Нити судьбы. Новый мир 2. Финал

Потом она скрутила одеяло и выволокла его наружу. Оказалось, Ветал так никуда и не ушел: стоял под дверью, не понимая, куда ему идти и что делать. При виде неё он широко и нагло улыбнулся, словно знал, что она передумает. Катрин швырнула одеяло с его вещами ему под ноги.

– Если к утру не заберешь, я всё отправлю в печь и новое тебе не выдам, – сказала она и снова ушла, закрыв дверь на ключ.

Что он сделал с вещами, ей было уже неинтересно. Даже в окно не выглянула.

***

Речи о сне и не шло. Заснуть в таком состоянии просто невозможно. Катрин распирало. Исалиэль, как назло, дома так и не появилась. Скорее всего, отправилась со своим магом гулять. Они часто гуляли, когда стемнеет. С кем ещё можно было разделить внезапную перемену в своей жизни, не знала. Да и к кому ещё можно вот так заявиться среди ночи? Она вдруг улыбнулась – к тому, кто убежать от неё не сможет. Мысль была такой абсурдной и веселой, что Катрин громко захохотала.

Учитывая, сколь безумными были эти два дня, она решила себя не ограничивать здравым смыслом и, кутаясь в теплую кофту, – ночами было ещё прохладно – обходными путями отправилась к тюрьме.

При виде неё он, казалось, не удивился, но обрадовался. Сонно потер глаза и пересел ближе к решетке, выбираясь из одеяла.

– Сколько сейчас времени? – спросил он.

Катрин пожала плечами и сказала:

– Не знаю… Может, после двенадцати.

– Дня?! – Его глаза на мгновение округлились от изумления. Неужели так долго спал?

– Ночи, – улыбнулась она.

Он снова изумленно посмотрел, но уже по другому поводу. Катрин понимала, что её визит странный, мягко говоря, но вдаваться в подробности не собиралась.

– Тебе подошла одежда, – сказала она, окидывая его оценивающим взглядом. И снова удивление, на сей раз смешанное с недоумением. Это Катрин решила пояснить: – Я подбирала.

– Спасибо, – настороженно проговорил он.

Повисла пауза. Катрин неловко переминалась с ноги на ногу, не желая уходить, но при этом не находя причин быть здесь. И раньше, чем она раскаялась в своём решении, заключенный заговорил:

– Мы так и не познакомились. Меня зовут Анн Сэм Инн. – Он дружелюбно улыбнулся. На щеках заиграли уже знакомые Катрин ямочки.

– Катрин. – Мужчина ждал продолжения, и изимка, немного смущенно добавила: – Просто Катрин.

– Катрин так Катрин, – как можно приветливей сказал он. – Меня можешь называть, как тебе больше нравится: Сэм Инн или Сэм.

– Нам в городе нет нужды иметь несколько имен, которые бы означали принадлежность к какому-то роду или семье, – пояснила зачем-то она. Не хотела, чтобы он думал, что она скрывает своё второе имя. – Нас в Изиме не так много, чтобы ещё делиться на семьи. Но если для кого-то это принципиально, то никто не возражает.

– Извини, если обидел недоверием.

– Всё нормально. Ты же не знал. – Катрин даже не заметила, как устроилась на полу напротив него, но вне зоны досягаемости.

– Не сиди на холодном, – спохватился Сэм и стал просовывать через решетку своё одеяло.

Катрин растерялась и подскочила. Он замер, как хищник, который боялся вспугнуть добычу, и поднял в успокаивающем жесте руки:

– Просто отдам одеяло. Тебе будет теплее сидеть. Я-то на досках сейчас сижу. А голый пол – холодный. Простудишься.

Катрин замотала головой, неожиданно смущаясь от его поступка и слов, и попятилась к столу.

– Меня сегодня покормили, – непринужденно заговорил Сэм, забирая своё одеяло обратно. – И отвели в здание с теплым водоемом. Потрясающей красоты место. Никогда не видел такого.

– Да-а-а-а, – с гордостью протянула Катрин, устраиваясь на столе и расслабленно болтая ногами. – Не было б его, уже давно сгинули.

– А почему сгинули бы?

