Сделка с карточным игроком

Глава 3 – Изабель Лаффит

Всю дорогу до участка мы провели в молчании. Я не пыталась завести разговор с доктором или с агентом (до сих пор не знала, какое обращение ему больше нравится), да и он, видя мое нахмуренное лицо и скрещенные на груди руки, тоже не изъявлял особого желания открывать свой рот. Чувствовалось повисшее напряжение, такое густое, что давило на нервы, и хотелось как можно скорее избавиться от этого ощущения. Или так казалось только мне, потому что Кэмерон неоднократно бросал в мою сторону любопытные взгляды, но продолжал играть в молчанку. Он не мог слышать разговор с Ленни, но точно расслышал ее приветствие, раз отреагировал и поприветствовал в ответ. С его мозгами у него не возникло никакой сложности сложить два и два и догадаться, о чем мы разговаривали и почему я вернулась такой притихшей и отводящей от него глаза. Как только автомобиль остановился перед полицейским участком, рука тут же распахнула дверь, и я выбралась на свежий воздух. Ни на секунду не задерживаясь рядом с Кэмероном, я поспешила в свое логово законности и правопорядка.

– Детектив Лаффит! – сразу же заприметив мою фигуру, входящую в здание, ко мне поспешил один из офицеров. – Доски куплены и уже находятся в вашем кабинете. Даже в собранном виде.

От удивления брови непроизвольно взлетели. Мне требовалась секунда на обдумывание ответа или точнее на его придумывание. Я совершенно не знала, какое задание было у этого новичка. Что могло прийти мне в голову? Медленно сняв пальто и повесив его при входе, я не торопилась поворачиваться к нему лицом. После возвращения самообладания мне пришлось все же развернуться. Звякнул колокольчик – Кэмерон вошел в полицейский участок.

– Что за доски?

– Агент! – воскликнул офицер, протянув ладонь для рукопожатия. – Я все выполнил.

Фырканье, вырвавшее из горла, вышло слишком громким, что сразу же привлекло недоумевающий взгляд офицера. Я сложила руки на груди и посмотрела сначала на него, что уже с восхищенным блеском в глазах глядел на агента ФБР, а потом на спокойного агента. Кэмерон стоял прямо, слегка отведя плечи назад. Он серьезно кивнул офицеру, но в ответ пожимать его руку не стал.

– Спасибо. Можешь быть свободен.

Получив свою порцию похвалы, офицер сразу же ретировался, даже не взглянув на меня. С приездом федералов все перестали уважать собственное начальство! Все только и нуждались в одобрении от фэбээровцев.

– Вы теперь эксплуатируете для собственных нужд обычных офицеров?

Мне не требовалось удерживать с ним зрительный контакт: я знала наверняка, что доктор Саадарт шел следом. Беглым взглядом окидывал не только само помещение, но и каждого снующего туда-сюда офицера, но это не означало, что быстрый осмотр равнялся невнимательному. Не в его случае. Все было с точностью наоборот. Кэмерон не привлекал к себе внимание, как строгий агент ФБР, которого стоило опасаться, его все рассматривали из-за роста или симпатичного лица. А зря. Благодаря своей памяти он мог с поразительной точностью описать все и всех в этом участке, даже цвет каждого карандаша, что только что рассыпала женщина, что-то серьезно объясняющая офицеру.

Посреди нашего кабинета стояли две прозрачные доски для записей с колесиками для удобства перемещения.

– С утра мы решили, что вашей доски, – он бросил взгляд на стену, на пробковую доску с фотографиями с мест преступления, – не хватит для полной картины. Поэтому…

Агент махнул руками, презентуя мне новое приспособление, занимающее едва ли не половину свободного пространства.

– А две-то зачем?

– Если ты права, и эта волна убийства для субъекта не вторая, а третья, нам нужно намного больше места.

