Иллюстрация на обложке Игоря Пинчука
Художественное оформление Марины Вольской
© Лиат Н., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Моей маме
Глава первая. Незнакомцы в темноте
По пятам за Лу крались тени.
Они шли за ней следом, словно пантеры на мягких лапах – терпеливо, без спешки. Иногда позволяли увидеть их самым краешком глаза – но, как быстро Лу ни оглядывалась, тени всегда исчезали быстрее.
Она не знала, что случится, когда они наконец решат напасть, но… Сны, в которых тени настигают её, красноречиво намекали, что лучше не выяснять.
Это началось полгода назад, прошлой весной. Сперва тени не давали Лу покоя в кошмарах, от которых она просыпалась, задыхаясь и плача, а теперь обнаглели настолько, что преследовали её наяву. Лу изо всех сил пыталась объяснить всё взрослой мантрой про «слишком живое воображение», но сейчас, промозглым ноябрьским вечером, это заклинание не помогало.
От школы до дома было около часа пешком. Если бы дело было в мае, когда до каникул рукой подать, вышла бы приятная прогулка, но нынче погода стояла совсем не майская. У Лу в ботинках хлюпала вода, косички слиплись в сосульки – и это она прошла ещё только полпути. Но куда деваться?
Тётя Шерил забыла забрать её из школы. Опять.
Лу звонила ей раз пятнадцать – без успеха. Немудрено: тётя обычно отключала звук у телефона, чтобы не мешал работать. Если она вообще что-то любила в этой жизни, то разве только свою работу, зато терпеть не могла кучу всего остального. Детей, например. Она, если на то пошло, не планировала их заводить, о чём напоминала Лу почти каждый день.
Лу не обижалась. В конце концов, она тоже не планировала заводить тётю Шерил. Просто в жизни не всегда и не всё идёт так, как задумано.
Она шла от фонаря к фонарю, усилием воли запрещая себе ускорять шаг. Тени, её тени – хищники, нельзя показывать им, что она боится. Нет уж, без денег на автобус Лу теперь из дома ни ногой! В душном салоне её до хруста рёбер сжала бы толпа больших усталых взрослых, пахнущих потом и табаком, но там хотя бы светло…
Большинство одноклассников Лу давно уже были дома. Только она да горстка других несчастных ребят оставались после уроков – на дополнительные занятия по математике и истории. Тётя Шерил твёрдо верила, что плохие оценки бывают только из-за лени. Её не интересовало, что Лу сегодня так и не смогла сосредоточиться на задачах – так сильно болела голова. Боль била в висок, как молоток соседа, затеявшего ремонт субботним утром. Она появилась то ли одновременно с кошмарами, то ли из-за них и исправно наведывалась если не через день, то точно раза два в неделю…
Лу шла и без конца жалела себя, как вдруг поняла, что за ней следуют не только тени. Там, позади, был кто-то настоящий, живой, так же громко, как и она, шлёпающий по лужам… Она попыталась убедить себя, что это просто эхо её собственных шагов, но когда у неё почти получилось, кто-то воскликнул:
– Ой, смотри, да это же она!
В школе на биологии им говорили про разные реакции на испуг – «бей или беги». Лу оказалась из тех, у кого реакция на испуг самая дурацкая – «оцепеней». Она застыла на месте, судорожно размышляя, в какую сторону рвануть. Где ближайший магазин, который ещё не закрыт? Автобусная остановка? Хоть что-нибудь?!
Шаги ускорились, и на островок света в трёх фонарях позади от Лу вылетел какой-то тощий длинноволосый парень.
– Эй! – Он радостно закричал, ни капельки не стесняясь, и помахал ей рукой. – А мы как раз тебя ищем! – Он хотел подойти к ней, но тут из темноты вынырнул второй незнакомец – тоже молодой мужчина, только пониже и потолще.
– Стой, бестолочь! – отдуваясь, он схватил товарища за рукав. – Ты же её пугаешь! Мы не дома, и к тому же нельзя просто взять и начать приставать к ребёнку на тёмной улице!
