На отшибе сгущается тьма
- -
- 100%
- +
Том с немым скорбным выражением лица встретил его внизу, и они поднялись на третий этаж.
– Кофе будешь? – спросил Том.
– Не откажусь.
Они вошли в кухню, и Том взял одноразовый бумажный стакан и включил кофемашину. В комнате стоял кисловатый запах дешевого кофе, аппарат зажурчал, и Ален глубоко вдохнул. Он скучал по этому запаху, по шуму, который доносился из-за двери, где в открытом помещении, поделенном тонкими невысокими перегородками, кипела работа.
– Мне не верится, что Якоба больше нет, – тяжело сказал Ален. – Не верится. Каких-то две недели назад он был на моей свадьбе.
– Мне тоже, – хмуро ответил Том. – Как думаешь, это она?
– Не знаю. Но на нее не похоже. Зачем убивать Якоба? Если Иллая выжила и скрывалась два года, то зачем вернулась? Зачем убила его, да еще так? – Ален почесал щеку с отросшей щетиной, а Том пожал плечами. – Это же сразу ведет к ней. Нет. Она слишком хитрая, чтобы сделать такой глупый ход.
– Может, Стоун решила нам отомстить?
– Тогда почему начала не с меня?
– Ну… – Том отвел взгляд и пошел искать Алену ложку и сахар.
– Не надо сахара, уймись, – остановил его Расмус, когда Том нервно рылся в очередном шкафу. Том вздохнул и вернулся к другу.
– Скоро начнется брифинг, а пока пойдем в допросную, Тилинг хотел задать тебе несколько вопросов.
– Значит, дело возглавляет Хас? – размышлял Ален, глотнув горячий отвратительный кофе. Он бы сморщился от вкуса, но эта обстановка, запахи и звуки вызывали странную болезненно-необходимую ностальгию, и Расмус только кивнул.
– Да, он руководитель группы.
– Я хочу знать подробности и что было в записке.
– Я бы рад, друг, но не знаю, можно ли все тебе рассказывать.
– Понятно, – насупился Ален. Он не хотел показывать, но слова Тома укололи его в самое сердце.
Они вышли из кухни и направились к первой допросной, маленькой неуютной комнате со столом, четырьмя стульями и двусторонним стеклом, за которым можно было наблюдать за ходом допроса. Но в коридоре появился Маркус Шток, в прошлом заместитель Якоба, а сегодня временно исполняющий его обязанности. Он резко остановился перед Аленом и Томом, пожал обоим руку и взглянул на бывшего детектива.
– Расмус, рад, что ты снова здесь. Нужно переговорить.
– Хорошо.
– Том, попроси Хаса перенести брифинг на пять.
– Да, шеф.
Маркус быстро направлялся к своему кабинету, он был высоким и статным мужчиной, но все же уступал Алену в росте. Расмус следовал за ним, поглядывая на свое личное дело, которое нес в руке Шток. Они были знакомы много лет, но Ален еще никогда не пересекался с ним по работе. Тем более последние пять лет Маркус не участвовал ни в одном расследовании, а курировал отдел по связям с общественностью и занимался всеми административными делами Якоба как его первый заместитель.
– Выглядишь неважно, Ален. У тебя все хорошо? – спросил, обернувшись, Маркус, когда они подошли к его кабинету.
– Три дня в пути, я был в Первом округе, когда мне позвонил Том.
– А-а-а, тогда понятно.
Шток открыл дверь и пригласил Расмуса, а секретарю сказал вызвать Риту.
– Присаживайся, Ален, сейчас только Риту дождемся.
– А зачем нам она? – уточнил Расмус, не понимая, при чем тут начальник делопроизводства и кадров.
– Послушай, – Маркус рухнул в кресло и сжал лоб широкой смуглой ладонью, а потом серьезно посмотрел на Алена. – Якоба убили, и об этом деле, само собой, трубят все СМИ. Жестокое убийство начальника полицейского управления необходимо раскрыть как можно скорее и лучше еще вчера. Он был нашим лицом, представителем закона и правопорядка округа. На это дело мы перекинули все силы. Якоб был мне как отец, и я хочу, чтобы этот подонок уже завтра сидел у нас в наручниках.
– Я тоже этого хочу, но…
– Сегодня не может быть никаких «но». У нас тут дел по горло, а людей не хватает. Полная задница, ты даже не представляешь. Кражи, убийства, разбой, наркотики и ускользающие от ареста группировки, а еще пропавшие девушки, чьи дела смахивают на серию, и теперь убийство начальника Центрального полицейского управления. А ты мне про какие-то «но».
