Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл

Глава 10. Вещественное доказательство

Я, повинуясь инстинкту самосохранения, шагнула в сторону. Рука мачехи рассекла лишь воздух. Дарена, не ожидав этого, пошатнулась, делая непроизвольный шаг вперёд.

В ту же секунду между нами встал констебль Варн. Его широкая спина заслонила мачеху.

– Миледи, – голос мужчины прозвучал твёрдо, ладонь легла на рукоять шпаги, – прошу вас, успокойтесь. Даже женщине в горе не пристало так себя вести.

Дарена застыла, тяжело дыша.

– Прошу прощения, я полна возмущения, потому и не сдержалась! Собственная, родная падчерица, клевещет на ту, кто столько лет её содержал, ухаживал! – пока она ломала комедию, я оглянулась и ни Жюли, ни Гареты не увидела. Хм-м… Вероятно, они не успели что-то подчистить и сейчас отправились в покои хозяйки, чтобы проверить всё ещё раз. Гадство!

Руки сами сжались в кулаки, и я выпалила:

– Давайте поспешим, время дорого, господа, – вежливо напомнила я всем, зачем мы здесь собрались.

Дарена, зло сверкнув глазами, выпрямила спину чуть ли не до хруста, гордо вскинула голову и ледяным тоном отчеканила:

– Что же, проверяйте. Мне нечего скрывать! – и, развернувшись, шурша юбками, зашагала обратно в дом.

Мистер Уэлс переглянулся с констеблем, затем кивнул мне:

– Начнём, леди Айрис.

– Энни, – шепнула я своей помощнице, – сбегай в мою каморку, убедись, что мне ничего не подбросили.

Девушка, шокировано распахнув глаза, судорожно кивнула, и, тихо отделившись от основной группы, исчезла из виду.

Мы поднялись на второй этаж.

– Покои леди Дарены будут первыми, – констебль Варн посмотрел на мачеху.

Та невозмутимо кивнула:

– Как пожелаете, я же сказала, мне нечего скрывать.

Дверь в её комнату распахнулась, мы шагнули внутрь…, и я ошеломлённо замерла, буквально вытаращившись на открывшуюся картину… Дарена купалась в роскоши!

Огромная кровать с шёлковым балдахином цвета спелой вишни. Резной гардероб из красного дерева, инкрустированный перламутром. Туалетный столик, заваленный хрустальными флаконами с духами, шкатулками, там же лежало два изящных гребня из слоновой кости.

Солдаты прошли вперёд, на их лицах не дрогнул ни один мускул, и принялись за работу. В гардеробе висели платья из бархата, атласа, дорогой шерсти. Не меньше двух десятков. На каждое из них можно было купить корову или засеять акр земли.

Как она посмела?! Пока дом медленно умирал, а вместе с ним и барон, она жила, как королева, ни в чём себе не отказывая!

Мне захотелось кинуться на эту гадину и придушить собственными руками! Я сцепила зубы так, что они скрипнули, но на месте себя всё же удержала. Тем временем стражники открывали каждый ящик туалетного столика, проверяли все шкатулки с украшениями. Ощупывали подкладки платьев, перетряхнули ящики с нижним бельём. В этот момент губы мачехи презрительно скривились, но она не произнесла ни слова.

Обыск закончился. Результат был предсказуем. Жюли и Гарета, маячившие в сторонке, светились довольством.

Никаких настоек, никаких порошков и корешков. Никаких компрометирующих записей.

Ни-че-го.

– Ничего, сэр, – доложил один из вояк констеблю и поверенному, последний кивнул и повернулся ко мне:

– Пройдёмте в опочивальню вашего отца, леди Айрис.

– Да, конечно, – согласилась я, и первой вышла в коридор, где столкнулась с Энни, молча качнувшей головой, значит, эти змеи ко мне ничего не подкинули.

Покои барона встретили нас всё тем же удушливым запахом болезни и смерти. Я невольно поморщилась. Как отец мог дышать этим месяцами? Я бы столько, как он, не выдержала и умерла от удушья куда раньше.

