Все переплетено. Море нитей, но…
Потяни за нить, за ней потянется клубок
Этот мир – веретено. Совпадений ноль
Нити быть или струной, или для битвы тетивой…
/Оxxxymiron/
Предисловие
На посту его неожиданно тормознули.
Лейтенант с красным лицом лениво помахал палочкой, указывая на обочину, и вразвалку направился к машине. Ещё двое курили в стороне, что-то негромко обсуждая. Они не прервали беседу и даже не посмотрели в их сторону. У обоих были автоматы.
– Однако, усиление, – пробормотал Сеня, – некстати, ну совсем некстати…
На заднем сидении тихо зарычал пёс.
– Спокойно, Гуди, спокойно, всё в порядке, – погладил Сеня собаку и открыл окно, – день добрый, какие проблемы, командир?
Гаишник посмотрел на номера, на пустое пассажирское сидение, и не спеша, обошёл вокруг машины. Было видно, что его мучает то ли отдышка, то ли похмелье.
– Старший лейтенант Сергиенко, – глухо представился он, даже не пытаясь, поднести руку к фуражке, – права и техпаспорт.
– Пожалуйста, – протянул документы Сеня, – а что случилось?
– Ничего не случилось, – буркнул лейтенант, разглядывая фотографию в удостоверении, – просто плановая проверка… Так… Семён Ковальчук?
– Да, – спокойно ответил Сеня, – что-то не так?
– Эээ… багажник открой, – неожиданно заявил лейтёха, помахивая своей полосатой палочкой.
Гудвин снова зарычал.
– Документы на собачку есть?
– Командир, хорош, какие документы, мы ж не в ветеринарке, – нахмурился Сеня, – ты ещё про прививки спроси, багажник, пожалуйста, я открыл.
Лейтенант на секунду замешкался, потом с опаской посмотрел на пса. Пёс не двигался, он внимательно следил за каждым движением полицейского.
– Ты руки на руле держи, – бросил наконец сквозь зубы лейтенант и пошёл к багажнику, – эй, сержант, подойди пока сюда, проверь салон.
Дело принимало нешуточный оборот.
Сеня увидел в зеркало, как к машине трусцой бежит молодой гаишник с сержантскими лычками, на ходу снимая с плеча автомат.
– Так, из машины вышел, колющее, режущее, наркотики, – скороговоркой произнёс он, слегка приподнимая ствол.
– Да в чём дело-то, нет у меня ничего! – стараясь говорить спокойно, нахмурился Сеня.
На заднем сидении поднялся на ноги и зарычал Гудвин.
– Я сказал, вылез из машины! – повысил голос сержант, было видно, что он не шутит.
– Ладно, сейчас, – отозвался Сеня и медленно повернулся назад, – тихо, Гуди, тихо… Подожди секунду, командир, только собаку пристегну.
Держа наготове автомат, сержант открыл пассажирскую дверь и заглянул в салон.
В этот момент рука Семёна незаметно нащупала укороченный АКС, спрятанный на заднем сидении под подстилкой пса. Палец плавно снял автомат с предохранителя и лёг на спусковой крючок.
– Спокойно, Гудвин, ничего не бойся, всё в порядке, скоро домой поедем…
– Ну? Пристегнул? – нетерпеливо поинтересовался гаишник, распахивая заднюю дверь машины.
– Пристегнул, – ответил Сеня и нажал на курок.
Грянул выстрел, и сержант, ахнув, выронил оружие и схватился за живот, а Сеня врубил задний ход и нажал на акселератор. Сзади раздался гулкий удар, это краснолицый с грохотом отлетел в сторону. Теперь газу! Заревел двигатель, машина, взвизгнув резиной, и пару раз вильнув, рванулась вперёд. Злосчастный пост в зеркалах начал быстро удаляться.
Если повезёт, и его не догонят за несколько первых минут, есть шанс через пару километров свернуть на заброшенную бетонку, а там через промзону, через лес, до самого Видного, камер там точно нет, зато есть развилка, и, если повезёт, у развилки можно бросить машину, а дальше они с Гудвиным уж как-нибудь затеряются в застройке.
– Гудвин! – мысль о собаке взорвалась в голове словно граната, и Сеня ударил по тормозам. Не дожидаясь, когда машина окончательно остановится, он всем телом обернулся назад, Гудвина сзади не было. Вероятно, испугавшись выстрела, пёс выскочил и понёсся куда глаза глядят.
