- -
- 100%
- +
© Елена Ликанова, 2019
ISBN 978-5-0050-9542-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СТИХОТВОРЕНИЯ 1989 – 1986 ГОДОВ
ДЕКАДАНС. (ВАМПИРЫ)
В саду гуляли дамы, мне снились сны,
Бесстыдно и упрямо мне снились Вы,
Потом мне стали сниться сны этих дам —
Испуганные лица, белёсый шрам…
Я Вам помочь не смею и не хочу,
Сказать я не умею, и, вот, молчу.
Сиреневые платья колышутся,
Уверенное: «Хватит!» мне слышится,
Виденьем увлечённый, уходишь ты,
А я в наряде, чёрном до пустоты,
А я в наряде чёрном – ночь в зеркале,
Где снов моих придворный, приехал ли?
Ты сам в себе повинен, собой казнён,
Голубоватых лилий качнулся сонм,
Их белизна обманна, мой бедный друг,
Вы увлеклись туманом, замкнули круг,
За рыцарство в награду ваш путь в кругу,
Я не скажу Вам правду и не солгу,
А лишь взгляну в глаза Вам, змеёй совьюсь
И уведу Вас в замок – увидят? – Пусть!
Я дам Вам прикоснуться к моим губам,
Чтоб больше не проснуться навеки Вам…
И ничего нет лучше пустынных зал,
Когда огонь приручен змеиных жал,
И никого нет тише лиловых дам,
Когда на шее вышит белёсый шрам.
1989 годСУИЦИД
Бросился зелёный кубикВниз с высокого стола,Отравился пастой тюбик,И повесился халат.7 апреля 1994 годаПо ковровым по дорожкамХодят бабушки-старушки,По кровавым по дорожкамХодят танки, ходят пушки…Положась на волю Божью,Я иду по бездорожьюВам навстречу, брат мой, Пушкин,Я у вас одна подружка,Выпьем с горя, где же кружка?ВОСТОК
О, если б ты, моя Гульмира,Меня всего понять могла бы,То не было б умнее бабыВо всем подлунном этом мире!Тебе больно, и ты бит,бегун от мусорной ямы.Клочок реки, зеленеющий селезнями,остыл кувшинкой, не знакомой с берегом…Голова стремится к своему равновесию,поэтому не поднимается от земли —меня всегда упрекали за это,а я ищу небо, отражённое в воде.Эхо – хоЛюбезный зверь,Кающаяся МагдалинаС упрямостью ослинойМолотком открывает дверь.Правда – да,Серебристая копоть,Отложение солей в коленных чашахБездарных и измученных букашек,Оружие которых – локоть.Зонтик – «ик» —Реакция на громоотводы,Нашумевших событий гниющая нитьИли гибель магнолий, желающих пить,Уничтоживших все космические воды,Поливающие материк.Верно – ноИспуг серных кислот,Переосмысленный злодейский вездеход,Заинтригованный трудностью спуска,Фанатический уксус манежных острот,Кокетливых, как трясогузка,Откройте окно!Золото – то,Что ищут даже в навозной куче,Запоминайте шуршание муара,Оно прозвучало недаром,Безнадёжный случай.Лепнина – на!Завёрнутый в ореховую скорлупку,Потерявший надежду узнать силуэт своей тени,Путающий Алушту и Алупку,Но носящий ордена.Лишай – ай!Пылесосная пыль,Оскорбленная чёрствостью нравов,Не свершившая взлета налево, а, может, направо,Не замутившая разума.Уф! Теорема Ферма узнаваема очень,Ложный вызов по водосточной трубе,Заучивший четыре страницы неизвестности,Но по причине незнания местности,Обессилевшей в этой неравной борьбеИ зависшей, как розовый туф.1989 годТрубчатый заводИмени ВождяМелко задрожал,Выпустив пары,Свой холодный потКаплями дождяВетер, светлый принц,О твои миры.Эй, интеллигент,Тонкостей знаток,Дайте же емуНосовой платок!6 января 1989 г.Велосипедом быть легко,Когда стоишь ты на приколе,И нет твоей хозяйки Оли,Что сядет на тебя верхом.Завесы вестникам верны,Они их очень уважают,Ведь и слова нам не мешают,Когда не произнесены.