Миссис Крейн дремала на лавке, но, услышав шаги, вскочила, испуганно озираясь. Интересно, почему она всё ещё здесь?

– Что… что происходит? – прошамкала старуха, прижимая руки к груди.

– Обыск, – коротко бросил констебль.

Бывшая сиделка побледнела и попятилась к стене.

Стражники, следуя кивку своего начальника, начали методично осматривать помещение. Они открывали шкафы, заглядывали под кровать, проверяли каждый угол. Я подошла к тумбочке у постели и взяла одну из трёх склянок.

– Вот, – показала мистеру Освальду, – здесь были те самые настойки.

Поверенный повертел бутылочку, понюхал.

– Отменно вымыто, – констатировал он. – Миссис Крейн, – обратился он к сиделке, – что было в этой склянке?

Старуха заломила руки.

– Л-лекарство, сэр. Для барона.

– А где само лекарство, то, что осталось?

– Я… я всё вчера помыла. Когда человек умирает, нужно очистить всё, чтобы душа спокойно ушла.

– Тогда надо было и в покоях прибраться, открыть окна, всё проветрить, – недовольно поморщившись, прокомментировал констебль. После прошёл вперёд и отдёрнул тяжёлую портьеру, давая утреннему солнцу заглянуть в комнату. Свет разогнал мрак, царивший в опочивальне, стало чуточку легче дышать.

Тем временем обыск продолжался. Стражники проверили под матрацем, за изголовьем кровати. Констебль простучал стены в поисках тайников.

Но и здесь никто ничего не нашёл.

Дарена стояла в дверях, скрестив руки на груди. На её губах играла едва заметная торжествующая улыбка.

– Ну что, и тут пусто? – в её голосе звучал неприкрытый сарказм.

– Соседнюю комнату тоже проверьте, – распорядился Уэлс, игнорируя её вопрос.

В кабинете повторилось всё то же самое. Я напряглась, когда констебль подошёл к столу. Вдруг найдёт тайник? Мне этот стол ещё пригодится, не хотелось бы, чтобы все, кто тут присутствует, знали о его секретах.

Но Дарен Варн, несмотря на дотошность, найти тайные ящики не смог. Я облегчённо выдохнула.

– Леди Айрис, мы провели тщательный обыск. К сожалению, никаких доказательств вашим словам не обнаружено, – подвёл итог сэр Варн.

Я сухо кивнула, знала ведь, что так оно и будет, что эти ведьмы продуманные позаботятся о том, чтобы замести следы. Только надежда, что они что-то упустили, не давала отступиться.

Дарена, широко улыбнувшись, шагнула ко мне со словами:

– Позор тебе, Айрис! Я член твоей семьи, а ты решила меня очернить! Я требую извинений! И немедленно! – её голос дрожал от предвкушения. – Ты опозорила меня! Вдову! Тем самым оскорбив память о моём муже!

Мачеха развернулась к Уэлсу.

– Я подам жалобу на клевету! Я непременно воспользуюсь этим правом! Герцог узнает о нанесённом мне оскорблении.

За её спиной Жюли злобно ухмылялась, Гарета мелко кивала, довольная происходящим.

– Миледи, доказательств преступления не обнаружено, – повторил Варн и добавил, уже глядя на мачеху: – Леди Эшворт, прошу прощения за беспокойство.

– Я всё понимаю, сэр Варн. Но ты, – и буквально вцепилась своими глазами в мои, – проси прощения сейчас же!

Извиняться перед этой стервой мне вовсе не хотелось, я судорожно вобрала воздух в грудную клетку, и тут меня осенило!

– Постойте! – выкрикнула я так пронзительно, что все застыли на месте, удивлённо на меня уставившись. – Я вспомнила кое-что!

Слова полились сами собой:

– В тот вечер, когда я пришла к отцу, чтобы навестить его, я случайно опрокинула склянку с лекарством в горшок с засохшим цветком, который почему-то стоял на полу у стола. Пришлось растение поднять и поставить на подоконник, – и ткнула пальцем в сторону растения.

