Миара. Рождение Тени
- -
- 100%
- +
Карисс опустилась рядом с мужчиной, царапнув его по щеке длинными ногтями. Кончик ногтя врезался в порез, сильнее раздирая его. Она не обращала внимание на брата, медленно подошедшего сзади.
– Ну же, скажи мне, и я тебя отпущу. В тебе точно нет того, что нам нужно, так и бояться тебе нечего. А я хочу принести нашему Императору значимый подарок.
Кратос на мгновение закатил глаза. Вечно сестра пыталась заслужить побольше внимания у их повелителя. Его сила манила ее.
Вивран поначалу молчал. Но собственную жизнь он ценил куда как больше чужих секретов, и, если развязанный язык давал ему призрачный шанс остаться живым, то корить себя не имело смысла. Пусть он и понимал, что шансов у него практически нет, а любые слова обрекли бы на смерть других.
– Есть одна женщина. Она у нас лекарь, но не здешняя. И близнецы ее тоже.
– Близнецы?
Возникший словно из ниоткуда Кратос заставил Виврана опешить. Он только сейчас заметил еще одного наблюдателя. Понял, что и эти двое похожи друг на друга, словно отражение в зеркале. Сердце ухнуло вниз. Для мира, в котором одинаковые дети встречались редко, встретить даже одну пару близнецов за жизнь было неслыханной удачей. А он видел уже вторых.
И удачи такое знакомство вовсе не сулило.
Вивран лишь кивнул, подтверждая сказанное.
– И где же они? – продолжала выпытывать Карисс. Ее зеленые глаза засияли от предвкушения.
– Не знаю.
Карисс недовольно поджала губы, распрямляясь и обращаясь к брату.
– Как думаешь, ему понравится?
– Определенно. – Кратос вновь глянул на пленника, все еще стоящего на коленях. Довольно усмехнулся, перечеркнув тем самым отчаянно пытавшуюся затеплиться надежду.
– Заканчивай, Карисс.
Ладонь ее заискрилась бледными огнями. А в следующую секунду с ее пальцев сорвались молнии и ударилив Виврана. На месте взрослого мужчины осталась горсть пепла. Он даже не успел как следует испугаться, а остатки его пепла уже начал разносить ветер. И чистый мелодичный смех.
– Пойдем искать или туда, вперед к армии? – поинтересовалась Карисс у брата, успокоившись.
– Тария и без нас найдет. А у нас другой работы еще много. Харт велел поторапливаться.
– Но мы бы сами преподнесли подарок.
– Считаешь, от этого он на тебя лишний раз посмотрит?
– Ты иногда бываешь таким занудным, брат. – Кари притворно надула губы, но возражать не стала.
– Хоть кто–то разумный и трезво оценивающий реальность из нас двоих должен быть.
Кратос на что-то наткнулся сапогом. Наклонился и поднял с каменной кладки кожаный браслет с вырезанной буквой Э.
– Безвкусица. – фыркнула Карисс, перегнувшись через его плечо, чтобы рассмотреть находку.
Ничего не ответив, Кратос сунул браслет в карман и быстро зашагал туда, где разносились отчаянные крики. А за ближайшим домом, спрятавшись от всех и в страхе зажав рот руками, притаился Шуй.
Он из последних сил старался не смотреть на то, как остатки его отца улетали в небо.
*****
В себя прийти было тяжело. Уши закладывало, очевидно от последствий оглушения взрывом. Миара быстро моргала и глубоко дышала. Кровь набатом била по вискам, не помогая сосредоточиться и оглушая еще сильнее. Практически наощупь Миара схватила руку дочери, затем сына. Они оба были едва ли в лучшем состоянии, чем она. Но времени прийти в себя не было.
Шатаясь, поспешили прочь. Ватные ноги кололо иглами. Но выхода не было, нужно было бежать как можно дальше от деревни, приютившей их. Деревни, ставшей котлом боли Великой Матери. В таком она топила души.
Небо застилали черные клубы дыма. Сверкали вызванные чьей–то магией молнии. Место, бывшее домом несколько последних лет, стремительно разрушалось. И судя по окружающему гулу, завоеватели продвигались дальше, в глубь Диштрана. К столице.
Кто они?
Откуда?
Почему здесь?
Все сейчас было не важно. Миара даже была рада, что все это оставалось позади. Бег по чужим телам однозначно не был бы приятным занятием.