На белой даче с жёлтой занавескойДрожит моя больная голова,Она терпела аргументы веские —Сердитые и грубые слова,Она висит на нитке колокольчиком,От ветерка колышется, звенит,В каком-то отупении игольчатом,Как солнце, восходящее в зенит,Она молчит, не смея утешатьсяТем, что когда-то думала, жила,Что волею ее могли решатьсяБольшие и серьёзные дела…Зачем скорбеть об остановке в мыслях,Запутавшихся в собственной игре,Зачем чрез это становится лысымНа лобном и затылочном бугре?Есть звёздный путь,Проторенный и млечный,Есть в стенах брешиВ форме чьих-то лбов,И есть спасенье только в царстве сновИ вера на секунду, что ты вечен.3 мая 1989 годаМне ветер ныл осенний, залечивал,Осенний-карусельный, бубенчатый,Мне дождичек кропил-накрапывал,По капле мне меня выкапывал,А ветер всё вертел-раскручивал —Никто ведь не хотел, а мучают.Иди-пойди, ступай – похаживай,Студи да задувай, пока живой,Ищи меня – свищи – во поле цвет,Да спрячь, а не тащи на белый свет.Твердят мне: «Вот зима, заплатишь ей,Храбришься, а сама лишь в платьишке».Мне жизни с вами нет под снЕгами…Они за мною вслед: «Побегаем»,Они за мною вскачь по сырости,Листочек – плачь, не плачь – осыпался,А ветер все кряхтел да ёжился:«Я разве не хотел по-божески?»В одном стакане, как на вулкане,Мы друг за другомБежим по кругу…Кудрявый пудель – моя собачка,Что дальше будет? —Пусти, горячка!Опять осечка, опять промашка,О грань рассечься – и вверх тормашкой,Свистит галёрка, партер рыдает,Бежит четвёрка по вертикали.Мелькают ножки, хрустят коленки,Витые ложки бренчат о стенки…Мы заигрались, совсем забылись,Закувыркались, остановились, —К чему такая нам жизнь стаканья? —Налей какао – и мы за гранью…Один другого не заарканил,Ведь темп канкана не для стакана.9 августа 1989 годаОДА САНТЕХНИКУ
В моей ли горнице светло?В своей ли горнице сижу?Кто в ожиданьи тут – не я ль?В тоске проходит день за днем —А может, он ушёл к другой,А может, обо мне забыл? —А ведь когда-то обещал,А ведь когда-то предлагал…И льдом становится вода,И косяки летят на юг —И нету ближе никого,Его никем не заменить,Я проглядела все глаза,Ведь он вернуться обещал —«На затопление», – сказалИ навсегда околдовал…Но я дождусь его, дождусь,Придёт сантехников пора,Вернутся теплые деньки,И снова зажурчит вода.АЙ-ПЕТРИ
Ай-Петри нет опять,
Опять я в никуда не вышел,
Опять спасён…
Душистый мой щипатель, сквернушка мелкая,
За дрожь приняв мою улыбку,
Раскартонила себя как-либо,
То «либо»
Метлой поганенькой за ножку цап!
И нет картонки…
Вот ведь что, а?
Право, глупые оплошности.
ВАнюшкин – Мастер вагонного дела
Ванюшкин – мастер вагонного дела,
Проснулся, себя оглядел очумело,
Рукой о карман зацепился и замер,
Потом по забору пошарил глазами,
Потом приподнялся, нуждаясь в опоре,
Прочёл и запомнил слова на заборе,
Пролез в ту дыру, что забор составляла,
Направился к той, что сироп разбавляла,
Пройдя мимо тех, кто ещё не решился,
А также других – кто уже закупился.
Пронес он себя по полям по футбольным,
И по волейбольным, и по баскетбольным,
Спустился в подвал – там река протекала,
Поднялся на крышу – там пела ворона…
Леса из антенн ему путь преграждали
И соком берёзовым ток испускали.
И Ванюшкин с крыши на землю спустился,
Где грязный бычок на бочок завалился,
Он взял тот бычок, сложный танец исполнил
И свой организм никотином наполнил…
А гаечный ключ по карману крадется,
И выйти наружу ему удается,
Свободу почуяв, загрыз удила,
Заржал и умчался, в чём мать родила.