Ну, насчёт «ребёнка» Лу бы поспорила – всё-таки весной ей исполнилось четырнадцать. А вот со всем остальным согласилась полностью. Ещё совсем крохотной её учили не разговаривать с чужими людьми. А этих двоих Лу определённо не знает.
– Госпожа Спаркс… Элоиза, – сказал пухлый. – Простите. Мы не хотели.
Он назвал её по имени. По красивому, странному, полному имени, над которым в новой школе все смеялись, потому что у настоящих девчонок таких не бывает – только у каких-нибудь героинь из пыльных книг на бабушкиных полках.
Откуда он её знает?
– Мы знакомы? – настороженно спросила Лу. Непонятные парни хотя бы не подходили ближе, и на том спасибо.
– Конечно, – с готовностью отозвался тощий. – А иначе какие у нас могут быть к тебе дела, глупышка?
– Если она так спрашивает, значит, она нас не помнит, – устало объяснил пухлый.
– Что? Но зачем она тогда…
– Это риторический вопрос. Фигура речи, понимаешь? Что у тебя в школе было по человеческим языкам?..
Видя, что они отвлеклись, Лу стала потихоньку, бочком, подбираться к ближайшему переулку. Там было темно и страшно, но не страшнее, чем здесь.
– О нет, постойте, – пухлый заметил её манёвр. – Простите. Мы не хотели… – Он оборвал себя на полуслове и вдруг произнёс: – Вас ведь мучают кошмары. И скорее всего, докучает боль, причину которой никто не способен объяснить.
Он не спрашивал – он констатировал факты. И он не мог, не мог этого знать!
Ладно, ещё головная боль – мало ли, вдруг он проник в базы данных больницы, в которую тётя Шерил, исполняя свой опекунский долг, несколько раз за этот год отвозила племянницу. Лу поёжилась, вспомнив гул томографа и иголки, которыми у неё брали кровь для тысячи разных анализов. И ещё тётю Шерил, спорившую с врачами: «Всё чисто? Вы уверены? Посмотрите ещё раз, у девочки никудышный семейный анамнез!..»
В итоге ей сказали, что всё в порядке, это подростковое, когда-нибудь пройдёт. Когда-нибудь. Лу подозревала, что это один из множества способов, которыми взрослые сообщают: «Я ничего не понимаю, но мне стыдно в этом признаться».
Но сны!.. Про сны она вообще никому не рассказывала. Тётя Шерил считала, что сновидения – пустая трата времени, а друзей в новом городе, в новой школе у Лу так и не появилось. Не то чтобы вокруг неё не было хороших людей – просто как-то… не срослось. У всех уже были свои компании, свои истории, свои шутки. Никто не старался игнорировать Лу намеренно – она просто случайно осталась за бортом.
– Пожалуйста, – сказал пухлый, – выслушайте нас. Мы хотим помочь.
– Извините, я не могу, – ответила Лу торопливее, чем нужно. – Меня дома ждёт тётя.
– Ну, – протянул тощий парень и вдруг стал удивительно похож на нашкодившего кота, – вообще-то, ты уже дома. Твоя тётя, как бы это сказать, забрала тебя час назад.
Лу и пухлый уставились на него.
– Что ты имеешь в виду? – спросил пухлый.
Пряча взгляд, тощий смущённо потёр ладонью шею.
– Сегодня утром, когда я выходил всё разведать – помнишь? В общем, я нанял подменыша, и…
– Ты сделал что? – переспросил его товарищ, явно не веря своим ушам, но дожидаться ответа Лу не стала: как только они оба от неё отвернулись, она что есть духу рванула в переулок.
Усталость с головной болью отступили на задний план, дома и фонари проносились мимо как сумасшедшие. Нет, если кто-то и сошёл с ума, то явно те двое! Лу так и не поняла, чего они от неё хотели, но точно знала: ей нужно прямо сейчас оказаться дома.
