить доказательства.

– Буду готов, – заверил меня Роман. – И, Вероника… спасибо за доверие. Вы не пожалеете.

Завершила звонок, не уверенная, верю ли его словам. Но выбора у меня не было. В этой войне мне нужны были союзники, даже если их мотивы не совпадали с моими полностью.

Запустив двигатель, направилась к маме, чтобы увидеть Матвея. Мне нужно было напомнить себе, ради чего веду эту борьбу. Ради него, ради его будущего, ради того, чтобы он вырос, зная: справедливость существует, и за неё стоит бороться.

Следующим утром я приехала в офис Коршунова за полчаса до назначенного времени. Роман уже был там, обсуждая с адвокатом стратегию предстоящей встречи.

– Доброе утро, Вероника Александровна, – Коршунов поднялся мне навстречу. – Мы как раз проговариваем детали. Ваш муж подтвердил, что будет с адвокатом в десять.

Сняла пальто и села в кресло:

– Какой у нас план?

– Сначала стандартная процедура бракоразводного процесса, – начал Коршунов. – Мы излагаем наши требования по разделу имущества, опеке над ребенком, алиментам. Затем, когда они начнут возражать – а они обязательно начнут – мы представляем наши козыри.

– То есть информацию о «БетаТрейд»? – уточнила.

– Именно, – Роман включился в разговор. – Но не сразу все карты на стол. Сначала намек, потом, если будут упорствовать, конкретные документы.

– Мы не предлагаем ничего незаконного, – сказала, глядя на мужчин. – Хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву. И защитить сына от последствий этой войны.

– Именно так мы и построим нашу позицию, – согласился Коршунов. – Вы защищаете свои законные интересы и интересы ребенка.

В ожидании Димы и его адвоката мы еще раз просмотрели документы, расставили приоритеты в требованиях, обсудили возможные варианты развития переговоров. Я ощущала себя будто перед важным экзаменом, который определит всю мою дальнейшую жизнь.

Ровно в десять раздался звонок секретаря, сообщающий о прибытии гостей. Коршунов кивнул, давая разрешение пригласить их. Я выпрямилась в кресле, глубоко вдохнула, готовясь к встрече лицом к лицу с человеком, которого когда-то любила.

Дверь открылась, и вошел Дима. За ним следовал пожилой мужчина с цепким взглядом – очевидно, его адвокат. Муж выглядел уставшим, но держался с обычной уверенностью. Увидев Романа, он замер на мгновение, а затем его лицо исказилось.

– Что он здесь делает? – спросил Дима, указывая на моего союзника.

– Роман Викторович здесь в качестве консультанта, – ровно ответил Коршунов. – У него есть информация, имеющая отношение к нашему делу.

Дима перевел взгляд на меня, в глазах читалось недоверие и что-то похожее на страх:

– Ты объединилась с ним против меня? Серьезно, Вероника?

Я молча смотрела на него, не поддаваясь на провокацию. Роман же слегка улыбнулся:

– Давно не виделись, Дмитрий. Рад, что твои дела идут хорошо. Или шли до недавнего времени.

Адвокат Димы, представившийся как Вадим Павлович, положил руку на плечо своего клиента, словно удерживая от резких движений:

– Предлагаю начать конструктивный диалог. Мы здесь, чтобы найти компромисс, устраивающий все стороны.

Коршунов указал на стулья:

– Присаживайтесь. У нас действительно есть предложение, которое, надеюсь, удовлетворит всех участников этого непростого процесса.

Глава 7

Встреча в офисе Коршунова продлилась почти три часа. Три часа словесных баталий, тонких юридических маневров и открытых угроз. Дима держался уверенно, пока Коршунов излагал наши требования относительно раздела имущества и опеки над Матвеем. Его адвокат, Вадим Павлович, методично опровергал каждый пункт, ссылаясь на законы и прецеденты.