Виола

пробудись

Первый луч солнца, пробившийся сквозь щель в тяжёлых шторах, разбудил Вайолет ровно в семь. Воздух в номере был спёртым и влажным, несмотря на всю ночь проработавший вентилятор. Рядом, под пологом москитной сетки, безмятежно посапывала Сьюзи, раскинувшись в полной прострации сна.

Тихо подобравшись к своему чемодану, Вайолет достала оттуда тщательно сложенный комплект – чуридар из лёгкого хлопка цвета морской волны, расшитый у горловины и на рукавах серебристой нитью. Она купила его тайком в лавке миссис Элиот больше года назад, но ни разу не осмелилась надеть в Лондоне, боясь косых взглядов и вопросов. Но здесь, в Калькутте, он казался единственно правильным выбором. Ощущение мягкой, дышащей ткани на коже было невероятно свободным. Закончив умываться и заплетя рыжеватые волосы в небрежную косу, оставив несколько прядей вокруг лица, она наконец надела кулон. Аметист, холодный сначала, почти мгновенно принял тепло её кожи.

Именно тогда, поправляя его перед зеркалом в золочёной раме, она заметила на своей ключице, прямо под цепочкой, странный след. Это был не простой красный след от натирания, а скорее лёгкий, почти что фиолетовый ожог, повторяющий контуры гравировки на камне – те самые загадочные завитки и черточки «..джр..». Кожа слегка покалывала. Вайолет на мгновение замерла, проводя пальцами по отметине, но затем махнула на это рукой – наверное, просто натёрла за ночь.

Когда она вышла из ванной, Сьюзи как раз потягивалась. —О БОЖЕ МОЙ, ВАЙОЛЕТ! – её крик был скорее восторженным, чем испуганным. – Ты выглядишь потрясающе! Прямо как настоящая индийская принцесса из кино!

Вайолет смущённо улыбнулась: —Правда? —Правда-правда! Ты просто вся светишься! И этот кулон… он так идеально подходит к наряду.

Выйдя в коридор, они увидели Аяна. Он уже ждал группу, оживлённо беседуя с портье. Увидев девушек, он обернулся и его улыбка, такая же яркая и готовная, как накануне, на мгновение замерзла. Его взгляд скользнул по платью Вайолет, задержался на её лице, а затем упал на кулон. Смуглое лицо гида заметно побледнело, а в глазах мелькнул неподдельный, животный страх. Он сделал шаг назад.

– Девушка!.. А… э-э… как вас зовут? – его голос срывался, он нарочито громко поправил воротник рубашки, пытаясь взять себя в руки. – Мы вчера так и не познакомились с вами.

Вайолет нахмурилась, чувствуя себя неловко под его внезапно тяжёлым взглядом. —Вайолет Эштон. А что? Вас что-то беспокоит?

– Да! – он почти выкрикнул это слово, затем осекся и понизил голос, быстро оглядевшись по сторонам. Подойдя ближе, он прошептал: – Мисс Эштон, ради всего святого… откуда у вас этот кулон? Он сказал это так, будто держал в руках ядовитую змею.

– Мне его подарили, – ответила Вайолет, тоже понизив голос. Инстинктивно она прикрыла камень ладонью. – Я как раз хотела у вас спросить, что это значит? – Она наклонилась, чтобы он мог разглядеть стёртую гравировку, и в этот момент вырез платья открыл тот самый странный ожог на её шее.

Лицо Аяна исказилось ещё большим ужасом. Он отшатнулся, будто увидел призрак. —Мисс Эштон… – его голос стал хриплым. – Если я не ошибаюсь, и я редко ошибаюсь в таких вещах, это… это артефакт, связанный с древним родом Виджрантх. Они были не просто ювелирами, они были хранителями… определённых традиций. Они исчезли много десятилетий назад при очень… тёмных обстоятельствах. И если люди увидят этот кулон на вас… – он сглотнул, – вам лучше не знать, что может случиться. Пожалуйста, уберите его. Сейчас же.

Вайолет дрожащими пальцами расстегнула цепочку и сунула кулон в маленькую бархатную сумочку, висевшую на её плече. В этот момент к ним подошла миссис Грэйвс, сияя утренней бодростью.

– Ну что, наш мистер гид, куда вы нас отведёте на завтрак? Дети умирают от голода, а от этих ваших ночных ароматов!