Кэмерон подошел к стене и принялся вытаскивать кнопки, снимая фотография и какие-то наши с Нэшом заметки с размышлениями. Мои мысли должны были крутиться вокруг жертв серийного убийцы, его психологического портрета или хотя о чем-нибудь, что относилось к расследованию, но никак вокруг агента ФБР. Кэмерон превратился из неуверенного смущающегося парня в мужчину, которого, казалось, нельзя ничем смутить. Его пальто покоилось на столе, нагло брошенное прямо на рабочий стол Нэша и его документы. Синяя рубашка натягивалась на широких плечах, еще немного и казалось, ткань порвется, явив свету накаченные руки. Медленно пробежав глазами по спине, скрытой не только рубашкой, но и вязанной жилеткой, я сжала губы. Темные брюки облепляли его ягодицы и, черт возьми, отвести взгляд я могла только, выколов себе глаза. Его поведение и тело изменилось, но не стиль в одежде. Этакий мальчик-ботаник в рубашках с жилетками, джинсами и яркими носками. Но даже такая несексуальная и официальная одежда работала в его пользу. Он уставился на меня с поднятой бровью. От неожиданности я подавилась слюной, кашель вырвался из груди сдавленным стоном. Я сразу же отвернулась и приложила руку к груди. Кэмерон хмыкнул. Раздался шаг, второй. Жар коснулся моего затылка, плавно опустился на плечи, скользнул по позвоночнику… Как бы мне не хотелось узнать дальнейшее следование его взгляда, я развернулась с плотно сжатыми губами. Доктор Саадарт не смотрел на меня – разочарование вспыхнуло где-то внутри, между внутренними органами.

– Итак, начнем с первой волны, точнее… – быстрый взгляд внимательных глаз, и вот он вновь перебирал фотографии в своих руках, – со второй, если берем в расчет твои подозрения. Но мы назовем ее первой, потому что наверняка уверены, что это относится к нашему субъекту.

И тогда Кэмерон Саадарт полностью погрузился в работу, увлекая меня своей решимостью и готовностью. Он – профайлер, его работа – копаться в мозгах преступников. Может быть мы, наконец, поймем, кто скрывался за маской Карточного Игрока и терроризировал город ни один год? Первая доска заполнилась фотографиями слишком быстро и ознаменовала период с сентября две тысячи второго года по сентябрь две тысячи четырнадцатого. Шесть жертв… шесть лиц глядели на нас с фотографий. Четверо мужчин и две женщины. Разный возраст и род деятельности, цвет кожи и телосложение. Кэмерон нахмурился, прикусив нижнюю губу. Он ловко крутил фломастер длинными пальцами, не обращая на это никакого внимания, поступая скорее неосознанно, чем намеренно.

– Что-то же должно быть… – агент одной линией подчеркнул имя и фамилию жертв под фотографиями, а двумя – возраст.

Не моргая, я впиваюсь в уже ставшие знакомыми лица. Шон Авенделл, Честер Спенсер, Мишель Фловерс, Себастиан Уинстон, Саманта Хотштейн, Маркус Ривера. Кэмерон расположил их в хронологическом порядке: от самого раннего найденного тела до самого позднего. Помимо портера жертвы рядом находились парочка фотографий с места преступления и, конечно же, игральная карта. Валеты, короли и дамы.

– Единственное, что бросается в глаза, – задумчиво наклонив голову, Кэмерон облизнул губы и сделал шаг назад, – субъект делит масти карт на «мужские» и «женские». Возможно, по цвету. Червы и бубны сугубо женский цвет, потому что чаще всего они красные. Крести и трефы – для мужчин. Должно быть что-то еще.

Я не успела ответить, как он уже разблокировал телефон и быстрым движением набрал чей-то номер. Гудки сразу же прекратились и из динамиков донесся ехидный мужской голос:

– Ну и ну, и что же нашему гению понадобилось от меня? Я польщен.

Кэмерон сглотнул, отворачиваясь от меня и пряча улыбку. Мужская ладонь зарылась в кудри, пока он быстро перечислял имена и фамилии жертв. Его голос звучал ровно. Даже не смотря на игривый тон его собеседника, доктор Саадарт сохранял спокойное выражение лица. Улыбки как не бывало. Может быть мне почудилось?

– Любая информация, Люк. Любая. Все, что есть на каждого.

– Конечно, – раздался тяжелый вздох, и человек на том конце провода сразу же застучал пальцами по клавиатуре, – я же просто обожаю копаться в грязном белье. Пока, гений. Надеюсь местные красотки смогут справиться с твоими огромными мозгами.

