- -
- 100%
- +
Стиснув зубы, я вынудила онемевшие ноги двигаться. Мой затылок прожигал чужой взгляд – он слишком быстро нагнал меня, и я оказалась не готова к еще одному прямому столкновению. Только влетев в кабинет и поймав удивленные взгляды всей нашей разношерстной команды, я смогла похоронить эмоции под маской спокойствия. Игнорируя повисшие в воздухе вопросы, я уставилась на вторую доску, оказавшуюся заполненной. Агенты вернулись давно и успели разобрать жертв «второй волны», включая сегодняшнего мужчину.
– Где вы были? – голос агента Кармайлза прозвучал властно и совсем не дружелюбно, полностью соответствуя своему статусу босса.
Я прочистила горло и выпрямилась, с полной решимостью намереваясь выдержать гнетущую ауру, исходящую от главы отдела поведенческого анализа. Но он обращался не ко мне, серые глаза сканировали Кэмерона за моей спиной.
– Ты разве не голоден?
– Я говорил, что люблю этого умника? – Иэн наклонил голову, будто бы сканируя содержимое контейнеров.
– Не припомню, – пожав плечами, беспечно бросил Саадарт.
Зашуршал передаваемый пакет, а потом раздался слишком громкий глоток. Я вздрогнула всем телом и отшатнулась. Под веками отпечатался образ, как агент стоял слишком близко ко мне и сделал этот противный медленный глоток кофе, как его адамово яблоко под бледной кожей скакнуло вверх-вниз, а горячая терпкость потекла по горлу и попала в пищевод. После секундного помешательства мои глаза распахнулась и тут же оглядела всех присутствующих. Никто не заметил моей странности, переключившись на изучение досок, но не Нэш. Мой напарник насмешливо поднял брови и понимающе покачал головой. Он знал. Запрет, наложенный на слишком близкое приближение ко мне с напитками или пищей. Никаких звуков при питье или во время перекусов. Никаких. Абсолютная тишина. И моей радости не было предела, когда он неукоснительно следовал этому правилу.
– Встречаемся завтра рано утром, – наконец объявил Оливер, его взгляд остановился сначала на Нэше, потом на мне, и он кивнул нам с признательность. – До завтра, детективы.
Бросив тихое прощание остальным, я выскочила в общее пространство. Поспешила на первый уровень и сразу же почувствовала облегчение. Вид Ленни, опиравшейся на чей-то опустевший стол и разглядывающей свой маникюр, действовал на меня успокаивающе. Словно почувствовав мой взгляд, она подняла глаза, между ее аккуратных бровей залегла глубокая V-образная складка.
– Детка… – ее голос звучал тихо и по предусмотрительному осторожно.
Закинув руку мне на плечо, она вывела меня из полицейского участка, не забыв прихватить мое пальто. На улице уже совсем стемнело, и без верхней одежды находиться совсем не хотелось. Но произносить вслух я ничего не стала.
– Выглядишь паршиво. Напьемся? Я тоже страдаю от неразделенной любви… – встрепенувшись, я уставилась на нее, – к вашему временному боссу.
Ленни театрально вздохнула, будто на ее плечах лежал вселенский груз весом в тонну или даже больше. Девушка надула губы и устремила взгляд на здание тюрьмы. И тогда смешок вырвался из моей груди. Тихий, едва заметный, но для начала и этого было достаточно.
– Что? – журналистка хитро на меня посмотрела, сжав плечо и сунув мне в руки пальто.
– Но я не страдаю…
– Конечно-конечно, – она прижала палец к моим губам, вынуждая замолчать.
Я закатила глаза, уже намереваясь укусить ее за фалангу, но она сразу же отпрыгнула, хихикая и сверкая своими темными глазами. За моей спиной открылась дверь участка – Ленни тут же надела свою лучшую маску, что так и кричала, какая она профессиональная журналистка. Значит, сзади стоял кто-то из агентов.
– Ты забыла… – Кэмерон протянул пакет. – Парень еще положил кусочек торта. Приятного аппетита.
Его глаза пробежались по мне, он едва улыбнулся и сразу же вернулся в участок, не удостоив Ленни и мимолетным взглядом. Она выдала недовольный писк, но потом сразу же переминалась в лице.
