Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл
- -
- 100%
- +
Подарил. Это слово резануло слух ещё сильнее, чем «отдал».
– Энни, – мой голос прозвучал твёрдо. Я взяла её руки в свои. Они были грубыми, с мозолями и мелкими царапинами. – Хочешь получить вольную сегодня же?
На её глаза навернулись слёзы. Она смотрела на меня, не веря своим ушам.
– М-миледи… – пролепетала она, и её губы задрожали. – Спасибо вам… Но… куда же я пойду? У меня никого нет. Родители умерли от лихорадки два года назад. Дома нет. Кому я нужна?
Её слова отрезвили меня. Я, со своими современными представлениями о свободе и правах человека, совсем забыла о реалиях этого мира. Здесь свобода без денег и связей была равносильна смертному приговору.
– Ты останешься со мной, – сказала я твёрдо. – И я буду платить тебе жалованье. Вот только пока денег у меня нет, как и реальной власти… Но, уверена, это лишь вопрос времени.
Она смахнула слёзы и благодарно кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Скажи, – сменила я тему, чтобы дать ей прийти в себя, – как давно поместье в таком упадке? Когда всё это началось?
– Давно, миледи. Лет семь назад, может, немного меньше. Лорд Тобиас очень переживал, всё пытался что-то сделать, особенно в последние годы. А потом заболел.
Семь лет. Это большой срок. Что же случилось семь лет назад?
Когда Энни ушла, я снова осталась одна со своими мыслями. Разговор с ней подтолкнул меня к ещё одной идее. А где, собственно, мои документы? Бумаги, подтверждающие, кто я такая. Свидетельство об удочерении – всё, что может доказать мои права на этот дом и эти земли.
Могли ли эти бумаги быть тут, в этой каморке? Навряд ли, но я всё же поищу.
Огляделась и глаза зацепились за увесистый сундук. Там хранились немногочисленные вещи Айрис. Стоит внимательнее всё там осмотреть.
Подошла к старому ларю, сделанному из тёмного дерева и обитому ржавыми железными полосами. Открыла крышку. Внутри лежало несколько потрёпанных, мешковатых платьев, пара смен белья и старая книга в кожаном переплёте. Выложила их на пол. Когда сундук опустел, я разочарованно вздохнула. Ни-че-го.
Но сдаваться – не мой метод. Поэтому решительно перегнулась через стенку сундука и простучала его дно. В одном углу звук показался глуше. Надавила сильнее.
И что-то едва слышно щёлкнуло!
Часть дна приподнялась, открывая небольшой тайник.
Моё сердце забилось чаще. Я запустила руку в углубление и нащупала несколько свитков, перевязанных лентой. Дрожащими пальцами извлекла их на свет.
Первый документ оказался свидетельством об удочерении. Лорд Тобиас Эшворт удочеряет Айрис, единственную дочь своего покойного брата. Второй свиток являлся выпиской из церковной книги о моём рождении. Были там и другие бумаги, менее важные. Я с облегчением выдохнула. Теперь у меня была база. Я смогу доказать любому сомневающемуся, что не бесправная служанка, что по рождению я аристократка.
Довольно улыбаясь, аккуратно спрятала свитки обратно в тайник. Айрис умничка, несмотря на свою хрупкость и страх перед стервой мачехой, сумела спрятать очень ценные вещи так, чтобы их не смогли найти.
Встав, отряхнула руки.
– Пора поесть. И справить нужду, – наметила ближайший план действий и вышла в коридор.
Поскольку путь на кухню, а оттуда на задний двор был для меня отныне закрыт, пришлось идти через весь особняк к парадному входу. Миновав унылый холл, с трудом отворила тяжёлую дубовую дверь и вышла на крыльцо. Свежий утренний воздух ударил в лицо, и я с наслаждением сделала глубокий вдох, насколько позволяли больные рёбра.
Не спеша, обогнула здание. С этой стороны оно выглядело ещё более запущенным. Дикий плющ почти полностью скрыл каменную кладку, добравшись до окон второго этажа, а в нескольких местах штукатурка обрушилась, обнажив старый кирпич. Задний двор представлял собой пустырь, в дальнем углу которого, под раскидистым дубом, виднелась покосившаяся деревянная будка. Тот самый «скворечник».