И телефонный разговор оборвался. Пару секунд мы стояли молча. Кэмерон пялился на потухший экран смартфона, явно жалея, что весь диалог прошел на громкой связи, а я – на него. Сглотнув, доктор убрал телефон в карман брюк и уставился в одну точку на доске. Сначала я подумал, что он что-то нашел, но потом его щеки слегка порозовели, убеждая меня в обратном. Кэмерона смутила подколка от напарника. Скорее всего это был тот самый Люк, которого Ленни описывала, как парня с очень длинным языком, что, в принципе, оказалось правдой. Хакер, работающий на ФБР и входящий в команду агентов в ОПА, и который по глупому стечению обстоятельств приходился другом Ленни, не раз помогавший нам с информацией. Мир до ужаса тесен, и такого совпадения не должно было случиться в стране с населением в триста тридцать три миллиона человек.

– У них нет ничего общего. Это директор филиала крупной фармакологической компании, – мой палец уткнулся в Грегори Уинстона, четвертую жертву. – Домохозяйка, старушка на пенсии, отец самой обычной семьи. Ничего примечательного. Маркус Ривера, однако, отличался, занимался проституцией.

– У всех из нас есть тайны. И Люк, наш технический специалист, их найдет. Скорее всего они пересекались с нашим субъектом, может триггером послужила ссора или обида. Нет четкого временного периода: между убийствами мог пройти год, а между некоторыми – несколько лет.

Кэмерон умолк, его грудь быстро поднималась и тут же опадала от тяжело дыхания. Ему тоже не нравилось находиться в неведении. Понимать, что ты не обладаешь всей нужной и необходимой информацией. Чувствовать себя беспомощным… Он сел на край стола Нэша, не отрывая затуманенного взгляда от доски с лицами жертв. Я знала, что он делал. До рези в глазах пытался запомнить каждую деталь внешности погибших, чтобы потом, лежа в постели, прокручивать вновь и вновь их лица. Вновь и вновь… На разбор этих шести убийств мы потратили больше часа. Мой взгляд упал на стопку старых дел: их было больше шести, но по некоторым вся информация уместилась буквально в два-три листа.

– Перерыв? – дипломатично предложила я, разминая спину. – Я угощаю.

Уперев два больших пальца в поясницу, выгнулась и закрыла глаза; послышался хруст и приятное облегчение разлилось по позвоночнику. Сначала мне показалось, что агент меня не услышал – до сих пор завороженно глядел на доску. Но потом он дернулся, опуская плечи, и перевел взгляд на меня:

– Хорошо.

Этого было достаточно. Даже если бы не он не согласился, я бы все равно сделала это. За пределами нашего кабинета неистово несло потом – явный признак напряженной работы, причем далеко не умственной. Быстро лавировала между рабочими столами, а мой взгляд ни за что не цеплялся, кроме… В камере временного содержания прижимались к друг другу двое пожилых мужчин. По обыкновению, в голове сразу возникли две привычные мысли, когда я видела, а главное чувствовала этих двоих: Джону и Биллу опять надоело спать около мусорных баков, а вторая касалась проектировщика этого здания. С радостью ему бы руки оторвала, потому что расположить так близко к рабочим столам офицеров камеры временного содержания мог только идиот. Но терпеть это недоразумение оставалось буквально пару месяцев: новый корпус полицейского участка уже находился на финальной стадии строительства. Проигнорировав желание закатить глаза, я не стала брать пальто и прямо в рубашке выскочила на свежий воздух. Для апреля в Су-Фоллсе было тепло, даже слишком. Будто бы в наказание холодный порыв ветра лизнул открытые участки кожи и проник под ткань. Пару минут я смогла бы вынести это. Не отставая от меня, вышел Кэмерон и, глядя на меня, сразу же поморщился и посильнее запахнул пальто. Пришлось прикусить губу, чтобы не ухмыльнуться, но мое злорадство все же взяло вверх. Словно впервые я внимательно уставилась на здание окружной тюрьмы на противоположной стороне улицы, чувствуя, как румянец удовольствия коснулся щек и плавно перетек на шею. Тепло окутало меня лучше всякой одежды. Я разглядывала тюрьму, каждое окно которой было мне абсолютно знакомо, пока агент ФБР, прибывший с востока страны, где явно царствовал абсолютно противоположный климат, старался не показывать, как ему неприятен холод. Полностью утолив темную жажду таким незамысловатым способом, я, наконец, вприпрыжку спустилась со ступеней и повернула налево. В обмен на его страдания, вызванные мной же, я готова была поделиться расположением своей любимой кофейни.