– Маркус, – сказал Ален и хотел уже задать конкретный вопрос, как в дверь постучали и вошла Рита, миниатюрная женщина в строгом деловом костюме и прямоугольных очках. Она держала в руках светло-серую папку.
– Добрый день, – произнесла она и присела на соседний от Алена стул.
– Добрый, Рита.
– Вот мы все и собрались, – начал Маркус. – Перейдем к сути. Ален, я хочу, чтобы ты временно вернулся к нам из запаса.
– Что? – чуть не поперхнулся Расмус. – Я ушел из полиции и сейчас занимаюсь совершенно другими делами.
– Бывших детективов не бывает, сам знаешь. Тем более ты был переведен в запас для сохранения пенсии за выслугу лет в полиции. Ты не отказался от этих привилегий и в таком случае можешь быть восстановлен – при твоем желании или при острой необходимости.
– Желания такого нет, – ответил Ален, но внутри него проснулось странное чувство, словно в душной комнате его жизни приоткрыли форточку, в которую наконец пробирается свежий воздух.
– Но у нас есть острая необходимость в тебе. Ты вел дело Линды Смит, руководил всеми следственными действиями, вы нашли убийцу, раскрыли несколько висяков и преступлений на сексуальной почве с несовершеннолетними. Ты знаешь, что это дело считается показательным.
– В нем нет ничего показательного. Убийцу мы так и не посадили, – сухо сказал Ален, почувствовал, как в нем пробуждается чувство безнадежности, которое он испытывал после закрытия дела.
– Не поймали, потому что ее считали погибшей. Но ввиду новых обстоятельств мы хотим вновь открыть дело и соединить расследование смерти Якоба и Линды Смит в одно производство.
– Что? Вы считаете, что это сделала Иллая?
– А ты уверен, что это не так? – удивился Маркус. – Даже не зная деталей… Или успел уже ознакомиться? – он нахмурился.
– Я ни в чем не уверен и ничего не знаю. Чтобы сделать какие-либо выводы, мне нужно изучить дело, поехать на место преступления и побывать в морге.
– Поэтому я тебе и предлагаю вернуться. Раскрывать подробности дела не детективу, – Шток сделал акцент на «не» и продолжил: – Мы не имеем права, а вот сотруднику полицейского управления…
– Я не могу, Маркус. Ты же знаешь, я работаю с отцом. И у меня скоро появится ребенок.
– У меня двое сыновей, и это не мешает мне работать в полиции.
Ален хотел сказать, что их работа очень отличается, но промолчал.
– Мы можем вас восстановить на время расследования, такое вполне допустимо, я уже все узнала и подготовила документы, – сказала Рита, улыбаясь и протягивая Расмусу бумаги.
– Я не могу, – мотнул головой Ален, но все же взял протянутые листы.
– Подумай, но пока ты не в штате, увы, никаких подробностей дела мы не сможем раскрыть.
– Это шантаж?
– Нет, я всего лишь следую правилам.
Щеки Алена пылали, ему казалось, что его загнали в угол. Стены стали надвигаться на него, он резко встал и вышел из кабинета. Спустился по лестнице и вышел в душный вечер. Достал сигарету и закурил. Горячий ветер не остужал кожу, а еще больше нагревал ее и высушивал. Алену казалось, что он раскаленная сковородка, поставленная на большой огонь.
Том показался из-за угла здания, в руках у него был держатель с тремя большими бумажными стаканами. Он подошел к Алену и протянул ему один.
– Решил сгонять за нормальным крепким кофе.
– Спасибо, – Расмус взял протянутый стакан и глотнул горького ароматного напитка.
– Как пообщался с Маркусом?
Ален затянулся дымом и махнул перед Томом листами.
– Друг, послушай. Я знаю, что ты не собирался к нам. Но… ради Якоба. Он заслужил, чтобы расследование вел ты.
– Хас стоящий детектив, и вы все отличная команда.
– Ты нам нужен. Ты знал Иллаю так, как не знал никто из нас. И ты ее один раз уже поймал.
– Том, это она поймала меня, если ты забыл, – усмехнулся Ален и сделал еще один глоток.
– Я помню. Но она тебя не убила.
– Видимо, я хороший парень.
– И отличный детектив.
Ален взглянул на чуть помятые им листы.