Аян мгновенно преобразился, на его лицо вернулась профессиональная, ничего не значащая улыбка. —Не беспокойтесь, мэм! Рядом есть прекрасное кафе «Flury's». Оно очень… европейское. Там подают прекрасные тосты и омлеты. Но если кто-то захочет попробовать настоящую бенгальскую шол-пошол – лёгкий завтрак из лепёшек и картофеля, – то и это тоже можно заказать. Пожалуйста, проходите, все уже собрались.

Кафе, с его прохладными мраморными полами, вращающимися вентиляторами и запахом свежесваренного кофе, действительно стало глотком знакомого воздуха. Вайолет, однако, почти ничего не чувствовала. Она заметила, что Аян, наливая себе чай, сидит за отдельным столиком, и его взгляд был рассеянным и тревожным. Взяв свою тарелку с тостом, она подсела к нему.

– Мистер Майяджи, – начала она твёрдо, – объясните мне нормально, что происходит. Вы не можете просто напугать меня и сделать вид, что ничего не было.

Молодой человек вздрогнул и отставил чашку. Его глаза снова стали испуганными. —Вайолет, пожалуйста, – он заговорил быстро, тихо, почти не шевеля губами. – Я умоляю вас, никому его не показывайте. Я и сам не могу понять, как эта реликвия могла оказаться в руках иностранной туристки. Я обещаю, я постараюсь разобраться, но пока – это должно оставаться в строжайшем секрете. Хотя бы до конца вашего путешествия. Если это увидят люди из определённых… кругов, я не несу ответственности за последствия. Этот кулон – не безделушка. Он не должен быть потерян и уж тем более не должен попасть в чужие руки. А этот знак на вашей шее… – он снова нервно оглянулся, – прикройте его шарфом или воротником. Хотя, – он с горькой усмешкой взглянул на её чуридар, – в вашем нынешнем виде на вас и так все будут смотреть. Просто… будьте осторожны.

Остаток завтрака прошёл в тягостном молчании. Вайолет чувствовала себя так, будто надела не красивое платье, а наручники. Они с Сьюзи молча доели и вышли к автобусу.

– Вайолет, ты какая-то странная с самого утра, – прошептала Сьюзи, усаживаясь рядом. – Что этот гид тебе такого нашептал? Он что, приставал к тебе?

– Нет-нет, что ты! – Вайолет заставила себя улыбнуться. – Просто рассказал страшилку про местные суеверия. Всё в порядке.

Автобус тронулся, ныряя в хаотичный утренний трафик Калькутты. Аян, взяв самодельный мегафон, с прежним энтузиазмом начал экскурсию, но Вайолет почти не слышала его. Перед её глазами стоял его испуганный взгляд, а в ушах звучали слова: «Виджрантх… тёмные обстоятельства…». И сквозь этот шум пробивалось имя из сна – Кали. Почему она зовёт именно её?

Вскоре автобус свернул на широкий проспект, и в окне показалось величественное здание из белоснежного мрамора, сиявшее в утреннем солнце – Мемориал Виктории.

– Собирайтесь ближе, путешественники! – голос Аяна снова приобрёл уверенные, весёлые нотки, будто утреннего разговора и не было. – А теперь забудьте всё, что вы читали в путеводителях! Я расскажу вам настоящие секреты этого места. Добро пожаловать в самый загадочный дворец Калькутты!

Он указал на высокий купол, на вершине которого стояла бронзовая статуя Победы. —Видите того ангела на вершине? Это не просто статуя! Местные легенды гласят, что в полнолуние она сходит со своего постамента и обходит сады, проверяя, всё ли в порядке. Старые сторожа клянутся, что видели её тень среди деревьев! Может, сегодня ночью и нам повезёт?

Он повёл группу к фонтану, понизив голос до заговорщицкого шёпота, который заставлял даже самых скептически настроенных ребят прислушаться. —А знаете, почему мрамор сияет как молочный жемчуг даже спустя сто лет? Говорят, строители добавляли в раствор толчёный перламутр! Но это ещё не всё… Где-то здесь, среди этих стен, есть потайная дверь. Она ведёт в сеть подземных тоннелей. Ими пользовались для секретных встреч во времена британского Раджа!

Искренний, почти мальчишеский энтузиазм Аяна был заразителен. Даже Вайолет понемногу оттаяла, забыв о своих тревогах. Она смотрела на резные арки, на портреты в длинных галереях, и её сердце, знаток истории, пело от восторга.