Что же, я тоже умею лгать.

– Думаю, у вас найдутся умельцы, способные понять, что это такое было? – с надеждой обернулась к поверенному.

– Алхимики есть, возможно, они разберутся, – медленно ответил тот, не сводя глаз с фикуса.

Мачеха же застыла, прежде розовые щёки побледнели, взор заметался.

– Когда это ты навещала отца? Почему я не в курсе? – и повернулась к замершей мышью сиделке.

– Леди Айрис тут не было уже очень давно, – жалко проблеяла миссис Крейн, – я бы запомнила.

– Вы просто крепко спали. Я пришла сюда с Энни, мне хотелось увидеть папу, – смело глядя в лицо застывшей Дарене, чуть ли не пропела я. Ну же, скажи всем, что ты запретила мне появляться в этой части дома, давай, мерзавка. Но мачеха дурой не была, она решила промолчать.

Констебль Варн внимательно посмотрел на цветок:

– Любопытно, – произнёс он медленно и коротко приказал: – Стивенсон, горшок с растением мы конфискуем, исследуем, результаты объявим, как только они будут готовы.

Я, прищурившись, покосилась на служнок мачехи: Жюли растерянно переминалась с ноги на ногу, а Гарета побледнела так, что её красное лицо стало цвета овсяной каши.

Стивенсон, стражник с пышными усами, подошёл к окну и взял в руки горшок с давно засохшим фикусом. Жалкий скелет когда-то роскошного растения торчал из потрескавшейся тёмно-серой земли.

Помощник поверенного сделал запись в своих бумагах:

– Вещественное доказательство изъято для исследования.

Дарена шагнула вперёд:

– Это абсурд! – её голос прозвучал слишком резко, слишком громко. – Растение засохло месяцы назад!

Она посмотрела на констебля почти умоляюще:

– Вы не можете серьёзно…

Варн прервал её:

– Миледи, в этой земле действительно могут быть остатки тех настоек.

Пауза.

– Если вы невиновны, анализ это докажет.

Ещё одна пауза, его взгляд стал жёстче.

– Вы ведь не возражаете против проверки?

Дарена почуяла ловушку. Отказ выглядел бы подозрительным. Она сжала губы в тонкую линию:

– Делайте что хотите, – в итоге процедила сквозь стиснутые зубы.

Уэлс кивнул и обратился к ней официальным тоном:

– Леди Дарена, до получения результатов анализа я должен попросить вас не покидать пределы герцогства. Это не арест, но мера предосторожности.

Мачеха вспыхнула, но снова лишь кивнула.

– Леди Айрис, – обратился ко мне Уэлс, – полагаю, леди Эшворт может остаться в вашем доме до завершения проверки? Вероятно, алхимикам понадобится неделя, может больше, чтобы решить эту задачу.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Жить под одной крышей с этой женщиной ещё неделю? Видеть её за столом, слышать её шаги в коридоре?

– Нет, мне бы хотелось, дорогая мачеха, чтобы вы съехали, тем более вам есть, где жить.

Уэлс поправил очки, собираясь что-то сказать, но Дарена его опередила.

– Прекрасно! – её голос зазвенел фальшивой радостью. – Раз моё присутствие здесь нежелательно, я немедленно соберу вещи и перееду в Торнтон, – она сделала паузу, её губы искривились в торжествующей усмешке: – Но сначала хочу получить причитающиеся мне деньги. Сотню серебряных крон. Согласно завещанию покойного супруга.

Женщина смотрела на меня с нескрываемым злорадством.

– Где же мои деньги, дорогая падчерица?

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. У меня не было и ста крон. Поместье разорено, казна пуста. И Дарена прекрасно это знала. Правда, она не знала о перстне, который я нашла в столе барона. Кажется, придётся всё же его продать.

Я открыла рот, чтобы ответить, что деньги будут и очень скоро, но мистер Уэлс меня опередил:

– Позвольте мне разъяснить правовые нюансы данной ситуации. Леди Дарена, действительно, завещание предусматривает ваше ежемесячное содержание в размере ста серебряных крон. Однако закон королевства о наследовании совершенно ясен в этом вопросе.