«Беги! Быстрее!»
Единственное, что сознание еще пыталось держать, как путеводную звезду.
Миара задыхалась. Не от усталости, не от затраченных сил.
От страха.
Впервые за последние пятнадцать лет – настолько всепоглощающего, настолько острого и безумного. Только в тот роковой день, сломавший привычную жизнь, Миаре было так же страшно, как сейчас. Даже позднее, когда она держала на руках тело матери, не в силах сделать хоть что–нибудь, чувствовала себя спокойнее. Может от того, что теперь она была не одна.
Руки, сжимающие ладони детей, были ледяными. Взгляд случайно упал на голые, изодранные в кровь ноги дочери. Ее собственные были едва ли целее. Ничего, это все не страшно. Раны можно залечить, Миара как никто это умеет. Лишь отнятую жизнь нельзя вернуть. Уж она–то знает, она пыталась.
Но всем троим пришлось остановиться, когда перед ними возникла женщина, буквально появившаяся из ниоткуда. Крики вокруг утихать не собирались, пусть и стали более далекими. Легкие разрывало от боли, а в голове стало пусто. Ни мыслей, ни эмоций. Ничего. Миара на автомате резко перехватила руку Бриса, прежде чем он успел бы использовать свою силу. Не запрещая, но предостерегая.
Тария же задумчиво склонила голову на бок. Она будто оценивала всех троих, изучала, пытаясь прочесть только ей одной ведомую информацию. И восхищалась увиденным.
– Как интересно, –коротко усмехнулась она. – Нашла. И даже близнецы. Просто чудесно, наш Император будет доволен.
Тария даже не верила собственной удаче. Она впервые чувствовала такое. Может, потому что перед ней были не люди? Но она никак не могла понять, кто же именно. В Риаксисе никого кром людей не было. А определять населявшие этот мир расы Тария еще не научилась.
– Брис…– прошептала Миара.
– Да.
Ему не требовались пояснения, и Миара была за это благодарна. Когда–то они втроем придумали несколько вариантов, что делать в ситуациях, подобных этой. Правда, войну Миара не предполагала. Но происходящее мало чем отличалось от обычных попыток похищения. А значит у нее одна задача – отвлечь внимание, чтобы дети могли бежать. Уж это она точно сможет. Должна суметь.
Режущее движение руки вперед. Преграждающая путь Тария вскрикнула, падая на колено и прижимая руки к образовавшейся ране. Из бока хлестала кровь. Брис схватил сестру за руку, утягивая за собой. И в кои–то веки Эвиса не противилась. А Миара не оборачивалась, чтобы проследить за ними. Не могла, нельзя. Лишь чувствовала своих детей. Как их сердца учащенно бьются, как бежит кровь внутри. Почти также, как у женщины перед ней. Но неясный после оглушения разум все еще противился, не давая сосредоточиться только на нужном. Потому и рана на теле захватчицы вышла не совсем там, где Миаре было нужно. Еще более неожиданным стал смех раненной, что вызвало у Миары неподдельное удивление.
Тария вскинула голову, улыбнулась:
– То, что нужно, точно.
Миара вновь потянула руку, чтобы попытаться. Представляя, как рвутся нужные мышцы, натягиваются нервы и лопаются сосуды в груди женщины.
Не успела.
Резкая вспышка яркого света больно обожгла глаза. Легкие сдавило. Миара упала, практически потеряв сознание от недостатка воздуха. На краю сознания почувствовала, что дети точно также повалились на землю чуть дальше. Пыталась открыть глаза, но все, что у нее получилось, – лишь слегка приподнять веки и увидеть, как черные сапоги давят землю, оставляя следы и направляясь прямиком к ней. Как высокая мужская фигура медленно приближается с залитым кровью мечом. Как пыль оседает на его черных волосах. И как такие же черные глаза впиваются в ее собственные с интересом и долей восхищения.
Узнавая?
Единственным ярким пятном оставались красные искры на массивном кольце. Такого же кровавого цвета, как ее волосы. Хотелось бежать, но Миара даже дышала с трудом. Потому безропотно утонула в пустом взгляде, на миг показавшимся знакомым. Словно забытое воспоминание прошлого. Далекого, еще счастливого. Миара погрузилась в темноту забвения и уже не расслышала слов.
– Тария, это она тебя так?
– Да, мой Император. Думаю, мы наконец–то нашли достойную кандидатуру. Даже целых три.
