По воле чародея

Настя поморщилась, опять дворяне… Властош насторожился.

– Синьорина Грацианская, ныне уже овдовевшая синьора добра и мудра. Госпожа неплохо знает славенский. Она тогда помогла мне в одном деле и не взяла платы. Она поможет вам расколдовать отца. Я в этом уверен, она выступит против злых чар пана, говорят, у неё с ним свои счёты.

– Говорят, что кур доят, – зло процедил Властош, не ожидавший услышать с уст какого-то резчика имя своей отнюдь не чужеродной вражины.

«Господи, – думалось ему, – какая же сказочная каша варится в голове этого старика!.. Там нет мозгов, там одни опилки, под стать тем, что он вырезает! Знаем-знаем мы госпожу Стеллу, великую фею, а уж сестрёнка её была просто воплощением добра! – продолжал смеяться волшебник. – Куда уж мне до неё! Сжигать хаты и обращать в мышат отцов неразумных девчонок – самое большое зло, какое я могу сотворить!»

Будь его воля, он стал бы и дальше смотреть в блюдечко, но за дверью внезапно что-то зашуршало. Властош отреагировал мгновенно. Катящееся яблоко отложил в сторону, из-за чего картинки тотчас погасли. Так и не дослушав россказни Любора, пан рванул к двери, распахнул её и успел втолкнуть в светлицу Беляночку.

– Ага! Подслушивать, значит, интереснее, чем грызть орешки, верно?!

Беляночка, прижатая магом к стене, съёжилась и замотала хвостом, ушки-кисточки на макушке задёргались.

– Я просто… Я-я… Мимо шла… – забормотала она.

– Ну, коне-ечно, – с издёвкой протянул Властош, – мимо шла и случайно прилипла к двери! Много узнала?

Беляночка выровняла дыхание, понимая, что не должна показывать страха, всё равно уже почти пропала. Чувства подвели её, и с языка сама собой сорвалась правда:

– Я так и знала, что вы Мару обманываете! Знала! Ваш перстень светится так, что любой оборотень вроде меня поймёт: вы им пользовались во зло! Я с изумрудами хорошо знакома, поверьте, я их чую, нахожу, выгрызаю из обычных орехов. Ещё те камушки! Вы заколдовали отца той девочки, вы спалили им мельницу! Вы…

Девушка-оборотень договорить не успела, чародей, крепко зажал ей рот и прислушался. С первого этажа доносился глухой топот сапожек, скрип деревянной половицы, бренчание кружек и плеск воды в кадке. Видимо, Мара мыла посуду. Ещё не хватало, чтобы она в комнату заглянула!

– Слушай сюда, дорогуша, – прошипел Вишнецкий, ухватив беличье ухо.

Беляночка взвизгнула от боли. Коготки отчаянно царапали руки колдуна, но он держал её цепко, словно в тисках.

– Ты только пикни, я узнаю. С Марой меня никто не рассорит. Это мои дела. Не стоит лесному грызуну в них вмешиваться! Хоть одно неверное слово супротив меня скажешь – пожалеешь. Она даже не вспомнит о тебе, не то что могилку не найдёт. На первый раз прощаю. Сохрани свою шкурку, она у тебя очень пушистая. Второй раз предупреждать не стану. Конечно, коль желаешь рискнуть – рискни. Но тогда… Хм, как это по-вашему? Ах да, так вот, тогда, я тебе обещаю, на орехи тебе достанется по полной! Поняла меня, бельчонок?

Беляночка сглотнула ком в горле. Страх обрушился на неё удушающей волной. Она затрепетала в хватке мага и по-беличьи пискнула.

– Ну вот и молодец, – Властош аккуратно убрал ладонь с её губ, отпустил несчастное рыжее ухо.

Беляночка посмотрела на мага с укором и в то же время огорчённо.

– Вам ваша ложь ещё откликнется… Сами взвоете.

Вишнецкий хмыкнул, подошёл к столу, взял блюдо с яблоком и передал служанке:

– Без лишних слов Маре Васильевне отнеси. Благодарность ей передай. А сама разбуди меня рано утром. И не забивай головку чужими проблемами. На, погрызи лучше орешек, – пан насмешливо протянул взятый из вазочки на столе фундук, но Беляночка, взяв блюдо с яблоком, молчаливо отвернулась и выбежала из светлицы.

На рассвете он проснулся от жгучей боли, пронзившей руку. С кратким криком Властош вскочил и увидел на коже отметину, новые царапины и щёлкающего зубками зверька, сидящего прямо перед ним на пёстром разноцветном одеяле.

– Ах ты, зараза хвостатая!.. – Он попытался поймать белку, но та ловко юркнула под его руку, пробежалась по спине, разворошила седые волосы, сорвав с уст новые ругательства, и наконец, довольная, спрыгнула на пол.

Едва коснулась поверхности, перекувырнулась и обернулась девушкой.

– Вы же сами просили разбудить! Я будила, но вы спали мёртвым сном. Пришлось действовать иначе. Где же ваше «спасибо»?

– ПРИБЬЮ!.. – Маг запустил в неё подушку, но Беляночка успела скрыться за дверью.

… Мара встала раньше всех. Вышла на крыльцо, вдохнула студёный утренний воздух. Поняв, что холод продержится самое малое до полудня, отыскала в своём сундуке подбитый мехом плащ для Властоша и его соболью шапку, которую он когда-то давно у неё забыл. Как забыл, так и не возвращался. Эта рогатывка – шапка с длинным пером на восточный манер вечно напоминала Маре Васильевне о несбывшихся мечтах и похороненных надеждах. Мара задумчиво повертела её в руках. Между «рогов» собольей шапки с белым пером кречета радужно переливался многоцветный дорогой камень.

В последний момент Мара вспомнила о недуге пана – головной боли. Придвинув лесенку к высокому резному шкафчику, она залезла к самому верху и принялась перебирать склянки, что зазвенели на разные голоса, точно колокольчики. Лекарства вскоре она нашла. В мешочке Властош получил в дар сбор сушёных трав – чабреца и пустырника, да вдобавок мятного масла в мелкой склянке.

Примечания