Татьяне из Одессы
Толстушка АссольВ дни ожиданияПопутного ветра,Изрядно замусолив косяк,Устремилась ввысь, —Таковы жажда светаИ плоды воспитания.Но поздно…Красота пейзажаИ скорость ветраНе помешали её корабликуСесть на мельТам, где кончается водаИ снова, почему-то,Не начинается.Можно идти,Перебирая песок дна ногами,Но ей хочется летать,Ведь лицо на фотографииПостоянно меняет своё выражение…Она часто болталаС тем выражением, которое ушло вчера…Она не любит возвращаться.Поэтому они больше никогда не встретились,Даже для того, чтобы попрощаться…И правильно,Ведь это проще, чем выпарить из репы соль,Чтоб ей попасть в энциклопедию,Да здравствует Ассоль!Русли, нунки, вукли, кунти,мунни, укти, суззи, пуспи…Ты – на гуслях, я – на дудке,«Мунна пунти» – «жутко грустно».Мы играем без оглядкиДень ли, ночь ли, год ли, сутки,По дождливой по погодкеГуслевидную погудку.То ли всхлипы, то ли вздохи,Бормотанье где-то в ухе,Сладко спится под гуслюкиВсем бездомным и убогим,Притомилися, бедняги,Всяки-разны, малы-взрослы,И заснули у дороги,Пораскинув ноги-руки.Я подумал на досуге:«Отчего мы одиноки?Отчего с собой в разлукеИ в печали и тревоге?»И от мыслей столь жестоких,От коварной этой мукиСлёз соленые потокиУстремились мне на щёки.И тогда ты мне сказала:«Не печалься, милый друг мой,Русли, усли, люли, укки,Вукли, пунти, мунни, буки».ПРОГУЛКИ В БАРБАРИСОВЫХ ЧАЩАХ
Я наблюдаю за собойИз барбарисовых кустов,Чтобы узнать, кто я такойИ почему же я таков,И я гуляю по дорожке,Чтоб отыскать свои следы —Мои не лапки и не ножкиСтупали здесь на все лады.Ещё пою я часто хором,Чтоб различить свой тусклый глас,«О, не тревожь меня укорой!» —Старинный городской романс.Прогулки эти, это пенье,Вся эта глупая возня —Всё это только подтвержденье,Что в этом мире нет меня,Как существа и как явленья.Ты ждёшь чего же, моя душа?Я ль не пригожа, не хороша?Что в поле ягод, во мне идей:Китайских пагод, заморских фей,А ты скучаешь в обиняках,И всё валяешь ты дурака.Чего же стоит моя любовь?Иль в граде стольном нет мужиков,Что о тебе я задумала,Что я лелею занудину?Ждёт королевич, зовёт Кощей —Захлопну двери, гоню взашей…А мне и нужен всего пустяк —Стань моим мужем, Иван-дурак.ЗИМА
С неба падают снежинки,Начинается зима…Свет мой белый, мозг мой жидкий,Муж мой – бравый атаман.С неба падают снежинки,Начинается зима,Как разжатая пружинкаПляшет горе от ума,Пляшет горница от печки,Плачет свечка от огня,Выхожу я на крылечко —Птица счастья завтрашнего дня —В телогрейке, рваных джинсах,За плечом висит сума…С неба падает Нижинский —Начинается зима.А я взлечу, раскинув руки,И упаду, ломая ноги.А ты опять зевнёшь от скуки,Меня отскрябав от дороги.А я тогда построю замок,В ряды укладывая воздух,И двух зелёных обезьянокЯ подарю тебе, мой козлик.Ну, а потом пройдусь развязноПо потолку на каблукахИ расскажу тебе о разныхНевероятных пустяках.Застряв, катаясь на верблюде,В игольном ушке – вот досада! —Я нарисую нас на блюдеПод грудой слив и винограда.Неловкий паж уронит блюдо,Под пристальным смутившись взглядом,И ты тогда меня полюбишьИ упадёшь со мною рядом.Лёлику Ивановичу Ку…