Император Дарлан обернулся туда, где без сознания лежали близнецы. Такие похожие на лежащую перед ним женщину ярко–красным цветом волос. Будто кровь. Он счел картину красивой.
– Малы еще. Но близнецы – находка в любом случае достойная. Понаблюдаем пару лет. А у нее что за сила? Я такой не встречал.
– Я тоже. Более того, я ее почти не ощущаю. Не так, как у всех остальных. И сама она странная. Не человек.
– Да, это я тоже вижу.
Император кивнул следовавшим за ним воинам, приказывая забрать новых пленных. Тот, что поднимал на руки женщину, поинтересовался:
– Для этих пленных нужны какие–либо особые условия, повелитель?
– Нет. Ко всем, как обычно, – и добавил, вновь повернувшись к Тарии. – Хочу посмотреть, что и как они будут делать в наших условиях. А ты проверишь, в том же порядке, что остальных. Но доставишь в Империю в любом случае. Всех троих. Прочим висперам пока ни слова.
– Как прикажете, мой Император.
Дарлан снова окинул ее взглядом, лениво взмахнул пальцами, окутав теплом рану Четвертой висперы, начавшую затягиваться чуть быстрее. Тария поклонилась. А Император ушел, более не произнося ни слова, лишь провожая взглядом воинов, удаляющихся с его новыми трофеями на руках.
Глава 3
Трава мягко льнула к ногам. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы согревать голые ступни. Впереди бежали и смеялись дети. Ее дети. Они вновь гонялись за облаками, как любили делать каждую прогулку на лугу.
Откуда луг? Разве ж такой был около деревни? Может у их дома? А где вообще их дом?
– Смотри, мама! – девочка остановилась, резко развернувшись, от чего ее красные волосы огненными всполохами разлетелись во все стороны. – То облако похоже на дворец.
– Где? – к девочке подошел брат. Точно такой же, как она, словно зеркальное отражение. Он проследил за ее вытянутой рукой девочки. – Правда, похоже. Может однажды и мы в таком будем жить.
Мальчик улыбнулся, взял сестру за руку и пошел дальше.
Миара наблюдала за ними с улыбкой, скользя рукой по высокой траве. Спокойствие и счастье, такое привычное, такое родное.
Какой же бред.
Небо разорвало яркой вспышкой. Резко стало холодно, поднялся ураганный ветер. Свет солнца сменился тьмой. Трава стремительно желтела, листва с деревьев осыпалась, а стволы их трескались. Вдалеке раскалывались и рассыпались в труху горы. Словно в бушующем шторме вырванные с корнями деревья, куски земли и камни отрывались и неслись ввысь к небу.
Колющие прикосновения травы к ладони перестали ощущаться. Вместо этого рука стала мокрой. Поднеся ее к лицу, женщина увидела полностью залитую кровью ладонь. Кровь стекала с пальцев ниже по предплечью к локтю, убегая и ведя за собой смерть. И все не заканчивалась. Подол белого платья покрылся красными пятнами, а голые ноги начали тонуть в образовавшейся луже.
– Мама…
Кто кричит? Где?
Наконец она смогла оторвать взгляд от окровавленной ладони. Ее дети, взявшись за руки, стояли на краю только что образовавшегося обрыва на фоне происходящего ужаса.
– Мама…
Она побежала. Дети начали рассыпаться в мелкие частицы пыли. Слишком быстро. Чужие руки дернули за волосы, останавливая. Кровь жгутами вязала ноги, не давая двинуться.
Она попыталась протянутой рукой схватить детей, но они уже полностью исчезли. Вместо них теперь на нее смотрела она сама, с ног до головы покрытая кровью. И улыбалась. Открыла рот, чтобы сказать что–то, но мир окончательно рассыпался на мелкие кусочки.
Миара открыла мокрые глаза. Небо над головой исчезло, сменившись залитым лунным светом потолком. Ей требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Дрожала, сдерживая рвущиеся из глаз слезы. И пытаясь не сорваться на крик от ужаса. От отчаяния .
«Дыши. Ты жива. Тебя зовут Миара, и ты все еще жива. Дыши. И твои дети тоже еще живы. Дыши, дыши.»
Она повторяла одни и те же слова каждый раз, просыпаясь. Каждый день, проведенный в тюрьме, чтобы иметь силы жить дальше. Повторяла свое имя, имена своих детей, потому что все прочее пришлось забыть, спрятать в самых глубинах себя. Иногда слова приходили к ней голосом погибшей матери. Так было и сейчас.