– Убийца шлет послания тебе, Ален. Его не интересует ни Хас, ни Маркус, ни я. Его цель – ты. И он бьет по больному. Неужели ты останешься в стороне? Ни за что не поверю.
– Не останусь, – сказал Ален, потушил сигарету и вернулся в здание.
Глава 3
Расмус поднялся к Маркусу и подписал все бумаги, после чего спустился к Тому. Они прошли в боковую переговорную, ту самую, где их группа часто собиралась, когда расследовала дело Линды Смит. Ален шел по родному и знакомому помещению, но внутри него разрасталась тревога. Когда-то эти комнаты были его домом, местом, где он хотел находиться каждый день. Сегодня же все казалось чужим. Детективы смотрели на него, кто-то здоровался, кивая, кто-то подходил, чтобы пожать руку. Но лица у всех были хмурые и озабоченные. Ему даже показалось, что в их взглядах читались обвинения. Это он не остановил Иллаю, и теперь Якоб мертв.
Ален сделал вдох и вошел в переговорную, где уже собралась оперативная группа. Роберт сидел за первым столом у двери и тут же подскочил, увидев Алена. Расмус пожал его руку и прошел дальше. За самым крайним справа столом сидел Чак, явно прибавивший в весе за последнее время. Он выглядел вялым. Рядом с ним, ближе к проходу, расположилась Ида Пеппер, ей было уже около тридцати лет, всего три года назад ее перевели из отдела по борьбе с наркотиками в отдел убийств. И за последние два года, насколько Алену рассказывал Том, она прочно укоренилась в их коллективе за свою самоотверженность и круглосуточную работоспособность. На вид крупная, ее тело состояло из сплошных вздувшихся мышц, лицо суровое, а волосы заплетены в тугие косы, которые обрывались у мощной шеи. Она преподавала самооборону в полицейской академии и еще в нескольких женских организациях и была тренером по борьбе.
«Интересно, она хоть иногда улыбается?» – подумал Ален, протягивая ей руку. Ида встала и крепко пожала ее, но глаза оставались холодными и недоверчивыми. Расмус улыбнулся, вспоминая слова Агнес три года назад:
– Ален, видел нашу новую перчинку? – Агнес всегда умела подмечать детали и придавать жизни своеобразную насмешливую окраску. – Знаешь, может мы теперь будем по утрам встречаться у управления? Как-то мне страшно с ней в лифт заходить. Так и кажется, что ее огромные ручищи сомкнутся у меня на шее. А если меня с ней в спарринг поставят? Прости, но я сразу рухну на мат и буду биться в конвульсиях, лучше уж ты меня прибьешь, чем она.
За левым столом сидел Хас Тилинг, один из лучших детективов Центрального полицейского управления, которому давно поручали значимые и резонансные дела. Он был невысокого роста, гладко выбрит, тронутые сединой волосы зачесаны назад, одет всегда в идеально наглаженную рубашку и брюки, а ботинки начищены до блеска даже после бессонных ночей в управлении. Расмус несколько раз был с ним в одной команде и ценил его профессионализм. Но ему казалось, что Хасу не хватает стержня, стального и не прогибаемого. Хотя ему ли было судить об этом после дела Линды Смит. Тем более поговаривали, что Хас метил на место Якоба, когда тот пойдет на повышение или пенсию, и это в обход Маркуса.
«Неудивительно, что это дело поручили ему», – подумал Ален, протягивая Хасу руку.
Тилинг встал, пожал ему руку и, взяв папку, лежавшую на столе, повернулся ко всем.
– Расмус, спасибо, что присоединился, и добро пожаловать обратно. Детектив Расмус будет в нашей группе. Мы должны поймать того, кто сделал это с Якобом, нашим шефом и другом. Надеюсь, мне не надо подробно напоминать всем, что информация конфиденциальна и не должна просочиться в СМИ. Ни одна деталь. – Хас просканировал взглядом собравшихся, на долю секунды остановившись на Расмусе, и Алену это очень не понравилось. – А теперь приступим. Вчера в загородном доме было найдено тело Якоба Скара. Его обнаружила Мари. В субботу она звонила отцу около девяти вечера, и они договаривались пообедать в час дня в воскресенье. Она немного задержалась, потому что заезжала за любимым пирогом Якоба в ресторан, а потом застряла в пробке. На телефон Скар не отвечал с самого утра, но Мари решила, что он в саду или занят чем-то в гараже. Она приехала к нему примерно к двум часам, но дверь никто не открыл. У нее был свой ключ, так она вошла в дом и обнаружила тело отца в кабинете.
