Отложенная жизнь. Как перестать ждать удобного случая и понять, что у тебя есть только сегодня

Книги-мотиваторы

The Half-Known Life © 2022 Ryan Lindner.

Original English language edition published by Koehler Books 3705 Shore Drive, Virginia Beach Virginia 23455, USA. Arranged via Licensor’s Agent: DropCap Inc. (USA) and Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia). All rights reserved.

© Симагина А. Г., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Введение

Хождение по канату

– Я сейчас упаду, – сказал я стоящей рядом девушке и через мгновение погрузился во тьму – мое сердце остановилось.

Я почувствовал, что сейчас это произойдет. Но не мог представить, что так начнется мой многолетний путь, где меня почти все время будут сопровождать головокружение, усталость и калейдоскоп странных симптомов. Я не знал, что столкнусь лицом к лицу с часами жизни, которые можно завести только один раз.

У каждого из нас есть такие часы, но не все слышат их тиканье. А я слышу. Мерное тик-так постоянно напоминает, что нужно контролировать энергию, пока я иду по натянутому канату в шаге от того, чтобы снова сорваться в темноту.

Вторая остановка сердца случилась менее чем через сутки после первой. Когда я открыл глаза, врачи и медсестры полукругом стояли возле моей кровати. Одна из медсестер утешая погладила мой лоб и прошептала:

– Все в порядке.

Я до сих пор помню, с каким участием она на меня смотрела.

То, что со мной случилось, оказалось большой загадкой, и в последующие недели я пытался разобраться в этом. А пока я знал только, что произошло внезапное необъяснимое нарушение сердечной деятельности, и теперь в моей груди появилось странное механическое устройство размером не больше серебряного доллара. «Это первый шаг на пути к превращению в киборга», – шутил я. Однако было сложно доверять маленькому бугорку на батарейках, скрывавшемуся под кожей чуть ниже левой ключицы.

Лежа на больничной койке, я вспоминал, какой бесконечной борьбой была моя жизнь много лет назад. Я работал на любой работе, которую только мог найти – обычно в пиццерии или закусочной, – и постоянно задерживался до поздней ночи, вытирая столы или разнося пиццу. Мой ужин часто состоял из остававшихся на столах черствых хлебных палочек. Я ел их прямо в машине. Моя рубашка вечно была заляпана соусом для пиццы, а обувь держалась на клейкой ленте. Хотя это ни разу не спасло мои ноги от промокания. Та ситуация казалась такой безнадежной. «Неужели это вся моя жизнь? – думал я тогда, едва сдерживая слезы. – Неужели это все, что я собой представляю?»

Но после долгих лет бесконечного кошмара я выбрался на другую сторону – сторону успеха – и нашел работу, которую когда-то называл работой мечты.

Казалось, что все наконец-то идет хорошо… Пока не наступила тьма.

Я сидел в палате, и каждый вдох напоминал мне: да, я жив. Надолго ли? Никто не мог сказать. Я пытался осознать всю серьезность случившегося.

Ни один член моей семьи, включая меня, не страдал от сердечно-сосудистых заболеваний. В университетском прошлом я был спортсменом и так внимательно следил за питанием, что многие назвали бы это навязчивой идеей или одержимостью. Я никогда не курил и много лет вел дневник сна.

Будучи специалистом по личностному росту, я помогал людям изменить жизнь и отношение к ней. Также я придерживался здорового образа жизни и стремился к благополучию. Поэтому теперь мне было особенно трудно понять, почему я вдруг стал самым молодым пациентом с кардиостимулятором среди подопечных моего врача.

Для большинства людей, особенно молодых, смерть – туманная далекая концепция. Этого не должно было случиться. Но оно случилось. Только что я был в порядке, а в следующее мгновение стал безжизненным телом на полу, простой оболочкой – совокупностью кровеносных сосудов, нейронов и химических веществ. А был ли я вообще чем-то бо́льшим?