– Если бы река не касалась города, то негде было бы взять воды. Ведь из города раньше нельзя было выйти. – Он с таким искренним изумлением взирал на неё, что Катрин невольно заговорила покровительственным тоном, поясняя словно ребенку: – Раньше нас постоянно одолевали монстры. Ещё и с эльфами воевали.

– Но у вас же есть маги! – воскликнул он. – Я сам видел! Они должны же защищать город!

– Это сейчас есть, а раньше-то не было. Сами справлялись. Ведьмы, конечно, помогали, но в основном всё сами…

– У вас и ведьмы есть! – сказал он и изумленно ахнул. – Я их побаиваюсь, если честно. В Азуриане их нет совсем. У нас с этим строго. Сразу смерть. – Он подался вперед и сжал руками решетки, заговорил тише: – И много у вас их?

– Сейчас три. Хотя были времена, когда и больше было.

– Я ведьму здесь первый раз увидел. Рыжая такая, с косой. Лайя. Она со мной говорила. Не думал, что и другие есть. Светлые хоть?

– Я не очень-то в этом понимаю. Лоран, наверное, светлая.

– Если золотистое сияние от неё при колдовстве исходит, то светлая у неё магия, – сказал Сэм.

– Ну, значит, точно светлая.

– А темная, выходит, Лайя?

Катрин нахмурилась, вспоминая.

– Она какая-то странная: то золотистое сияние от кожи, то черные полосы.

– Так не бывает, – возразил он. Катрин спорить не стала.

– Может, перепутала я что.

– А третья?

– Эта точно темная. У неё четкие черные линии на коже всегда после колдовства.

– Жутко выглядит…

– Жутко – не жутко, – неожиданно взъелась Катрин и гневно на него уставилась. – Тэруми спасла наш город от наргсов! Сначала разорвала их всех, а потом прогнала и нематериальных монстров, которые нас в заточении держали!

– Тэруми? Ты сказала Тэруми? – тихо проговорил он.

– Ну да, жена нашего Правителя Лим. Тэруми. Наша темная ведьма.

– Ведьма, – эхом повторил он.

Катрин увидела, как резко побледнел Сэм, как прикрыл глаза и часто задышал.

– Не бойся ты так, – успокаивающе сказала изимка, улыбаясь. – Она хорошая. Людей без причин не обижает. И женщин учила драться. Я тоже ходила как-то на её уроки. Строгая, но справедливая. Люблю таких людей.

– И где она сейчас?

– Вроде как ушла куда-то с эльфом и не вернулась ещё. Такие слухи были.

– Давно?

– Да не очень. – Катрин кольнуло сомнение. – А ты зачем спрашиваешь?

– Чем дальше от темной ведьмы, тем лучше. – Он растер свои плечи, словно замерз, и подарил ей неуверенную улыбку.

Сомнения Катрин стали сильнее. Она помнила его жестокость вначале их знакомства, помнила и его уверенность в себе, когда шел под конвоем в купальню, и тут такая перемена: наивность и открытость. Не вытягивает ли он у неё сведения?

– А твоя семья не будет беспокоиться, что тебя нет? – вдруг резко сменил тему Сэм, словно уловив её беспокойство.

– У меня нет семьи. – Странно, но собственные слова вопреки ожиданию не принесли сожалений, а лишь укрепили её в том, что впервые она поступила правильно.

– Обманываешь, – усмехнулся он. – У такой красивой женщины должен быть кто-то.

Катрин догадывалась, что он льстит ей, чтобы подружиться, но всё равно немного смутилась.

– А можешь мне что-нибудь спеть? – решила перевести резко тему и она.

Сэм растерялся. Теперь уже он смутился. Пауза затягивалась, но Катрин твердо решила дождаться ответа, поэтому ему пришлось сказать:

– Сегодня уже слишком поздно, но завтра я обязательно тебе спою, но не просто так… – Он специально сделал паузу. Катрин вспыхнула, собираясь выкрикнуть ему, что ключа он не получит, но Сэм с улыбкой закончил, прося: – Принеси мне, пожалуйста, что-нибудь вкусное. Чуть-чуть. А то кормят здесь очень скромно.

Катрин фыркнула и встала на ноги, одарила показательно строгим взглядом и сказала:

– Ты не в том положении, чтобы командовать!

– Я не командую. Я прошу. – Он очаровательно улыбнулся ей, всем видом выражая покорность, а потом неожиданно подмигнул.