Я робко молчу, моё положение зыбко,Кто-то стрекочет в углу, и он обречён.Ты мой сверчок, я – твоя канцелярская скрипка,Я твой постскриптум в этом письме ни о чём.Ты говоришь, но тебя не задела улыбка,Тебя не смутила зима, а, может, ты спишь?День пролетел, ты уходишь в себя, как улитка,Что ты мне пел? – не вспомнишь и не повторишь.ПРО ШВЕЮ КВОКОВУ
Лёлику Ивановичу Ку…Зачем Вы любите швею,Зачем её боготворите?И про звезду, и про змеюЗачем Вы с нею говорите?Зачем Вы гоните меня?Зачем Вы от меня бежите?Я не швея, я не змея,Мой безмятежный небожитель…Зачем Вы любите швею,Зачем целуете ей шею?Я от страданий хорошею,А Вы… Вы любите швею.П.Р.Ну чем я сердцу не отрада? —Умом светла, свежа, как цитрус,Но Вам, увы, меня не надо, —Я мысли этой не противлюсь,Вас увлекла принцесса цирка —Какая странная причуда! —Язвительна, пряма, как циркуль,По виду сущая зануда.Но блеск металла – Ваша слабость,Вы весь в плену железной леди,В лице меняетесь, как лакмус,Своей удивлены победе.И Вы идёте на прогулку,В любовь играете вполсилы…А я бы Вас кормила булкойИ ни о чём бы не спросила.2 мая 1994 годаКате Мельник
День протиснулся неловкоМежду небом и землей,Я вздохнул и чуть не лопнул,Переполненный весной.Я надел пальто, перчатки,Я по парку сделал крюкИ у овощной палаткиУвидал тебя, мой друг.Ты умна и расторопна,Ты гуляешь под зонтом,Ты таблеток психотропныхЗаменяешь десять тонн.«Не лишай меня рассудка,Не бросай меня в фонтан!Вновь я изгнан отовсюду,Одинокий, как стакан…»Но сквозь пальцыС кислой минойВремя сыпало песок,И фортуна мчалась мимо,Как большое «колесо».Я был всегда какой-то жалкий,Я был всегда какой-то робкий,И вдруг нашёл тебя на свалкеВ большой оранжевой коробке.Какая странная находка —Моя неведомая тётка,В тебе сокрытая загадкаМеня терзает и гнетёт.Я сразу стал какой-то хваткий,Я сразу стал какой-то вёрткий,И стала жизнь моя несладкойИ полной тягот и забот.В старинном белом полушалкеТы танцевала на пригорке,Я выпил с горя стопку водки,И нам уже кричали: «Горько!»И вдруг я стал какой-то шалый,И вдруг я стал какой-то бойкий,Стремглав схватил тебя в охапку,Сложил в картонную коробкуИ бережно отнес на свалку…Прости, была любовь короткой.О, слава бренная Осла!Я дом твой наполняю ядом!Я встретил деву без веслаИ прогулялся с ней по саду.Мы шли, и на её плечахНочь развевалась пеленою,Я слушал трели в трюфеляхИ разговаривал с Луною,Я клятву верности принес,А донести её легко ли?Она ж вручила мне вопрос,Весло, доспехи и левкои.Я, безнадежностью влеком,Иду в неведомые дали,Слагаю песни ни о комК ногам своей прекрасной дамы:«О, слава бренная, о, сла…!» —Но от её робею взгляда…Прекрасна дева без веслаИ в тишине ночного сада!1 июля 1994 годаЛю.. и Добр…
Я лежу большой и сонный,Надо мной летают совы,Среди них одна пушистейИ румяней, чем другие, —Это ты, моя родная,Я б узнал тебя средь многихПо застенчивой улыбке,По изящной по походке,По набедренной повязкеИ по яркой по раскраске.Но прости мне, дорогая,Неподвижность и молчанье —Видишь ты мою скорлупку? —Я спелёнат, будто кокон.Не считай меня ты трусом,Не бросай меня из оконИ не учиняй дознанье —Где я был сегодня ночью.Я и сам того не знаю,Но одно я точно помню —Я лежал большой и сонный,Надо мной летали совы.Молния стрелой по небу шарит,Чтоб не возвращаться налегке,Я летаю на воздушном шареС голубою лентою в руке.Терпеливо ожидая солнца,Ты сидишь на третьем этажеИ пускаешь дымовые кольцаС лёгким сожалением в душе.Лёгкие раскачивают воздух,Что укрыт завесой дымовой…Лётчики! Пока ещё не поздно,Возвращайтесь, милые, домой!5 марта 1994 годаОЖИДАНИЕ