Я вспоминал истории о молодых спортсменах, которые однажды просто падают замертво на футбольной тренировке в августовскую жару. «Я тот самый парень», – говорил я, пытаясь объяснить любопытным, что произошло. Я был тем самым парнем, только рядом оказались нужные люди, которые помогли мне в нужный момент. А что, если бы я был один?

За считаные минуты до остановки сердца я вел машину. А что бы я делал, если бы это произошло тогда?

– Что случилось? Ты видел свет? – иногда спрашивают люди.

– Нет, – разочарованно отвечаю я, – но было жарко и немного пахло серой…

Я почти ничего не знал о том, что стало причиной остановки сердца, и изо всех сил пытался разобраться в своей жизни, которая внезапно и серьезно вышла из-под контроля. Чтобы найти точку опоры, я сосредоточился на ощущениях.

Дурноту объяснить сложнее всего. Для описания некоторых вещей просто нет слов. Иногда я чувствую, что моя голова будто находится в тисках под водой. У меня слабость в конечностях, я не совсем контролирую себя. А еще сильная усталость. И никакой сон не помогает.

Иногда бывает ощущение, что я вот-вот потеряю сознание. Я словно одной ногой стою в этом мире, а другой – во тьме: тело становится потным и липким, у меня кружится голова, перед глазами все расплывается по мере того, как сужаются границы поля зрения.

Да, я обращался ко всем специалистам – лучшим из лучших. Но причина моего состояния так и остается для всех загадкой. Все, что я могу, – лечить симптомы.

Самое страшное – это погружение во тьму, и когда она смыкается вокруг тебя.

Это ужас от полной потери контроля и осознания, что ты ни черта не можешь сделать. Ужас жить от мгновения к мгновению, думая, что каждое из них последнее. Ужас от понимания того, что тьма будет возвращаться снова и снова – бесконечно. Вот как я живу: в ожидании дремлющего темного подстерегающего монстра.

После двух остановок сердца я почти сразу вернулся на работу вопреки предписаниям врача. У меня не было оплачиваемого отпуска, зато была острая нехватка денег, поэтому уже через несколько дней после выписки из отделения интенсивной терапии я снова был в офисе.

Я снова помогал тысячам своих клиентов – военнослужащим всех типов войск, врачам, психологам, руководителям и даже целым организациям – искать пути внутренних изменений, чтобы максимально эффективно использовать время и преобразовывать те аспекты, которые мешали им полноценно жить. Я помогал им переживать перемены в карьере, отношениях, здоровье и привычках.

Однако после того как я встретился с темнотой, все стало казаться другим.

Когда я вернулся на работу, мне было невыносимо в десятитысячный раз слышать о неверно выбранных приоритетах и повседневных проблемах, засасывающих, словно болото. Я изо всех сил заставлял себя слушать бесконечные разговоры о ремонте ванной комнаты или детских футбольных тренировках, банальные рабочие сплетни или жалобы на полуденные пробки.

– Как идут дела на этой неделе? Удалось ли вам попробовать то, о чем мы говорили? Я помню, вы упомянули, что выделили время, пока ваш младший сын спит, чтобы составить черновик резюме, – спросил я Сьюзан, одну из моих постоянных клиенток, которая стремилась выработать более здоровые привычки и сменить работу.

– Я, само собой, много думала об этом, но сперва была занята стиркой, а потом мне позвонили с работы. Думаю, что начну завтра.

«Ну конечно, – подумал я, когда она стала уходить от темы, так что мне пришлось возвращать ее обратно. – А что будет по-другому завтра? Меньше дел?»

Действительно, Сьюзан была вечно занята, измотана и перегружена ведением домашнего хозяйства: у нее было трое детей – мальчики, все младше десяти лет, – и муж, часто уезжающий в командировки. Она по кругу рассказывала одно и то же – больше для того, чтобы излить душу. Одни и те же истории повторялись годами, до того как мы встретились. Сьюзан никогда не успевала сделать все дела, не успевала вынырнуть, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха. Она мечтала о переменах, но ее попытки никогда не приводили к долгосрочным результатам.