Видение, собранное из воспоминаний и кошмарного сна, вернулось. Мозг так участливо подбрасывал события того дня, когда было разрушено все, трепетно выстраиваемое годами.
Прошел почти месяц с того дня, как на жителей Диштрана надели кандалы. Миара просто очнулась с ними на запястьях. Последнее, что она помнила, были пронзительные черные глаза. Сглупила, использовала силу, попытавшись дать детям шанс сбежать. Крайне неумело. Одно радовало: очнувшись, она нашла близнецов рядом с собой. Как и еще сорок семь других пленных разного возраста. Кроме Бриса и Эвисы было еще семеро детей. И вот уже почти месяц все они содержались в одном доме.
Хотя огромное помещение лишь с несколькими окнами под потолком и множеством кроватей мало походило на дом. Одна единственная входная дверь, две отдельных ванных комнаты и что–то вроде кухни в углу. Продукты и еду им приносили, но и готовить самим позволялось. Что даже странно, ведь возможность готовить подразумевала использование острых предметов в качестве оружия. Завоевателей, казалось, возможность мятежа или побега совершенно не волновала и не беспокоила. А пленные не решались рисковать, после того как одного отчаянного безумца разрезали мечом пополам прямо на глазах у всех остальных.
О том, что здесь в доме было лишь пятьдесят человек и ни одного из них хоть немного знакомого, в то время как только в ее небольшом поселении проживало около сотни, Миара старалась не думать. И о судьбе всего прочего населения Диштрана тоже. Выходцев из иных стран, помимо своей семьи, она не видела. Ей сейчас надо было заботиться о себе и детях. Но горечь против воли скапливалась во рту, особенно такими ночами.
Их ежедневно отпускали гулять по группами. Женщины, особенно кто постарше и опытней, собрали, какие смогли найти, травы и сделали подобие мази. Эгоистично, ужасно, но Миара от этого устранилась. Справились и без нее. Все, лишь бы лишний раз не выдавать себя. Она смотрела вокруг, не видя больше жизни. Только разрушения и уже начавшие высыхать следы чужой крови. Старая ничем не отличалась от только что пролитой и ощущалась для нее одинаково.
За каждым шагом пленников следили завоеватели. С ног до головы в черных одеждах, вооруженные, не показывающие своих лиц. Люди про себя окрестили их прислужниками. На вид все они были обычными людьми, правда весьма странными, будто не здоровыми. Сейчас же все пленные спали. Захватчики не нуждались во сне, это она узнала за три недели наблюдений за ними. Ночью они хотя бы оставляли их одних в этом помещении.
Миара слегка пошевелила рукой. Кандалы на запястьях протяжно звякнули. Сейчас в ночи казалось, что звук отдавался от стен и был оглушающе громким. Она попыталась пригладить влажные от беспокойного сна волосы. Такие же красные, как ее глаза, точно кровь. Как кровь. Настоящей крови сейчас на руках не было, но она отчетливо ее чувствовала. Слишком много пролилось до этого дня, в том числе – по ее вине.
Содранную кожу нещадно жгло от любого прикосновения. Каждый раз, когда И с каждым разом, как железо кандалов скользило по истерзанным участкам рукам или ногам, боль усиливалась. Нескончаемая пытка длиной в недели, из которой можно было выбраться одним движением ладони. Но вряд ли завоеватели оценят, если она начнет применять свои силы и лечить себя. Умирать Миара не планировала. , Ммогла потерпеть, другие тоже. Поэтому всю приготовленную мазь отдали детям. Отрезали одежду на тряпки, обмотав болезненные ссадины, заправив под кандалы насколько было возможно было.
Миара повернулась, аккуратно, чтобы не разбудить лежащих рядом Бриса и Эви. Она успокаивающее провела рукой по голове дочери и по привычке повыше натянула одеяло на сына. Начинало холодать, а зимы всегда были суровыми. Что в Фатурии, что в Диштране. По ощущениям они находились гораздо ближе к границе, чем была расположена деревня. И ближе к морю, если вспомнить обжигающий легкие соленый воздух. Миара любила море. Раньше.