Маленький ресторанчик находился на пересечении четвертой и мейн-авеню, что делало его идеальным местом для нескончаемого потока полицейских. Но никто на это не жаловался, а то все равно пришлось бы сталкиваться с одними и теми же лицами, но у офицеров нашел бы уже другой повод. Не замысловатое название говорило само за себя: «Свежий хлеб и сэндвичи». Ресторан располагался не только на первом этаже кирпичного здания, но владелец заведения еще и пристроил себе отличную веранду, занимающую всю лицевую сторону дома. Все же это место было рассчитано именно на теплое время года, поэтому сейчас все уличные столы со стульями оказались сдвинуты в одну сторону.

Негромко звякнул колокольчик, оповещая бариста о нашем появлении. Парень сразу же спрятал телефон под стойку и поднял на нас глаза. Широкая улыбка появилась на его веснушчатом лице, когда его взгляд перекочевал с меня на агента, внимательно оглядывающим помещение и подмечающим отсутствие других посетителей. Даже когда Кэмерон стоял за моей спиной, я знала, что он делал: мои первые действия полностью совпадали с его.

– Детектив! – улыбка Фреда не изменилась, когда он наклонился на стойку, поставив локти, и опустил подбородок на свой кулак. – Как обычно? Я как раз оставил для вас карри с цветной капустой.

Втянув носом терпкий запах кофе и едва уловимый – свежей выпечки, я кивнула. Витрина с десертами оказалась пустой, на другое надеяться и не стоило: мы появились прямо перед закрытием. Но разочарование все равно мелькнуло в моих глазах. Хоть Фред и улыбался нам, было ясно, что он не совсем доволен нашим появлением. Поймав мой взгляд, парень закатил глаза и выпрямился, сбрасывая напряжение, скопившееся в плечах. Фред тоже неплохо разбирался в людях, по крайней мере, во мне. Теперь его улыбка стала не такой широкой, но более искренней. Я кивнула ему, молчаливо одобряя.

– А ваш коллега… – глаза Фреда оглядели Кэмерона с ног до головы. – Ого! Агент ФБР.

Рыжие брови взлетели вверх, когда бариста заметил временное удостоверение, болтающееся на шее Саадарта. Мы выдали такие всем агентам ФБР, чтобы у них не возникало нужды каждый раз доставать свои удостоверения и показывать дежурному офицеру при входе в полицейский участок. Кэмерон кивнул, соглашаясь с ним.

– Что у тебя осталось непроданным? – не дав вставить слово агенту, я решила облегчить работу Фреду.

– Сэндвич с тунцом, один овощной салат. И несколько заготовок для бургеров и куриных сэндвичей. Я приготовлю, что пожелаете. Не переживайте за это, – Кэмерон все еще молчал, поэтому бариста отошел к кофемашине и стал готовить для меня какао.

– Тогда мы возьмем все, что осталось, и два куриных бургера с двойной порцией зелени, – его взгляд скользнул на соседний стенд, представляющий меню с закусками. – «Непослушная картошка фри»?

Фред показался из-за кофемашины и поставил на стойку большой стаканчик с какао, он кивнул:

– Да, о-очень непослушная. Рассказать, что входит в это блюдо?

Агент поспешно помотал головой.

– Не стоит. Двойной американо без сахара.

Бариста кивнул и скрылся на кухне, двойные маятниковые двери еще некоторое время качались туда-сюда. Через круглые окна можно было наблюдать за парнем: сначала он подошел к холодильнику, достав готовые блюда, а затем выложил на плиту куриные котлеты. Живот скрутило судорогой от желания впиться в бургер или сэндвич, в конце концов, во что-нибудь, что быстрее попадет ко мне в руки. Чтобы заглушить голод, я сделала глоток горячего какао и улыбнулась. Обычно во всех кофейнях какао подавали теплым, но не тут. После нескольких просьб Фред стал нагревать молоко чуть ли не доводя до кипения, чтобы оно как раз немного остыло, пока я возвращалась обратно в полицейский участок.

