Пролог
Девять месяцев назад…
Тени смыкались вокруг, как живые существа, плавно перетекая одна в другую. Тьма казалась плотной, осязаемой; она давила со всех сторон, проникала под кожу и змеилась внутри. Каждый шаг отдавался глухим эхом. Обычно улыбчивое лицо старшеклассника нахмурилось, светлые брови сдвинулись к переносице, а ясные глаза, ежедневно искрившиеся радостью, наполнились ужасом. Волосы, которые парень имел привычку аккуратно укладывать, растрепались, прилипая ко лбу, покрытому холодным потом.
Юноша шёл босиком, чувствуя под ногами странную прохладу, которая исходила ни от камня, ни от земли – просто от пустоты, что обнимала ноги и высасывала тепло из тела. На нём были лишь пижамные штаны, которые теперь казались слишком широкими, болтающимися на худых ногах. В этой безмолвной темноте его босые ступни производили слабые, но чёткие звуки, каждый раз отражаясь эхом, насмехаясь над его беспомощностью.
Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Пальцы похолодели, а ладони стали влажными от пота. Он шёл, не понимая куда, но инстинкт заставлял двигаться дальше.
Впереди показалась фигура – высокий силуэт, чётко выделявшийся на фоне темноты. Лицо скрывала глубокая тень, но улыбка проглядывалась отчётливо. Она казалась слишком широкой, искусственной, как маска, надетая для представления. Эта улыбка не вызывала доверия, она скорее пугала своей чрезмерной доброжелательностью. Голос, который раздался следом, оказался таким же: сладким, медовым, но в нём чувствовалась фальшь, пробирающая до костей.
– Позволь помочь тебе, – проговорил незнакомец, каждое слово которого звенело ложью. Его рука протянулась вперёд, длинные пальцы буквально светились в темноте. От этого жеста по спине пробежал ледяной поток страха. Парень хотел закричать, но горло сжал спазм, а язык прилип к нёбу. Вместо этого он сделал единственное, что мог: развернулся и бросился бежать.
Тени вокруг уплотнились ещё сильнее, они обтекали его, как вода, но одновременно цеплялись за ноги, мешали движению. Казалось, они имели собственную волю, стремясь удержать гостя здесь, не отпускать. Каждый шаг давался всё труднее, но страх придавал силы. Юноша не мог позволить себе остановиться, потому что знал: если это случится, конец неизбежен.
Однако, расстояние между ним и странным человеком сокращалось слишком быстро. Когда тот внезапно оказался рядом с целью, парень замер, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Незнакомец улыбался, его голос звучал теперь громче:
– Зачем убегать? Я ведь только хочу помочь.
Слова хоть и мягкие, но в них крылось нечто такое, что заставляло внутренности сворачиваться в комок. Прежде чем парень успел сделать новый шаг, чужая рука схватила его за запястье. Тело юноши тут же пронзило морозом, а следом обожгло. Боль распространилась мгновенно, как если бы тысячи игл вонзились в кожу. Затем чувство, словно душа покидает своё телесное пристанище, словно её высасывают через эту холодную хватку, оставляя лишь пустоту внутри.
Мрак сгустился, стал полным, бездонным. Последнее, что почувствовал парень, – ощущение безвозвратного исчезновения собственного «я», растворения во тьме.
Утро встретило маленький городок весенним солнцем. Взрослые спешили по своим делам, дети собирались в школу. Но новость, которая быстро распространилась по всему городу, всколыхнула привычное течение дня: шестнадцатилетний Егор Лебедев был найден мёртвым в своей кровати. Врачи не смогли определить точную причину смерти – никаких видимых заболеваний или травм не обнаружили. Все говорили, что он просто уснул и больше не проснулся.
1. Старый-новый одноклассник
Кира шла по школьному коридору, рассеянно постукивая пальцами по ремню сумки. Тёмно-синий хвост волос, собранный слегка набок, то и дело касался плеча, когда девушка беззаботно подхватывала слова вокалиста, почти неслышно напевая себе под нос. Утро оказалось хорошим – редкое явление, особенно для первого дня после зимних каникул.