Сделав свои дела, столкнулась с проблемой: поблизости не было ни рукомойника, ни даже бочки с дождевой водой. Оглядевшись, заметила в отдалении зеленеющий островок порядка в этом царстве хаоса: ровные грядки. Туда и направилась. Чем ближе подходила, тем отчётливее видела две сгорбленные фигуры, склонившиеся над землёй. Это были Энни и старушка Полли. Они тоже меня заметили, выпрямились и с тревогой смотрели на моё приближение.
– Миледи! – воскликнула Энни. – Что вы тут делаете? Вам лежать надо!
– Мне надо ходить, чтобы поскорее поправиться, к тому же естественные потребности никто не отменял, в том числе и голод, – спокойно возразила я, подойдя ближе. – И пришла я за своей долей урожая.
Полли с сочувствием покачала головой, но ничего не сказала. Я же, не теряя времени, наклонилась и сорвала с плети пару крепких, покрытых пупырышками огурцов. Желудок радостно заурчал в предвкушении.
– А где колодец? – спросила я.
Энни кивнула в сторону небольшого каменного сооружения с деревянным воротом, видневшегося за сараем.
Я подошла к колодцу. Ведро на цепи висело прямо над срубом. С усилием покрутила ручку, и вскоре на поверхности показалась холодная, чистая вода, которую я перелила в таз, стоявший на лавке подле. Там же нашёлся серый кусок грубого мыла. Пах он не очень, но мне ли нос воротить? Спокойно помыла руки и тщательно овощи. Первый огурчик съела и даже вкуса не заметила, второй жевала вдумчиво, наслаждаясь хрустом и сочной освежающей мякотью. Это было очень вкусно! Давно такие не ела! Те, что продаются у нас в магазине и рядом не лежали с этими.
Когда вернулась в огород, Энни, оглянувшись по сторонам, быстро сунула мне в руки два спелых, тёплых от солнца томата.
– Вот, миледи, возьмите. Они очень сладкие.
Я благодарно кивнула и, наклонившись к её уху, шепнула:
– Мне нужно попасть к отцу. Хочу навестить его. Это можно сделать днём?
Девушка испуганно замерла, округлив глаза.
– Н-не думаю, что это разумно, госпожа, – тихо ответила она.
– А что в этом такого? – искренне удивилась я.
– В той части дома царство леди Дарены, и я не уверена, что в этот раз мадам Жюли при виде вас сдержит свой гнев. И вас одну я туда не пущу! – упрямо вскинула подбородок Энни.
– Хм-м… Ты просто трусишка, – мягко улыбнулась я. – Впрочем, кое в чём ты права – я пока не в том состоянии, чтобы рисковать. Решено, навестим лорда Эшворта ближе к утру, когда сон самый сладкий и глубокий. Тогда нам никто не помешает разведать обстановку.
Глава 6. Время и вода
Предрассветная тьма была непроглядной, словно чёрный бархат накрыл мир плотным одеялом. В такие часы сон особенно сладок, тело расслаблено, а сознание блуждает в царстве грёз. Но я не спала, дремала, находясь между сном и явью, боясь пропустить заветный час. Дверь в мою каморку скрипнула, и я тут же распахнула глаза.
– Миледи, – едва слышный шёпот Энни коснулся слуха. – Время.
Я села на лавке, морщась от протеста рёбер. В комнате было так темно, что я едва различала силуэт девушки, замершей на пороге.
– Пойдём без лампы, – прошептала она. – Но не бойтесь, я легко проведу вас в темноте.
От Энни я уже знала, что у постели барона дежурит сиделка, миссис Крейн, которая почти постоянно рядом с ним, еду ей приносит Гарета. Женщина была стара, но имела острый глаз, правда, к моему счастью, оказалась сильно туга на ухо.
Грубые башмаки оставила под кроватью, пойду в шерстяных носках. Они заглушат шаги и защитят от холодного пола. Энни взяла меня за руку, её пальцы были тёплыми и слегка нервно дрожали.
И вот мы в коридоре.
Темнота здесь была ещё гуще. Я почти ничего не видела. Сердце забилось чаще, но не от страха, а от странного волнения. Адреналин забурлил в крови, и я поймала себя на мысли, что полна предвкушения от этого приключения. Давно со мной такого не было.
Мы крались по особняку, как воровки, хотя я имела полное право находиться в нём, где угодно. В любое время суток.
Энни вела меня уверенно, предупреждая шёпотом о каждой скрипучей половице, каждом повороте. Вскоре дошли до лестничной площадки, пересекли её и ступили в жилую часть дома.
– Теперь тише, – дыхание помощницы обожгло моё ухо. – Вот в этой комнате живёт мадам Жюли.