Их семье, можно сказать, повезло. Они были вместе. Миара и двое ее детей. Больше никого не было. Долгие годы они так и жили, защищая и полагаясь друг на друга. И она будет делать так всегда. Миара так и не смогла себе логично объяснить, почему их оставили вместе, но вознесла очередную благодарственную молитву всем тем богам, которых когда–либо знала. Она давно не верила в них, но это уже было сродни привычке.
Миара бросила взгляд на своего сына. Когда–то он казался ей подрастающим жизнерадостным мальчиком, резвящимся с такими же ребятами в лесу около их дома. Беззаботным, насколько такое возможно для ребенка пережившего с детства не одну смерть. Того леса больше нет. И мальчика тоже. Теперь она видела юношу, за столь короткий срок насмотревшегося на слишком много ужасов. Он больше не улыбался, отказался смазывать раны, попросив отдать все сестре. Теперь он всегда вел себя так, словно готов был жизнью своей защищать родных. Так было и раньше, но сейчас хоть какие–то признаки детской наивности пропали окончательно. Материнское сердце одновременно болело и гордилось.
Дочь дернулась, когда Миара во сне зацепила больной участок кожи. Из ее глаз тоже пропала детская радость. Многим позже, чем у Бриса. Миара снова осторожно осмотрела раны на руках дочери, стараясь не потревожить и не разбудить. Раньше она бы просто подула и все прошло, таков был особый фокус. Вытворять подобное сейчас было бы сущей глупостью. Первое, что поняла Миара, как только их привезли сюда – обычная магия Фатурии здесь не работает. Сила самой Миары едва теплилась, но каждый раз предательски отзывалась на иную, чужеземную. Женщине не осталось ничего иного, кроме как прятать ее как можно дальше, не рискуя лишний раз показать. А дети все понимали. И молчали, и терпели, поступая точно также, как мать. Сообразительные, как и всегда.
Протяжный звук, похожий на длинную плохо сыгранную ноту, разрезал тишину ночи. Этот звук всегда появлялся ночью и только в ее голове. Миара прикрыла глаза, вслушиваясь в него. Будто бы кто–то очень тихо играл музыку. Такую, что шла прямиком в сердце. Сегодня она успокаивала, будто баюкала. А в предыдущие дни бесновалась и кричала.
Так похоже на оркестр в театре.
Миара мотнула головой, прогоняя непрошеные воспоминания.
«Хватит. Нужно поспать.»
Устроилась на кровати, подтянув повыше цепи кандалов, насколько это было возможно, и спустя несколько минут забылась беспокойным сном.
Не на долго.
Сначала почувствовала, только затем открыла глаза. Совсем немного, пытаясь дышать ровнее и не подавать виду. Она не должна была видеть, как медленно открылись двери, пропуская внутрь три темные фигуры. Одна из них была высокой, крепкой и однозначно мужской. Вторая, более низкая и плавная, принадлежала женщине. Миара узнала ее. Та самая, кто помешала им бежать.
«Значит, не умерла. Я слышала имя? Не помню. А, не важно. В следующий раз надо концентрироваться лучше.»
А третью фигуру можно было принять за ребенка, настолько она отличалась ростом от остальных. Но в шагах этой фигуры не ощущалось привычной детской легкости, скорее присущая старику тяжесть. Он, вероятно, был прислужником первых двух, поскольку осторожно и заискивающе шел за ними. Мужчина и слуга остановились у входа, пропуская вперед женщину. В полной тишине она скользила между рядами кроватей, останавливаясь у некоторых на несколько мгновений, а другие проходя как можно быстрее. Иногда она склонялась ниже, словно пытаясь вглядеться в лица спящих. В такой момент ее короткие светлые волосы падали на глаза, прикрывая лицо. Обойдя каждую кровать, в том числе и те, где лежала Миара с детьми, женщина вернулась к ожидавшим ее у дверей.
«Вспомнила. Тария. Да кто же вы все такие?»
– Нашла что интересное? – голос мужчины звучал хрипло и отстраненно.
Тария неопределенно хмыкнула.
– Еще несколько недель назад, но нужно проверить. Завтра посмотрим.
– Госпожа, – прошептала низкая фигура, заикающимся и дрожащим от страха голосом. – Наш Император просил доложить…
Не успел он закончить, как Тария развернулась и схватила его за горло.
– Если я говорю завтра, значит завтра.
Она разжала руку – , отчего прислужник едва не упал, пытаясь восстановить прерывающееся дыхание и ощупать оставленные ногтями кровоточащие борозды.