Катрин насупилась, стараясь этим прикрыть возникшее волнение, и поспешила к двери.

– Спокойной ночи, Катрин.

Она ничего не ответила и ушла.

***

Как только дверь закрылась, улыбка сошла с лица Сэма, а сам он обессиленно упал на пол и прикрыл лицо руками, надавливая себе на глаза. Ведьма… Тэруми – ведьма… Как это возможно? И тут же вспомнил: она только наполовину азурианка…

Прошлое бесцеремонно вторглось в его настоящее, принося с собой то, что со временем стало утихать. Боль.

Ночное небо взирало на них миллионами ярких звездочек. Тэруми очень любила запах свежескошенной травы, а Сэм любил всё, что любила Тэруми. Поэтому они, наплевав на следы, которые оставит зелень на формах, лежали, вытянувшись прямо на земле. Их руки были рядом, едва касаясь друг друга.

– Ты когда-нибудь думала, каким будет наше будущее? – спросил вдруг он.

Тэруми повернула к нему голову и улыбнулась.

– Обычным.

– Это каким?

– Как супружеской паре нам выделят общую комнату, где мы будем жить вместе, а когда служба закончится, то уедем в какой-нибудь маленький городок на берегу океана.

Она говорила это таким обыденным тоном, как само собой разумеющееся, что внутри разливалось счастье. Тэруми тоже не представляла себе иной жизни, без него. И в этот момент он поверил, что всё именно так и будет. Что его тайна не будет им помехой, что Тэруми поймет, не отвернется, когда узнает…

А оказалось, тайна была и у неё.

Он был так рад её видеть, что не сразу заметил затравленного взгляда и нервозности. Специально крепко-крепко стиснул, чтобы она привычно стала на него ругаться, и принялся покрывать её лицо поцелуями. И только спустя минуту осознал, что она никак не реагирует. Поспешно отстранившись, он чуть наклонился, чтобы взглянуть в её глаза.

– Что случилось?

Она положила руки ему на грудь, скользнула бережной лаской по плечам и рукам, и сделала шаг назад. Моргнула. И в глазах застыл холод, губы решительно поджались.

– Нам нужно поговорить, – отстраненно, тщательно проговаривая слова, сказала Тэруми.

Его сердце испуганно застучало. Она узнала? И тут же отмахнулся от этой мысли. Невозможно. Он слишком осторожен.

– Милая, ты меня пугаешь.

– Мы больше не можем быть вместе. – Она запнулась и поправила себя: – Как пара.

Его рот изумленно открылся. Это такой розыгрыш? Она решила так пошутить? Жестко, конечно, но за Тэ такое водится. Порой слишком злое, пугающее. Но и это он принимал. И всё же подобные заявления уже перебор.

– Ты всё ещё очень дорог мне, – торопливо продолжила она, словно боясь передумать и недоговорить. – Но я поняла, что не хочу больше быть с тобой… – Она шумно выдохнула и произнесла на одном дыхании: – В общем, мы можем общаться с тобой только как друзья, не больше.

Она схватила себя за горло, словно слова оцарапали его изнутри, и ещё дальше отступила.

Сэм отказывался верить и продолжал до рези в глазах всматриваться в неё, ожидая, что она сейчас улыбнется и скажет: «Шутка!» Но Тэруми сказала:

– Уходи.

– Уходить? – повторил он, спрашивая.

Ещё вчера они проснулись обнявшись. Ещё вчера они занимались любовью. Ещё вчера она шептала ему, что любит. Ещё вчера они праздновали её день рождения в кругу друзей и вместе принимали ехидные подколки по поводу своих слишком тесных многолетних взаимоотношений, о которых знали во всех казармах.

И вот сейчас такое заявление. Уходить?

Сумасшествие… Может, она испугалась? Да, она, наверное, испугалась… Так бывает, говорят. Когда всё очень хорошо, то бывает очень страшно всё потерять. Может, ей нужно дать время? Он может подождать! Ему несложно. Он даже готов допустить мысль, что ей мог кто-то понравится. Это тоже вполне естественно, не может же она замечать всю жизнь только его.

– Уходи! – зло процедила она, и её глаза стали почти черными, неожиданно пугая. – Немедленно! – последнее она прокричала.