Без пятнадцати шесть,Я сижу на диване,Разрастается шерстьНа моем одеяле,Ошалевшее солнцеМчится вслед за луною,Брызжет небо от злостиЯдовитой слюною,Ветер крыши сдувает —Где мой дом – моя кротость?Я сижу на диване —Без пятнадцати шесть…30 апреля 1994 годаЗелёный с виду гимназистИдёт по сонному бульвару,И дождь слетает сверху внизИ снизу вверх взмывает паром,А строгий с виду машинистВедёт составы по маршруту,А озорной парашютистСебя бросает с парашютомНа головы глухих прохожих,Как на пустынные поля…И ты, с осанкой корабля,Вдруг выплываешь из прихожей.Выдры плавают в прудах,Мымры прячутся в садах…Где Вас нынче ветер носит? —Вы ушли – была среда.Пудра сыплется с небес,Кудри Ваши – мелкий бес,Если обо мне Вас спросят —Откажитесь наотрез.Чуждо мне коварство мира,Ясно мне, что я не выбран,Но без выдр и без мымрБелый свет душе не мил.2 мая 1994 годаДж. Леннону
Завит, напудрен, напомажен,Я был когда-то словно лорд,И лошадь с розовым плюмажемМоя сияла будто торт.Я был раскрашен – стал раскрошен,Я был красавец – стал урод,Но лошадь с розовым плюмажем,Она – совсем наоборот.Шёл невеселый я однажды,Как-будто с чьих-то похорон,Вдруг лошадь с розовым плюмажемЯвилась мне со всех сторон.Я был слегка обескуражен —«Должно быть, я ума лишён?Моя немыслимая лошадь,Я для тебя, увы, смешон.Но и тебе известно тоже,Что я ходжа, а не пижон,Моя невиданная лошадь,Тобою я заворожён!»Когда-то был я и моложе,Любил детей своих и жён,А оказалось – это лошадь,Лишь ею был я сбережён,А нынче продан и заложен,Забыт, заброшен, сокрушён,И лишь неслыханная лошадьРжёт надо мной со всех сторон.2 января 1994 годаЯ вылетаю, как из пушки,На злую улицу с утра,А из моих часов кукушкаГлядит, как дождик из ведра,И ухмыляется неброско,Склоняя голову на грудь,Я – человек с лицом из воска,Хочу я в небе утонуть.Устав блуждать среди трёх сосен,Ночь крутит пальцем у виска, —Приходит лето, словно осень,Приходит радость, как тоска.Уносит ветрениц истомаНа крыльях мельниц ветряных…Зачем же вышел я из дома?Зачем оставил их одних?На опустевшем перекрёсткеСтою теперь, как на духу,И звёзды сыплются, как блестки,Не удержавшись наверху.Я повторяю их кульбиты,Верчусь, как белка в колесе,Я вижу леди из гранита —Звезда болтается в косе…Кукушка наблюдает с ветки —Ей непонятен мой полет,Я вижу мир ногами кверхуИ время задом наперед,И пробираюсь в одиночку,Как бестолковый неуч, я,И довожу себя до точки,Где льются слёзы в три ручья,А по спине бегут мурашки,Как будто ножки по мосту,Но я кричу, что мне не страшно,И засыпаю на посту,А просыпаюсь на подушке,Кукушка крякает: «Пора»,Я вылетаю, как из пушки,На злую улицу с утра.1 июня 1994 годаВо чистом во полеНочь летает на метле,Дорогой окольнойЕдет всадник на коне.Они повстречалисьМежду землёй и небомИ Месяцу попалисьВ серебряный невод…Месяц смеётся, всадник бьётся,Ночь роняет звёзды с лица,Ждёт рассвет – не дождётсяСвоего гонца.Небо, как рыбка —Всё в серебристых чешуйках.