Хас подошел к большой передвижной доске, стоявшей у стены, выдвинул ее в центр и показал на прикрепленные на ней фотографии. На снимках Якоб был привязан к креслу в рабочем кабинете, на груди по голубой рубашке растеклось огромное бордовое пятно вокруг множества порезов. Губы были в проколах, из которых торчали черные толстые нити. Ален смотрел на фото и не мог оторвать взгляд. Тошнота подкатила к горлу, но Расмус вдохнул воздух через нос и достал из пачки сигарету. Курить в помещении запрещалось, но даже держать ее в руках и нюхать табак приносило своеобразное облегчение.
– По предварительному заключению экспертов, Якоб умер от колотых ран в промежутке с десяти вечера до двух часов ночи.
– Сколько ран? – уточнил Ален.
– Тринадцать.
Ален втянул воздух через нос, а Хас продолжил:
– По предварительному заключению, все сделаны одним и тем же предметом. Орудие убийства на месте не найдено. Мы ждем анализ на соответствие с орудием, которым была убита Линда Смит.
– Но нож из дела Линды должен храниться в архиве улик, – прервал Расмус.
– Да, он в архиве. Мы проверили. Но мы должны провести этот анализ. Вдруг у убийцы есть такой же.
Ален кивнул.
– Продолжаем. Рот был зашит после смерти. И это пока первое несовпадение с делом Линды Смит. Либо убийца сделал это намеренно, чтобы сбить нас со следа, либо в этом был какой-то смысл.
– Или он не знал этих деталей, – сказал Ален.
– Или так. Тогда нам надо проверить, что было в прессе по делу Линды, – ответил Хас. – Если это подражатель, то мы об этом узнаем. Рассмотрим все версии. Сейчас эксперты заняты отчетами и анализами. Мы же с вами должны в первую очередь изучить улики и провести полное сравнение почерка этого убийства с убийством Линды и другими. Поэтому обсудим самую очевидную, на мой взгляд, версию. Я изучил дело Смит. Убийцей была Иллая Стоун, психолог и консультант по вопросам адаптации детей, подвергшихся насилию и переживших травмирующие ситуации. При облаве ее машина упала в реку недалеко от города Ром, тело так и не нашли. Верно, детектив Расмус?
– По сути да, по фактам нет.
– Уточни.
– Облавы как таковой не было. Ее еще не обнаружили на тот момент, когда она съехала в реку.
– То есть это была либо случайность, либо самоубийство, либо обманный маневр?
– Мы могли только гадать, что произошло в тот момент.
– Ясно. Как ты считаешь, какая доля вероятности того, что она не умерла в той аварии?
– Вероятность есть, – сказал серьезно Ален и сцепил руки, ему следовало рассказать им о записке, но что-то не давало произнести это вслух. Он должен был еще тогда, две недели назад, приехать в управление и рассказать Якобу и Тому, что получил послание. Может, это могло спасти жизнь его начальника. Но он промолчал. Как и сейчас.
– На столе в кабинете Якоба лежала записка. – Хас прикрепил к доске увеличенное изображение:
Детективу Алену Расмусу.
Рыба всегда гниет с головы. Глаза застилает пелена гордыни. Но голову я уже отрубил, а жабры, протухшие от уныния, вырвал. Осталось разобраться с туловищем, пожираемым плесенью жадности и зависти, червями блуда и чревоугодия. Зачем? Потому что она это заслужила.
Ты, Расмус, хвост, на который скоро сядут прожорливые мухи гнева.
Ален вчитывался в слова, пытаясь уловить интонацию и посыл. Это явно писала не Иллая. Сухой, высокомерный тон, официальное обращение, указание на мужской род отправителя.
– Есть какие-то мысли, детектив? – Хас серьезно смотрел на Алена.
– Мысли есть. Вот только не очень вам понравятся. Если Якоб, по мнению убийцы, голова, то можно предположить, что тело – это управление и его сотрудники, то есть все вы.
– Или конкретнее команда, которая вела дело Смит, – добавила Ида, и Расмус кивнул на ее комментарий и продолжил:
– И это может значить, что убийство Якоба только начало. Почему я хвост, возможно, из-за того, что ушел из управления, или потому, что был близок к Иллае. Сложно сказать с ходу. Что означает, что на меня сядут прожорливые мухи гнева? Наверное, отсылка, что и я под прицелом.
– Возможно, в прямом смысле, – вставила Ида. – Пули очень даже прожорливы и страшны в гневе.