– Уверена, детка?
– Ой, да, заткнись.
Скрыв пылающие щеки за волосами, я первой села в ее машину.
Глава 4 – Леонора Де ла Касса
Я испытывала к Изабель только положительные чувства, но то, что она никогда не мучилась от похмелья выглядело жестокой несправедливостью. Казалось, сколько бы Бель не выпила накануне, она всегда проснется в нормальном настроении. Так случилось и в этот раз. Она встала… впрочем, я не знала, когда она поднялась из постели, но уже успела, судя по аромату, приготовить какой-то завтрак из того, что нашла в моем пустом холодильнике, и, вероятно, она даже уже вернулась к себе домой. Прикрыла глаза рукой из-за солнечных лучей, которые проникали в спальню опять же из-за неугомонной подруги (она всегда считала своим долгом раскрыть жалюзи и испортить мой сон), и тяжело вздохнула. Перевернувшись на живот, я нащупала телефон под подушкой и разблокировала его.
– Вот черт, – пробормотав ругательство, спустила ноги на ковер и направилась в ванную.
Наощупь с закрытыми глазами коснулась дверного косяка, потом ладонь заскользила по кухонной столешнице и, наконец, ноги ступили на холодную плитку ванной комнаты. Мне не требовалось даже открывать глаза или искать дорогу с помощью прикосновений – просто хотелось почувствовать себя, свою квартиру, свой дом. Времени на душ уже не было, поэтому пришлось ограничиться обычными утренними процедурами и обязательным массажем от отеков. Вернулась в гостиную я уже будто бы другим человеком, но запах еды, спросонья показавшийся соблазнительным, сейчас ничего кроме отвращения не вызывал. Бросив быстрый взгляд на сковородку с оставшейся половиной глазуньи, я поморщилась. Бель из раза в раз пыталась привить мне если не любовь, то хотя бы терпимость к слишком ранним завтракам. И в который раз это не удалось.
– Не в этот раз, детка, – будто бы разговаривая с подругой, я улыбнулась и открыла дверцы шкафа.
Быстрый взгляд на электронные часы, и я ускорилась. Времени оставалось все меньше и меньше, а глаза не цеплялись ни за одну вещь. Одеть оказалось нечего. Ни брюки, ни джинсы, ни рубашки с футболками – ничего не складывалось в единый образ. Еще несколько минут бесцельного разглядывания содержимого шкафа точно погрузили бы меня в жуткую депрессию и долгое переосмысление всей своей жизни, чего я допустить совершенно не могла. Особенно, когда в полицейском участке расследованием дела Карточного Игрока занимались такие симпатичные агенты… Шелковая юбка цвета мокко и тонкий кашемировый свитер на оттенок светлее стали моими компаньонами на сегодняшний день.
Из квартиры я выскакивала второпях, пытаясь закрыть дверь и проверить почту на телефоне одновременно. Удавалось из рук вон плохо. Выругалась. Как только экран погас, я с первого раза попала ключом в замочную скважину и закрыла дверь. Впрочем, спустя пару минут выяснила я, что на почте не нашлось ничего интересного.
Су-Фоллс крепко спал. В восемь утра в воскресенье все нормальные люди тоже должны находиться в своих кроватях. Улица была пустынна, не считая нескольких бедолаг, чья профессия вынуждала их работать постоянно. На противоположной улице миссис Хоппинс вытаскивала на улицу небольшую доску с надписью о новых скидках в ее цветочном магазине. Она делала это каждый день без выходных с того момента, как температура на улице переставала опускать ниже нуля. Женщина верила и убеждала в этом всех окружающих, что для любви не существует таких банальностей как время суток. Она вечна. Бесконечность…. Именно так и назывался ее цветочный магазин, просто и лаконично, и запоминался надолго. Миссис Хоппинс помахала мне своей по-старчески сухой ладонью и улыбнулась. Было бы кощунством, если бы я ее проигнорировала. Мои губы растянулись в ответной улыбке. Женщина кивнула мне, но ничего не сказала: знала, что это бесполезно. Сколько бы она не звала меня в свой магазин, я столько же раз отказывалась. За всю свою жизнь в Су-Фоллсе я ни разу не переступала порог «Бесконечности». Даже в те моменты, когда Белль заходила покупать цветы матери на какой-нибудь праздник, я оставалась на улице, избегая рассматривать внутренний интерьер. «Никогда и на за что», так звучал мой девиз. Мне некому было дарить цветы. Единственный человек, заслуживающий букет, это моя бабушка, но у нее сильная аллергия на пыльцу, поэтому увы и ах.