Я представлял себе хомячка, который бежит вокруг колеса, ожидая, что прямо за углом его ждут изменения, который уверен, что постоянная занятость – это то, что случилось с ним, то, на что он не может повлиять. Каждая возможность для изменений была слишком неудобной, а каждое обстоятельство – неподходящим. Как и многие другие люди, Сьюзан не получала достаточно поддержки, была измучена и находилась на грани срыва.

Путь к решению проблемы Сьюзан казался мне таким ясным, но она была не готова. Как это свойственно большинству людей, она отнеслась к десяткам моих предложений одинаково: видела только причины, по которым они не сработают. Тогда я кое-что понял и буду помнить об этом до конца своей карьеры. Люди не меняются, если только сами не решат измениться: они не любят, когда их к чему-то принуждают. Вы не можете никого ни в чем убедить. Люди должны прийти к собственным выводам. Даже если идея появилась откуда-то извне, они должны принять решение быть открытыми для нее.

Когда мы в тупике, то обращаем внимание лишь на причины, из-за которых изменить ситуацию не получится, и нам не важно, что другие ясно видят выход. Часто, услышав, как перегружен клиент, я удивлялся тому, что решение вроде бы находится прямо у него под носом, но он его не замечает.

Большинство «проблем» – это проблемы первого мира, со стороны они всегда выглядят иначе. Какой бы удручающей ни была ситуация на дороге, в мире есть люди, которым не хватает чистой воды. И, как и в случае с любой другой проблемой, регулярно открываются разные возможности для изменений, но большинство людей их не видят. Не важно, насколько вы умны. Как я убедился, общаясь с психологами, врачами, адвокатами, руководителями и генералами, вы можете целый день помогать другим, но не увидеть возможностей для себя.

Опыт Сьюзан не отличается от ситуации многих других людей. Как черная дыра, занятость засасывает вас в себя, крадет у вас время, лишает возможности жить так, как вы бы хотели, и видеть жизнь во всей ее красоте. Вместо этого вы понуро продираетесь сквозь бесконечный список дел, запутавшись в них, как в сорняках. И вот однажды жизнь заканчивается, а список дел так и остается невыполненным.

Чаще всего по-настоящему глубокие изменения происходят после событий, которые потрясают вас до глубины души: автомобильная авария, смерть члена семьи или остановка сердца – они заставляют вас прозреть в одно мгновение.

Когда вы осознаете, что время – драгоценность, приоритеты меняются. Проблемы выглядят совершенно иначе, когда у вас не остается сил на их решение. В конце концов марафонцы не болтают на двадцатой миле пути – они предпочитают дышать. И все, что я могу, я вкладываю в каждый момент своего бодрствования. Я тоже выбираю дышать.

Чем меньше у вас энергии, тем больше вы начинаете ее ценить – энергию, которую вы всегда так свободно растрачивали. Вы тратили ее, как валюту. Энергия и есть валюта. Время – это валюта. И каждый момент – это сознательный выбор потратить ее. У меня нет роскоши перерасхода средств. Я взял в долг слишком много и больше не могу тратить все на рутинные дела, чтобы мое состояние не ухудшилось и меня снова не поглотила тьма.

Помню, однажды я стоял в аэропорту и мои ноги были как наковальни. Я едва их переставлял: в них была такая тяжесть и странная слабость, которую трудно описать. Это было ужасно. Оставшись один, я почувствовал, как теряю контроль над собой, как у меня кружится голова. Каждый шаг, каждый вздох давались с невероятными усилиями. Каждое мгновение я благодарил себя за то, что все еще оставался в сознании, пробираясь сквозь суету и сутолоку сотен занятых людей, спешащих по своим делам, разговаривающих по телефону, пытающихся поспеть за своим расписанием.

Эта дорога может быть одинокой. Никто не знает, что вы чувствуете. И вы не можете описать эти чувства, что не облегчает ситуацию. Врачи не всегда верят вам, особенно те, кто привык к банальным диагнозам вроде гриппа. Они думают, что все это, должно быть, только в вашей голове. Людям трудно понять, каково вам, если вы не выглядите «больным».