Сэм попятился от неё, убеждая себя, что это ещё не конец…

Он с шумом выдохнул. Уже не так болит, как раньше, но… Он снова прижал руки к глазам. Дурак! Идиот! Слабак! Нужно было не отпускать. Нужно было сжать её в своих руках и держать, чтобы не смогла вырваться. Требовать правду. Нужно было не ждать, а верить в их любовь. Он ведь знал о ведьмах столько всего и мог сопоставить. Её день рождения. Двадцать один. Она увидела свои руны и испугалась. За себя. За него.

Он тихо зарычал от злости. Какая же глупость! Ведь он, как никто другой, мог уберечь её от империи, мог спрятать так, чтобы никто не нашел. Она была бы в безопасности и счастлива. С ним. И даже спустя время, после стольких лет, когда он изо дня в день был рядом с ней уже после их расставания, Тэруми доверилась не ему… а данхне.

Сэм порывисто сел. Сконцентрировался на своем дыхании. Всё это неважно: ни он, ни его любовь к этой девушке. Он снова запер свои чувства под замок. Его ум должен быть ясным. У него есть цель, которая определяет смысл его существования. Вот что важно. И права на ошибку у него нет.

Мысли вернулись к насущному. Как он и предполагал, изимка оказалась полезной. Даже если всё пойдет не по плану, она поможет ему выбраться. Он был уверен. Главное, не сильно спешить и приручать её постепенно. Жаль только, что времени совсем нет. Но в любом случае он справится. Ведь ему нельзя погибнуть – не раньше, чем он вернется и доложит результат.

***

– Исалиэль! Помоги мне подобрать одежду! А то сегодня смотрела на себя в зеркало и ужасалась! Какие-то обноски на мне! А ведь у меня целый склад в распоряжении.

Эльфийка от неожиданной просьбы встрепенулась, вырываясь из своей меланхолии.

– Конечно! – радостно сказала она, поднимаясь и направляясь к одному из стеллажей. – Где-то здесь я совсем недавно складывала красивое платье.

– Нет-нет-нет! – запротестовала Катрин. – Никаких платьев! Что угодно, только не платье!

Исалиэль недовольно надула губы, но послушалась и перешла к другому стеллажу, где ровными стопками были сложены штаны.

– Ладно, сейчас найдем тебе подходящие… – Она обернулась, внимательно осматривая изимку, словно впервые её увидев, потом на секунды погрузилась в задумчивость и выдала вердикт: – Раздевайся!

Катрин закрыла склад и послушно разделась. Эльфийка подала ей штаны свободного кроя, сорочку из грубого льна и тунику с большим треугольным вырезом. Когда изимка облачилась в подобранные ей вещи, Исалиэль повязала ей широкий пояс под самой грудью, обозначая талию и придавая силуэту четкости. Одежда не скрывала фигуру Катрин, а добавляла статуса, величия – подчеркивала силу, а не полноту.

Исалиэль отошла чуть в сторону и придирчиво посмотрела на свою работу. Чего-то явно не хватало. Какой-то мелочи. Элемента, который разбавит некую строгость легкой игривостью, но не испортит легкомыслием. Она вернулась к своему столу, заскользила взглядом по поверхности в поисках подсказки… Точно! Брошь! Катрин нужна красивая брошь! Не желая тратить время на поиски, Исалиэль отстегнула свою и прикрепила к тунике подруги.

– Готово!

Катрин подошла к зеркалу и улыбнулась отражению. Волосы, собранные в небрежный хвост, смотрелись неуместно, поэтому она распустила их и тряхнула головой, чтобы те рассыпались по плечам.

– Красавица! – искренне радуясь, проговорила Исалиэль и в порыве чувств прижалась к Катрин. – Ветал с ума сойдет, когда тебя увидит!

– Ой, да пусть катится к чертям, – небрежно отмахнулась Катрин, рассматривая себя в зеркале. Исалиэль подняла на неё изумленный взгляд. Изимка довольно рассмеялась и тоже обняла подругу. – Нечего так на меня смотреть! Я же говорила, что прощать его не намерена!

– Я горжусь тобой!

Катрин наигранно-пренебрежительно цокнула и снова засмеялась.