– Гудвин! Гудвин! – закричал в окно Сеня, пытаясь разглядеть пса среди летящих по дороге машин, – чёрт… Гудвин… нет…
Гудвина нигде не было, в отчаянии Семён крутил головой, но нигде его не находил, пока, наконец, не понял, что ещё несколько секунд, и будет поздно.
Тогда он сжал зубы, и усилием воли, заставил себя больше не думать о собаке.
1.
– Молодой человек, подержите, пожалуйста дверь! – тетка улыбнулась Тёме, толкая перед собой коляску с толстым угрюмым ребёнком. Тёма натянул поглубже капюшон и проскользнул внутрь.
Черт! Эта сука меня видела! Вот же некстати!
На лифте Артём не поехал. Лифт дело такое, ненадежное… Бодрым шагом, запоздало пряча своё лицо, он стал подниматься по лестнице вверх. Бодрого шага хватило ненадолго, этажа до третьего. А нужно на седьмой… Тяжело подниматься, когда у тебя уже сутки ломка, когда ты весь мокрый от пота и задыхаешься. Ещё и глушитель при ходьбе упирается в ногу и обжигает ее холодом.
– Когда-нибудь ты себе отстрелишь яйца, – говорил ему отец, – зачем в трусы ствол суёшь?
Перед дверью Тёма отдышался, покрутил головой, потом достал ТТ и передернул затвор. Металлический звук в тишине показался ему оглушительным. Тёма поставил на предохранитель, аккуратно засунул пистолет за пояс и позвонил в дверь.
– Кто? – раздался голос с акцентом – Хизри, открой, это я, Артём.
– Э! Зачем пришёл? Я же сказал нет ничего!
– Я долг принёс, открой…
– Подожди.
Раздался звук открываемого замка, потом второго. Дверь приоткрылась, в коридор боком вышел Хизри и прикрыл за собой дверь.
– Дэти спят, – буркнул он, – ну, давай… только не шуми.
– Хизри, мне край доза нужна, хоть чуть-чуть, я со вчера на кумарах…
– Э! Что ты?! Русский понимаешь? Нэт ничего! – на лице у Хизри злость перемежается с презрением, – сказал завтра звони! Всё! Иди! И чтоб дэньги завтра были!
Хизри отвернулся и взялся за ручку двери. Ещё не поздно отказаться от задуманного… Но тогда он закроет дверь и останется грязная лестница, боль в суставах, пот, стекающий струйкой по спине и ещё сутки мучений. Сутки – это почти вечность…
– Стой! – звенящая сталь в голосе заставила Хизри остановится и повернуться всем корпусом.
– В квартиру! Тёма распахнул куртку, и барыга с ужасом уставился на рукоятку тэтэшки торчащую из-за пояса.
– Тёма, брат, ты что! Не надо, Тёма! – попятился Хизри, не отрывая глаз от рукоятки. Вид оружия полностью парализовал его волю. Артёма рывком открыл дверь и втолкнул таджика в квартиру.
– Тёма, ты же моя жена знаищ, мой дети знаищ! Дэтями клянусь, нэт ничего! Завтра приходи всё будет! А сейчас нэт!
Тёма молчал, продолжая наступать. На кухне раздался звук падающей посуды. Наверное, нож упал, успел подумать Артём и моментально выхватил пистолет. Глушитель скользнул по голому телу и, зацепившись за ремень, задрал майку. В дверях кухни застыла бледная жена Хизри, она что-то шептала на своём и, не отрываясь, смотрела через плечо Тёмы на дверь спальни.
Хизри упал на колени.
– Только не стреляй! Дэньги бери! Всё бери! Нэт кайфа! Совсэм нэт!
Тёма медленно повернул голову в сторону спальни, потом сделал шаг и присел около стоящего на коленях барыги.
– Неужели ты, чурка нерусская, думаешь, что я сейчас выслушаю тебя и просто уйду? – тихо без выражения сказал Тёма.
На Хизри он не смотрел. Спокойно, как-то отстранённо он поднял тэтэшник к своим глазам, словно впервые его видел. На затворе были следы смазки, на глушителе старая глубокая царапина.
– Слушай как все сейчас будет, – спокойно сказал он. Потом снял пистолет с предохранителя, встал и направил чёрный цилиндр глушителя на женщину, – Ты можешь мне ещё раз сказать, что ничего нет. Только один раз. Потом я выстрелю твоей жене в живот. Потом застрелю твоих детей. Потом тебя. А теперь… давай,– Тёма сделал медленный вдох, – говори.