Мысленно поставив галочку, – вот логово врага, двинулась дальше. Вскоре я начала различать очертания предметов. Где-то впереди забрезжил слабый свет. Восточное крыло казалось другим миром по сравнению с заброшенной частью дома. Здесь пахло воском, лавандой и чем-то неприятным: болезнью и лекарствами.
Чем ближе мы подходили к повороту, тем сильнее билось моё сердце. Что я увижу? Что узнаю? Память Айрис молчала, оставляя лишь смутное ощущение тепла и защищённости, связанное с приёмным отцом.
Остановились. Прижавшись к стене спиной, выглянули за угол. Напротив единственной двери в коротком закутке тускло горела лампа.
Здесь, действительно, было куда чище, у входа в опочивальню висела одинокая картина, а под ногами лежал пусть и вытертый, но всё же ковёр.
Мы шмыгнули к массивной дубовой двери. Замерли, задержав дыхание.
«Жди здесь», – одними губами шепнула я спутнице, и та понятливо кивнула.
Помедлив секунду, я решительно взялась рукой за тяжёлую ручку и осторожно надавила на неё. Я полагала миссис Крейн заперлась и приготовилась орудовать шпилькой, но, как ни странно, дверь легко, почти без скрипа отворилась.
Не давая себе времени передумать, втянулась внутрь и застыла изваянием.
Слуха коснулось довольно громкое посапывание. Я повернула голову и увидела широкую лавку у стены справа, на ней лежала тощая женщина в платке. Именно она так сладко спала, иногда причмокивая губами.
При свете горевшей на столе лампы, рассмотрела помещение, оказавшееся довольно большим, с двумя окнами, занавешенными плотными портьерами. В воздухе витал тяжёлый, удушливый запах лекарственных трав и… безнадёги. Дух тления буквально пронизывал само пространство, ощущаясь почти физически. У меня на секунду даже голова закружилась.
Неужели никто из пособников мачехи не догадался, что больному тоже нужен свежий воздух?
Покачав головой, вернулась мыслями в настоящее, надо поспешить.
В центре комнаты стояла огромная кровать с балдахином. Свет от лампы выхватывал из полумрака фигуру, лежавшую на ней.
Я подошла ближе, заглянула за шторку и…
То, что увидела, заставило меня содрогнуться.
Наверное, когда-то это был симпатичный, полный сил мужчина. Но сейчас… он больше напоминал мертвеца.
На подушках лежал барон Эшворт, его тонкая, желтоватая кожа обтянула череп, волосы почти все выпали. Плотно закрытые глаза, глубоко ввалились. На скулах проступили синеватые пятна. Только едва заметное движение грудной клетки говорило, что мужчина всё ещё дышит. Его дыхание было тихим, прерывистым, похожим на шелест сухих листьев.
От него исходил слабый, кисловатый запах. Я смотрела на это иссохшее тело и не могла поверить своим глазам.
По словам Энни, лорд болеет уже год. Сначала у него просто пропали силы, потом он перестал вставать и всё меньше ел. А потом уснул и больше не просыпался. Лекарь сказал, что это истощение крови, но никто не знает, отчего оно началось.
Истощение крови. Красивое название для медленной смерти от неизвестной причины. У меня же в голове вертелось другое слово. Отравление. Методичное отравление. Такое, чтобы никто не заподозрил преступления.
В опочивальне находилась ещё одна дверь. Кабинет.
Потянула за ручку. Заперто. Это было препятствие, но не для меня. В прошлой жизни мне приходилось вскрывать и не такие замки на заброшенных объектах.
Я достала из волос шпильку. Несколько минут манипуляций в замочной скважине, и вуаля! тихий щелчок. Одновременно с ним сиделка странно рвано всхрапнула, лавка, на которой она спала, неприятно скрипнула.
Я замерла, не смея шевельнуться и оглянуться. Так и сидела к ней спиной, по позвоночнику побежала капелька пота, кожа покрылась противными мурашками.
Секунда, вторая… Шуршание, а после снова сопение.
И я позволила себе облегчённо выдохнуть, только сейчас осознав, что и не дышала всё это время.
Просочившись внутрь, первым делом, держась стены, подошла к окну, отдёрнула штору, и робкие рассветные лучи проникли в помещение, помогая мне рассмотреть обстановку.
Кабинет, в отличие от спальни, не был пуст, разве что все вещи покрыты внушительным слоем пыли. На первый взгляд тут всё осталось так, как было при хозяине. Внушительный дубовый стол у окна, книжные полки справа, на стене слева развешаны карты земель и старые клинки. Воздух пропитан запахом старых книг, кожи и табака.