Он сделал паузу, оглядывая нас обеих поверх очков.

– Вдова, если иные члены семьи не желают делить с ней крышу, обязана освободить семейное гнездо в разумный срок. Под разумным сроком понимается время, необходимое для сбора личных вещей. Практика показывает, что при наличии помощников, можно уложиться в два, максимум три дня, – продолжал Уэлс.

– А как же мои деньги? – начала мачеха, и в её голосе впервые прозвучала неуверенность.

– Что касается содержания, закон так же предельно ясен. Первая выплата должна быть произведена в течение десяти дней с момента оглашения завещания. Это даёт вам время, леди Айрис, оценить ваши активы, – он многозначительно осмотрел бедную обстановку, – и, если они удручающие, продать что-то из имущества или найти иные источники дохода.

Затем повернулся к Дарене: – Деньги будут отправлены на ваш адрес в Торнтоне. Если вы их не получите в озвученный срок, вы вправе адресовать жалобу в городское управление. Итак, леди Эшворт, у вас не более трёх суток на сборы, после чего вы обязаны покинуть эти земли.

– Это невозможно! У меня столько вещей! – выдохнула та, зло поджав губы.

– Как-нибудь справитесь, – пожала плечами я, – вон у вас сколько крепких рук, – кивнула я на её служанок.

Мачеха, высокомерно фыркнув, резко развернулась и зашагала прочь.

– Мистер Уэлс, не сочтите за наглость, – обратилась я к мужчине, как только она скрылась из виду, оказавшемуся хорошим человеком, который прислушался ко мне и убедил констебля оформить ордер на обыск, и при этом ни копейки у меня не попросил, – можно мне добраться с вами до города?

Мужчина чуть приподнял брови, но кивнул, не став отказывать.

– Я мигом, – благодарно ему улыбнувшись, бросилась к себе, чтобы переодеться. Надо продать кольцо, и лучше это сделать как можно быстрее, деньги спрячем в лесочке на подъезде к поместью.

– Миледи, что будете делать? – спросила Энни, помогая мне сменить платье.

– Мы с тобой поедем в Торнтон, кое-что продадим. Очень надеюсь, этих денег хватит на первое время… Затем посетим тамошний рынок, хочу понять, какой товар в цене. А завтра отправимся на прогулку по моим землям, надобно оценить масштабы проблем и посмотреть, остались ли в деревнях мужики, способные управиться с топором и лопатой.

Глава 11. Советы

Карета тронулась с места и покатила прочь, плавно покачиваясь на рессорах. Я откинулась на обитое кожей сиденье, посмотрела в окно на удаляющийся особняк. Эшворт-холл, несмотря на окутывающий его мягкий солнечный свет, всё равно казался серым призраком, печальным памятником былому величию.

Напротив нас с Энни устроился мистер Уэлс со своим секретарём. Служанка с испугом и любопытством смотрела то на поверенного, то на его помощника, явно не привыкшая к путешествиям в подобной компании.

Молчание, повисшее в карете после бурных событий в поместье, было несколько напряжённым. Я смотрела на проплывающие мимо пейзажи: запущенные поля, редкие перелески, покосившиеся изгороди. Всё это было моим. Моей головной болью.

Я перевела взгляд на мистера Освальда. Этот человек, несмотря на некоторую холодность и сдержанность, оказался единственным, кто прислушался ко мне. Он действовал строго по букве закона, но в его поступках я увидела нечто большее, чем простое исполнение долга. Справедливость. Он мог проигнорировать мои отчаянные слова, списав всё на горе и шок юной наследницы, но не сделал этого.

И я, взвесив всё ещё раз, решила довериться ему полностью.

– Мистер Уэлс, – тихо начала я, и все пассажиры мигом обратили свои взоры на меня. – Могу я попросить у вас ещё парочку советов?

Мужчина кивнул:

– Я слушаю вас, леди Айрис.