Землю подвесив на нитку,Ходит время-рыбак на ходульках,Шатаясь из стороны в сторону,Как деревянный болванчик,Ходит оно и стонет, и плачет:«Ловись, ловись, рыбка,Большая и маленькая!» —Но никто не откликнетсяНа его приманку.6 ноября 1994 годаМесяц, ясный, как загвоздка,И сияющий, как блёстка,Нарисует острым носомВ небе тонкую бороздку,Дядя в кружевной сорочке —Не малютка и не взрослый,Прочитает эту строчку,Теребя свою бородку,И расчувствуется вскоре,И пошлёт меня за водкой,И сравнит он небо с морем,Месяц – с лодкой.И пойдёт у нас застолье —Дядя выпьет и застонет,И закусит хлебом-солью,И не сыщет слов…Так сидеть мы будем трое —Дядя, как рояль, расстроен,Я – задумчив и спокоен,Месяц – вдов.1 мая 1994 года«Как флаги на башняхИ фляги в руках,Не стал ли вчерашнимЯ сам впопыхах?» —Спросил я себяИ спросил я других,Но начался дождь —Я промок и затих.11 июля 1994 годаРазливается жестокоЯдовитый океан,Солнце катится с востока —Попадается в капкан,Его железные доспехи —Для славных рыцарей Мальтийских,Готовых умереть от смехаСреди лугов Альпийских.В руках невидимой арфисткиЕсть та заветная струна,Что превращает стёкла в брызгиВоды, а, может быть, вина…Лишь ноги белой балериныВеличественны, как павлины.Часовой расправит крыльяИ развеет сон,Он узреет нос зариИ засеет небо пылью.На облака облокотившись,Веселье близится к концу,Под чёрной шляпкой приютившись,За ночь не спрятаться лицу,Сияющему, как доспехиУ славных рыцарей Мальтийских,Мечтавших умереть от смехаСреди лугов Альпийских.5 сентября 1994 годаВ глубоком колодце объятийЖивёт золотистая рыбка,Я в трепетном розовом платьеКажусь удивительно хлипкой…Ты смотришь с довольной ухмылкой —Авоська и хвостик редиской, —И мне посылаешь в бутылкеТревожную эту записку:«Над башней высоких стремленийЛетают мыльные пузыри,В авоське пасутся пельмениИ видят весь мир изнутри,На цыпочках ходят по небуЗастенчивые облака,Сиди под столом и не требуйМукУ, чтоб валять дурака,Получишь лишь горсточку мУки,Что сердце сжимает в тиски,И, чтоб не погибнуть от скуки,Себя разорвешь на куски».3 мая 1994 годаКоту (Косте Колпакову)
От затылка до макушкиОн слонялся по подушке,Мыслей злые завитушкиРазметав, как волоса,Был он знанием разрушен,Но над морем и над сушейПро его больную душуЗнал лишь Бог на небесах.Он качнул себя, как ветку,И стряхнул все эти мысли,Хрупкий, словно табуретка,И никчёмный, как алмаз,Он сверкнул и заискрилсяЛучезарною улыбкой,Полусладкой-полулипкой,Извинился и погас…Не узнав себя в объёмномЗазеркальном отраженьи,Он уныло покосилсяНа собратьев по перу,Но об этом заикнувшись,Он лишился уваженья,И на грубость напросился,И растаял поутру.Если где-то ненарокомЯ беднягу повстречаюИль замечу в поднебесьеЕго призрачную тень,Назову его пророком,Напою горячим чаем,Вмиг он станет интересенИ прекрасен, как олень.Тане Зимаковой
На потолке мудрёный иероглифМне нарисуй —Как твой избранник жалок и уродлив —Танцуй, танцуй!Рвёт королева, громом поражённая,Златую нить:«Способна только лишь умалишённаяЕго любить!»Твой гибкий стан дрожит в объятьях тролля —Танцуй, танцуй!И не спасет его от этой ролиТвой поцелуй,И против вас любой теперь настроен —Куда идти?Как этот мир немыслимо устроен! —Свети, свети!Что ж, собирай цветы в венок венчальный —Плети, плети.Что ж, выбирай, хоть ждёт тебя в началеКонец пути.