Я подошла к столу. Лорд Эшворт принимал решения, сидя в этом широком кресле. Здесь должны храниться все нужные документы.
И я приступила к обыску. Методично и стараясь не шуметь, начала выдвигать ящики. Бухгалтерские книги, отчёты управляющего, письма от арендаторов… Всё это было интересно, но не давало ответа на главный вопрос: что привело поместье к краху?
Что же, если лорд Тобиас приказал сделать в сундуке Айрис тайник, то высока вероятность, что в его столе такие тоже есть.
Нахмурившись, оглядела «монстра» ещё раз и решила первым делом простучать столешницу. Ничего.
Ладно, не отчаиваемся. Прошлась по ящикам, выдвинула их, затем и вовсе вынула. Пусто.
Черёд боковых панелей.
Тук-тук-пух.
Я нашла то, что искала! Под резным орнаментом нащупала едва заметную кнопку. Нажала на неё и услышала щелчок. Часть панели под столешницей отодвинулась, открыв два потайных ящика.
В первом лежали личные письма и дневник барона. Я отложила их в сторону, прочту позже. А вот второй ящик был набит финансовыми документами. И самый верхний заставил моё сердце пропустить удар.
Это был договор займа. Крупный, каллиграфически выведенный заголовок гласил: «Долговая расписка».
Барон Тобиас Эшворт брал в долг у лорда Горация Колфилда сумму в размере пяти тысяч золотых крон. В залог было оставлено всё поместье Эшворт-холл со всеми землями, деревнями и постройками.
Я пробежала глазами по датам. Заём был взят год назад. Незадолго до того, как барон «уснул». Срок возврата два года с момента подписания. И половина уже прошла.
Пять тысяч крон. Звучит внушительно. Правда, я пока не была знакома с местной денежной системой. Но, видно, это немаленькая сумма. И кому-то, скорее всего, Горацию, очень нужны эти земли. А чтобы они наверняка ему достались, бедолагу Эшворта решили упокоить.
К кому там в гости ездила Дарена? К соседу. Зуб даю, к этому Колфилду…
Я пару секунду задумчиво смотрела перед собой, пытаясь осознать масштаб катастрофы. Если мы не вернём долг, то потеряем Эшворт-холл.
Но зачем? Зачем барону понадобились деньги? Никто из слуг ни разу не говорил, что он игрок или мот.
Я вернулась к поиску. Отчёты, сметы, расчёты… Всё не то.
Почти на самом дне ящика отыскались несколько листов, исписанных убористым почерком. Это был детальный анализ состояния поместья. Прочитанное удручило ещё сильнее. Проблема не просто в плохом управлении. Это была системная, инфраструктурная катастрофа.
Главная – заболоченные земли.
Из документов следовало, что за последние пять-семь лет более двухсот акров лучших пахотных земель поместья превратились в болото. Барон связывал это с разрушением старой дренажной системы, построенной ещё во времена Ромской империи. Каналы забились илом и мусором, и вода перестала уходить. Каждую весну река разливалась, затапливая поля на два-три месяца. Почва закислялась, урожайность падала год от года.
Старая водяная мельница, которая веками приносила доход от помола зерна для всей округи, перестала работать. За последние годы река изменила русло, и теперь вода просто не доходила до мельничного колеса, а перенос требовал денег.
Последствия предсказуемы – большинство арендаторов ушли с заболоченных земель, устав бороться за скудный урожай. Поток арендной платы, бывший когда-то основой дохода, иссяк. Две деревушки, принадлежавшие барону, жили впроголодь. Но налоги короне никто не отменял. Поместье пожирало само себя.
Теперь всё встало на свои места. Барон пытался справиться со всем этим самостоятельно, но деньги таяли, а новых не было. И в отчаянии он взял заём, при этом само поместье стоило куда больше, тут к бабке не ходи.
Лорд Тобиас просто хотел спасти свой дом, и в этот самый момент его сразила болезнь.
Я сидела за столом, окружённая бумагами, и чувствовала, как на плечи давит вся тяжесть этого открытия. Проблема была не только в злобной мачехе, вероятно, вступившей в сговор с кредитором.
Куда более страшными врагами являлись время и вода.
И у меня остался всего год, чтобы обыграть их всех.