– Перенапрягся? Может, пил мало воды? – сказал парень в спортзале в один из этих «головокружительных» дней, когда я в ужасе лежал на лавочке в раздевалке.

– Ага, – ответил я. «Ты понятия не имеешь, о чем говоришь». Я всегда боялся устраивать сцены.

– Хочешь, я останусь с тобой? – предложил пожилой мужчина, пока закрывал свой шкафчик и поднимал сумку.

– Нет, спасибо. Я в порядке, – ответил я, хотя это была ложь. «Это надо просто пережить», – думал я. Но в таких ситуациях вы не принимаете как данность даже малейшее предложение помощи или сочувствие. Я ощущал себя маленьким испуганным ребенком.

Возвращаться на работу было необычайно трудно. В конце концов мы не ценим свое здоровье, пока не заболеем. Мы не ценим отсутствие мигрени, пока не заболит голова. Мы не ценим встречи с близкими, пока они не умрут.

Большинство мест работы, особенно в крупных корпорациях, пронизаны пустотой: пустые отношения, редко выходящие за рамки коридорных любезностей; пустые задачи; пустые цели; отсутствие человечности, поскольку личности сведены к служебным ролям. Если бы, например, вы завтра потеряли работу, вас бы заменили за миллисекунду. Никто не слышит тиканья часов. А я слышу. И они тоже когда-нибудь услышат.

Хотел бы я сказать, что столкновение со смертью послужило катализатором серьезных изменений в моем сознании, но вообще-то я и так иногда размышлял об этом с той или иной степенью осознанности. Однако теперь все, о чем я действительно могу думать, – это мимолетная природа жизни. Я уделяю пристальное внимание каждому моменту, хотя раньше эта мысль была только на периферии. Оказалось, что жизнь с постоянным страхом смерти заставляет по-настоящему оценить, насколько велик этот дар.

Однажды во время очередной ужасающей борьбы за то, чтобы оставаться в сознании, я присутствовал на обеде по случаю дня рождения коллеги в одном из местных ресторанов. Я заказал две миски супа с высоким содержанием натрия и выпил столько воды, сколько смог, для поддержания кровяного давления на достаточно высоком уровне. На меня бросили несколько косых взглядов по поводу моих странных вкусов, но никто не мог догадаться, каково мне в моем одиноком мире.

Я часто пользуюсь этой стратегией, когда пытаюсь удержаться в вертикальном положении и не упасть в лужу собственного пота. Чтобы парамедикам не пришлось выносить меня из офиса на носилках. А такое случалось. Только что я улыбался – а секунду спустя уже сползал по стене. В какой момент нужно звать на помощь, если постоянно чувствуешь себя так? Я обращался ко всемирно известным специалистам. Я принимал всевозможные лекарства. Я научился бороться с симптомами, но не с причинами.

– Я только что видел Райана в коридоре. Казалось, что с ним все в порядке… – Я слышал слова коллеги, адресованные парамедикам. Моя улыбка несколько мгновений назад была лишь маской. Лежа лицом в стол, я слышал бормотание вокруг. Я ненавижу привлекать к себе внимание, но все, о чем я могу думать в такие моменты, – это вдох, и еще один, и еще один.

Каждый такой случай я называю «приступом» – рецидив почти невыносимого шквала симптомов, после которого мне приходится собирать свою жизнь по кусочкам, когда мне становится лучше, но никогда не бывает реально «нормально». У меня под рукой всегда тонометр и поначалу был кардиомонитор. Поскольку я часто принимал клиентов по телефону или видеосвязи, скрывать эти вещи не представлялось затруднительным.

Основные модели поведения клиентов были таковы: во-первых, каждый из них был уверен, что только он страдает от чрезмерной занятости, не понимая, что это коллективная проблема. Во-вторых, они жили ради того, чтобы завершить список дел, и казалось, что у них бесконечное количество завтрашних дней, за которыми их ждет свобода. И в-третьих, они были слепы к тому, как сами укрепляют свое затруднительное положение, где каждый следующий момент является лишь реакцией на предыдущий.