– Сомневаюсь, ведь если у нас связь со Стоун, то она не пользовалась пистолетом.
– Пока у нее не появился твой, – опять кинула Пеппер, но Хас предложил Алену продолжить.
– Фраза «Она это заслужила» вызывает у меня двойственные чувства.
– Как и у меня, – кивнул Хас. – Либо «рыба», то есть жертвы это заслужили, либо…
– Это подражатель, и он считает, что Иллая заслужила возмездие. – Ален постукивал сигаретой по столу.
– Насколько я помню, – добавил Роберт, – в СМИ пару месяцев писали, что машина с убийцей упала в реку, то есть версия, что она умерла, была самая очевидная и еще долго мусолилась.
– Именно. Что у нас есть еще? – Хас посмотрел на Чака. – Продолжай.
– Еще мы рассматриваем религиозную составляющую, – ответил Чак. – В письме перечислены семь смертных грехов. Возможно, убийца религиозен и решил, что полиция вобрала в себя все грехи. Или Якоб был как-то связан с религией. Тут мы уже обратились за консультацией специалиста, я завтра поеду по церквям и приходам.
– Это в общих чертах о том, что мы имеем. Что-то еще видишь из записки, Расмус? – Хас вновь взглянул на Алена, тот сглотнул, зная, что должен рассказать о послании. Времени разбираться самому не было, да и сил после бессонных ночей тоже. Может, они увидят то, что упустил он. Может, это было предостережение или предупреждение, а он ни черта не понял? Ален откашлялся.
– Есть еще кое-что, – он поджал губы и напрягся всем телом. – Две недели назад, в день моей свадьбы, я получил письмо, – выдал он как можно быстрее.
Все ошарашенно уставились на Расмуса, атмосфера в переговорной начала ощутимо накалятся, но Ален достал телефон и открыл фото записки.
– Том, распечатаешь, я кину тебе на почту.
Том встал и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся и прикрепил к доске увеличенный текст:
Привет, детектив.
Поздравляю с днем свадьбы тебя и Агнес. Вы отличная пара! И вот мой тебе подарок:
Кэрол Джунс (Каролина Расмус), Первый округ, город Восточный, Девятая улица, дом тридцать семь.
Удачи. Передашь маме привет?
Хас сурово посмотрел на Расмуса.
– Ты кому-нибудь рассказывал об этом?
– Только отцу и моему психологу, – Ален опустил взгляд.
– Почему ты не пришел в управление? – возмутился Тилинг, нахмурив брови.
– Потому что не был уверен.
– Интересно, в чем? – Ида была напряжена и источала нарастающий с каждым ее вдохом гнев.
Ален смерил ее взглядом.
– Эти две записки написаны разными людьми.
– Как ты это определил? – усмехнулся Чак. – Ты теперь не только мастер по дереву, но и по анализу текстов?
Ален повернул голову и одарил Брэйва презрительным взглядом. Тот продолжал ехидно сверкать зубами.
– По интонации, по обращению – по тому, плюс написано от лица мужчины, – сухо ответил Расмус.
– Где оригинал? – спросил Хас.
– У меня дома, я привезу.
– Был только этот лист с напечатанным текстом или что-то еще? Как он попал к тебе?
– Кто-то оставил белый конверт на пороге моего дома. На конверте не было никаких адресов, марок или еще чего-то.
– Но могли быть отпечатки, частицы, – недовольно произнес Хас.
– Сомневаюсь, – буркнул Ален.
– Привози, отправим в лабораторию.
Расмус сжал челюсти, но сказать было нечего, он повел себя не как детектив, а как идиот. Он подвел Якоба.
– Что-то еще, о чем мы должны знать? – Хас сложил руки на груди, он был суров и всем своим видом показывал разочарование.
– Нет.
Алену хотелось крушить все вокруг, крушить себя.
«Какой из меня детектив? Вот какой? Так облажаться, подставить коллег, скрыть улики, вновь дать ей уйти, отпустить убийцу».
– Тогда поступим так. Расмус, ты должен быстро войти в курс дела и просмотреть все, что у нас уже есть, к завтрашнему утреннему совещанию. Для оперативной работы я решил номинально разделить нашу группу на две команды. Я, Чак и Ида будем заниматься уликами. Чак, продолжаешь работу по связи с религией и грехами. Выясни, был ли Якоб прихожанином какой-либо церкви, есть ли какая-то связь и почему именно гордыня приписана Скару. Мы с Идой заглянем в морг и поедем к Мари. Том, ты смотришь камеры на дорогах и проверяешь его телефон. Может, ему приходили какие-то угрозы или было что-то заслуживающее нашего внимания. Как думаешь, что-то сможем выжать из разбитого ноутбука?