Глава 7. Пыльные сокровища
Последним, что я вытащила со дна тайного ящика, была небольшая коробочка, обтянутая потёртым бархатом. Я взяла её и открыла. Внутри покоился массивный золотой, явно мужской перстень с крупным рубином в центре. Камень поймал луч солнца и вспыхнул глубоким кровавым огнём. Это была вещь немалой ценности.
Я покрутила кольцо перед глазами, разглядывая прекрасную изделие. Внутри виднелась гравировка – герб Эшвортов, которым были помечены многие бумаги, и какая-то надпись на неизвестном мне языке. Что же, как бы ни было, жаль расставаться с эдакой реликвией, но она может спасти жизнь. Вероятно, своему же хозяину.
План созрел мгновенно, отчаянный и дерзкий: сегодня же ночью я выкраду барона из этого душного склепа. Спрячу где-нибудь в заброшенном крыле, там полно пустых комнат. Найду честного врача. Перстня должно хватить на оплату услуг и необходимые лекарства. Может быть, ещё не поздно. Может быть, яд не успел нанести непоправимый вред.
В душе шевельнулось колкое сомнение, но я, упрямо тряхнув головой, отогнала его прочь.
Сунула перстень в карман, дневник барона сжала в ладони.
И пошла к выходу. Приоткрыла дверную створку и осторожно выглянула в спальню. Миссис Крейн всё ещё спала, тихо посапывая и временами причмокивая губами. Седые волосы выбились из-под платка, морщинистое лицо в свете лампы казалось восковым.
Мой взгляд упал на тумбочку у кровати барона. Там стояло несколько склянок с какой-то жидкостью, рядом с ними ложка с остатками какого-то порошка. Лекарства? Или яд, медленно убивающий бедолагу?
Не давая себе времени передумать, прокралась к столу, положила на него блокнот, взяла все три склянки и подошла к окну, где на широком подоконнике стоял горшок с давно засохшим фикусом, жалкий скелет когда-то роскошного растения. Быстро, стараясь не шуметь, вылила содержимое бутылочек в сухую, потрескавшуюся землю. Жидкость впиталась мгновенно, оставив после себя резкий травяной запах с какой-то металлической ноткой. Наполнила опустевшую тару водой из графина и вернула всё на место, как было.
Миссис Крейн зашевелилась, громко зевнула. Я буквально обмерла, не смея даже дышать. Её лавка противно заскрипела, когда сиделка начала потягиваться. Я, недолго думая, метнулась прочь, на ходу пряча дневник за пазуху. Выскользнув в коридор, прикрыла дверь и только сейчас позволила себе глотнуть живительного воздуха. Энни ждала меня там, где я её и оставила. Лицо помощницы было бледным, а большие карие глаза полны дикого страха. При моём появлении она знатно подпрыгнула, но, увидев меня, с облегчением выдохнула, прижав дрожащие руки к, ходившей ходуном, тощей груди.
– Слава богу! – прошептала она. – Я уж думала…
– Тс-с-с, – я приложила палец к губам. – Идём отсюда.
И мы поспешили прочь, стараясь ступать как можно тише. Уже достигнув лестничной площадки, услышали шаги на первом этаже – кто-то из слуг встал раньше обычного.
Энни схватила меня за руку, потянув в сторону. За массивным гобеленом, с выцветшим изображением охотничьей сцены, оказалась неглубокая ниша. Мы втиснулись туда и затаили дыхание. Ткань пахла пылью и плесенью, в нос забилась какая-то ворсинка, отчаянно захотелось чихнуть.
Мимо прошаркала сонная Гарета, неся на подносе неплохо пахнущий завтрак. Она широко зевала на ходу, не глядя по сторонам. Дождавшись, пока звуки её шагов стихнут, выбрались из укрытия.
– Пронесло, – шепнула Энни, отряхивая платье от пыли.
Остаток пути до заброшенного крыла прошёл без приключений. Только оказавшись в своей каморке, я позволила себе расслабиться. Ноги подкашивались от напряжения, сердце колотилось, как бешеное.
– Миледи, что вы там делали так долго? – спросила Энни, наливая воду из кувшина в кружку. – Я места себе не находила! Всё порывалась пойти за вами, насилу удержала себя.
– Нашла кое-что важное, – уклончиво ответила я, делая несколько жадных глотков. – Но об этом позже. Лучше скажи, как попасть на чердак?
Девушка ответила сразу же:
– На третьем этаже, прямо над вами, такая же комнатушка, только там лестница, ведущая на чердак. Но зачем вам туда? Там грязно, пыльно.