За ней вроде бы не гнались, но Лу замедлила шаг, лишь когда впереди показалась знакомая аккуратненькая четырёхэтажка. Дом тёти Шерил был похож на неё саму: очень опрятный, приличный, без излишеств. Они жили на первом этаже, незашторенное окно кухни манило Лу как маяк, и у неё появились силы на последний рывок. Она подбежала к крыльцу – и…
…увидела в окне себя.
Она, Лу, была там! Кто-то неотличимый от неё сидел за столом с чашкой чая в руках, а тётя Шерил возилась у плиты, разогревая на ужин свои фирменные полуфабрикаты, и, судя по лицу, в сотый раз выговаривала племяшке, что той следует лучше стараться в школе.
Квартира тёти Шерил, сухая и тёплая, вдруг перестала казаться безопасной гаванью. Конечно, это место и раньше не баловало Лу уютом настоящего родного дома, но всё-таки здесь был её угол, убежище от всего остального мира. А теперь… Лу представила реакцию тёти, когда она переступит порог. «Что?! Две девчонки на мою голову?! Как будто одной было мало!»
Лу не могла пойти туда. Просто не могла.
Это какой-то сон. Дурацкий, страшный сон, который очень умело прикинулся явью, и Лу невольно оглянулась в поисках теней. Это только наяву они до поры до времени держались поодаль.
В снах они нападали.
Они прыгали на неё из засады, как кошки, загоняли добычу не хуже стаи волков. Ловили в сети из паутины и безысходной тоски, растворяли во тьме, и целый бесконечный миг перед тем, как проснуться, Лу верила, что останется в ней навсегда.
Но сейчас…
Лу с удивлением поняла, что тени пугливо забились по углам. Спрятались в живых изгородях, между пластиковыми мусорными баками на колёсах, затаились на грани ночной темноты и света от фонаря у крыльца.
Что это с ними?
Ответ был у Лу за спиной. Она и не заметила, как та странная парочка с ночных улиц оказалась рядом с тётиным домом. Сомнений быть не могло: теней спугнули именно они.
– К-кто это? – с трудом выговорила Лу, показав на своего двойника в окне.
– Да уж, – сказал пухлый. – Сэл, будь добр, объясни нам: кто это?
Сэл, тот второй, высокий и тощий, сконфуженно пожал плечами:
– Ну, мы же не хотим, чтобы твоя тётя волновалась, когда ты исчезнешь, правда?
Лу прикинула расстояние до входной двери. Пожалуй, она успеет взбежать по ступенькам, а если и нет, то её крик точно услышат жильцы всех четырёх этажей…
Ей почему-то всегда казалось, что похищают хорошеньких. Не таких, как она – худеньких, невзрачных воробышков с бесцветными глазами и рыжевато-русыми косичками, висящими как два мышиных хвоста. Если эти двое надеются, что тётя Шерил заплатит за Лу выкуп, то их ждёт большое разочарование…
– А я что, должна исчезнуть? – осторожно уточнила Лу.
Тощий посмотрел на своего товарища:
– Это тоже риторический вопрос? Или мне нужно ответить?
Пухлый тяжело вздохнул, сжал пальцами переносицу и вдруг стал похож на тётю Шерил, которой снова показалось, что Лу позорит её на людях.
– Элоиза, – обратился он к ней. – Мне жаль, что мы вас напугали. Мы хотим помочь. Исправить… несправедливость.
Лу вспомнила кое-какие книжки, за которыми в детстве коротала долгие зимние вечера.
– Стоп, – с подозрением сказала она. – Вы же не собираетесь сообщить мне, что мой папа – король волшебной страны или что-нибудь в этом духе?
Парни недоумённо переглянулись.
– Нет, – помотал головой Сэл, – мы об этом не знали. Так ты ещё и принцесса? Вау, это так круто!
Пухлый и Лу обменялись красноречивыми взглядами.
– Он не всегда такой, – сказал он, будто в оправдание друга. – Это наш первый переход между мирами, мы ещё не пришли в себя. Пожалуйста, подскажите место, где вы будете готовы нас выслушать. Где-нибудь под крышей… и, наверное, где светло и много людей, да? Там вы сможете чувствовать себя спокойно?
Ну, насчёт этого Лу сомневалась. В общественном месте или нет – беседовать с сумасшедшими не казалось ей разумной идеей. Но когда первые испуг и удивление схлынули, Лу вдруг ощутила, что промёрзла до самых костей, а в желудке поют голодные киты. Она подумала, что сейчас отдала бы всё на свете за чашку чая и крышу над головой.
– О, я знаю как раз поблизости одно местечко, – бодро заявил Сэл.
Лу могла бы перепрыгнуть через три ступеньки крыльца и забежать в дом. Могла бы барабанить в дверь, пока тётя Шерил не откроет, выставить самозванку вон и сделать вид, что ничего не было. Вернуться к обычной жизни. К пустым одиноким дням. К ночам, когда тени ловят её паучьими лапами и жрут заживо.
Если бы там, на кухне, была мама, Лу бы ни на миг не подумала уйти, не сказав ей.
Мама бы всё поняла. Вообще всё – и про сны, и про страх того, что боль, мешающая учиться, останется навсегда. Даже про двух незнакомцев в ноябрьском мраке, которые знают о Лу больше, чем она сама, и чего-то от неё хотят.
Мама бы никогда не спутала дочь с подменышем, как бы тот ни был похож.
Пальцы Лу сами собой сжались в кулаки.
Она посмотрела пухлому в глаза. Его взгляд был очень искренним, тревожным и слегка потерянным, как будто он не ей обещал помочь, а просил о помощи сам.
Лу готова была спорить на что угодно, что ни один актёр на свете не смог бы изобразить такой взгляд.
– Хорошо, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Пойдём.
Глава вторая. Вулканы, драконы и прочие неприятности
«Одно местечко» Сэла оказалось милым маленьким ресторанчиком на оживлённой улице. До зимних праздников было ещё жить и жить, но владелец уже повесил в витринах гирлянды – словно назло самому тёмному времени в году. Сэл плюхнулся за столик у окна, Лу осторожно уселась на стул напротив. Пухлый парень, имени которого она до сих пор не знала, устроился рядом с другом.
Здесь было… неплохо. Где-то негромко играла приятная музыка, голоса посетителей сливались в уютный гул, не мешающий думать. Ресторан, похоже, пользовался популярностью: за многими столиками с аппетитом ели, в дальнем конце зала расположилось большое семейство с выводком детей. В укромном алькове, под сенью раскидистого дерева в кадке, спряталась влюблённая пара; девушка доверчиво склонила голову своему спутнику на плечо.
Лу позволила себе выдохнуть. Среди людей ей правда стало легче.
– О! Приятно встретить земляков! – У их столика возник огромный бородатый мужчина в чёрном фартуке, слишком внушительный и громкий, чтобы быть простым официантом. Неужели хозяин заведения сам встречает гостей? – Добрый вечер, господа. – Он широко улыбнулся в густые усы. – Что вам предложить? Есть местная кухня, есть домашняя. Только скажите.
Лу не поняла, в чём разница между домашней едой и местной, но Сэла эта фраза нисколько не смутила.
– О! – Он аж выпрямился на стуле. – Я хочу бургер! Побольше! С беконом! И картошку! И ещё это… как его там по-вашему… кофэ! С молоком и сиропом! – Он заказывал, как ребёнок, которого привели в кафе на день рождения и разрешили взять всё что захочет.
– Кофе с сиропом, – невозмутимо повторил бородач. – С каким?
– Со всеми! – Сэл поглядел на Лу. – А тебе что? Здешним детям кофэ можно?
– Прошу тебя, Сэл. – Его пухлый спутник устало потёр ладонью глаза. – Дети здесь точно такие же, как и у нас.
– Лучше какао, – посоветовал бородач. – Могу предложить маленькой леди то же самое, но человеческую порцию. И мороженое.
Лу растерянно кивнула. На неё многое свалилось этим вечером, но бургер и картошка звучали как что-то, с чем она сможет справиться.
– Мне, пожалуйста, что-нибудь наше, – очень вежливо сказал пухлый. – Если можно, конечно.
– Нам с утра как раз подвезли знатную тарантеллу, – кивнул бородач. – Свежайшая, до сих пор плавает. Сделаем в лучшем виде.
И он удалился в кухню, едва не снеся притолоку могучим лбом.
Пухлый откинулся на спинку стула и обессиленно выдохнул. Они были такими разными, эти двое: Сэл, звонкий, как натянутая струна, с яркими карими глазами и острым узким лицом, и его друг – очень изящный, несмотря на полноту, мягкий, как вечерний свет в ласковом июне. Волосы у обоих отливали тёмной красноватой медью, но у Сэла они были небрежно откинуты назад, а его товарищ был коротко подстрижен и тщательно причёсан; даже сейчас, после дождя, он выглядел словно из парикмахерской. Лу поняла, кого он ей напоминает: воспитанного пухлощёкого котика с какой-нибудь фотографии в Интернете.
А ещё ей вдруг показалось, что она его всё-таки знает.
Это чувство продлилось всего мгновение: нет, будь они знакомы, она бы точно запомнила. Таких ребят попробуй забудь…
– Элоиза, – заговорил пухлый, словно прочитав её мысли. – Мы действительно встречались раньше, но, кажется, ваша память не сумела это сохранить.
Она не знала, как реагировать, поэтому вместо ответа попросила:
– Пожалуйста, зовите меня Лу. Полным именем тётя меня называет, когда хочет отругать.
– Ой, мне это знакомо! – заявил Сэл. – Каждый раз, когда мама заходит ко мне, смотрит вот так с прищуром и говорит «Сэллиан Этельгерд ад-Ириос!», у меня сердце в пятки уходит. Сразу понимаю, что дело дрянь. Поэтому – да, просто Сэл. А этого выдающегося и совершенно прекрасного во всех отношениях господина можешь звать Эмери. Можно ведь, Эме?
– Да, конечно, – слабо улыбнулся пухлый.
– И давай это… без всяких «вы», ладно? – попросил Сэл. – Я ещё не такой старый, да и Эме всего на тридцать один год старше меня, а это сущая ерунда.
– Сущая ерунда, – тупо повторила Лу.
– Для драконов, – уточнил Эмери. – Видит Прежний Бог, я не хотел начинать прямо с этого.
Лу открыла рот. Закрыла его снова.
– Это шутка, да? – спросила она наконец. – Я просто не понимаю. Или это какая-то игра? У вас квест такой – заманить случайного прохожего в сюжет?
Назвавшиеся драконами какое-то время молча смотрели друг на друга, будто без слов совещаясь, что делать дальше. Наконец Сэл резко повернулся к Лу и объявил:
– Так. Сейчас сделаем тебя зрячей.
– Нет! – резко осадил его Эмери. – Не спеши. Это необратимая магия. Надо всё как следует обдумать!
– Да что тут думать?! – горячо возразил Сэл. – Ты же видишь: всё, что нам говорили про здешних детишек, – правда! Она не поверит, пока не увидит!
– Она станет не только зрячей, но ещё и видимой. Это может быть слишком опасно.
– Ой, – отмахнулся Сэл, – перестань! Мы же будем с ней. Кто вообще посмеет плохо подумать в её сторону, пока мы рядом?!
И не успела Лу попросить объяснений, как он резко щёлкнул пальцами у неё над ухом, а когда она вздрогнула и уставилась на него, легонько дунул ей прямо в лицо.
Глаза вдруг начало жечь, как от дыма костра в походе. Лу часто заморгала, потёрла их ладонями, сморгнула выступившие слёзы, и…
Мир изменился.
Они всё ещё сидели в том же самом приятном ресторанчике, но он стал другим. Нет, он как будто всегда был другим, просто Лу разглядела это только сейчас. С ветвей растения в кадке теперь свисали тяжёлые цветы, до жути похожие на улыбающиеся человеческие головы. Та парочка под деревцем всё ещё трогательно обнималась – вот только девушка обвивала плечи возлюбленного невероятно длинной змеиной шеей. Дети устали сидеть за сдвинутыми столами в конце зала и теперь, хохоча, бегали наперегонки между стульями, цокая копытцами мохнатых козлиных ножек. Их родители спокойно попивали вино, как будто всё это было для них совершенно привычным делом.
Некоторые посетители остались прежними – обычными с виду людьми. Они как ни в чём не бывало уплетали свою еду и, похоже, не замечали ничего странного.
Лу рывком обернулась к Сэлу – но словно забыла разом все слова на свете, встретившись взглядом с его ярко-жёлтыми, совершенно невероятными глазами.
– Круто, да? – спросил он. – Не благодари. Пока не станешь зрячим, этот ваш мир – такая скукотища. Кстати, смотри. – И он с гордостью предъявил ей обе свои руки. Только теперь их до локтя покрывала самая настоящая чешуя. Каждая чешуйка была как крылышко стрекозы или феи – невероятно тонкая, полупрозрачная, словно витражное стекло, и безумно красивая. Изумрудные пластинки были пронизаны огненно-алыми прожилками, такая же пламенная кайма опоясывала острые края. Лу вдруг вспомнились листья колеуса в горшках у мамы на кухне. Наверное, они могли бы выглядеть так, если бы выросли в сказке.
На мгновение она решила, что ей что-то подсыпали в еду, но потом вспомнила, что ещё не успела ничего съесть или выпить.
– Так это… это в-всё взаправду? – выдохнула Лу.
– Ну да. Прежнего Бога ради, а что мы уже час тебе втолковываем?! – обрадовался Сэл.
Лу посмотрела на Эмери: его руки остались прежними – аккуратными и белыми. Так в книжках обычно описывают руки дворян, которым ничего не приходится делать самим.
– На самом деле мы можем оставлять в себе столько от дракона, сколько захотим, – пояснил Сэл, заметив её взгляд. – Кое-кто предпочитает выглядеть или ящером, или человеком: мол, нечего баловаться всякими промежуточными вариантами. Ну не знаю, мне лично нравятся лапы. – Он растопырил пальцы на манер модницы, любующейся маникюром, глядя, как огни гирлянд играют на внушительных когтях.
Что-то холодное и шершавое потрогало Лу за лодыжку. Она взвизгнула и подпрыгнула вместе со стулом, готовая спасаться бегством. Сэл беззастенчиво рассмеялся.
– И хвост – это слишком прекрасно, чтобы добровольно от него отказаться, – добавил он и помахал под столом самым что ни на есть натуральным зелёным чешуйчатым хвостом, а потом благовоспитанно свернул его кольцом у себя под стулом.
– Мы родом из соседнего мира, – тихо сказал Эмери. – Не только мы с Сэлом, но и все остальные, кто… ну, не люди. То есть я не могу быть уверен насчёт всех, кто сейчас вокруг: кто-то из них наверняка родился уже здесь, но тогда из нашего мира пришли их предки. Магия защищает их от внимания простых обывателей, люди обычно ничего не замечают, но ты теперь зрячая. Это значит, что ты будешь видеть истинный облик волшебных существ, а они будут чувствовать, что ты знаешь, кто они на самом деле. Такая вот монета с двумя сторонами.
– Но… – Лу нервно огляделась вокруг, пытаясь найти слова. – Это же какие-то… герои сказок!
– Наоборот, – мягко пояснил Эмери. – Ваши сказки и мифы выросли из воспоминаний о встречах с жителями нашего мира. Это происходит тысячелетиями: кто-то заглядывает к вам на время, кто-то селится насовсем. Сейчас, как ни странно, больше, чем когда-либо. Это не запрещено.
Лу хотела сказать ещё что-то, но тут бородатый здоровяк вновь появился у их стола – с тяжело нагруженным подносом. Сэл тут же принялся с пугающей скоростью уничтожать свою жареную картошку. Перед Эмери хозяин ресторана поставил овальное блюдо с аппетитной рыбой, целиком запечённой до румяной корочки. Вот только у неё было восемь коленчатых лап, как у какого-нибудь краба, и что-то типа скорпионьего хвоста, весьма… хрустящего на вид.
– Мои извинения за ожидание, господа, – прогудел бородач. – Эта поганка, что сейчас у вас на тарелке, бегала от меня по всей кухне! А это для маленькой леди. – Он взялся было за чашку с какао, но тут же огорчённо нахмурился: – Совсем остыло! Ну нет, это не дело! – Здоровяк отложил поднос, взял чашку в огромные ладони – и от него вдруг повеяло жаром, как от печки. Не веря своим глазам, Лу смотрела, как на могучих руках, будто на поверхности раскалённой лавы, проступают пышущие алым огнём трещины. Не прошло и минуты, и над кружкой с какао начал подниматься ароматный пар. – Так-то лучше. Приятного аппетита, – бородач кивнул им, забрал поднос и снова скрылся на кухне.
– Вот Кэйукай, например, гамул, – с набитым ртом сообщил Сэл. – Дух вулкана. У нас они живут на одном северном полуострове, где полно гейзеров и земля вечно не хочет лежать смирно. У вас, наверное, тоже есть такое где-нибудь.
– На Камчатке, – подсказал Эмери.
– Вот-вот, – кивнул Сэл, – материки в наших мирах почти одинаковые, по крайней мере, так нас в школе учили. – Он откусил здоровенный кусок бургера и с аппетитом прожевал. – У нас шутят, что, когда вулкан дымит, это живущие в нём гамулы готовят себе китов на обед. Но клянусь синими ветрами Гельвидда, у Кэйукая еда повкуснее, чем китовый жир!
Лу осторожно взяла ломтик картошки, попробовала и поняла, что хоть в чём-то согласна с этим странным парнем.
– Но у нас здесь нет вулканов, – зачем-то сказала она.
– Ой, ну так и вон та миленькая рокурокуби[1] под дзиммэндзю[2], – Сэл кивнул на длинношеюю девушку под деревцем, – по идее должна жить не здесь, а гораздо восточнее. В этой… как её… Японии. Но у вас ведь в мире уже давно всё перемешалось. Если людям можно переезжать в другие страны, то почему остальным нельзя? Это раньше, когда с транспортом дела обстояли похуже, волшебные народы были более осёдлыми, а теперь… Да даже тут, в вашем городе, кого только не увидишь!
Какое-то время они просто ели молча. Голод, терзавший Лу, наконец утих, она обсохла и согрелась, и на контрасте с тем, как она чувствовала себя ещё час назад, ей стало почти хорошо.
– Ладно, – сказала она. – Предположим, вы драконы. И что дальше?
– Не только мы, – с готовностью отозвался Сэл. – И ты тоже!
Лу поперхнулась картошкой.
– Не совсем, – уточнил Эмери. – Если только самую малость. Скорее, ты почти полностью человек, но с крошечной капелькой драконьей крови. Мы думаем, один из наших предков давным-давно побывал в вашем мире, полюбил здесь кого-то, и через много поколений появилась ты.
– Наверняка это был дядя Эррол, – вставил Сэл. – Нос у тебя точь-в-точь как у него.
– Так значит, я всё-таки волшебная принцесса? – снова спросила Лу.
Драконы вновь переглянулись, и Лу вдруг показалось, что на их лицах промелькнуло чувство вины.
– Если бы, – негромко сказал Эмери. – Всё было бы намного проще.
