Наследница отражений: Тайна двух стихий

Он шёл быстро, но не бежал. Каждый шаг отдавался болью в рёбрах.

"Сова найдёт своё гнездо". Эти слова жгли сознание, как раскалённая игла.

Тропинка сузилась, упёршись в частокол из прогнивших свай. Вода под ногами была чёрной и густой, как кровь. Калисто перепрыгнул через сточную канаву, и тени под ногами на мгновение ожили – будто пытались удержать.

– Не сейчас, – прошипел он, и они отступили.

Из-за угла донёсся смех. Пьяные рыбаки ковыляли к порту, распевая похабные песни. Калисто прижался к стене, пропуская их. Один из них, толстый, с лицом, покрытым оспинами, вдруг остановился.

– Эй, парень, – голос его был липким, как патока. – Чего это ты ночью шныряешь?

Калисто медленно повернул голову.

–Уходи.

Рыбак замер. В глазах его отразились янтарные блики – и он резко отшатнулся, спотыкаясь о собственные ноги.

– Ч-чёрт!

Они убежали, даже не оглянувшись.

За городской стеной начинались поля. Трава здесь была высокой и мокрой от росы. Калисто сбросил окровавленный жилет – пусть ищут.

Ветер дул в спину, неся с собой запах прелой соломы и чего-то ещё… Гнилого мяса.Он ускорил шаг.

Мельница стояла на холме, её сломанные крылья торчали в небо, как кости древнего зверя. Дверь висела на одной петле, скрипя на ветру.

Калисто остановился у входа, вдруг осознав: *Он ждёт меня.*

Тени вокруг зашевелились тревожно.

– Покажись, – сказал он в пустоту.

В ответ только скрип дерева.

Он вошёл внутрь.

Ветер выл в разбитых окнах, разнося запах плесени и чего-то сладковатого – как испорченный мёд. Сапоги вязли в слое пыли и мышиного помёта.

У стены – следы недавнего костра. Чёрный лоскут ткани застрял в щели пола. Тот же запах. Гнилое мясо.

Он опустился на колени, разгребая пепел. И замер.

На полу чётко виднелся угольный рисунок: сова с распростёртыми крыльями, когти впились в человеческое сердце.

– Илрены…– его собственный голос прозвучал чужим.

Ветер внезапно стих.

– Они не все умерли, – прошептала тьма.

***

Предрассветный туман окутал домик на окраине. Калисто стоял под окном Спелин, его руки дрожали – не от усталости, а от ярости.

Она спала, прижав к груди его камень. В лунном свете её фиолетовые глаза под полуопущенными веками казались… лиловыми. Как на гербе.

– Кто ты? – прошептал он, касаясь стекла.

В ответ только тихий вздох.

***

Кухня была наполнена теплым светом масляных ламп и ароматом свежеиспеченного хлеба. Спелин сидела за грубым деревянным столом, бездумно обкусывая ногти до самого мяса, пока Лира с привычной грацией перемещалась между печью и полками, наполняя комнату звоном посуды и сладковатым запахом корицы.

– Опять булочки? – блондинка с силой оттолкнула от себя тарелку с еще теплой выпечкой. – Я не птичка, которую нужно кормить и держать в золотой клетке!

Лира лишь бросила на нее быстрый взгляд, но продолжала молча месить тесто. Ее пальцы, покрытые мукой и мелкими шрамами от ожогов, работали с привычной точностью, будто пытаясь замесить не только тесто, но и собственные мысли.

Спелин видела эти ночные переговоры – как Лира стояла в лунном свете у открытого окна, а тени за ее спиной шевелились неестественным образом. Слышала обрывки фраз, которые Сиера шептала на пороге перед уходом:

– Отец чувствует приближение… Видение будет сильнее прежнего…

И самое горькое – рассказы о том, как Эш, обычно такой уверенный и непоколебимый, ломал инструменты в мастерской, когда очередная попытка создать защитный механизм заканчивалась неудачей.

– Почему все решают за меня?! – Спелин внезапно вскочила, опрокидывая стул. Ее фиолетовые глаза горели. – Я не хочу сидеть сложа руки, когда…

Лира резко обернулась. В ее обычно добрых зеленых глазах вспыхнуло что-то опасное.

– Ты хочешь помочь? – ее голос звучал непривычно жестко. – Тогда начни с контроля. Твои эмоции – как сигнальный костер для тех, кто ищет тебя.

За окном ветер внезапно усилился, заставив ставни жалобно скрипеть. Где-то вдалеке прогремел гром – предвестник надвигающейся бури.

Спелин сжала кулаки, чувствуя, как что-то древнее и темное шевелится в груди в ответ на ее гнев.

– Тогда научи меня.

Лира замерла. Впервые за все время Спелин увидела в ее взгляде неуверенность.

– Это не та дорога, по которой тебе стоит идти…

Но было уже поздно.

Где-то за городом, в подземном святилище, серебряные колокольчики на алтаре Малрика зазвенели сами по себе.

Воздух в подземном святилище был густым от запаха ладана и свежей крови. Двенадцать серебряных масок молча наблюдали, как Малрик проводит длинным ритуальным ножом по своей ладони, позволяя темной крови капать в чашу из человеческого черепа.