– Отлично. Там наверняка найдутся вещи, которые могут мне пригодиться.
– О, точно! А я об этом и не подумала! – глаза служанки загорелись энтузиазмом. – Жаль, что я не могу пойти с вами, – тут же взгрустнула она. – Гарета раскричится, в поисках меня. Ах да, – уже у самых дверей, Энни обернулась и вынула из кармана своего фартука серую тряпицу, завязанную в узелок. – Это соль, подумалось, что так овощи будут повкуснее.
Я благодарно обняла помощницу и, вернувшись на свою лавку, взяла со стола две морковки. Задумчиво захрустела. Мой желудок тут же взбунтовался против такого угощения, нынешнему телу подобные «детоксы» были явно противопоказаны: платье висело мешком, а рёбра проступали под кожей, словно клавиши рояля. Эдакий рацион куда быстрее Дарены сведёт меня в могилу.
Впрочем, было и кое-что хорошее – рёбра болели значительно меньше, а затылок так и вовсе перестал беспокоить. Чудеса, да и только.
Приглушив овощами стоны в животе, решила действовать и отправилась изучить чердак. Прихватив с собой платок, пошла на третий этаж, следуя указаниям Энни. В самом конце нашлась неприметная дверца, которая поддалась со скрипом, достойным фильма ужасов, осыпав меня пылью и какой-то трухой. Пришлось отступить, откашливаясь. Второй попыткой удалось протиснуться внутрь. Узкая деревянная лестница вела вверх, в темноту. Ступеньки скрипели под ногами, одна даже опасно прогнулась. Крышка, перекрывавшая проход, поддалась тоже далеко не сразу, я даже взопрела и плечи с шеей неприятно заныли, но отступать не в моих правилах, поэтому я пыхтела и давила, в итоге добившись желаемого – препятствие сдвинулось-таки в сторону.
Чердак оказался просто огромным! Помещение под самой крышей тянулось над всем западным крылом. Сквозь слуховые окна пробивались косые лучи утреннего солнца, с танцующими в них мириадами светло-золотистых пылинок. Пахло запустением и… мышами.
Повсюду громоздились горы всякого хлама: сундуки, сломанная мебель, какие-то свёртки. И всё это щедро покрыто толстым серым слоем грязи.
Делать нечего, придётся всё тут облазить. Прикрыв нос платком, принялась за работу.
Первый сундук разочаровал: изъеденные молью портьеры, всё в мышином помёте. Второй набит испорченными влагой письмами и документами. А вот с третьим мне, наконец-то, повезло.
Набор потемневшей оловянной посуды, аккуратно завёрнутой в грубую холстину. Тарелки разного размера, миски, кружки, даже небольшой котелок с крышкой. Не серебро, конечно, и не фарфор, но мне ли привередничать? Рядом нашлись столовые приборы, тоже почерневшие от времени, но это дело поправимое.
В дальнем углу чердака, за грудой сломанных стульев обнаружила ещё несколько сундуков. Первый оказался доверху набит женской одеждой. Я осторожно вынимала платье за платьем, отряхивая от мусора. Все они, если сравнить с тем, что я видела на Дарене, вышли из моды. Два из бархатных, три из тонкой шерсти. И над всеми потрудилась моль, но, слава богу, ничего непоправимого.
Провела рукой по выцветшему бархату, когда-то он был сочного алого окраса, как вдруг перед глазами мелькнуло что-то похожее на воспоминание. Женщина в этом же платье, склонившаяся надо мной. Тёплые руки поправляют одеяло. Запах лаванды. Тихий голос, напевающий колыбельную…
Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Это память тела, не моя. И всё же стало как-то… щемяще грустно. Айрис лишилась мамы совсем маленькой, а теперь вот и отца-опекуна теряет.
Нашлись и более практичные вещи: пара крепких башмаков на низком каблуке, старый дорожный плащ с капюшоном. Всё это я заберу с собой.
Последний ларь подарил мне рыболовные принадлежности: старое удилище из ясеня с латунной катушкой, свёртки льняных и шёлковых нитей, железные, покрытые ржавчиной, крючки, мушки из выцветших перьев. Всё было аккуратно упаковано в промасленную ткань. Тут же лежал складной нож с костяной рукоятью в кожаных ножнах.
Видимо, барон Тобиас любил рыбачить. Представила его с удочкой на берегу реки. Мирная картина. Жаль, что его жизнь повернулась иначе, надеюсь, ещё не поздно всё исправить.