Светлые стены, широкие окна, пропускающие свет фонарей с улицы, и гул голосов создавали впечатление оживлённого улья. Школьники спешили к своим классам, кое-кто пытался повторить домашнее задание, а учителя подгоняли запоздавших.
Все ученики в одинаковой форме: белая рубашка, тёмно-серый жилет и брюки для мальчиков, юбка для девочек. Ровные ряды одинаково одетых подростков создавали ощущение порядка, почти стерильного, если бы не их оживлённые разговоры и смех.
Кира же выделялась. Не столько цветом волос, сколько выбором одежды. Вместо стандартной юбки она носила брюки.
Получая форму в начале учебного года, девушка столкнулась с жёстким сопротивлением. Женщина, отвечающая за внешний вид учеников, буквально всплеснула руками, увидев, что Кира требует брюки вместо юбки.
– Это нарушение правил! – строго заявила она, сверля новую ученицу возмущённым взглядом. – Все девочки носят юбки, так было всегда!
Кира скрестила руки на груди, не собираясь уступать.
– Правила не говорят, что я не могу выбрать брюки, – спокойно парировала она.
Спор привлёк внимание директора, который как раз проходил мимо. Строгий, но справедливый, он остановился, выслушал обе стороны и ненадолго задумался.
– Если Кира хочет брюки – пусть носит брюки, – наконец произнёс он, бросив на ученицу внимательный взгляд. – В конце концов, правила на самом деле этого не запрещают.
Женщина недовольно сжала губы, но спор был решён. С того дня Кира стала единственной девушкой в школе, которая носила брюки и не понимала, почему остальные не делают так же. Но этот вопрос волновал её не больше пары секунд.
Подойдя к своему жёлтому шкафчику с номером сорок семь, который находился чуть дальше по коридору на первом этаже, Кира вынула ключ и отперла дверцу. Внутри аккуратно лежала форма для физкультуры – шорты и футболка. Взяв вещи, девушка захлопнула шкафчик и отправилась в раздевалку для девочек.
Звонок прозвенел в тот самый момент, когда Кира переступила порог спортзала. Учитель физкультуры взглянул на неё, но ничего не сказал. Она не опоздала – и это было главным.
– Кира, сюда! – раздался голос.
Возле стены стояли Амелия и Валерия, миниатюрные близняшки с чёрными, как смоль, волосами. Амелия имела привычку собирать их в два хвостика, тогда как Валерия предпочитала ходить с распущенными. Тем, кто видел этих сестёр впервые, они казались похожими друг на друга, как две капли воды. Однако Кире больше нравилось сравнивать их с капельками бензина. В темноте они абсолютно одинаковы, но на солнце каждая переливается по-своему.
Так же за четыре месяца обучения в новой школе Кира подметила, что у Валерии лицо более круглое, а у Амелии – вытянутое, из-за чего у последней сильнее выделялись впалые глаза. Ещё стоит добавить, что полными именами сестёр называла только Кира и женщина в паспортном столе, когда тем исполнилось четырнадцать. Остальные же обращались к ним Лия и Лера.
Когда Кира перевелась в эту школу, она сразу нашла с близняшками общий язык. Они не стали лучшими подругами, но проводить время вместе оказалось приятно.
– Как каникулы прошли? – спросила она у сестёр.
– Слишком мало, – ответила Амелия. – Хотелось бы ещё пару дней.
– Или хотя бы пару часов, чтобы выспаться, – протянула Валерия и вскоре мечтательно добавила: – Вот бы у нас был урок сна. Тогда я была бы отличницей.
Кира усмехнулась.
– Думаю, за такой предмет бились бы все, – бросила она взгляд на остальных учеников, неохотно строящихся вдоль стены. Кто-то ещё сонно тер глаза, а кто-то, напротив, выглядел чересчур бодрым – как, например, Лев Смирнов, который уже не в силах был ждать, когда учитель разрешит покидать мяч в кольцо.
– Ага, – подхватила Валерия. – Только представь: заходишь в класс, укладываешься на мягкую подушку, укутываешься пледом…
– А учитель ходит и понижает оценки за храп, – добавила Амелия, на что Валерия фыркнула.