Щелкнув автомобильным брелоком, я удивленно подняла брови: под одной из щеток стеклоочистителя лежал желтый конверт. Сердце непроизвольно забилось быстрее. Оглядела улицу, но никого подозрительного не заметила, если быть откровенной, то вообще никого не заметила. Даже цветочница скрылась в своем цветочном царстве. Облизав от волнения губы, я попыталась успокоиться. Бальзам для губ горечью осел на языке, и я подошла к машине. Это не первый полученный мной анонимный конверт. Пару раз такие посылки приходили в мой офис, и всегда содержали в себе просьбы осветить в статьях ту или иную проблему, волнующую жителей. Но никогда их не подбрасывали столь неординарным образом. Возможно, это был вопрос интимного характера или обращение лично ко мне как к человеку, а не как к журналисту. Или вообще ошиблись автомобилем. Мои глаза быстро прошлись по двум соседним машинам. Ладно, мой красный форд фокус сильно выделялся на фоне «соседей», не только цветом, но еще возрастом. Значит, конверт точно адресован мне. Проглотив ком страха, я вытащила желтую бумагу и вытряхнула одну единственную флэшку себе на ладонь.
– Ладно, это что-то новенькое.
Замерев, пожевала нижнюю губу. И резко оглядела улицу в очередной раз. Белль говорила, что иногда преступники любят смотреть за своими жертвами или возвращаться на места преступлений. Хоть я до сих пор и сомневалась, что на флэш-накопителе хранилось что-то плохое, дополнительная осмотрительность не стала лишней. Забравшись на водительское сиденье, я сразу достала ноутбук с заднего ряда. Закрыла недописанную статью, даже не обратив внимание нажала ли на кнопку «сохранить», и вставила флэшку.
– Лишь бы не вирусы и не что-то запрещенное…
Мой шепот повис в густом от напряжения воздухе. Одна папка без названия – внутри видео с названием «15.09.02». Прикусив длинный красный ноготь на большом пальце, я задумалась: «точно ли это то, что я хочу открыть?». Материала на несколько ближайших статей уже набралось более чем достаточно. Нужды в дополнительной работе не было. Но вопреки сомнению и царапающемуся где-то внутри страху мой палец заскользил по сенсорной панели ноутбука и навел курсор на файл. Пан или пропал. Будь, что будет. И множество других пословиц, подходящих под ситуацию, сразу пришли мне ум.
Видео открылось в полноэкранном режиме. Я сразу проверила длительность: десять минут и тридцать две секунды. Ладно, это уже не фильм. Нажала на кнопку проигрывания и почти двадцать секунд смотрела на свое бледное лицо, отражающееся на черном экране. Потом зажегся свет в помещении, точнее в подвале, и я судорожно втянула воздух через нос. Даже не заметила, как все это время неосознанно запрещала себе дышать.
Женщина сидела на стуле, свесив голову себе на грудь. Черные волосы совершенно запутались и выглядели грязными. Единственный источник света – тусклая лампочка над ее головой с противным теплым светом. Настолько плохое освещение, что кроме женщины разглядеть ничего не удавалось. Я прибавила яркости на ноутбуке, но и это не помогло. Экран дрогнул, вместе с ним дернулась и я: кто-то поправил камеру, чтобы женщина находилась ровно в центре кадра.
Справа тьма стала гуще и плотнее, а потом показалась человеческая фигура. Он привез с собой металлическую тележку, но разглядеть что там лежало не получалось: или фигура человека загораживала, или не хватало света. Мужчина схватил женщину за волосы и дернул ее голову назад. И тогда случилось это. Пленница закричала и стала брыкаться. Крик, наполненный страхом и болью, раздался из динамиков ноутбука. Мои глаза расширились: я была уверена, что видео без звука, потому что первые минуты стояла оглушительная тишина. От неожиданности и паники ладонь резко захлопнула крышку ноутбука – крик оборвался на пронзительной ноте. Поздно опомнившись, я тут же закрыла дверь машины; скорее всего крик довелось услышать не только мне. Для успокоения хрустнула фалангами пальцев и коснулась гладкой поверхности ноутбука. Открыла, дождалась включения и сразу же зажала кнопку уменьшения звука. Видео же находилось на паузе. Оставив громкость почти на минимуме, я вновь нажала на проигрыш.