– Часто сюда заходишь? – Кэмерон прислонился к стойке поясницей и смотрел прямо на меня, пока я задумчиво глядела за приготовлением бургеров.

Для осмысления мне потребовалось несколько секунд, потом я настороженно кивнула:

– Фред – хороший парень и отличный бариста, а художник еще лучше. Но не все получается так, как ты того желаешь, – повела плечом, избавляясь от тоски и его внимательного взгляда.

Я потерла запястье и отвернулась, вновь уставившись на кухню через окно. Повисло молчание. Время будто бы замедлилось: стрелки часов, висящих на стене, позади нас перестали ходить и тикать, звуки с кухни затихли. Осталось только ощущение взгляда Кэмерона на моей коже. Легкое, как перышко, и точно такого же щекотное, но испытующий. Невыносимо захотелось заставить закрыть его глаза или сделать это самой, лишь бы избавиться от этого ощущения.

Постепенно на улице стали зажигаться фонари. А агент все еще смотрел. Я вздохнула, мысленно повторила алфавит, как делала каждый раз, когда попадались не слишком воспитанные граждане, но он все равно пялился.

– Что? – едва разжимая губы от злости, прошипела я, вперив в его лицо испытующий взгляд.

На моего тон Саадарт никак не отреагировал. Никак, я имела в виду, правда, никак. Ни приподнятым уголком губ, ни смешком; он даже не отвел взгляд, будто бы я его сейчас не застала врасплох за разглядыванием. Мои челюсти сжались, и, клянусь, если бы не вернувшийся Фред, мы бы все услышали скрип моих зубов. Саадарт повернулся и забрал из рук бариста пакет с несколькими лотками для еды, а через пару минут – стакан с кофе. Фред на своем экране ввел все блюда и поднял глаза, нахмурился, уловив мое настроение. Я мотнула головой. Не стоило беспокоить парня по такому пустяку.

– К оплате пятьдесят долларов, – он по очереди посмотрел на нас.

Моя рука потянулась к карману брюк за банковской карточкой – Фред сразу же повернул в мою сторону терминал. И тогда все точно услышали скрежет моих зубов: на стойку, рядом с терминалом, легла стодолларовая купюра. Она была такой ровной, будто бы только что вышла из-под печатного станка.

– Я пригласила и, соответственно, я плачу, – глядя на Бенджамина Франклина, просипела я, акцентируя внимания на произнесенных глаголах. – Фред, терминал.

– Фред, наличные.

– Ты издеваешься? – отринув официальность, я посмотрела на Кэмерона, и тогда, наконец-то, его лицо дрогнуло… в мягкой улыбке.

Бариста замялся, почесал шею, но ничего не сказал. Его рука медленно коснулась терминала и развернула его обратно. В полной тишине раздавалось только мое тяжелое дыхание.

– Я оплачу в этот раз. А в следующий раз, когда ты вновь меня пригласишь куда-нибудь, я позволю тебе проявить инициативу и потратить деньги, – Кэмерон кивнул и посмотрел на бариста, намекнув ему на купюру.

– Следующего раза не будет, – фыркнув, я выскочила на улицу, даже не попрощавшись с Фредом.

Бумажный стакан с какао самого большого размера, что был в этой кофейне, опустел еще до того момента, как моя нога коснулась ступеней, ведущих к полицейскому участку. Бросив его в урну со всей злостью, я надеялась на малейшее облегчение, но ничего не произошло. Тупая пульсация в затылке только разрасталась и разрасталась, пожирая больше моего затуманенного сознания. Я чувствовала себя скверно. Я не хотела, чтобы за мной ухаживали. Я… Мои пылающие глаза наткнулись на офицера, по-видимому отправляющегося домой, он быстро сбежал по ступеням и с улыбкой посмотрел на меня. Осознание длиной в секунду промелькнуло в его взгляде, и он тут же опустил голову, не осмелившись ничего произнести. Я ощущала это. Чувство злости, подобно оголенному электрическому проводу, трещало и искрилось где-то внутри меня. Оно парализовало и обжигало меня своей интенсивностью. Оно пульсировало, словно живое, и требовало выхода, которое не могло получить.