– Она пробудилась, – его голос, скрипучий и неестественный, эхом разнесся по каменным стенам.

Один из адептов в маске с трещиной неуверенно шагнул вперед:

– Великий учитель, может быть, нам стоит…

Малрик резко повернулся, его черные одежды закружились, как крылья ночной птицы.

– Ты сомневаешься?

В тот же миг серебряная маска на лице адепта раскалилась докрасна. Он закричал, падая на колени, но помощь не пришла. Остальные лишь молча наблюдали, как плоть под металлом начинает пузыриться.

– Сегодняшняя ночь принесет нам ключ.

Малрик поднял окровавленные руки. В воздухе вспыхнули синие огни, отбрасывая мерцающие блики на стены, покрытые древними фресками с изображением сов.

–Где Кровавая Сова? – спросил он у теней.

Из темного угла выползла фигура в потрепанном синем плаще – тот самый посредник, что нанимал людей для похищения.

– Они прячут ее у реки, – прошипел он, падая ниц. – Но… Калисто близко.

Малрик улыбнулся. Его зубы были слишком белыми, слишком острыми.

– Пусть приходит.

Он махнул рукой, и тени на стенах ожили, превратившись в стаю воронов.

– Летите. Найдите ее.

Птицы взметнулись вверх, исчезая в вентиляционных шахтах.

Где-то над ними, в мире живых, начался дождь.

Калисто замер посреди тропы, внезапно схватившись за грудь. Его сердце билось так, будто пыталось вырваться из клетки ребер. Янтарные глаза расширились – в ушах звенело, а по спине бежали ледяные мурашки.

Они идут.

Он знал это чувство – древний инстинкт, оставшийся с тех времен, когда он сам носил серебряную маску. Малрик начал охоту.

***

Спелин проснулась от резкого толчка. Над ней склонился Калисто, его лицо в лунном свете казалось высеченным из мрамора – жестким и безжизненным, если бы не глаза. Они горели.

– Вставай. Сейчас.

За окном что-то шуршало. Не ветер – что-то большее, что скреблось когтями по ставням.

– Что…

– Они нашли нас.

Он схватил ее за руку, и Спелин почувствовала, как его пальцы дрожат. Впервые за все время он боялся.

Они выскользнули через черный ход, как раз когда первые вороны врезались в окна спальни. Стекло разлетелось с жутким звоном, но было уже поздно – Калисто дернул Спелин за собой в чащу, где его тени тут же обволокли их, как саван.

– Куда мы…

– Тише.

Он прижал ее к стволу дуба, когда стая черных птиц пронеслась над головой. Их глаза светились неестественным синим светом.

Спелин почувствовала, как что-то внутри нее отозвалось на их присутствие – тепло разлилось по венам, а в глазах заструился лиловый отсвет.

Калисто резко развернул ее к себе:

– Ты чувствуешь их?

Она кивнула, не в силах вымолвить слово.

– Значит, и они чувствуют тебя.

Где-то вдали, за горами, снова ударил гром. Начинался шторм.

Калисто схватил ее снова, и они исчезли в ночи – два силуэта, слившихся с надвигающейся бурей.

А позади, в опустевшем доме, вороны с криками садились на подоконник, оставляя на дереве следы, похожие на кровь.

Дождь хлестал по лицу, превращая тропу в грязное месиво. Спелин спотыкалась о корни, но рука Калисто, сжимающая её запястье, не отпускала.

– Ну же! Беги! – его голос был хриплым от напряжения.

Сзади, сквозь шум дождя, слышалось зловещее карканье. Вороны-тени кружили над деревьями, их глаза горели во тьме.

Внезапно одна из птиц пикировала вниз, как черная стрела. Калисто резко оттолкнул Спелин в сторону, но тварь вцепилась когтями в его плечо, прорывая плоть почти до кости.

– А-а-аргх!

Кровь брызнула на мокрую землю.

Спелин увидела алую струю, смешивающуюся с дождевой водой – и что-то внутри неё сорвалось с цепи. Её фиолетовые глаза вспыхнули ослепительным лиловым светом.

– Нет!

Она вскинула руки – и мир взорвался.

Воздух дрогнул, и все вороны разом застыли, будто попав в невидимую паутину. Их карканье превратилось в жалобный визг.

Калисто, прижимающий рану, поднял голову – и увидел, как Спелин парит в нескольких сантиметрах от земли, окружённая сияющим ореолом.

– Спел…

Но она уже не слышала его. Её руки сжались в кулаки – и вороны взорвались в облачках черного пепла.

Одновременно в километре отсюда, в подземном святилище, Малрик вскрикнул, схватившись за голову – его связь с птицами оборвалась с болезненной отдачей.

Свечение погасло. Спелин рухнула бы в грязь, если бы Калисто не поймал её.

– Ты… – он смотрел на неё с новым выражением – не страх, не трепет, а надежда. – Ты только что…

– Я знаю, – прошептала она, с ужасом разглядывая свои дрожащие ладони.

Где-то вдали завыл ветер, принося запах гари. Калисто резко поднялся, всё ещё прижимая окровавленное плечо:

– Теперь они точно знают, где мы.

Но в его глазах больше не было страха.

Они горели надеждой.