Я помедлила секунду, собираясь с мыслями, а затем достала из кармана своего платья массивный золотой перстень. Свет, пробивавшийся сквозь окно кареты, заставил рубин в центре вспыхнуть глубоким, тёмно-алым огнём. Я протянула его поверенному на раскрытой ладони.

– Это единственная ценная вещь, оставшаяся у меня от папы. Боюсь, что в Торнтоне меня, неопытную девушку, могут легко обмануть. Какова его истинная цена? И как лучше с ним поступить? Продать или… есть иные варианты?

Поверенный не спешил брать кольцо, он, поправив очки, наклонился и долго, придирчиво его рассматривал. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах появился блеск профессионального интереса.

– Позвольте? – спросил, приподняв брови.

– Да, конечно, – кивнула я.

Мужчина взял перстень в руки и повертел перед носом, изучая гравировку.

– Хм… Работа искусная. Золото высшей пробы. А это бирманский рубин, «голубиная кровь». Весьма редкий и дорогой камушек, кольцо вашего отца – вещь немалой ценности.

Нотариус вернул украшение и добавил:

– Отвечая на ваш вопрос, леди Айрис, скажу так: не спешите с ним расстаться.

Я замерла, едва дыша, ожидая продолжения.

– Несмотря на то что это вовсе не родовой перстень Эшвортов. Я видел фамильное кольцо на руке вашего отца, когда тот ещё был здоров, и там был чёрный камень, никак не рубин. И странно, что его не оказалось на руке почившего.

Я тут же подумала на Дарену, которая могла спокойно снять перстень с пальца больного и сделать с ним всё, что ей заблагорассудится. Но обыск уже провели, и ничего не нашли, ни лекарств, ни мужских колец.

– Его стоимость значительно превышает сумму, нужную вам для выплаты содержания леди Дарене.

Юрист откинулся на спинку сиденья, сложив руки на набалдашнике трости.

– Спеша продать кольцо, вы точно потеряете в цене. И раз вы просите моего совета, я его вам дам. Мой кузен, Джонатан Уэлс, держит меняльную лавку в Торнтоне. Человек честный, возможно, даже слишком для своей профессии. Я предлагаю вам заложить перстень у него. Вы получите на руки весьма внушительную сумму, вероятно, около двадцати золотых монет. И, что самое главное, у вас будет целый год, чтобы выкупить его обратно, когда ваши дела наладятся. Подобный шаг будет для вас самым разумным.

– Спасибо, мистер Уэлс. Я так и поступлю, – благодарно улыбнувшись, ответила я и перешла к следующему вопросу, не менее важному. – Ещё одно, мистер Уэлс. Когда вы проводили обыск… мы все видела комнату леди Дарены, буквально утопающую в роскоши. Десятки платьев из бархата и шёлка, дорогая мебель, безделушки из слоновой кости. Скажите, кому по закону всё это принадлежит? Она имеет право забрать эти вещи с собой?

Мистер Уэлс на мгновение задумался.

– Вопрос тонкий, но закон на вашей стороне, леди Айрис. Всё, что было куплено в браке, принадлежит мужу. А после его смерти – наследнику, то есть вам. Замужняя женщина не может иметь собственности отдельно от супруга.

Он сделал паузу.

– Леди Дарена может забрать только то, что принесла в брак как приданое. Если она способна это доказать. Всё остальное ваше по праву.

Это была просто прекрасная новость!

Я не собиралась отбирать у Дарены её платья из мести, но дорогая мебель и украшения могли стать активом. Их можно продать, чтобы получить так необходимые сейчас монеты.

Карета тем временем выехала на оживлённый тракт. Мимо нас проезжали повозки фермеров, спешащих на рынок, скакали верховые. Мир за пределами поместья продолжал жить своей жизнью.

– Леди Айрис, – голос поверенного стал ещё серьёзнее, хотя, казалось бы, куда больше? – Я ведь не вчера родился, знаю человеческую природу не понаслышке, и, если позволите, хочу вас предупредить…