– Сомневаюсь, жесткий диск уничтожен, – ответил Том.
– Ладно. Ален, ты проведи сравнение с делом Смит и Роттеров и прошерсти публикации, какие детали выставлялись на всеобщее обозрение. Роберт, поторопи экспертов с отчетами и помоги Алену со статьями. Вопросы?
Все напряженно молчали.
– Тогда всем спасибо, и будьте готовы к суточной работе. Мы должны вывернуться наизнанку, но найти этого урода. Ради Якоба.
Была уже полночь, когда Расмус вернулся домой. После брифинга к нему подошел расстроенный Том и спросил, почему он ничего не рассказал раньше, а Алену нечего было ответить. Он и себе-то боялся признаться, что чувства к Иллае не прошли, что он не забыл ее и не хотел давать новый ход делу, потому что боялся найти ее и не знал, как поступит в таком случае. Сможет ли надеть на нее наручники или даст ей вновь исчезнуть.
Его штормило от усталости и перенапряжения, тело ломило, и казалось, оно пропиталось забытым запахом погони. Он чувствовал себя гончей, которая уже несколько дней мчалась за призрачными кроликами.
Ален вошел в гостиную и увидел Агнес, которая сидела на диване и смотрела ночные передачи, ловко закидывая в рот свой любимый попкорн со сливочным маслом.
– Ты как? – спросила Агнес, посмотрев на него.
– Жутко устал, – Ален подошел к ней, присел на корточки и поцеловал ее огромный живот, обтянутый тонкой хлопковой тканью футболки.
– Как он себя вел?
– Это девочка, – парировала Агнес.
– Откуда ты знаешь? Мы же специально не узнавали пол.
– А мне не надо УЗИ, чтобы знать, что это девочка, – препиралась Агнес.
– А мы с отцом ждем мальчика, – хмыкнул Ален с хищной улыбкой.
– Напрасные ожидания, – отмахнулась Агнес и облизала сладкие, блестящие маслом пальцы. – И сходи в душ, а то я задохнусь от твоего нового суточного одеколона.
Ален стоял под струями горячей воды и никак не мог выключить кран и выйти из душевой кабины. Он знал, что Агнес ждала его в кровати и что она устроит ему настоящий допрос. Не сегодня, так утром, хотя, скорее всего, именно сегодня, пока он слаб и им можно манипулировать по полной. Он потянулся к крану и наконец перекрыл поток воды. Больше оттягивать было нельзя, или у Агнес появится дополнительный раунд вопросов, на которые он не сможет ответить. Тем более завтра, а скорее, уже сегодня ему надо быть в управлении рано утром.
Расмус забрался в кровать и прижался к горячему телу Агнес.
– Эй, и так духотища, отодвинься. Я и так чувствую себя подгорающим помидором на вертеле, еще мгновение – и лопну. – Она повернула к Алену лицо и скинула улыбку. – Рассказывай.
– Завтра, – Ален закрыл глаза.
– Еще чего. Я весь день не находила себе места, ты не звонил, отправил жалкое сообщение, и все. – Агнес тяжело вздохнула и нежно провела по его щеке. – Не верю, что Якоба больше нет. Как такое могло случиться? И почему тебя вызвали в управление? – Она сделала акцент на слове «тебя».
– Я слишком устал, чтобы пускаться в этот путь объяснений.
– А я? Ты о нас подумал? Хочешь, чтобы эту ночь я провела без сна так же, как ты последние две недели? – В ее голосе появились обида и горечь. – Не надо было нам все это устраивать. Жили себе без свадьбы, и все было хорошо.
– Агнес, это не из-за свадьбы.
– Тогда из-за чего? Что происходит, Ален? – переключилась она.
Расмус открыл глаза, прошелся рукой по уставшему лицу, удобнее устроился на большой подушке и рассказал все Агнес.
– Почему ты не сказал мне о письме? – обиженно спросила Агнес и поджала губы. – С каких пор ты перестал мне доверять? Я твой напарник.
– И моя беременная жена. Я не хотел, чтобы ты переживала.
– А с чего ты решил, что я бы переживала? А вот теперь я переживаю, очень переживаю. И не потому, что боюсь, что Иллая восстала из мертвых, а потому, что ты соврал мне. Боже, Ален.