И на коне с твоим прекрасным принцемГарцуй, гарцуй,Но не смотри в растерянные лица —Танцуй, танцуй!5 октября 1993 годаЛегко прокуковать свой век,Когда ты рождена кукушкой,И взглядом мягким, как подушка,Бросаться из-под кожи век,Легко менять весну на летоИ говорить начистоту,Переселяться в пустоту,Чтобы не запутаться в предметах.Легко быть лёгкой на весах,По капле меряющих время,Когда сама выводишь трелиКукушкой в солнечных часах.7 января 1994 годаТы переходишь меня вброд,Но ты меня не переводишь,Я жду, воды набравши в рот,Молчу – тебя не переспоришь,Не отвечая на вопрос:«О, как меня ты переносишь?»Ты изучаешь меня вскользьИ ни о чем не переспросишь.Не принимай меня всерьёз,Боюсь, что я того не стою,Не доводи меня до слёз —Когда-нибудь мы в них утонем!2 января 1994 годаГолова, как на плахе, не имеет лица, —День уходит в монахи, обратясь в чернеца…Лишь один непокорный средь испуганных слуг,Для работы топорной обостряется слух.По священному долгу хороня простоту,Привыкаю подолгу говорить в пустотуИ, не ведая света, не смотрю на восток…День, уйдя от ответа, приходит в восторг.Я стряхну с него пыль и возьмусь, трепеща,Расправлять ему крылья винно-злого плаща,Очутившись на плахе, не спрячу лица,И забуду о страхе, обратясь в мудреца.18—19 июня 1994 годаНа подоконнике копится время, как пыль,За подоконником топчется кто-тоИ мнёт сигарету, как будто ковыль,Во поле вопли слышны, но не видно ни зги,Падает башня на тело,В котором хранятся мозги…Ты построил меня не из воскаИ не из песка,Есть у меня ров, мост,Есть и стена из камня.Теперь я как слово из песниВ твоих голых руках… —Я роняю себя не из мести —Ты ведь сам говорил,Что не любишь витать в облаках.28 авг. 1994 г.МОСТ
Хрустом напорист хворост,Поднялся в рост возраст.Казус строит новые козни,Пряча угрозу.Кто-то кричит в голос —Может, летит в пропасть?Может, просто гудит паровозом,Чтобы не лопнуть.Вялый лоскут чьей-то участиНаводит тоску на тех, кто участлив,Великолепные кучностиПлачут от счастья.Воздух исчез в копотиИз поля зрения робости,Ночь выпускает когти,Требуя стойкости.Время избрало назойливостьОрудием борьбы с сонливостьюСкрывая в свёртках с пошлостьюСвою брезгливость.Только мост продолжает нестиСвою сногсшибательную плотьЧерез промозглостьОтсюда в противоположность.РАЗМЫШЛЕНИЯ НА КРАЮ ПРОПАСТИ, СТОЯ НА ОДНОЙ НОГЕ
Мне одиноко жить среди стен,Сбоку-припёку сидит Диоген,Время уходит за циферблат,Тени не бродят, звуки молчат…Время уходит от нас неспроста —День мой обглодан, как кот без хвоста,Ночь заплетает свою небылицу,Гаснет фонарь – Диоген суетится:«Кто там наводит тень на плетень,Что происходит здесь, среди стен?»Время глядит сквозь пролитую воду —Кто средь молитв к нам идёт, как по броду?Мысли на волю бегут словно воры —«Стены не тонут мои из фарфора,Как на одной удержаться ноге?»Время пришло…Но ушёл Диоген.16 июня 1994 годаЧерез меня летят осколкиНевыносимых пустяков…Философы лежат на полках,Оставив мир для дураков,А дураки клянутся честьюКак будто правнуки князей,В том, что останутся на месте —Накопят время для друзей.Но я далек от толп и толков,Которые меня наглей,Вчера сидел, как на иголках, —Сидеть мне завтра на игле.Наш мир, устал и равнодушен,Стоит, воздвигнут на костях, —Кому не спится на подушках,А кто-то дремлет на гвоздях,И я снимаю треуголкуПеред мужами в париках —Философы лежат на полках,Весь мир оставив в дураках.17 сентября 1994 годаПитеру Гринуэю