Но продолжить предаваться мечтам они не успели, начавшаяся разминка помешала. Двадцать человек дружно пробежали несколько кругов по залу, а затем учитель разделил их на команды для игры в баскетбол. Кира любила этот спорт – не сказать, что она была профессионалом, но игра с мячом ей нравилась куда больше, чем сидение за партой. Амелия и Лев оказались в команде против неё, а Валерия попала в союзники. Во время игры Кира пару раз успела перехватить мяч, вызвав раздражённое фырканье Амелии.
– Ты специально против меня играешь? – пошутила та, когда Кира в очередной раз сделала точный пас.
– Ничего личного, просто игра, – усмехнулась она, переводя взгляд на мяч, который каким-то образом уже оказался у Льва Смирнова.
Тот, не колеблясь, сделал рывок к кольцу. Кира знала, что Лев – один из лучших игроков в школе, и перехватить у него инициативу почти невозможно. Однако она всё же попробовала. После резкого шага в сторону, девушка выставила руку, но Лев оказался быстрее. Он увернулся, сделал прыжок и отправил мяч в кольцо с такой лёгкостью, словно просто взмахнул рукой.
– Вот это да, – пробормотала Валерия, наблюдая за тем, как Лев, довольный собой, возвращается к команде.
Звонок на перемену прервал игру со счётом 5:4, не в пользу команды Киры.
Переодевшись, девушки отправились по коридору в сторону кабинета истории. Амелия и Кира обсуждали игру, а Валерия включалась в разговор лишь когда упоминались удачные броски Льва.
Кира уже давно догадывалась, что Валерия испытывает симпатию к однокласснику. Пусть та никогда не признавалась в этом вслух, но её реакция на парня говорила сама за себя. Когда он забрасывал мяч в кольцо, глаза Валерии блестели, как самые огромные бриллианты. А когда кто-то упоминал имя Льва, на лице девушки неизменно появлялась та самая едва заметная улыбка, которую Кира уже научилась распознавать.
Лев Смирнов определённо тот, кто может нравиться многим. Спортивный, с уверенной, чуть ленивой походкой человека, привыкшего к победам. Светлые волосы всегда взъерошены, как после тренировки, а карие глаза смотрят с лёгкой иронией – он точно знает, что думают о нём окружающие. Но о том, чтобы назвать парня зазнайкой, и речи быть не может. В разговоре Лев часто шутит, но никогда не делает этого зло – его улыбка открыта, а голос всегда звучит весело и ободряюще.
Нельзя сказать, что Кира понимала его до конца. Иногда Лев казался простым, даже немного беспечным, но в другие моменты в его взгляде мелькало что-то глубокое, почти задумчивое. Может, поэтому Валерии и нравилось наблюдать за одноклассником?
Пока девушки шли по коридору, Кира заметила, как подруга в очередной раз взглянула на Льва, когда тот, проходя мимо, смеялся над чем-то вместе с друзьями. На щеках Валерии появилась лёгкая тень румянца, но она тут же отвела взгляд, делая вид, что сосредоточена на разговоре.
Приблизившись к кабинету, Кира замедлила шаг.
– Вы, идите, я сейчас, – кивнула она куда-то в сторону.
Амелия лишь пожала плечами, а Валерия, кажется, даже не заметила, что кто-то что-то сказал – она была слишком занята, исподтишка посматривая в сторону Льва, который остановился у окна.
Кира еле заметно улыбнулась и направилась к своему жёлтому шкафчику. Повернув ключ, она аккуратно сложила в него форму для физкультуры и вытащила учебник истории. Как только дверца с глухим щелчком закрылась, девушка вздрогнула.
Буквально в полушаге, где ещё секунду назад не было никого, стоял парень. Высокий, с чёрными волосами и тёмными, почти чёрными глазами. Его кожа была настолько бледной, что в свете школьных ламп казалась почти прозрачной. Но не это заставило Киру замереть, а его взгляд. Он смотрел на неё не просто холодно – с такой злостью, словно она когда-то сделала ему что-то ужасное.
Кира сглотнула.
– Эм… Ты чего? – нерешительно спросила она.
Парень не ответил. Его губы не живого синюшного оттенка остались плотно сжаты, а в тёмных глазах мелькнуло что-то тяжёлое. Ещё мгновение он просто стоял, а затем молча развернулся и быстрым шагом растворился в толпе.
Ещё несколько секунд Кира продолжала смотреть в ту сторону, где скрылся незнакомец, силясь вспомнить, видела ли его раньше. Вроде бы нет. Черты лица не узнавались, да и в общем такой мертвецкий вид… Вряд ли он был из параллельного класса. Может, перевёлся сюда недавно?
– Что с тобой? – внезапно раздался голос Амелии.
Кира снова вздрогнула и обернулась к подруге, сидящей рядом за партой в кабинете истории. Та смотрела на неё с любопытством, в одной руке она держала тетрадь, а другой теребила кончик чёрного хвостика.
– Да так… – неопределённо отмахнулась Кира. – Наткнулась на странного парня.
– Странный – это как? – заинтересовано повернулась с передней парты Валерия.
– Просто… странный, – пожала плечами Кира. – На покойника похож, бледный очень. Посмотрел на меня, как на злейшего врага.
Валерия задумалась, а потом покачала головой:
– Не знаю такого. Может, ты вампира встретила?
– Это вряд ли, – усмехнулась Кира, потому что не верила ни во что сверхъестественное.
Они обменялись ещё парой фраз, но Кира уже почти не слушала. Мысль о странном парне, которого она видела у шкафчиков, всё ещё сидела в голове. Почему он так на неё посмотрел? Кто это вообще такой?
Однако долго размышлять не пришлось – дверь кабинета открылась, и в класс вошёл директор. С привычным серьёзным и одновременно добрым выражением лица он осмотрел учеников и, чуть отступив в сторону, кивнул кому-то в коридоре.
– Смотрите, кого я привёл, – объявил он. – Сэм снова будет учиться с вами.
В классе воцарилась тишина, а затем раздался одобрительный гул. Несколько человек с интересом зашептались, кто-то громко воскликнул:
– Сэм! Нифига себе, ты вернулся!
Лев Смирнов широко улыбнулся и, подняв руку, махнул однокласснику:
– Чего на физру не пришёл?
Парень, которого Кира видела у шкафчиков, спокойно прошёл в класс, не отвечая на приветствия. Взгляд сквозил безразличием, словно он и не слышал никого. Отправился прямиком к задней парте, свободной в соседнем ряду с Кирой.
Когда проходил мимо, она почувствовала, как по спине пробежал холодок. Сэм едва заметно скользнул по однокласснице взглядом – не таким злым, как раньше, но всё таким же тяжёлым и странным.
Кира ткнула Амелию локтем и тихо прошептала:
– Это тот самый парень.
Амелия хихикнула, дернула сестру за прядь волос и с игривой усмешкой наклонилась к её уху:
– Слышала? Сэм и есть вампир, который напугал Киру.
Валерия тихо рассмеялась, прикрывая рот рукой, чтобы не привлекать внимания. Кира закатила глаза, но улыбнулась.
– Вы его знаете? – перевела она взгляд с одной близняшки на другую.
– Да, Сэм раньше учился с нами, – ответила Амелия.
Кира удивлённо подняла брови и снова взглянула на парня. Тот молча сел за парту, скрестив руки на груди, и уставился в одну точку перед собой.
«Раньше учился с ними?» – повторила про себя. Значит, не новый ученик, а кто-то из тех, кто по каким-то причинам исчез, а теперь вернулся.
Кира продолжала смотреть на парня, который сидел с абсолютно непроницаемым выражением лица. Что-то в нём по-прежнему казалось ей странным.
– А он откуда родом? Из Штатов, что ли? – поинтересовалась она у подруг, а те захихикали, прикрывая рты.
– Нет, местный, – ответила Валерия.
Кира нахмурилась.
– Тогда что у него с именем?
– Да кто знает, – пожала плечами Амелия. – Его с первого класса все так называют. А вообще, он Сёмка.
Кира удивлённо моргнула и повторила про себя «Семён». Она тут же хотела ещё что-то спросить, но не успела.
– Орловы и Миронова! – раздался громкий голос учительницы.
Кира резко замолчала, а Амелия и Валерия одновременно выпрямились, делая вид, что усердно читают новый параграф. Учительница сурово посмотрела на них ещё пару секунд, а затем, убедившись, что нарушительницы дисциплины больше не болтают, отвернулась и написала что-то на доске.
Как только её внимание переключилось с девушек, Амелия наклонилась к Кире:
– После уроков расскажу.
2. Забытые имена
Как только прозвенел последний звонок, Кира, Амелия и Валерия покинули здание школы. На улице стояла ясная, но холодная погода – тонкий слой снега покрывал тротуары, а в воздухе витал лёгкий морозный запах. Детский смех разносился по школьному двору: ученики младших классов радостно бегали друг за другом, оставляя хаотичные следы на снегу.
Девушки медленно двинулись по дорожке, ведущей к воротам школы. Кира, закутавшись в тёплый шарф, поправила лямку сумки. Синие пряди волос выбивались из-под капюшона, слегка развеваясь на ветру. Амелия и Валерия выглядели похоже: длинные пальто, перчатки и одинаковые вязаные шапки, в которых легко спутать близняшек.
Когда одноклассницы отошли подальше от школы, оставив позади шумный двор, Кира нетерпеливо оборвала нисколько неинтересное обсуждение того, как тяжело возвращаться в учебные будни после каникул:
– Ладно, теперь рассказывайте. Что не так с Семёном?
Сёстры переглянулись. Первой отозвалась Амелия:
– С кем?
– Семёном, – повторила Кира, чуть нахмурившись. – Тем самым парнем, который выглядит, как нечисть, только выбравшаяся из могилы.
На мгновение воцарилось молчание, затем Амелия хлопнула себя по лбу:
– А, ты про Сэма! Никак не могу привыкнуть к твоей манере называть всех полными именами.
Валерия, усмехнувшись, кивком согласилась с сестрой.
– Ну так что? – Кире до жути не терпелось узнать, что же могло заставить незнакомого парня смотреть на неё с такой ненавистью.
Близняшки заметно переменились в лицах. Валерия уставилась в даль, а Амелия опустила голову, стараясь скрыть эмоции. Возникла пауза.
На другой стороне улицы виднелся небольшой парк, припорошенный свежим снегом. Голые деревья раскинули тёмные ветви, похожие на замершие силуэты. Вдоль аллеи тянулись пустые лавочки, покрытые инеем, а фонари отбрасывали на снег длинные холодные тени.
Загорелся зелёный сигнал светофора, и девушки молча перешли дорогу. Лишь на другой стороне Валерия заговорила бесцветным голосом:
– Сэм и его лучший друг учились с нами с первого класса. Они всегда считались самыми популярными парнями, даже Лев Смирнов им уступал. Можно было подумать, эти двое намеревались стать легендами школы. Но, увы, прошлой весной их мечтам пришёл конец.
Краем глаза Кира заметила, как Амелия быстро смахнула слезу. Однако она решила, что тому виной холодный ветер.
– А так и не скажешь, что у этого вашего Сэма могут быть друзья, – хмыкнула Кира. – Ну и где сейчас столь редкий экземпляр?
Последовала тишина, от которой Кире стало не по себе. Валерия продолжала смотреть в даль, а Амелия, подняв покрасневшие глаза, тихо произнесла:
– Он умер.
Кира не знала, что сказать. В голове теснились вопросы, но ни один из них не казался уместным. Она неразборчиво что-то буркнула, кутаясь в шарф. В этот момент порыв ветра снова ударил в лицо, заставив прищуриться.
Амелия… Она прослезилась не из-за холода. Для неё этот парень был не просто одноклассником. Кира вдруг поняла это с какой-то странной ясностью. Может, они дружили? Но спрашивать об этом показалось неправильным.
Девушки продолжали идти вдоль жилых пятиэтажек. Чем ближе те располагались к школе, тем наряднее выглядели: свежая краска, ухоженные дворы, аккуратно расчищенные дорожки. Великолепное учебное заведение буквально заражало окружающее пространство безупречностью.
Для города, где из достопримечательностей – лишь парочка аллей да ветхий монумент на главной площади, школа поражала своей современностью. Фасады – строгие и ухоженные, коридоры – просторные и светлые, а за каждой дверью – техника, не хуже, чем в столичных учреждениях. В кабинетах – интерактивные доски, в лабораториях – аккуратные стенды, мощные компьютеры, измерительные приборы. Даже Кира, выросшая среди шумных проспектов крупного города, не ощущала недостатка – эта школа держала планку, соответствовала её привычному темпу, не давала погрузиться в провинциальную скуку.
Первой разорвала молчание Валерия. Она заговорила о предстоящем школьном мероприятии, и Амелия тут же подхватила. Кира слушала вполуха, лишь кивая в нужных местах.
На повороте близняшки остановились.
– До завтра, – улыбнулась Валерия.
– Пока, – добавила её сестра.
Проводив взглядом подруг, Кира отправилась вниз по улице. Её дом находился в самом конце. Чем дальше она отходила от школы, тем сильнее менялся пейзаж. Окна уже не блестели так чисто, фасады домов не впечатляли свежестью, кое-где облупилась краска, во дворах стояли ободранные лавочки.
Вдруг внимание привлекло нечто странное. На противоположной стороне улицы, немного позади, шёл новый одноклассник. Он был укутан в бордовый шарф ещё плотнее, чем Кира в свой, из-за этого казалось, что на улице холоднее, чем есть на самом деле. Варежки на его руках выглядели мягкими и тёплыми, даже немного нелепыми на фоне его мрачного вида. Но то, как он смотрел… Тот же взгляд – тяжёлый, настороженный, с оттенком… злости? И это странным образом не сочеталось с его слишком тёплой, почти милой экипировкой.
Кира замедлила шаг, не зная, стоит ей ускориться или, наоборот, сделать вид, что ничего не заметила. Но тут кто-то коснулся её плеча.
Девушка вздрогнула и, резко обернувшись, махнула рукой, на всякий случай защищаясь от опасности.
– Ты чего? – перед ней стоял Лев Смирнов, одноклассник и сосед по двору. Из-под шапки торчали светлые волосы, слегка растрёпанные ветром. А объёмная спортивная куртка делала его фигуру ещё массивнее, словно тот только что вышел с тренировки.
– Лев, – выдохнула Кира, переводя дух.
– Напугал? – приподнял он бровь.
Кира быстро взглянула на противоположную сторону улицы. Появление Смирнова, словно сильный ветер, унесло грозовую тучу в виде Сэма далеко вперёд.
– Неважно, – пробормотала она.
– Тогда идём, пока не превратились в сосульки, – усмехнулся одноклассник, вытянув вперёд длинную ногу, готовясь к шагу. – Кстати, отлично играла сегодня, – запихивая руки в карманы куртки, сказал он. – Кажется, у меня появился достойный соперник.
Кира скептически посмотрела на парня.
– Да ладно тебе, ваша команда всё равно победила.
Лев фыркнул:
– Я вообще-то серьёзно. Мы же чуть не проиграли, когда ты начала забрасывать трёхочковые, как одержимая.
Девушка пожала плечами, но уголки губ всё же дрогнули:
– Ну, если что, реванш неизбежен.
– Ох, только не начинай, – закатил глаза Лев. – Сначала реванш, потом тренировки, потом сборы… и вот уже через год ты заставляешь меня вставать в шесть утра на пробежку.
Кира прищурилась, а потом, поняв, что парень имел в виду, рассмеялась.
– Ты слишком самоуверен. С чего решил, что я захочу тебя тренировать?
– Ну, мне ведь нужен кто-то, кто будет напоминать, что я лучший, – невозмутимо ответил одноклассник, чем вызвал искренний смех у своей спутницы.
Она и не заметила, как тревожные мысли о Сэме испарились, словно Лев на самом деле оказался ветерком, который их сдул.
Когда одноклассники подошли к крайнему дому, парень остановился:
– Значит в среду устроим реванш?
– Посмотрим, смогу ли я пережить поражение в очередной раз, – усмехнулась Кира, на что Лев театрально вздохнул.
– Ты сильная, справишься.
Он махнул рукой и отправился вглубь двора.
Оказавшись в квартире и сняв верхнюю одежду, Кира замедлила шаг. В коридоре царствовала тишина, только тусклый свет от лампы падал на старые обои с цветочками, напоминая о былом. Вполне обычная, ничем не примечательная квартира с невысокими потолками и старинной мебелью, которую бабушка Лидия Николаевна покупала ещё в молодости. На стенах множество фотографий с маленькой Кирой и её родителями – такими молодыми и счастливыми, что невольно щемило сердце.
Зайдя на кухню, Кира уловила знакомый запах – жареных драников, так любимых ей с детства. Это сразу согрело душу. Бабушка Лидия стояла у плиты, наклонившись, с сосредоточенным выражением лица, обжаривая картофельные оладьи на сковороде. Её волосы, раньше светлые, теперь стали седыми, а глаза, хоть и тускло мерцали, всё ещё искрились нежностью и заботой.
– О, здравствуй, моя хорошая! – раздался тёплый и уютный голос. Лидия Николаевна повернулась к внучке и, улыбаясь, добавила:
– Ты как, птичка моя, проголодалась?
Кира почувствовала лёгкое облегчение, когда услышала это. «Птичка» – так бабушка всегда называла её. И сейчас, услышав это слово, Кира поняла, что та в сознании. Это было редким событием, и каждый раз, когда Лидия Николаевна узнавала её, для Киры это становилось маленьким праздником. Ведь всё чаще бабушка путала внучку со своей покойной дочерью, матерью Киры, что, конечно, приносило боль, но, увы, это было неизбежно.
Ещё несколько месяцев назад Кира не могла бы и представить, что будет жить в этом маленьком городке. Она привыкла к шуму мегаполиса, к темпам жизни, к современным улицам и домам. Однако прогрессирующая болезнь бабушки изменила привычное течение времени.
Переезд был сложным решением, но Кира не видела другого пути. Лидия Николаевна страдала от болезни Альцгеймера, и её состояние ухудшалось с каждым месяцем. Поначалу она путала людей, забывала события, но с каждым новым днём становилось всё труднее игнорировать очевидное. Девушка переживала, что в этом городе бабушка может остаться одна, а что, если её состояние ухудшится до такой степени, что ей будет опасно находиться в одиночестве? Кира не видела другого выбора, кроме как уговорить отца вернуться туда, где всё напоминает о прежних временах, когда ещё была жива его горячо любимая супруга.
В первые недели отец ходил по квартире Лидии Николаевны с тусклым взглядом, стараясь отрицать своё присутствие в ней. Стены хранили память о его Александре – её запахи, смех, повседневные дела, присутствие. Письменный стол, за которым она однажды делилась мечтами о переезде в столицу, её чашка, стоявшая в кухонном шкафу, фотографии на полках – всё это не давало мужчине покоя.
И тем не менее, он не стал противиться просьбе дочери о переезде. В первую очередь потому, что понимал – бабушке Киры необходим уход и присмотр. К тому же работа вахтовым методом позволяла часто бывать вдали от этого места.
Кира никогда не обижалась на отца за то, что тот уезжал, оставляя её наедине со странностями больного человека. Она взрослела быстрее, чем хотелось бы, но это было естественно. Понимание, что мир не вращается вокруг её желаний, пришло слишком рано, и, если отец чувствовал себя легче, находясь вдали от этого места, то так тому и быть. К тому же Кира действительно справлялась. Ей хватало сил заботиться о себе и о бабушке, пусть временами и приходилось нелегко. В этом доме она стала той, кто поддерживал порядок, следил за лекарствами и напоминал Лидии Николаевне, какой сегодня день.
В отличие от отца и бабушки, Кира не скучала по маме. Та ушла, когда девочке ещё трех лет не исполнилось, и в её памяти не сохранилось ни голоса, ни запаха, ни тёплых объятий. Существование Александры Мироновой для Киры было скорее абстракцией, чем чем-то реальным. Разве что фотографии напоминали о матери: на них молодая женщина с мягкими чертами лица и светлыми волосами смотрела в объектив с едва уловимой улыбкой, держа на руках младенца в розовом одеяльце. А ещё люди – знакомые, учителя, случайные собеседники, которые неизменно говорили: «Ты так похожа на свою маму». И каждый раз эта фраза отзывалась внутри лёгким раздражением.
Наверное, именно поэтому однажды Кира покрасила волосы в синий цвет. Решение оказалось спонтанным, но неожиданно прижилось. Она хотела отличаться, быть другой, уйти от этих постоянных сравнений. Но, как ни странно, вскоре этот цвет стал частью её самой. Синие пряди словно говорили окружающим: да, она похожа на маму, но она – не Александра Миронова. Она – это она.
Кира опустилась на стул у круглого кухонного стола, проведя пальцами по его тёплой деревянной поверхности. В углу стоял старый шкафчик с посудой, а рядом – небольшой телевизор, который бабушка включала только по вечерам. На стене висели вышитые полотенца, а на подоконнике ютились горшки с комнатными растениями.
Запах жареных драников наполнял кухню, смешиваясь с ароматом заваренного чая. Лидия Николаевна пододвинула к внучке тарелку с золотистыми оладьями, а следом – густую сметану.
– Ешь, птичка моя, а то совсем замёрзла, – присаживаясь напротив, с улыбкой женщина разглядывала внучку. – Как день прошёл?
Взяв вилку, Кира разломила один из драников и задумалась. Не рассказывать же бабушке про мрачного одноклассника, про напряжённый разговор с подругами и странный взгляд, которым незнакомый парень окидывал её. К тому же Лидия Николаевна вряд ли вспомнит Валерию и Амелию.
– Всё нормально, – ответила Кира. – Сегодня играли в баскетбол, чуть не выиграли у ребят.
– Ах, вот оно что! – бабушка одобрительно кивнула. – Спорт – это хорошо. Я же помню, как ты радовалась, когда папа купил первый мяч! Бегала тогда по двору, словно у тебя крылья выросли.
Кира слабо улыбнулась, отпивая чай. Она не помнила такого момента. Может, это и правда было, но слишком давно.
Бабушка продолжила, с некой ностальгией в голосе:
– А с кем играть ходила, птичка? С Машенькой?
Рука Киры с зажатой в пальцах вилкой чуть дрогнула. Машенька… Девочка, которая жила в этом же доме. Они часто играли вместе, когда Кира приезжала к бабушке на каникулы. Но с тех пор прошло столько лет. Девочка и её семья давно уехали из города, а Кира уже и позабыла о старой знакомой.
Она подняла глаза на бабушку, всё стало ясно. Лидия Николаевна говорила так, будто внучка ещё та маленькая девочка, что бегает по двору с мячом, дружит с Машенькой и учится складывать цифры в тетради, а не молодая девушка, которой скоро исполнится семнадцать лет.
От этого у Киры сжалось сердце. Она сглотнула, убрала волосы за ухо и постаралась улыбнуться:
– Нет, бабуль, мы с Машенькой давно не виделись. У меня сейчас другие друзья.
– Да? – нахмурилась Лидия Николаевна, не в силах этого осознать. – Но вы же всегда были вместе…
Кира не нашла, что ответить. Она просто продолжила есть, грея замёрзшие пальцы о тёплый бок чашки. В голове крутилась одна мысль: сколько ещё раз бабушка забудет, сколько ещё раз застрянет в прошлом?
Наевшись вдоволь, Кира с улыбкой посмотрела на Лидию Николаевну, которая всё ещё сидела напротив, медленно отпивая чай. В глазах женщины плескалась усталость, и Кира, заметив это, нежно коснулась когда-то грациозной руки:
– Бабуль, давай ты пойдёшь отдохнёшь? Вечер уже, тебе нужно набраться сил.
– Ох, птичка, ты, как всегда, заботишься обо мне, – в уголках глаз Лидии Николаевны образовались гусиные лапки. – Ладно, пожалуй, ты права.
Женщина медленно поднялась, осторожно двигаясь в сторону комнаты. Кира проводила бабушку взглядом, дождавшись, пока та закроет за собой дверь, затем вздохнула и принялась за посуду. Вода приятно струилась между пальцев, а лёгкий запах лимонного моющего средства наполнял кухню. Мытьё посуды действовало как успокаивающее.