Каждый человек хочет найти идеальную формулу, которая поможет ему добиться личностных изменений. И нет недостатка в книгах по саморазвитию, где описывается лучший способ прийти к тому неуловимому успеху, на достижение которого он тратит так много времени (и его все равно никогда не бывает достаточно). Возможно, он «прочитал все книги». Но просто не делает того, о чем в них написано.

Если вы уберетесь в доме барахольщика, вы измените дом, но не человека. Вы устраните симптом. А если вы сосредоточитесь только на лечении симптома, то никогда не доберетесь до причины. Другими словами, не узнаете, что в подходе человека к собственной жизни изначально создало эту проблему.

Если вы скажете неряшливому человеку: «Вот как, по-моему, нужно поддерживать чистоту и порядок», – он, возможно, поймет вас. Но зачастую в нем самом есть какая-то черта, которая порождает такую ситуацию. Так что через неделю вокруг него снова будет беспорядок. Занятой человек всегда будет оставаться занятым, потому что он занятой человек. Это больше связано с ним, чем с его списком дел. Он думает, что жизнь просто происходит с ним, он жертва обстоятельств, которые, по его мнению, уникальны.

Кроме того, если вы поговорите с десятью разными людьми, вы узнаете десять разных способов организации и управления своим временем. И все они с готовностью дадут совет, как вам следует поступить. Но вообще-то вы не хотите, чтобы на вас давили. Вы должны прийти к решению сами.

Многие «эксперты» спешат рассказать вам о том, что должно сработать, как будто существует «правильный» способ что-то делать – их собственное фирменное средство от стресса или «революционный» путь к успеху. То, что они говорят вам, – это всего лишь их мнение о том, что работает для них в их ситуации. Это может быть хороший совет, а может, и нет. Опять же, спросите десять экспертов, что работает, и они сообщат вам десять разных мнений, некоторые из которых вы уже слышали и с трудом сможете применить в повседневной жизни.

«Отложенная жизнь» бросает вызов привычным представлениям об успехе, идентичности и личностных изменениях. Она поможет избавиться от слепых зон, которые мешают вам видеть главное в вашем списке дел, который, кажется, никогда не закончится, пока вы живете на автопилоте. Это не книга о молочных реках и кисельных берегах. Она о том, что есть на самом деле, о поиске ответов на правильные вопросы, которые, возможно, позволят вам взглянуть на жизнь с другой стороны и помогут сделать первый шаг к переменам.

Большинство людей могут увидеть жизнь ясно только тогда, когда их втягивает в настоящий момент травма или судьбоносный опыт, или когда они уже находятся на смертном одре. И они задумываются: чего стоило их время? Чего стоили их отношения, их мнения, их проблемы, их заботы, их драмы, их роли, их регалии, их имущество, их стресс? Сколько из этого было ненужным или навязанным им без их ведома? А что было настоящим?

Ни одна программа или гуру не смогут изменить вашу жизнь. Нет ни одного совета, который не был бы просто мнением или опытом. Обещая безграничный успех, многие гуру сосредоточены на том, чтобы стать человеком, которого вы создали в своей голове и который сделает вас полноценным, если вы будете следовать его волшебным советам. Но самосознание, или осознание жизни, – это то, что никто не может вам дать и продать за деньги.

Жизнь состоит из бесчисленных микрорешений о том, на что тратить или не тратить вашу энергию. Мы думаем, что знаем, что для нас важно, но выбираем другое. Мы знаем, что нужно правильно питаться, хорошо спать и употреблять поменьше алкоголя. Но мы продолжаем делать то, что делали. Мы откладываем перемены на потом, отвлекаемся или нерешительно замираем при попытке что-то изменить.

Для того чтобы трансформировать свою жизнь, потребуется нечто большее, чем отпуск, массаж, йога или книга по самоорганизации. И никакая систематизация, цветовое кодирование или советы экспертов не изменят ваших отношений с единственной вещью, которую нельзя вернуть, – временем.