***

Сэм уже по шагам, которые на какое-то время замирали перед дверью, прежде чем зайти, узнал посетителя. Поэтому сел поудобнее и приготовился изображать удивление, а затем радость. И, конечно, он не ошибся. Это была Катрин. Отработанным движением улыбка растянула его губы, демонстрируя радость, но тут же погасла, подпадая под власть настоящего удивления. Изимка нарядилась. Для него, очевидно же. И это должно было подпитать его осознанием, что всё идет как надо, нет, даже лучше, чем могло быть, но почему-то, наоборот, приковывало взгляд и разрушало тщательно продуманную стратегию поведения.

Он вдруг с некоторым изумлением понял, что несмотря на её рост и массивность, она была… привлекательна? В какой-то мере. По вкусам иллинуйцев. Наверное. Боги. О чем он вообще думает? Она его запасной план. И даже если допустить… Не-е-е-ет.

– Я ждал тебя, – наконец-то включившись в свою игру, сказал он, возвращая на лицо улыбку. – Здесь очень скучно. Мне приносили еду и сразу уходили. Хоть бы словом каким кто обмолвился.

Главное – не переигрывать, иначе снова заподозрит его и уйдет. Расположения должно быть в меру, как и внимания.

– А тебе не говорили, когда отпустят?

– Сказали, что будут ждать возвращения Эарендила, – соврал он. Про свою связь с Тэруми решил ей не говорить. Непонятно, как может отреагировать. Да и в его легенду не вписывается. – Он, кстати, не вернулся? – Катрин покачала головой. Сэм показательно тяжело вздохнул. – И куда он мог пойти? А вдруг его долго не будет? Неужели никто не знает, когда он вернется?

– Приближенные к Правителю могут знать, но если Чонсок запретил, то вряд ли скажут.

Сэм чуть успел подавить вспышку раздражения. Как у данхне получилось пробиться к власти и здесь? Чем он купил этих людей? Какие изощренные методы использовал для достижения своих целей?

– Ты обещал мне спеть, – напомнила ему изимка и протянула то, что прятала за спиной всё это время.

Подошла близко и протянула… Забылась. Доверяла. Сэм невольно поежился, испытывая внезапную вину за то, что пользовался изимкой, но тут же разозлился. Как можно быть такой? У неё совсем мозгов нет и чувства самосохранения? Какого безумного Бога она вообще приходит к нему? Сама кладет свою голову на плаху!

Желая отрезвить её, напомнить, что опасен, он ударил её по руке, и принесенный сверток упал на землю. Горсть сушеных яблок и маленькая булочка покатились под ноги. Катрин испуганно ахнула и распахнула глаза, не понимая, что произошло и почему он так сделал.

– Прости! – воскликнул Сэм и тут же погладил её по руке. – Я не хотел, так получилось. Разволновался… – Он присел, торопливо собирая упавшее. – Так много всего принесла. Спасибо! Целое сокровище!

Сердце встрепенулось и ускорилось – Сэм осознал, что его слова и порыв был искренним. Он действительно сожалел о своей выходке.

– Прости, – снова пробормотал он.

«Тебе не стоит сюда приходить. Данхне жестоко накажет тебя», – но этот порыв удалось удержать. Мимолетное расположение не должно стать помехой к достижению цели. Катрин всё ещё нужна ему.

– Так что? Споёшь мне что-нибудь? – Катрин устроилась на столе, словно и не было сейчас неприятного момента. – Только на этот раз что-то хорошее. О счастье. О надежде.

Сэм стал перебирать в уме песни, которые знал. Можно было, конечно, спеть что угодно, всё равно бы не поняла, но врать без нужды не хотелось. В конце концов, это же такая мелочь: выполнить её просьбу взамен того, что она давала.

О надежде. Хм-м-м… С этим словом ассоциировалась только одна песня. Колыбельная, которую пела ему мама в детстве. Всякий раз, когда мелодия всплывала в памяти, в его сердце рождалась надежда на встречу с самым близким ему человеком, с мамой. Сэм прикрыл глаза, мечтая, что однажды, когда всё закончится и когда он станет свободным от своей миссии, то сможет обнять её. Спустя столько лет.

Тихо, едва слышно потрескивал огонь, освещающий темноту комнаты.

Тихо, в предвкушении волшебного таинства музыки, сидела Катрин.

Тихо, делясь с незнакомкой сокровенным, запел Сэм Инн.