– Подожди! – крикнула жена Хизри, подняв вверх обе руки, – не стреляй! Сейчас! Не опуская одну руку, она достала другой из-под халата целлофановый пакет, плотно перемотанный синей изолентой и бросила его к Тёминым ногам.
– Что ты творишь? – прошептал Артём, глядя на своё отражение в зеркале заднего вида.
Лицо постепенно принимало нормальный вид. Пропала мертвенная бледность, высохла испарина на лбу и висках, зрачки опять привычно сузились в точку. Теперь всё воспринималось по-другому. И дрожащие руки Хизри, и его жена, застывшая в ужасе…
И испуганные глаза девочки лет восьми, стоящей в дверном проёме спальни.
Тёма поморщился и заскрипел зубами. Нога вдавила газ в полик и машина, взревев, стала быстро набирать скорость.
Твою ж мать! Что-то серое мелькнуло перед самым капотом, он дернул влево руль… удар справа… по касательной! Машина пролетела ещё десяток метров, визжа резиной, ударилась в бетонный отбойник МКАДа и остановилась. Собака! Откуда она здесь, прямо посреди потока?! Летящие сзади машины ударили по тормозам.
– Это собака была! – крикнул Тёме водитель мерса, выскакивая из машины, – я всё видел… сам жив? Нормально всё?
Артём, шатаясь, вылез с водительского места и посмотрел на разбитое крыло своей пежошки.
– Нормально, – хрипло сказал он и сплюнул кровью, – губу разбил… о руль кажись… Где она? Где собака? Несчастный рыжий лабрадор, обезумев, метался где-то между вторым и третьим рядом. Ему гудели, но не останавливались, даже не сбавляли скорость. Пёс сильно хромал, зубы были оскалены в предсмертном ужасе, за рёвом МКАДа лай был не слышен.
– Конец ему, – мужик из чёрного мерседеса махнул рукой, – Ира, сядь в машину быстро, там не поможешь уже, – заорал он девушке, которая открыла пассажирскую дверь. Водители, остановившиеся сзади, увидев, что все живы, начали выруливать и объезжать ДТП.
– Я её задел, – пробормотал Тёма и вдруг, не колеблясь, бросился наперерез через два ряда, стараясь проскочить и успеть в короткий промежуток до следующей волны автомобилей.
– Стой! – раздался чей-то крик.
Водитель фуры, сообразив, что не успеет ни свернуть, ни затормозить, ещё издали нажал на сигнал. Он гудел и продолжал лететь прямо на замершую посреди дороги собаку. Девушка в мерсе пронзительно завизжала.
– Да не кусайся ты, сука! – заорал Тёма и выхватил сопротивляющегося пса прямо из-под колёс громадной Скании. Ветром ударило в спину, вой сигнала поменял тональность и стал удаляться. Прижимая к груди спасённую собаку, Артём со всех ног побежал к своему Пежо.
– Я брошу, брошу как обещал… Ты не думай, я не конченый…
2.
На собрания Анонимных Наркоманов Полину обязал ходить суд.
Поля сидела, красиво откинувшись на спинку стула и слегка наклонив набок голову. Длинные стройные ноги в коротких шортах она скрестила, вытянув перед собой. Было скучно. К этим людям она не имела никакого отношения. Единственное, что ей здесь нравилось, это внимание, с каким парни разглядывали её ноги. Некоторые из парней были очень даже ничего, не скажешь, что наркоманы. А вот девчонок нормальных нет, все какие-то… незаметные. Полина взглядом полным превосходства окинула зал и улыбнулась, потом закинула ногу на ногу.
– Привет, меня зовут Полина.
– Привет, Полина!
– Вообще-то я не знаю, чем мне это поможет… Да и нужно ли мне помогать. Я там не какая-нибудь конченая, вы тут ужасы какие-то рассказываете!
Полина перевела дух и посмотрела на парня в майке с надписью So what? Тот ободряюще ей улыбнулся.
– У меня была небольшая проблемка, но это не значит, что я наркоманка. Сейчас всё нормально. Мне сказали, что нужно высказываться, хотя я не знаю, о чём говорить… Мне вот жалко, что я теперь в Прагу не поеду, у меня крутой контракт с модельным агентством горит. Съёмки для одного журнала… Теперь не удастся, наверное. А так… даже не знаю. Если честно, я здесь случайно, я не наркоманка!
