На отшибе сгущается тьма

– Говорят, он всегда очень громко смотрел телевизор – футбол и другие спортивные передачи. Звук телевизора был слышен даже на улице. Днем он врубал громкость на всю, а сам уходил в сад за домом или в гараж. На него даже поступали жалобы, но что мы могли сделать. Глуховатый детектив на пенсии. В тот день все было как всегда. Звук телевизора и больше ничего.

– Как вы узнали, что он убит?

– В диспетчерскую поступил звонок. Звонила девушка, но не представилась. Голос был взволнованный, я бы даже сказал, напуганный. Она сказала, что слышала крики, и назвала адрес Короты. Отправили патруль и нашли его тело.

– Вы же сказали, что соседи ничего не слышали и не видели. Тогда кто звонил?

– Не знаем. И этот звонок, он был очень странным.

– Почему?

– Мы его отследили, совершен из автомата автостанции города Новый Кром Восьмого округа. Как кто-то из Восьмого округа мог узнать, что в доме Максима Короты что-то произошло? Но это был тупик, понять, кто звонил, мы так и не смогли. Но когда ребята прибыли к Короте, в доме уже никого не было, а Максим был мертв.

– У вас есть объяснения этого звонка?

– Никаких. Может, кто-то сделал какую-то переадресацию. Я ни черта не понимаю в этих технологиях. Или звонили через интернет, а там, знаешь, сеть, и непонятно, куда она приведет.

– Не думаю, – цокнул Ален.

– У меня нет других объяснений. – Кофемашина перестала гудеть, и послышался скрип кресла.

– Отпечатки, ДНК, хоть что-то нашли? – тут же спросил Ален, понимая, что Месс уже собирался с ним прощаться.

– Все есть в отчетах. Абсолютно все.

– То есть ничего.

– Да, – тяжело вздохнул Шон.

– И вы не находили никакой записки или послания?

– Нет, – насторожился Месс. – Иначе это было бы в деле. Я люблю порядок, особенно в работе. А почему это дело интересует Центральное управление?

– Спасибо, Шон. Если будет что-то новое по этому делу, вы могли бы позвонить мне?

– Нет проблем. Но все же почему вас заинтересовала смерть Короты? Вы считаете, что это связано с тем самым делом?

– Нет. Но я считаю, что это были не бандиты.

– Иллая Стоун? Она, по-вашему, выжила и пришла за ним?

– Я уверен, что это не она. Даже если выжила.

– Я буду начеку, детектив Расмус. И вам советую.

– Спасибо, Шон.

Весь день Ален подробно изучал дело Максима Короты и сопоставлял его с почерком Иллаи и убийством Якоба. Он посмотрел карту Восьмого округа и через спутник нашел автовокзал Нового Крона. Но как это могло помочь ему найти убийцу? Уже почти неделю они занимались делом Скара, но у них все еще не было ни подозреваемых, ни мотива, ни улик.

К вечеру Том принес Роберту список машин для проверки. Было видно, что Том в полном аврале, он не выпускал из руки энергетик, а его глаза покраснели от лопнувших капилляров, и он начинал походить на вампира из дешевого ужастика. Окинув его взглядом, Ален отказался от идеи попросить Тома проверить записи с камер автовокзала Нового Крона в поисках Иллаи. Но он взял новый блокнот, который ему выдал Маркус, открыл его в самом конце и сделал пометки:

Убийство Максимы Короты – 23 января

Звонок из Нового Крона. Кто?

Первая записка (на свадьбе) – 12 июля

(Бромвиль)

Убийство Якоба Скара – 27 июля

(Бромвиль)

Вторая записка – 31 июля

(Бромвиль)

Расмус открыл навигатор и построил маршрут из Нового Крона до Бромвиля. Показывало, что дорога на машине займет почти сутки.

«Далеко. Потратить сутки, чтобы сказать мне, что это не она…» – прикинул Ален и мотнул головой. Он прикусил нижнюю губу, лишь бы не позволять себе думать, что она это сделала, так как до сих пор думала о нем.

К вечеру Ален, как и другие члены команды, получил отчеты по игле, нити и ножу. Он открыл файлы. Игла утолщенная, соответствует игле, которая используется для кожи и меха. Нить использована утолщенная, но не идентичная той, что была в деле Линды Смит. По игле эксперты вывод сделать не смогли. Относительно орудия убийства также был сделан вывод, что нож не соответствовал тому, которым убили Смит.