– Видишь ли, – заговорил Сэл, и весёлой искры в его глазах уже не было, – мы проводили один ритуал… Такой, для которого нужно очень-очень много волшебства. Поэтому мы решили собрать всех, кто мог помочь. Семью, друзей. Кинули волшебный клич, который привёл их куда надо. И… ты тоже отозвалась. И пришла вместе со всеми.
Лу задумалась над его словами:
– Но почему я ничего не помню?
– Кое-что пошло не так, – устало пояснил Эмери. – Всё было точно рассчитано, от каждого бралась строго заданная мера волшебства. Для драконов и некоторых других существ, достаточно сильных, это не было неподъёмной ношей. Они отдали часть своей силы, но это не могло всерьёз им повредить. А ты… Ох, Прежнего Бога ради, никто не думал, что среди нас вообще может оказаться человек, у которого достаточно драконьей крови, чтобы всё ещё считаться членом нашей семьи, но совсем нет волшебного дара! Тебя… не заметили. Не учли. Ты участвовала в ритуале вместе со всеми, и он забрал у тебя… кусочек души. Ну, то есть… души, духа, твоей сути, называй, как хочешь. – Он замолчал. Провёл руками по лицу, и Лу вдруг показалось, что ему очень больно. – Прости, Лу. Мне так жаль.
Сэл, позабывший о еде, сжал губы и, утешая Эмери, положил ладонь ему на плечо.
– Так вышло, что ты лишилась Искры, – продолжил он вместо друга. – Искра – это… как бы тебе сказать… в вашей культуре сейчас в основном не делят душу на части, но вот у древних египтян была такая система, похожая на правду. В ней душа состоит из кучи разных кусков, и… в общем, среди них есть один под названием Ба. Это жизненная суть человека. И её потеря – это… очень паршиво. Твоя память защищает тебя, стирая то, что слишком больно вспоминать.
Это звучало довольно логично. Самые страшные дни и недели в жизни – те самые, перед тем как всё рухнуло, разбилось на бесполезные осколки и потом уже никогда не было прежним… Их Лу действительно до сих пор вспоминала как в тумане. Если вглядеться в него, можно различить очертания и формы, увидеть, как всё было на самом деле, но Лу поворачивалась к туману спиной и для верности закрывала глаза.
Она не хотела помнить.
– И… – Лу было трудно задавать этот вопрос, но он ведь должен был прозвучать, рано или поздно. – Что со мной будет? Без этой Ба… Искры… без этой штуки?
– Боюсь, не «будет», а уже происходит, – сказал Эмери. – Ты видишь одни кошмары, потому что Ба – это та часть души, которая по ночам путешествует в мире сновидений. Теперь, когда её нет, путешествовать некому, зато к тебе могут беспрепятственно приходить разные… злые, хищные существа. А ещё эта часть крепко связана с состоянием физического тела, и поэтому у тебя болит голова. Вряд ли кто-то в человеческой медицине сможет распознать эту связь и помочь. И… В общем, Ба – это про все твои эмоции и чувства. Когда её нет, ты постепенно теряешь способность радоваться, надеяться, любить… А потом – вообще ощущать хоть что-то, кроме пустоты. Слава Прежнему Богу, я вижу, что это ещё не зашло у тебя слишком далеко, твои чувства пока живы и работают почти как надо, но если ничего не предпринять, то через пару лет…
– Ох, – сказала Лу. Она не смогла придумать, что на это ответить.
– Это наша ошибка, – без улыбки сказал Сэл. – Как только мы узнали о том, что с тобой случилось, то решили, что должны всё исправить. И мы всё исправим, слышишь? И никому не дадим тебя в обиду. – Он протянул ей чешуйчатую руку. – Вообще-то, настоящее драконье слово даётся хвостами, но ваша клятва мизинцем, по-моему, тоже сойдёт!
Лу сцепилась мизинчиком с его когтистым пальцем.
– Мы вернём тебе Искру, – очень серьёзно сказал Сэл. – Я обещаю.