За следующие десять минут мужчина продемонстрировал все инструменты, что лежали на его тележке. Кричать женщина перестала уже к середине, а к концу – вообще шевелиться. Безумец сначала просто водил ножом по ее коже, потом срезал футболку, но оставил нижнее белье, и… Первый порез пришелся на ее живот. Длинный и четкий, горизонтально пересекающий ее пупок.
Крик, полный агонии, все еще звенел в моих ушах. Мольба, произнесенная ее срывающимся голосом, набатом отдавалась в моей черепной коробке. Бам, бам, бам. Я закрыла ноутбук. Живот скрутил спазм, желчь поднялась по пищеводу, но мне пришлось сглотнуть рвотный позыв. Я видела мертвые тела, места преступлений. В конце концов моей специализацией являлась именно криминальная журналистика. Мне хотелось это освещать. Меня физически тянуло ко всей этой грязи. Но я всегда сталкивалась с последствиями, итогом преступления, никогда – с этим. Это пик, наивысшая точка мерзости. Писать об этом – одно, видеть – абсолютно другое. Не существовало еще в мире таких слов, способных описать только что увиденное мной. Сам Дьявол ликовал на том видео. Я отказывалась принимать мысль, что это сделал человек. Самый обычный человек, что ходил по Су-Фоллсу, улыбаясь прохожим и гладя чужих собак по загривку.
На негнущихся ногах я вылезла из машины и перешла дорогу, даже не посмотрев по сторонам. Звякнул колокольчик – миссис Хоппинс подняла голову и удивленно посмотрела на меня, но сразу же нахмурилась:
– Леонора? Все в порядке? – женщина вышла из-за прилавка и вытерла руки о свой фартук, ее тонкие седые брови сошлись на переносице. – Ты выглядишь бледной.
– Да… Точнее, – я прочистила горло и натянула дежурную приветственную улыбку, с которой всегда выходила в прямой эфир; подняла конверт и слегка им потрясла: – Вы случайно не видели, кто положил это на лобовое стекло моей машины. Красный Форд, на той стороне улицы.
Я кивнула себе за спину. Конверт подбросили недавно, скорее всего не прошло и тридцати минут с этого момента. Если бы это случилось раньше, то Белль наверняка заметила и сообщила мне, но ни одной смс-ки от нее не приходило. Цветочница еще сильнее нахмурилась и посмотрела на улицу, сразу же взглядом наткнувшись на красную машину. Пожала плечами и виновато на меня посмотрела.
– Нет, извини. Я перебирала розы, а потом мы с тобой встретились на улице. Извини, – миссис Хоппинс несколько раз моргнула и посмотрела на меня. – Что-то случилось?
– Просто кто-то поцарапал мою машину и оставил вот это, – я невесело хмыкнула и потрясла пустым конвертом. – Не переживайте.
– Вот недотепа же кто-то! – гневно обругав неизвестного, женщина коснулась моего плеча и от неожиданности встрепенулась, когда я вздрогнула от ее прикосновения. Мы неловко друг другу улыбнулись. – Ты не переживай. Поезжай в участок, пусть они, наконец, займутся работой. Хочешь я тебе букетик соберу?
Женщина вернулась за прилавок и уже внимательно разглядывала цветы в вазах, что стояли за стеклом в комнате с низкой температурой.
– Розовые гвоздики? Очень нежные…
– Нет. Спасибо.
Наконец я вышла из оцепенения, попыталась улыбнуться цветочнице, хоть она и стояла ко мне спиной, и развернулась к выходу.
– Передавай Шарлотте «привет»! Она что-то давно не заходила ко мне.
Передернув плечами, я молча вышла из цветочного магазина и забралась на водительское сиденье. Если вечером буду помнить об этой просьбе, то обязательно позвоню бабушке. Глаза непроизвольно нашли закрытый ноутбук и флэшку, что сейчас лежала сверху. Проглотив вязкую слюну, я завела двигатель и направилась в полицейский участок.
Тут, по своему обыкновению, царствовал шум: громкие голоса, почти переходящие в крики, на чьем-то столе в углу стоял небольшой радиоприемник, откуда доносилась бодрая музыка. Дежурный офицер поднялся со своего места, поняв, что я не собиралась отмечаться у него. Но он слишком нерасторопен, поэтому он только оторвал задницу от своего кресла, а я уже поднималась на второй уровень участка и двигалась прямиком к кабинету Нэша и Белль. Кто-то пытался со мной заговорить, даже вроде бы спрашивал про новостные выпуски. Но никто из них так и не дождался ответа.
В кабинет я вошла без стука, завладев всеобщим вниманием. Все в сборе, это радовало. Глаза зацепились за доски, увешанные фотографиями. Разных возрастов, разного цвета кожи, мужчины и женщины. И все жертвы Карточного Игрока. Мои пальцы до боли сжали конверт с флэшкой, когда я наткнулась на женское лицо. «Серия №1: 2002 – 2014». Первая жертва – Марта Браяр, тридцать лет. Брюнетка с темными глазами, в которых еще не плескалась боль и осознание скорой смерти.
– Ленни? – аккуратно позвала Белль, заметив, что я до сих пор ничего не произнесла. – Что случилось?
Нижняя губа уже ныла от бесчисленного количества покусываний за сегодняшнее утро, но зубы в очередной раз впились в опухшую и покрасневшую мягкость.
– Что у тебя в руках, Золушка?
Глупое прозвище в честь главной героини детской сказки быстро вернуло меня в сознание. Я несколько раз моргнула, посмотрела на озадаченного Нэша, а потом опустила голову и уставилась на конверт. Детектив шагнул ближе, его рука нерешительно замерла, так и не коснувшись моего локтя. Мы делали вид, что друг друга не существовало с того момента, как расстались. Видимо, выглядела я совсем скверно. Отшатнувшись, я протянула конверт ближайшему агенту, стоящему с другой стороны. Теплые пальцы коснулись моих ледяных, а потом мужская рука легла сверху ладони. Возмущенный вздох замер в горле, когда мои глаза наткнулись на взгляд серьезных серых глаз. Не успела я ничего сказать, как агент Кармайлз с усилием расцепил мои пальцы, почти вырывая конверт из моей хватки. Из-за осознания того, что он коснулся меня не с целью утешить, неприятно закололо в груди. Вышло глупо и неловко.
– Что это? – грубо спросил Оливер, вытаскивая флэшку и тут же передавая ее Ванессе.
Женщина повертела ее в руках и воткнула в ноутбук. Одного взгляда, брошенного на их технику, было достаточно, чтобы понять: это серьезная штуковина прямиком из ФБР. Огромный для ноутбука и, наверняка, очень тяжелый.
– Леонора, я повторяю свой вопрос, – Оливер не сводил с меня своего взгляда, он определенно не доверял болтливым журналисткам.
– Мне это подбросили. Оставили на лобовом стекле, – хрипло выдал голос, я даже не сразу сообразила, что он принадлежал мне.
– Но я уходила там ничего не было! – Белль переживала за меня, ее обеспокоенные глаза бегали с моего лица на экран ноутбука, а потом в обратном направлении.
Когда раздался первый вопль все внимание переключилось на видео. Я отшатнулась не в силах пережить это зрелище вновь, звука было более чем достаточно для вновь поднимающейся тошноты. Оливер сложил руки на груди и бросил на меня взгляд через плечо. Его темная бровь вопросительно выгнулась.
– Это… – облизала губы и посмотрела на их доску, найдя нужное имя, – Марта Брайяр, первая жертва Карточного Игрока.
Тяжелые вздохи агентов ФБР утонули в вопле боли и судорожных просьб о прекращении издевательств. Женщина умоляла и обещала сделать все, что он захочет, признаться, в чем бы то ни было, лишь бы он остановился. Это не помогло.
– Достаточно, – Оливер развернулся ко мне лицом, его ладонь нырнула в конверт. – Есть еще что-нибудь, что нам стоит знать?
Я открыла рот и тут же его закрыла. Агент вытащил записку, не замеченную мной.
– «Я разочарован, что Вы не рассказали о моем первом подарке. Надеюсь, это Вас встряхнет, мисс Журналист. P.S. Вы меня вынудили послать эту пленку не только Вам…» – глаза Оливера потемнели.
Мужчина развернулся к своей команде, быстрым движением он отдал записку доктору Саадарту с молчаливым приказом, а потом обратился к Ванессе:
– Узнай, кому он отправил видео. Первый подарок – это скорее всего письмо. Видео перешлите Люку. Пусть он вытащит из него все, что сможет.
Все сразу же пришли в движение, лишь одна я стояла без цели, задания и движения. В кармане пальто завибрировал телефон.
– Твою мать, – я перечитала сообщение несколько раз, чтобы его смысл правильно отпечатался на подкорке моего сознания. – Я знаю, кому он отправил видео. Письмо тоже. У нас проблемы, агенты.
Застонав от разочарования, я вышла из кабинета. Оливер последовал за мной. Его глаза сверлили мой затылок. Темная аура враждебности, излучаемая им, охватывала мое тело, мешая двигаться и мыслить. Он злился, ему не нравилось, что я не объяснялась перед ним, умалчивала и недоговаривала. Пытаясь не обращать на это внимания, я потребовала пульт у ближайшего к телевизору офицера. Быстро переключила на главный новостной канал и бросила взгляд на часы. Сейчас как раз время местных новостей. Телевизор на миг потемнел, а потом на экране возникла рыжеволосая женщина на фоне полицейского участка Су-Фоллса. В углу непрерывно горела надпись: «Прямой эфир». Эшли Берп всегда была падка на сплетни, она вела новости штата и появлялась в родном городе очень редко. Мой босс пару минут назад сообщил, что Эшли выложила сенсационную статью о том, что Карточный Игрок связывался с местными журналистами, но был проигнорирован, и поэтому он обратился к более «опытному» журналисту в лице Эшли Берп.
– Кто она? – агент Кармайлз, наконец, подал голос, на удивление он был тих, но сосредоточен.
– Наша головная боль. Она не будет держать язык за зубами.
Сбоку раздался тяжелый вздох, а потом агент хрустнул шеей. На экране телевизора тем временем мелькали кадры из видео с пытками под мелодичный голос журналистки. Она рассказала немного о жизни Марты Браяр: о страшной автомобильной аварии, в которой женщина потеряла детей и мужа и о депрессии, что сопровождала вдову после всего этого. Потом журналистка выдержала театральную паузу, позволив своему помощнику взять крупный план на полицейский участок. Я пожевала нижнюю губу, ничего хорошего это не обещало. И тогда она забила первый гвоздь в крышку гроба моей репутации: Эшли Берп обвинила не только шефа полиции Мейсона Джераро в бездействии, но и меня.
– Карточный Игрок связывался с журналисткой Леонорой Де ла Касса, предупреждал ее о новой жертве! Но она не только ничего не сделала, но и умолчала об этом. По ее вине погиб ваш друг, коллега и еще один житель Су-Фоллса.
На столь отвратительной ноте она передала слово обратно своей коллеге в главный штаб, и картинка сменилась женщиной, сидящей за столом в телевизионной студии. Ее улыбка на мгновение дрогнула, видимо, не только я поразилась отсутствию журналисткой этики. Оливер вытащил пульт из моих ладоней и отключил звук. Он настойчиво коснулся моего локтя, попытавшись направить меня в сторону офиса. Но я не сдвинулась, все еще пораженная клеветой, вылетевшей из грязного рта коллеги. В участке стало оглушительно тихо: каждый офицер отложил свои дела, чтобы сейчас беззастенчиво пялиться на меня. В их пустые головы заложили гнилое зерно информации и с излишком полили ядовитой водой, не было ни единого сомнения, что ростки ненависти уже взошли. Их липкие взгляды пачкали меня. Теперь никто не видел во мне честного журналиста, бравшегося за любой материал и освещающего волнующие общество проблемы, для всех я стала не более чем лгуньей и соучастницей в убийстве.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.