Ален выдохнул. Сегодня он решил уйти домой раньше, Агнес писала ему, что чувствовала себя не очень, и он не мог постоянно пренебрегать ею.

В десять вечера он припарковался около дома, принял душ, пока Агнес накрывала на стол и звонила Марту, чтобы он тоже пришел. На кухне стоял восхитительный запах стейков и розмарина, когда Ален подошел и обнял Агнес, нарезавшую желтый перец в салат.

– Хватит тут крутиться. Ужин я мог бы и сам приготовить.

– Ага, но я не готова ждать полуночи, сам знаешь, что случается в это время с прекрасными принцессами.

– И что же, расскажи, – улыбнулся Ален и поцеловал Агнес в щеку.

– Они превращаются в разъяренных голодных чудовищ, – засмеялась Агнес.

Март пришел к ним с бутылкой домашнего вина и устроился за столом. Ален разложил приборы, и все сели ужинать.

– Как мой внук поживает? – спросил, жуя, Март.

– Не спит по ночам, весь в вашего сына.

– Ну и дела, – ответил он и посмотрел на Алена. – Наверное, хочет, чтобы рядом с ним был отец.

– Наверное, как и все дети, – сказал Ален и стал резкими движениями резать мясо.

После ужина он и отец вышли на веранду.

– Когда ты вернешься? – спросил Март.

– Когда мы поймаем убийцу, – сухо ответил Ален.

– Ты сам-то себе веришь?

Ален посмотрел на отца.

– Ты скоро будешь отцом и должен начинать думать не только о себе и своих желаниях, Ален.

– Да? Что-то я не помню, чтобы ты думал обо мне, когда я был маленьким и когда тебя сутками не бывало дома. Разве тебе было до меня?

– И я об этом жалею каждую минуту. Каждую. Я не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки.

– Почему она ушла? – спросил вдруг Ален. Он еще ни разу не задавал этот вопрос отцу. Он все ждал, что спросит об этом маму. Но прошли десятки лет, и он не знал, сможет ли задать этот вопрос ей.

– Ей было со мной плохо. Я был никудышный муж.

– Это я могу понять. Но почему она не забрала меня с собой? Почему оставила своего сына с никудышным мужем? Получается, я тоже был никудышным сыном. Так? – Ален сцепил руки на груди и отвернулся, уставившись на спящий сад и дом отца.

– Что ты такое городишь? Конечно, нет.

– Тогда почему? Она не любила меня?

– О боже, сын. Она любила тебя больше всего на свете.

– Тогда я не понимаю ее поступка и, наверное, никогда не смогу понять.

– Она… Каролина… сделала это ради тебя.

– Ради меня? – звонко рассмеялся Ален. – Нет, скорее ради себя.

– Это не так. Она бы хотела забрать тебя…

– И что же ей помешало?

– Я.

– Ты…

– Да. Я не позволил ей забрать тебя. Я убедил ее и себя, что для тебя будет лучше остаться со мной.

– А меня ты спросить не хотел?

– Нет. Ты не знал всего, ты был мал и не понимал, что для тебя лучше.

– А ты понимал? – зарычал Ален. – Я всю жизнь мучился вопросом: почему меня бросила родная мать? Почему однажды я проснулся, а ее не стало в моей жизни? Что я сделал не так, чем заслужил это?

– Я знаю. Это я, я допустил эту ошибку. Как и множество других. Я бы хотел все исправить. Но прошлое как ветер, его не остановить, не повернуть в нужную нам сторону, не переубедить вернуться.

Ален взглянул на отца и пошел в дом.

На следующий день детективы получили отчеты по отпечаткам. На столе в кабинете, на разбитом ноутбуке и на стакане были отпечатки только Якоба. А вот на бутылках и других поверхностях нашлись и другие, и почти все они были распознаны. В основном отпечатки принадлежали сотрудникам управления, знакомым и друзьям Скара из различных структур, которые бывали у него в гостях, горничной, убиравшей дом пять дней в неделю, и дочери Мари. Только три пары отпечатков остались без владельца. Ну и конечно, имелись смазанные, неполные и нечеткие отпечатки, по которым было невозможно ничего установить.

Анализы волокон ковра, который забрали из кабинета Якоба, пока тоже не дал конкретики, но зато на нем был найден чужой волос. Оставался открытым только вопрос – чей он.

В обед Ален вышел за кофе, но не успел перейти улицу, как раздался звонок.

– Да, Хас?

– Нашли новый труп, выезжаем.