Если через год ваша жизнь будет точно такой же, как сейчас, что вы будете чувствовать? Что было принципиально иным год назад? Не ждите выгорания или судьбоносного события, чтобы по-настоящему оценить свою жизнь. Что от вас останется, если ваши награды и достижения вдруг исчезнут? Вы можете освоить тайм-менеджмент. Но может ли то, как вы распоряжаетесь своим временем, сказать о важных для вас вещах – о том, что имеет наибольшее значение?

Мы думаем, что мы юристы, или бухгалтеры, или клерки, или ландшафтные дизайнеры, но на самом деле мы торговцы временем.

Мы отдаем свое время, обычно получая взамен что-то несущественное. Помните: если что-то не добавляет вам жизни, оно ее отнимает. А время в моменте всегда кажется медленным. Однажды вы поймете, что оно потихоньку утекло сквозь пальцы, а вы и не заметили.

Не будьте сторонним наблюдателем. Вылезайте из своей головы и отправляйтесь жить эту жизнь, пока она от вас не ускользнула.

Вы только подумайте, до чего коварно море: самые жуткие существа проплывают под водой почти незаметные, предательски прячась под божественной синевой. <…> Подумайте обо всем этом, а затем взгляните на нашу зеленую, добрую, смирную землю – сравните их, море и землю: не замечаете ли вы тут странного сходства с тем, что внутри вас? Ибо как ужасный океан со всех сторон окружает цветущую землю, так и в душе у человека есть свой Таити, свой островок радости и покоя, а вокруг него бушуют бессчетные ужасы неведомой жизни.

Глава 1

Жизнь ради выходных

Нет такого понятия как «трудовая жизнь» или «личная жизнь». Есть просто жизнь. Перестаньте думать, что все уладится само собой, пока вы ждете лучшего завтра, которое никогда не наступит.

– Как дела? – спросил бариста женщину в очереди передо мной.

– Хорошо, а у вас? – бросила она, перед тем как сделать заказ.

Моя очередь.

– Как дела? – спросил бариста.

Я почувствовал странную неприятную реакцию на вопрос, который вовсе не был вопросом.

– Замечательно, спасибо, – ответил я. Это был ненастоящий ответ, но и вопрос не был настоящим.

Нам задают этот вопрос каждый день: на кассе, в кафе, в коридоре на работе. Это как рукопожатие, приветствие, любезность. Но каждый раз, когда кто-то его задает, я не могу не скривиться. Потому что это ненастоящий вопрос и никто не ожидает настоящего ответа.

– Как дела? – обратилась девушка к своей коллеге в комнате отдыха. Я услышал этот вопрос третий раз за полчаса.

– Хорошо, а у тебя? – ответила та, вот только это едва ли было правдой. Я знал Кэти – она была в процессе тяжелого развода, боролась с алкоголизмом и собиралась вступить в длительную судебную тяжбу по поводу имущества, посещения детей и прочего. Но на работе нас учат: вы не такой человек. Вы – это то, как вас воспринимают другие, вы – сумма ваших ролей на работе.

Дома вы тоже играете определенную роль. Вы родитель, или ребенок, или брат, или опекун, или супруг.

С каждой ролью приходит ответственность за все дела, которые вы должны делать. Вскоре вся ваша жизнь поглощается этими делами, и лучшее, что вы можете сделать, – это пробиваться вперед. Итак, у вас не «все хорошо». Вы заняты.

Вокруг вас шум. Он оглушает. Вы чистите зубы, кормите собаку, торопитесь собрать детей, стоите в пробках, проверяете сотню электронных писем, разбираетесь с драмой на работе и проводите три встречи. И все это до полудня.

Во время обеда, если вам повезло иметь таковой, вы поболтаете с коллегой о сотруднике, который не справляется со своими обязанностями. Вы поговорите о том, что видели по телевизору, или о своих планах на выходные. Вы будете обсуждать, стоит ли говорить с бездельником о его недостаточной продуктивности в отделе: вас раздражает, что руководство не видит, что вы тащите его на себе. Это тяжелый день, а неделя только началась. В конце концов сегодня понедельник.