Мужчина медленно шагнул к ним и произнес, обращаясь к слуге:
– Великий Император в этом вопросе полностью полагается на нас. А значит результаты будут, когда мы решим признать их достаточными для представления повелителю.
В дверях женщина замерла и обернулась, словно ища что–то взглядом.
– Тария? – окликнул ее мужчина.
Она не отвечала и не отрываясь вглядывалась в одну лишь ей известную точку, улыбаясь с легкой усмешкой. Туда, где лежала, замерев, Миара. Игнорируя всех вокруг Тария вышла. Никто, кажется, не заметил горящих красных глаз, внимательно провожавших неожиданных гостей.
Вновь звякнули цепи кандалов. Миара села на кровати, все еще не отрывая взгляда от двери. Вероятно Тария заметила ее, иначе почему так пристально смотрела.
– Завтра, значит, – прошептала пленница. – И что же будет завтра?
Пальцы левой руки задумчиво скользнули по узорам татуировки на правом запястье. Ее последнее спасительное средство, на самый крайний случай, все еще оставалось нетронутым. Пока было рано. Она надеялась, что рано. Миара прикрыла глаза, пытаясь вновь уснуть и хотя бы несколько часов побыть в блаженном неведении. Но стоило ей закрыть глаза как в голове сразу всплывала мужская фигура, направлявшаяся к ней. И черные глаза, один взгляд которых пробирал липким страхом внутренности.
****
Миара так и не смогла уснуть ночью, прокручивая в голове сотни различных предположений о будущем. Что могло ждать их всех? Пугающая неизвестность. Она дергалась на каждый звук, пытаясь убедиждать себя, что все хорошо. В какой–то момент пришла спасительная уловила мысль, что все вокруг перестали обращать внимание на их положение. Она и сама будто привыкла к жизни в заточении.
Зря.
После обеда открылись двери, и в полной тишине в зал вошла Тария. Медленно, словно вплывая. Короткие волосы до плеч волосы цветом напоминали сейчас нарисованное желтыми красками солнце. Черный форменный камзол был украшен золотистой такой же золотистого цвета вышивкой. Зеленые глаза сверкали, а выражение лица было откровенно скучающим. Руки она сцепила перед собой, гордо держа осанку. Следом вошел высокий загорелый мужчина. Его русые волосы беспорядочно спадали на плечи, едва доставая. Одет мужчина был в точно такой же черный длинный камзол с вышивкой, на этот раз коричневой, а за его спиной можно было рассмотреть большой двуручный меч. С появлением этих двоих все пленные забеспокоились, задергались, а прислужники подтянулись и склонили головы в приветствии. С самого утра их здесь было гораздо больше обычного. Миара покрепче обхватила ладони детей, чуть задвигая их себе за спину.
Всех находившихся в доме пленников выстроили в ровные ряды, а Тария, сложив перед собой руки, скользила мимо них. На кого–то она смотрела дольше, кого–то проходила, даже не замечая. Лишь постукивание каблуков разносилось в тишине. Наконец, она подошла к Миаре. К тому моменту из всех пленников были выбраны трое взрослых и все дети. Оставалось оценить пятерых. Тария остановилась напротив Миары, пытаясь разглядеть что–то в ее лице. Миара же не опускала головы, прямо и гордо встречая И продолжалось это достаточно долго. Спутник Тарии до того момента скучающе привалившийся к косяку двери, выпрямился, с интересом наблюдая за происходящим. Но по-прежнему не вмешивался.
– Вот мы снова встретились. Твое имя? – Тария скорее отдавала приказ, чем спрашивала.
Миара нахмурилась. Она не хотела отвечать и приказной тон не любила, но выбора, очевидно, ей не предоставлялось.
– Миара.
Тария склонила голову, наконец обращая внимание и на напряженно замерших около матери детей. Они отчаянно прятали страх, смотря при этом гордо и прямо. Тария радушно улыбнулась им. Вновь обратилась к пленнице.
– Миара, – она растягивала звуки, будто смакуя.
Подмигнув и сделав знак прислужникам, что Миара и ее дети тоже считаются выбранными, Тария развернулась и быстро прошла дальше более не останавливаясь. А Грон все не прекращал смотреть на Миару, словно пытаясь понять, что именно нашла в ней Тария. Лишь когда та поравнялась с ним, он исчез в дверях, бросив прислужникам: