Не потускнели витражи. Избранные стихи, циклы стихов, поэмы
Издательство:
Автор
- -
- 100%
- +
© Юрий Лифшиц, 2017
ISBN 978-5-4483-4543-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Не потускнели витражи
До тридцати – поэтом быть почетно
И срам кромешный – после тридцати.
Александр Межиров
До тридцати поэт обласкан небом,сверх тридцати поэты не в чести.А я до тридцати поэтом не были стал поэтом после тридцати.13 мая 2016
О поэзии и о поэтах. Моя декларация
1. Настоящий поэт – тот, чьи стихи передаются изустно.
2. Настоящих поэтов мало, большая часть их неизвестна.
3. Любой поэт стремится к славе, настоящего поэта она находит сама.
4. Настоящая слава – когда стихи поэта читаются или поются, а имя его неизвестно.
5. Настоящий поэт может обойтись и без славы, и без читателей.
6. Стихи настоящих поэтов западают в душу, прочих – в книги, в сми*, в интернет, в архивы.
7. Настоящие поэты пишут простые стихи, запоминающиеся сами собой.
8. Настоящая поэзия не требует дешифровки, даже если читателю что-то непонятно.
9. Настоящему поэту прощаются даже плохие стихи.
10. Настоящему поэту все равно, кем считают его окружающие – поэтом, не поэтом или тунеядцем.
11. Настоящая поэзия нужна всем.
12. Настоящий поэт не нужен никому.
12 января 2016
Стихи
Часть 1
«Пожелтела трава…»
Пожелтела трава,пожелтела листва,полиняли веселые краски.И полуденный знойотдает желтизной.Пожелтели любимые глазки.Желтых стен неуют,желтый неба лоскут,желтых дней пожелтевшие даты.Желтолицый закати желтеющий взглядв желтых окнах больничной палаты.Я брожу сам не свойпо желткам мостовой,и шаги отражаются глухо…То не осень пришла,желтизну пролила, —просто лето болеет желтухой…1982
Москва, 1986
1. «Ах, Москва, с ума свела!»
Ах, Москва, с ума свела!Ах, Москва, я твой невольник!Колокольни, колокольни,колокольни, купола!Я шатаюсь день-деньскойпо старинным, по исконным:по Ордынке, по Волхонке,по Таганке, по Тверской.В чем тут дело, в чем секрет —я готов тысячекратноповорачивать с Арбатана Калининский проспект.По пути ль, не по пути —непременная отрада:от Кропоткинской пройтик Александровскому саду.Ах, Москва, в полон взяла!Я невольник добровольный.Колокольни, колокольни,колокольни, купола!Я, Москва, навеки твой.Помолчим перед разлукой.На прощанье Долгорукиймашет княжеской рукой…1986, 19872. «Кропоткинская. Выход из метро…»
Кропоткинская. Выход из метро.Сырое утро. Очередь в музей.Довольно пестрый авангард культуры —сообщество невыспавшихся граждан,зевающих, читающих, жующих,желающих во что бы то ни сталоузреть полотна импрессионистовиз залов Вашингтонской галереи.И я меж них, притянут той же силой,тихонько перелистываю книгу,гекзаметром сводящую мне губыи наполняющую рот слюнойдавнишней позабытой детской страстипо древним и любимым временам.Итак, стоим. Еще не «запускают»,и очередь уверенно растет,и люди, понемногу оживляясь,завистливо ругают экскурсантовиз профсоюзных «творческих» экскурсийи иностранцев – им везде дорога…И вдруг… я вздрогнул, кровь в висках забилась,по мне прошел тревожный нервный ток:почудилось, привиделось, приснилось, —ты от метро идешь наискосок.Не может быть! Какая-то ошибка.Ведь ты ушла. Тебя давно здесь нет.Но ты все ближе. На губах улыбка —любви полузабытой поздний свет.И все ушло – дома, деревья, лица…Звенящая повисла тишина,и зазвучали надо всей столицейв одном аккорде наши имена…«… нет-нет, позвольте, я стоял за ней,да-да, за этой девушкой в берете,она – за парнем в кожаном пальто,а вы – за мной, пожалуйста, не спорьте,еще вы уходили позвонитьи, возвратившись, не нашли меня,я тоже отходил недалеко,пожалуйста, спросите у любого…».У входа люди вдруг заволновались,сержант взглянул со вздохом на часы,затем поправил легкую оградку —загончик непременный для толпы,желающей искусству приобщиться, —ворота наконец-то отворилисьи… потекла струящаяся лента —людской ручей, в оградку заключенный,под своды вожделенного музея,переполняя сумрачные залы.И мне? Идти за ними? Утонутьв пейзажах? В натюрмортах раствориться?Вобрать очарованье впечатленийполуживой отчаявшейся кисти —на час, на полчаса, на пять минут…Но прошлое умеет возвращаться,сжигая воспаленный мозг и нервына медленном костре воспоминаний…За ними! Поминутно спотыкаясь,с подавленным желаньем оглянуться,по равнодушным каменным ступеням,тяжелую отталкивая дверь,я восхожу – такой же одинокий,как парус в море на холсте Сёра…Май-июнь 1986 – 10 марта 1987
3. «Свежевыбрит, отутюжен…»
Свежевыбрит, отутюжен,как всегда, слегка простужен,не испорченный наружнои такой же изнутри,я шатаюсь по бульварам,по дворам и тротуарам,но не трачу время даром —дело, что ни говори:незаметно, осторожнозаглянуть в глаза прохожими по лицам непогожимотгадать приход весны;еле слышно напевая,прокатиться на трамваеи, заботы забывая,золотые вспомнить сны.А кругом жужжат, как пчелки,быстроглазые девчонкии смеются обреченнои влюбляются в любовь.Ну, а мне немного странно,непривычно и досадно:мне любовь не по карману —остаюсь самим собой.Вот и вечер подытожен,и помочь никак не можетта одна, что всех дорожеи которая вдали;у которой век не вянутв вазе алые тюльпаныи которая не взглянетв эту сторону земли.А назавтра, отутюжен,свежевыбрит и простужен,протащу по летним лужамнезатейливый ответи, вдыхая влажный воздух,вдруг припомню: скоро осень —встанут новые вопросы,а ответов нет как нет…1986, 1987
Часть 2
«Я виноват перед тобою…»
Я виноват перед тобоюза этот облетевший сад,за солнце, мглою залитое,за смех и слезы невпопад.Я виноват и в том, что было,в том, что могло быть, виновати в том, что ты меня любилаБог знает сколько лет назад.Прости за вечный ералаш,за осень без конца и края,за не ахти какой шалаш,за то, что в нем не вышло рая.За то, что не ушел, прости,за то, что помешал уйти.28—31 января 2011
«Была ты лучезарна, как весна…»
Была ты лучезарна, как весна,и, как весна, прекрасна и свежа,мне одному навек принадлежа,была прохладна, но не холодна.И летом ты была едва тепла,сверкала, как неяркая заря,а я пылал, тебя боготворя,и охладить меня ты не могла.Но осень становилась все свежей,и губы стали стынуть на ветру,а ты была нежаркой поутру,не становясь под вечер горячей.И вот пришла студеная зима,и, сидя перед стылым очагом,я согреваюсь собственным теплом,чтоб не сойти от холода с ума.21—22 февраля 2011
«Вдвоем мы были одним…»
Вдвоем мы были одним,в обоих было одно,теперь одной и другимс тобой нам стать суждено.В том месте, где мы вдвоем,уже закрылся сезам,и поделил окоемвсе наше напополам.Не здесь ты и не сейчас,хотя мы наедине.Прощания нет для наси нет прощения мне.Сама ты теперь, я – сам,теперь – вразлад и вразлет,а если больно глазам,то это скоро пройдет.3—4 мая 2012
Часть 3
Иуда
Нет, не повесился Иуда,живет на пенсии покуда,тоскует, правда, по работев мечтах о нераспятой плоти.С евангелических временстал профессионалом он,а без работы заскучалИуда-профессионал.Поскольку жить невмоготу,Иуда молится Христу:«Помилуй грешника, Создатель,я по призванию предатель.Прости, но я готов опятьТебя, Распятого, распять.Ты знаешь, мы, Искариоты,ни дня не можем без работы».Вдруг показалось, что устазашевелились у Христа:«Ах, бедный Мой Искариот,вновь за тобой пойдет народ,твой труд останется в цене,и снова ты послужишь Мне».28—29 мая 1996
«Мы живем в государстве, которого нет…»
Мы живем в государстве, которого нетв галерее времен, в лабиринте планет.Мы – раскольники славы и чести чужой —со своею судьбою идем вразнобой.Мы живем в государстве, которого прахамальгамой лежит на слепых зеркалах.Отражения растворены в пустоте.Мы свои и ничьи; мы и те, и не те.Мы живем в государстве, которого следзатерялся в мечте под названием «Нет».Мы – слепая звезда, мы – глухая река;не осталось от нас ни луча, ни глотка.Очарованный плес, опрокинутый лес,золотой окоем вплоть до самых небес.И ребенок стоит над морскою водой:ни щербинки в душе, ни гроша за душой…1998
Песенка о крысах
голоса наши глуше глушенаши глотки все суше сушеглухота наша движет душине поем мы в душе и в душени на озере ни на сушени в пивбаре ни в баре-сушиа слова наши моросятзаглушая шажки крысятэто крысы для них крысята крысята для крысенятне глаза у нас а стеклои в сердца стекло затеклои глядим мы своим стекломна стеклянный мир за окноми на нем стеклу вопрекиоставляют след коготкиоскудела у нас землицане ложится в нее пшеницасколько поле ни засевайне рождается урожайтам восходят не колоскиа крысиные волоскиа стишки наши моросятзаглушая прыжки крысятэто крысы для них крысята крысята для крысенят31 августа 2011Русские руины
Посвящается Орску
1. «Рассеется, как пыль из-под колес…»
Рассеется, как пыль из-под колес,непостоянной жизни постоянство,и небо включит радужный насос,выкачивая время из пространства.И нолики пойдут, держа в горстикраюшки неприкаянного края,чтобы себе на крестик наскрестив окрестностях расхристанного рая.Как ростовщик, закрывший уши ватой,чтобы вкусить оплаченный покой,здесь повернулись небеса спинойк земле, пред ними вечно виноватой…Август 2005 – 9 декабря 2011
2. «Когда окончат онкодиспансер…»
Когда окончат онкодиспансер,он будет никому уже не нужен,и черный рак, скребясь по черным лужам,засвищет после дождичка в четверг.Когда начнут перинатальный центр,рожать уже не смогут даже дети,а кто здесь вымрет – эти или йети, —потом наврет ученый гео-мэтр.Придут ацтеки или ассирийцы,в руинах орских роясь и роясь,глазеть на одноразовые шприцыи, хохоча, плевать в чужую грязь.А где-то старый мистер или герр,полузакрыв слезящиеся веки,вздохнет о том, что унеслось навеки,о юности своей – СССР…21 декабря 2011 – 9 января 2012
Двадцать первый
И не надо мне прав человека
Я давно уже не человек.
Владимир Соколов
Молиться за людей – это кровь проливать.
Силуан Афонский
Осиянный кровавой славойвек двадцатый исчез навек,а за ним семенит кровавыйдвадцать первый дремучий век.Мне не надо такого векадобровольно сомкнутых век,где слепые права человекастоят больше, чем человек.Прежде волком в овечьей шкуремалых сих соблазнял авгур,а теперь предстают в натуре,и не надо им больше шкур;шлют архангелов на закланье —и несут свой сверхточный светсерафимы бомбометанья,херувимы крылатых ракет.Мы достигли последних стадийнесвободе своей под стать,чтоб единого стада радипродаваться и умирать.Но, презрев вековые битвы,знает тихий афонский скит,что на чистой крови молитвыжизнь расхристанная стоит.2—4 ноября 2015
Город Мастеров. Баллада
Среди лесов, полей и рек,степей и грозных скалвеселый Город Мастеровкогда-то процветал.Далеко ото всех столици крупных городовсобою горд и духом твердбыл Город Мастеров.Трудились там и стар, и младсовсем не задарма,но возводили там для всехбесплатные дома.Аллеи, парки и садыросли как на дрожжах,и славный Город утопалв деревьях и цветах.Одежду шили Мастера,тачали сапоги,варили пиво и пеклиблины и пироги.Растили хлеб, держали пчели ткали полотно,ловили рыбу, скот паслии делали вино.Стихи писали Мастераи музыку к стихам,и вечно был набит биткомтеатр по вечерам.Играли свадьбы что ни день,суля влюбленным рай.А сколько было там детей —поди их сосчитай.Детей учили Мастералечили стариков…Но вдруг напали Дуракина Город Мастеров.Им говорили Дураки:живете вы не так,но вас мы можем научить,мы знаем, что и как.Никто не ведал, не гадалоб этих Дураках,но показалось всем тогда,что правда в их словах.Хоть было от таких речейобидно Мастерам,решили все-таки ониповерить Дуракам.И те тотчас же принялисьрубить, крушить, ломать,и, разом все переломав,сломали все опять.Лишили начисто всегонаивных Мастеров:земля, вода и даже светв руках у Дураков.Все развалили, все смелидо крошки, до глотка,отныне в Город даже хлебвезут издалека.Законы пишут Дуракивершат неправый суд,а скажешь слово поперек —в два счета рот заткнут.Разбогатели Дуракии в сладком забытьина ветер сыплют барышичужие, как свои.А если спросишь про доход —грозят перстом руки:нельзя заглядывать, друзья,в чужие кошельки.Аллеи, парки и садыпустили на дрова,чтоб магазинам застить светне смели дерева.Все исковеркали вконец,одну имея цель,чтоб все на свете превратитьв кабак или в бордель.Теперь не ценится совсемпростой и честный труд,и если не воруешь ты,тебя же осмеют.Не учат ничему детей,не лечат стариков.Велели всем за все платить:не можешь – будь здоров!Ссужают деньги Дуракис немалою лихвой,но если в срок не возвратишь —ответишь головой.И Мастерам пришлось тогдапокинуть отчий край,а сколько с места их снялось —поди-ка сосчитай.И разъезжаются ониискать Фортуну там,где жизнь испортить Дуракине могут Мастерам.И все, кто голову ещеимеют на плечах,бросают дом, чтоб Дураковоставить в дураках.Но им на это наплевать,известно им давно,что все оставить край роднойне смогут все равно.Немного в Городе детей,но много стариков,и остаются все онив руках у Дураков.Не ведает никто из них,что впереди беда,и скоро Город Мастеровисчезнет навсегда.И не оставить Дуракамопустошенных мест,ведь перессорились онис Придурками окрест.…Среди лесов, полей и рек,степей и грозных скалвеселый Город Мастеровкогда-то процветал.Далеко ото всех столици крупных городовсобою горд и духом твердбыл Город Мастеров…11—17 ноября; 1 декабря 2016
Часть 4
Четверостишия
* * *Я доказал существованье БогаИ даже – без особого труда.И остается в сущности немного:Поверить в Бога раз и навсегда.* * *Не знаю, с нами Бог или не с нами,Мы все-таки служить Ему должны.Рабам Господним, ставшим господами,В товарищах не быть у Сатаны.* * *А смерти нет – и не пугайте раем,Не соблазняйте адовым огнем, —Не потому что мы не умираем,А потому что вовсе не живем.* * *Когда юродствуют витии,То это значит – жди Голгоф.Когда орут «Спасай Россию!»,То это значит – «Бей жидов!».* * *Мы счастье как лунатики пасем,Затаптывая лунные дорожки.А если кто и счастлив в мире сем,Так это окотившиеся кошки.* * *В результате сверхусилийЮдофобы на мели:И жидов не истребили,И Россию не спасли.* * *Напрасно на виду у поколенийУстроен кумачовый маскарад.Не утаить кровавых преступлений —На красном кровь заметнее стократ.* * *Утверждают и недаром,что кругом одни хазары.Кинешь камень или нож —и в хазара попадешь!31 мая 2010* * *Если хочешь быть счастлив и горд,так устрой жития бытиё,чтоб чертою пурпурною Ворд,не подчеркивал имя твоё.15 января 2013* * *Любовь всегда изгнание из рая…И, дням эдемским подводя итог,Адам промолвил, Еву обнимая:– Рай без любви?.. Мы не вернемся, Бог…2 августа 2013Чтоб он сгорел!
Банк загорелся – все в недоуменье:никто на помощь банку не спешит.Пожарных не пускает населенье:– Пусть банк горит – погасится кредит!30 января 2014Поэзия должна быть глуповата?
Твои стихи к Мнимой Красавице
(ах, извини: Счастливице) слишком умны.
– А поэзия, прости Господи, должна быть глуповата.
Из письма А. Пушкина к П. Вяземскому
(май, 1824)
Что сказано поэтом, то и свято,но речь поэта не всегда точна:поэзия должна быть глуповата,но быть отпетой дурой – не должна.5 марта 2014Майдан и Майданек
Стремятся облапошить ванек,стравить с одним другой народ.А что же будет через год?Майдан, майдановец, Майданек…9 марта 2014Кто кого попутал?
«Меня попутал бес!» – таких словеспроизносить иным не стоит плутам.А ну как заорет из бездны бес:«Не я – тебя, а ты меня попутал!»4 апреля 2014* * *Вчерашний раб выходит в господа,собратьев бывших давит без причины.Останешься рабом ты навсегда,в себе не уничтожив господина.22 марта 2014* * *Различий половых в искусстве нет,но иногда встречаются фемины:стремятся описать весь белый свет,а все выходит монолог вагины*.31 августа 2014*Ив Энцлер. Монологи вагины (2001 г.)Гений и семья
– Пришла домой – посуда не помыта,не кормлен кот и не наточен нож…– Пенять не стоит на издержки быта,ведь ты же с гением живешь!11 сентября 2014За всех!