– А теперь самое волшебное! – Аян подвёл их к центру зала под куполом. – Здесь потрясающая акустика! Если встать вот на эту звезду и хлопнуть в ладоши… эхо возвращается ровно семь раз! Это считалось добрым предзнаменованием. Давайте проверим до того, как смотритель нас не остановил! Три-четыре… Хлопаем!

Зал наполнился весёлым грохотом и смехом. Три часа пролетели незаметно. Аян оказался блестящим рассказчиком, превратив сухую историю в живую сказку.

– Друзья, на сегодня достаточно истории! – объявил он, посмотрев на часы. – Желудок требует своего. Поехали обедать!

Обед в том же «Flury's» был более оживлённым. Вайолет, осмелев, заказала себе настоящее карри – ароматное, острое, с нежными кусочками курицы. Первый же кусок обжёг язык, но затем раскрылся букетом незнакомых специй. И в тот момент, когда вкус стал по-настоящему знакомым и родным, в её голове снова, уже безошибочно, возникло то самое слово: «Дом».

«Со мной творится что-то очень странное… и очень страшное», – подумала она, но тут же отогнала от себя эту мысль. Она решила просто плыть по течению этого дня.

После обеда Аян хлопнул в ладоши. —А теперь, друзья, жемчужина дня! Мы прокатимся на одном из последних символов старой Калькутты – на трамвае!

В воздухе повисло разочарованное молчание. Трамвай? Из всех достопримечательностей? Но вслух никто не возмутился.

Трамвайный вагон, дребезжащий и покосившийся, действительно казался машиной времени. Деревянные скамьи были отполированы до блеска тысячами рук, а из открытых окон дул тёплый ветер, принося с улиц ароматы цветов, специй и выхлопных газов.

– Команда, занимайте места у окон! – скомандовал Аян, вскарабкавшись на подножку. – Это не просто трамвай – это живая история 1910 года! Видите эти медные ручки? Их полировали руки миллионов пассажиров – ещё до того, как ваши прабабушки родились!

Трамвай тронулся с скрежетом, медленно плывя по узким улочкам. —А этот дядя в форме – настоящий виртуоз! – Аян указал на вагоновожатого, который ловко орудовал массивным рычагом. – Он управляет этим дворцом на колёсах без руля!

Внезапно раздался пронзительный звонок. —Это наш специальный сигнал для коров! – пояснил Аян. – Смотрите направо – вон та величественная особа не спеша переходит пути. Здесь все уступают дорогу ей. А теперь смотрите налево! Это знаменитый базар, где продают специи. Вот откуда этот волшебный запах, который преследует нас повсюду! Если повезёт, увидите, как шустрая обезьянка стащит у торговца манго!

Поездка оказалась не скучным обязательным пунктом программы, а самым настоящим приключением. Они проезжали мимо ярких рынков, мимо старинных храмов, мимо современных бетонных коробок, и Вайолет ловила себя на том, что снова улыбается.

К вечеру, уставшие, но переполненные впечатлениями, они вернулись в гостиницу. —Мемориал – это да, это круто, – протянула Сьюзи, падая на кровать. – А вот трамвай… Ну, знаешь, на любителя. —Не грузись, Сьюз, – устало улыбнулась Вайолет. – Думаю, завтра будет ещё интереснее.

Она с трудом дождалась, когда Сьюзи уснёт, и только тогда сняла кулон, спрятав его на дно чемодана под стопку одежды. Знак на шее всё ещё слабо поблёскивал фиолетовым оттенком. Ложась спать, она почувствовала, как камень сквозь слои ткани и дерево будто бы излучает лёгкое, настойчивое тепло.

Сон накатил мгновенно. И он был таким же ярким и пугающим.

Она снова в пещере. Аметист в её руке пылает холодным фиолетовым огнём, отбрасывая на стены танцующие тени. Впереди – Она. Кали. Богиня стоит недвижно, но это ощущение зова сильнее, чем когда-либо. Вайолет приближается, и на этот раз она слышит голос. Он раздаётся не в ушах, а прямо в сознании, низкий, многоголосый, как грохот подземного грома:

– Виджранатх… Он пробуждается… И ты пробудись… Они уже идут за тем, что на твоей шее. Беги… Ищи храм с тремя ликами Шивы… Или твой дух станет пылью у моих стоп…

Вайолет резко села на кровати, сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Комната была погружена в темноту, нарушаемую только мерцанием неоновой вывески с улицы. Она была одна. Но отчётливый, леденящий душу шёпот всё ещё звенел в её ушах. Она повернула голову и уставилась на чемодан в углу комнаты, из-под крышки которого чудился едва уловимый фиолетовый отсвет.

Приговор самой себе

Последние отголоски голоса Кали растворились в предрассветной тишине, оставив после себя лишь леденящее чувство тревоги. Ночь для Вайолет превратилась в бесконечный кошмар наяву. Она ворочалась на промокшей от пота простыне, сжимая в ладони аметистовый кулон, который, казалось, пульсировал в такт её учащённому сердцебиению, излучая странное, тревожное тепло. Слова «Виджранатх… проснулся… Они идут…» звенели в ушах, накладываясь на далёкий, но настойчивый рёв городских автобусов и крики ночных птиц за окном. Кто «они»? Почему именно она, Вайолет Эштон из графства Кент, оказалась в центре этой мистической бури?

Первый луч солнца, пробившийся сквозь щель между шторами, застал её полностью разбитой. Рыжеватые волосы спутались и прилипли ко лбу, под глазами залегли глубокие тёмные тени, словно её били. Услышав, как Сьюзи заворочалась во сне, Вайолет сорвалась с кровати и юркнула в ванную, заперев за собой дверь на защёлку.

Она уставилась на своё отражение в зеркале с позолотой, потрескавшейся от влажного калькуттского воздуха. В её глазах, обычно таких зелёных и живых, читалась паника и измождение шестнадцатилетней девушки, столкнувшейся с чем-то необъяснимым. —Ладно, Вайолет, соберись, – прошептала она себе, вцепившись белыми пальцами в край раковины. – Истерика никому не поможет. Надо с этим разбираться. Но сначала – в порядок.

Она с усилием оторвалась от зеркала и принялась за привычные, успокаивающие ритуалы: ледяной душ, чтобы смыть липкий ужас ночи, тщательная чистка зубов пастой, которую она привезла с собой, мытьё головы шампунем с запахом кокоса – единственным знакомым ароматом в этом мире чужих запахов. Механические действия немного привели в порядок её нервы. Заплетая влажные волосы в тугой пучок, она снова взглянула на свою ключицу и замерла. Отметина стала ещё явственнее – фиолетовые линии теперь отчётливо повторяли замысловатый узор с кулона, будто кто-то выжег его раскалённым железом.

Вернувшись в комнату, где Сьюзи всё ещё посапывала, Вайолет остановилась перед своим скромным чемоданом. Взгляд её метнулся между застиранными джинсами и аккуратно сложенным фиалковым сари из шёлка, купленным когда-то на сэкономленные от школьных обедов деньги. Внутри всё сжалось в комок протеста против этой несправедливой ситуации, против Аяна, который пытался её запугать и отгородиться формальностями. Её потянуло к сари с непреодолимой силой – это был её молчаливый вызов, её способ заявить, что она не отступит и будет искать ответы, даже если ей придётся сделать это в одиночку.

– Ну, раз уж я так оделась, то и украшения должны быть подобающие, – твёрдо сказала она вслух, поправляя сари.

Её голос разбудил Сьюзи. Та приподнялась на локте, протирая заспанные глаза, и обомлела. —У тебя когда-нибудь закончатся эти индийские наряды? – пробормотала она, ещё не до конца проснувшись. Потом её взгляд прояснился, и она добавила с неожиданной искренностью: – Хотя… чёрт возьми, Вай, тебе идёт. Ты выглядишь… как своя. Прямо королева какая-то.

Вайолет улыбнулась – впервые за это утро, почувствовав слабый проблеск уверенности. Она открыла шкатулку с неброскими украшениями и достала оттуда маленькую золотистую тику, купленную накануне у уличного торговца. —Вот, теперь я готова, – прозвучало у неё в голове, когда она прилепила украшение на лоб, ощущая его прохладную гладкость.

Не дожидаясь, пока Сьюзи соберётся, она выскользнула из номера и помчалась вниз, в холл гостиницы, пахнущий стариной, полиролью и сладковатым ароматом тубероз. Аян уже был там, обсуждая что-то с водителем автобуса на ломаном бенгали, перемешанном с английскими словами. Увидев её, он вежливо кивнул, но его глаза, обычно тёплые и насмешливые, остались настороженно-холодными, как у рептилии.

– Аян, – начала она, запыхавшись, подбегая к нему и опуская голос до сдавленного шёпота, – ты что-нибудь выяснил? Про… вы знаете.

Молодой человек сделал вид, что поправляет идеально чистый воротник своей белой рубашки. Его спокойствие казалось наигранным, вымученным. —Во-первых, мисс Эштон, доброе утро, – произнёс он с подчёркнутой, почти издевательской формальностью. – Во-вторых, нет, я ничего не выяснил. И повторю своё настоятельное предложение: не копайтесь в этом. Это может быть опасно. Как для вас, так и для всех вокруг. В Калькутте не любят лишних вопросов, я думаю вы это и сами знаете – он многозначительно посмотрел на неё, и в его взгляде промелькнуло неподдельное предостережение.

– Что?! – Вайолет отшатнулась, будто от пощёчины. Её щёки запылали. – Вы серьёзно? Я ждала от вас помощи, а вы мне это говорите? Вы же что-то знаете! Я видела ваш испуг!

По его смуглому лицу пробежала тень раздражения, смешанного с чем-то похожим на животный страх. —Мисс Эштон, оставьте это, – его голос стал жёстким, металлическим. – Больше я ничего сказать не могу. Тема закрыта. И уберите этот кулон. Я не шучу – если местные увидят его на вас, последствия будут непредсказуемыми. Вам не понять наших… суеверий.

Ошеломлённая и разъярённая его отказом, Вайолет молча отошла, прислонившись к прохладной стене, облицованной тёмным деревом. В груди клокотала обида, бессилие и жгучее желание докопаться до правды любой ценой. «Хорошо, – пронеслось в её голове, словно приговор. – Значит, буду делать всё сама. Только как? Он меня никуда не пустит…»

За завтраком в том же «Flury's», среди звона приборов и гула голосов, она молча ковыряла вилкой безвкусный, резиновый омлет, мозг лихорадочно работал. Храм с тремя ликами… Храм с тремя… «ТОЧНО!» – мысль ударила как молния. Она так громко воскликнула, что несколько человек за соседними столиками, включая пару других британских туристов в пробковых шлемах, обернулись с укоризной. Но ей было уже всё равно. «Храм с тремя ликами – это же Тримурти! Брахма, Вишну, Шива! Как я могла забыть!»

Она дождалась момента, когда группа потянулась к запылённому белому автобусу, и, отловив Аяна, подбежала к нему, стараясь выглядеть как можно более невинно и наивно. —Извините за мою дерзость утром, но у меня к вам просьба… Поедем ли мы в храм Тримурти? Я как поклонница индийской культуры очень хочу туда сходить. Я читала, что это очень духовное место.

Аян взглянул на неё с таким выражением, будто она предложила отправиться на Луну пешком. Он мгновенно натянул маску официального, непробиваемого гида. —Мисс Эштон, наша программа утверждена школой и туроператором. В неё не входят объекты, не предназначенные для массового посещения, – его голос стал низким, холодным и не допускающим возражений. – Моя задача – обеспечить вашу безопасность, а не водить вас по сомнительным трущобам, которые вы нашли в каких-то старых книгах. Я запрещаю вам даже думать о самостоятельных поисках. Это не обсуждение. Это правило. Нарушите – я буду вынужден доложить мисс Гловер о вашем неподчинении. Вам всё понятно?

– Конечно, – пробурчала Вайолет, чувствуя, как по щекам разливается краска унижения и гнева. Она влетела в автобус и плюхнулась на самое заднее сиденье, демонстративно отвернувшись к запылённому окну, за которым кипела жизнь города.

Аян, уже сияя как ни в чём не бывало, включил свой микрофон-рупор и начал лекцию: —Ну что ж, друзья, сегодня нас ждёт жемчужина северной Калькутты – Мраморный дворец! Построен в 1835 году для богатого бенгальского торговца Раджи Раджендры Муллика. Говорят, на его строительство ушло целое состояние!

«Мраморный дворец? – удивилась про себя Вайолет, протирая стекло рукавом. – Я что-то читала… Кажется, там до сих пор живут потомки основателя. Старые аристократические семьи… Может, они что-то знают о других старых родах, например, о Виджрантх?

Когда автобус, громко пыхтя, остановился у величественных кованых ворот, Аян с привычным пафосом воскликнул: —Друзья, приготовьтесь перенестись в эпоху, когда Калькутта была «Жемчужиной Востока»! Впереди – самый настоящий «каприз» мультимиллионера! Добро пожаловать в обитель, где западная роскошь женилась на восточной экзотике!

Вайолет, нарочно отстав от группы, оглядывалась, стараясь запомнить каждую деталь: узоры на воротах, лица уличных торговцев, запахи цветов и выхлопных газов. И тут её слух, обострённый нервным напряжением, уловил обрывок разговора на бенгали. Две пожилые женщины в выцветших, но чистых сари, протиравшие пыль с витрины сувенирной лавки, перешёптывались, кивая в её сторону.

– Смотри-ка, опять фиринги привезли, англичан. Странные они, бледные… Хотя вон та, в фиалковом, – совсем как наша. Лицо знакомое, будто век знаю. Только волосы, как медная проволока, выдают.

Вайолет замерла, будто её окатили ледяной водой. Она никогда не учила бенгали, она с трудом одолевала основы хинди! Но она поняла каждое слово так же ясно и отчётливо, как если бы это был её родной язык. Ледяная дрожь пробежала по спине. Это было так же неестественно и пугающе, как те проклятые сны.

Она машинально последовала за группой внутрь, в прохладные, затемнённые залы дворца, где Аян с деланным юмором водил их по лабиринтам комнат, наполненных диковинками: —Осторожно, не споткнитесь о шедевр! – шутил он, указывая на потрёпанную скульптуру, стоящую прямо в проходе. – Раджа Муллик коллекционировал всё подряд, как сорока! Картины, которые ему выдавали за Рубенса и Тинторетто, – рядом с ужасными подделками, которые ему впарили хитрые голландские торговцы. Китайские вазы династии Цин – и самые китчевые европейские часы, какие только можно найти! Он не разбирался в искусстве – он обожал обладать им. Это не Лувр, друзья мои, это гигантская, роскошная кладовка чудака!

Но Вайолет почти не слушала. Её внимание привлекли зарешечённые галереи на втором этаже, куда вела широкая мраморная лестница. —А там – личные покои, – понизил голос Аян, следуя за её взглядом. – Там до сих пор живут потомки раджи. Представляете? Просыпаться каждое утро в музее, где твой прапрадедушка собрал столько добра, что уже никто и не помнит, откуда оно. Они как призраки в собственном доме, запертые в золотой клетке семейного наследия.

Мысль ударила Вайолет с новой силой. «Они должны знать! Старые семьи, они хранят все истории и тайны города! Они могут что-то знать о Виджрантх!»

Не в силах сдержаться, она выпалила, перебивая его: —Уважаемый гид, а мы можем пообщаться с потомками Раджи? Узнать их историю из первых уст?

Аян мягко, но твёрдо покачал головой, его лицо выражало вежливую, но непререкаемую непреклонность. —Увы, мисс Эштон, это совершенно невозможно. Они – не экспонаты в этом музее. Они – люди, которые превыше всего ценят своё уединение. Представьте, если бы к вам в дом в Лондоне каждый день входили толпы незнакомцев и требовали рассказать семейные истории? Даже самые тёплые стены становятся клеткой, если на них постоянно смотрят. Давайте проявлять уважение к их частной жизни.

Он говорил красиво, гладко и убедительно, но Вайолет сквозь его слова слышала лишь один сплошной отказ. «Врёт, – пронеслось у неё в голове с внезапной, жгучей яростью. – Он знает больше, чем говорит. Он просто не хочет мне помогать!»

На обратном пути к автобусу, отстав от всех и чувствуя себя совершенно одинокой, она на мгновение обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на дворец. И увидела. В тени высокого раскидистого мангового дерева, в стороне от туристической тропы, стояла высокая, худая фигура в простой серой куртке. Незнакомец. Он не двигался, не пытался скрыться, он просто смотрел прямо на неё. Его лицо было невозмутимо, но во взгляде читалась такая интенсивность, такая всепонимающая осведомлённость, что у Вайолет перехватило дыхание. Их взгляды встретились на долю секунды – и он так же внезапно развернулся и растворился в зелёной тени сада, будто его и не было.