В преддверии предвыборных утехпредаться думам свойственно поэту:была графа когда-то «Против всех»,зато графы «За всех» доселе нету.15 сентября 2014Часть 5
Отъехавшему другу
Земля обетованная. Печальтакая же, как и во время оно.Сухая комариная пищальсочится из пазов Бен-Гуриона.Застыла птица. Двигатель заглохиль остановлен, что одно и то же.Теперь за все в ответе только бог,на Бога совершенно не похожий.На все про все – одышка и слеза,засохшая на сгибе мокасинном.И чешуя козырного туза.И жажда. И любовь к трем апельсинам.Один – за тех, кому не повезло.Другой – за то, что стало недоступно.А третий – так. Наверное, назло.Зато он самый сладкий. Самый крупный.Сентябрь 1997 – 2 июня 1998
Несостоявшемуся другу
Со мной Вы были Моцартом, мой друг,а без меня останетесь Сальери.Вам, друг Сальери, было б недосугсдружиться даже с Данте Алигьери.Вы не были мне другом. Никогда.А стать моим врагом – не в Вашем стиле.А стали бы – о счастье! – Вы тогдаменя бы непременно отравили!Любить, а не трепаться о любви —вот наша философия, Гораций!Сперва влюбись, а там – хоть отравиигрой аллюзий и аллитераций.Ты полюби, а там – хоть отравись!А Вы, мой друг, отравлены – собою.Там асмодеи заползают в мысль,где нету амадеев под рукою.Без вольфгангов в любые временане обуздать ни шепота, ни грома.Кому такая музыка нужна,где на стакан пятнадцать капель брома?Со мною Вы стать Моцартом могли.Два Моцарта – не так уж это много.Участок невозделанной землиталантливей, чем пошлая дорога.Но Вам любить, к несчастью, не дано.Вам не до комплиментов и оваций.Вам подавай элитное кинодля элитарных же интерпретаций.Но жизнь не принимает режиссуриных, помимо высшей режиссуры.И не указ нам Шпет или Соссюр,когда мы все тут шпеты и соссюры.Поэтому, Сальери, друг мой, – нет,не друг… но и не враг же в самом деле! —не бойтесь: ради Вас мой пистолетстреляет регулярно мимо цели.И этот выстрел тоже в «молоко»(а Вы ужалить в сердце норовите).Признаюсь Вам, мне было нелегкосчитать себя придворным в Вашей свите.Я ведь и сам, Вы знаете, король,лишенный, впрочем, королевской доли.Но я привык, играя эту роль,не выходить за рамки этой роли, —затем что, находясь под каблучкомпрекрасной, но капризной королевы,не вижу ничего дурного в том,что внук Адама служит внучке Евы.Прощайте… на тринадцатой строфе.Прощайте… на пятидесятой строчке.За все и даже… за аутодафеспасибо Вам. Дошедшее до точки.12 января – 25 февраля 2000
На смерть друга
Вячеславу Петрову
Ушел он перед Рождеством,чтоб сердца светлые печалиеще светлей и чище сталипод новоро́жденным лучом.И лучезарная душа,оставив стынущее тело,легко от тела отлетела,вздохнуть по-новому спеша.Из плотских выбралась кулис,на поднебесные подмостки,где только звезд безмолвных блестки,и не поймешь, где верх, где низ.Отныне ей не нужен грим —душе, покинувшей границы,и вот она, волнуясь, мчитсяна встречу с Господом своим…6—7 января 2011
«В небе отражается окно…»
И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно…
И. Бунин. Настанет день – исчезну я
В небе отражается окно,я гляжу на небо из окна,и в глазах моих отраженонебо, отраженное до дна.Небо, мы давно с тобой на «ты» —отчего же пусто мне с тобой?В глыбе голубиной пустотывзор твой затерялся голубой.А когда я выйду на карнизи пойду по скользкому лучу,небо, ты меня потянешь внизтем, что от тебя я получу.Шаг… другой… и третий… и еще —по лучу бреду я, как в бреду.Можно не сбивать меня пращой,я и сам, наверно, упаду.Все равно – восход или закат,все равно – надир или зенит, —тонкий луч натянут, как канат, —по нему нога моя скользит.Я гляжу по-прежнему в окно,вижу – кто-то выпал из окна,а в глазах немых отражено,небо, отраженное до дна.27—30 сентября 2012
Природа
…никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Ф. Тютчев. Природа – сфинкс…
ни о чем природа мне не говоритразве что природа кормит и поитразве что природа смертью одаритразве что в природу буду я зарытникого не любят реки и поляникому не верят небо и земляне дарит надежды глядя в никудажареного солнца рыжая звездано зачем природе столько красотыженщины и кони звезды и цветыпочему прекрасно что ни есть вокругчто на свет явилось не из наших рукдля чего нам вечность с музыкою сфер,почему искусство выше всех химердля чего любовь нам для чего нам богесли нам известен наших дней итогни о чем природа мне не говоритразве что природа кормит и поитразве что природа смертью одаритразве что в природу буду я зарыт6 апреля 2012 – 10 марта 2014Те же бесы
Истомилась мостовая,оступаясь по холмам,потому что вьюга злая,заблажила сквозь туман.Сыплет стылые кошмарыс перестуженных полейв перетруженные фарыперепуганных зверей.Оснеженная рулетка,тоже русская поди:ни разметки, ни разведки,на запретки впереди.И, бросаясь под колеса,полоса за полосой,бесы россыпью белесойсеют смерть на мостовой.7—14 февраля 2015
Звезды и счастье
Кто рожден под счастливой звездой,на земле прозябает уныло,потому что все счастье с собойзабирает астральная сила.Если ты не знавал никогда,ни любви, ни хотя бы участья,значит, в небе смеялась звезда,задыхаясь от млечного счастья.Если ж люди счастливы окрестот рождения и до погоста,значит, свой поднебесный насестпокидают несчастные звезды.Умирают они по ночам,искрой перечеркнув мирозданье.С неживыми не стоило б намсогласовывать наши желанья.А всего несчастливей звезда,отлетевшая днем или утром,незаметно горя от стыданезаметным своим перламутром.Потому-то нам счастья и нетв этой жизни, воистину тленной,ибо счастья всеобщего светперегасит все звезды Вселенной.Но такого не будет вовек:мироздание к нам равнодушно,и когда несчастлив человек,значит, это кому-нибудь нужно.Ну, а если счастлив невзначай,не гордись воплощенной мечтою,ибо твой ослепительный райнесчастливой оплачен звездою.2 октября 2015
Ассоль
Навек забыла бабушка Ассольлюбви и моря противостоянье,а в сердце заблудившаяся больперетекла в пасьянсы да вязанье.Устала насмерть матушка Ассоль:хозяйство, дочь, трактирчик придорожный.И сколько о любви ни балаболь,из женихов – бездельник да острожник.Взлетает к солнцу девушка Ассольи наяву, и в мыслях легкокрылых.Горячечной любви морская сольрастворена в ее мечтах и в жилах.…Вот в море алый парусник возник.Все замерли – к которой из троих?31 мая – 19 июля 2015
Дворовая
В этот дом со знакомыми окнамишел не улицей я, а проулочкоми всегда замечал под балконамиодиноко стоящую дурочку.И дымила она папироскою,и носила нелепые платьица,и ругалась она с недоростками,и могла ненароком расплакаться.Дремлют пятиэтажные тополив беспокойном дворе моей памяти.Сколько троп мы под ними протопалидо того как подернулись патиной.Нет уж ни тополей, ни родителейв стариковских пальтишках заношенных,нет на лавочках бабушек бдительныхи стучащих с утра доминошников.Погрустнели пенаты облезлые,став хрущобами и перестарками,и захлопнулись двери железные,и дворы обросли иномарками.Сломан корт, где мы шайбу футболили,и в асфальт, не расчерченный в «классики»,смотрят только коты сердобольныечерез окна из модного пластика.Сколько нынче детей в целом городе,столько было тогда в нашем дворике.Не расслышать в теперешнем грохоте —прятки, салочки, крестики-нолики.А зимой вместо чистописанияребятишки на улице носятся,где красивая девочка самаямне попала снежком в переносицу.А когда я вернулся из армии,целовались мы так с этой девочкой,что порой улыбалось парадное,грея нас радиаторной печкою.Мы лет сорок все так же целуемся,как когда-то юнцами зелеными,но не бродим до света по улицам,ведь подъезды теперь с домофонами.В этот дом с незнакомыми окнамия иду, как обычно, проулочкоми встречаю опять под балконамиодинокую прежнюю дурочку.Покурить бы сейчас с ней на лавочке,обсудить, что творится по «ящику»,но боюсь, что старушка расплачется,и на кой мне курить, некурящему?..21—24 октября 2016