Полина отбросила прядь со лба и повернулась в профиль, этот жест всегда очень выгодно смотрелся.
И ведь не совсем враньё. На последнем курсе института Полю, действительно, звали работать моделью. Отец был против, сказал, диплом защити, потом модельствуй. Вот так… теперь ни диплома, ни контракта.
– Но я в общем-то не особо и расстроена, – продолжила она, – обойдусь и без этой Праги, меня вон мой парень зовёт в Милан. У него свой бизнес… он машинами занимается. У него, типа, несколько салонов… Говорит, походи на эти ваши группы, пока тебя всё равно за границу не пускают. А потом, говорит, я тебе тачку подарю и поедем в Италию. Но я надеюсь, у вас тоже все будет хорошо. Всё получится, только не сдавайтесь! Спасибо, что выслушали меня, мне у вас понравилось!
Полина ослепительно улыбнулась всем и пошла к выходу, представляя, как сейчас выглядят со стороны ее стройные длинные ноги. Приятно оставаться. Занавес.
Но в коридоре её улыбка медленно покинула красивое лицо. Поля зашла в туалет, тщательно закрыла дверь, и достав из сумочки прозрачный пакет, насыпала небольшую горку белого порошка на тыльную сторону ладони.
Той ночью, когда всё произошло, она позвонила первым делом Сане.
– Санёк! У меня проблемы, можешь помочь?! Санёк прожевал то, что у него было во рту и подал голос:
– Привет. А чё случилось?
– Я не знаю, что делать, можешь приехать? Мне отца нужно в больницу отвезти. Наверное…
– А что с ним? Скорую вызвать нельзя что ли? – ехать куда-то ночью Саньку не улыбалось.
– Я не знаю, – заплакала Поля, – мне кажется, тогда менты приедут… А я… здесь кровь везде, да и под кайфом я…
– Полинка! – моментально проснулся Санёк, – что с твоим отцом?
– Ножевооое, – зарыдала девушка – в боку слева…
– Глубокое?!
– Откуда я знаю! Он полотенцем зажал, но всё равно течёт… он сейчас кажется отключится!
–Так звони в скорую срочно! Кто его так?!
– Я, – всхлипнула Полина, – я не хотела! Как-то само вышло! Он всё орал-орал… Саааня, что мне делать? На секунду Саня замолчал. Было слышно, как у Полины что-то упало и покатилось по полу, потом вдалеке раздался голос:
– Дочка, ты с кем там говоришь?! Не надо никуда звонить!
– Он говорит, не звонить, – всхлипывала Полина.
– Я слышу, -нахмурился Саня, – короче, скорую вызывай, не слушай его, у него шок! Я сейчас приеду. Вытри там быстро кровь, скажешь ментам, на улице на вас напали! Кто – не знаешь.
–Тут не выыытрешь! – опять зарыдала Поля – он по всем обоям размазал… вся кухня в крови…
– Чёрт… Закрой кухню и звони! Прямо сейчас! Я выезжаю! – Саня бросил трубку.
Менты приехали ещё быстрей скорой, отделение было в соседнем доме. Длинный опер недоверчиво выслушал сбивчивый рассказ Полины, рассеянно кивнул бледному отцу, который все подтвердил, и сразу прошёл на кухню. Первым, что бросилось ему в глаза, была лужа тёмной крови на полу. Рядом валялся перевёрнутый стул.
– Ага, Юрич, иди сюда, – позвал он напарника, – вот здесь всё и произошло… Вы, девушка, собирайтесь, поедете с нами.
– Это надолго? Я бы хотела в больницу к папе…
– Почему вы её арестовываете? – закричал отец, пытаясь встать с носилок, – это несчастный случай! Я ничего писать не буду! Я сам адвокат, я её права знаю!
– Лежите, – рявкнул на него врач скорой, – и помолчите пока!
– Мы не арестовываем, только задерживаем. А в больницу, девушка, мы сейчас вас сами отвезём. На освидетельствование, – длинный опер пристально взглянул в заплаканные глаза Полины, – судя по зрачкам, это кокаин или ещё скорость какая…
– Саша, я тебя прошу! – бросилась девушка к Саньку, молча подпиравшему сзади стенку, – забери пока собаку! Может я надолго…
– Собаку? – автоматически переспросил Санёк, – откуда у тебя вообще собака? – он наконец-то заметил испуганного пса, который крутился у всех под ногами.
– Ок, конечно заберу. Как его зовут?
– Никак. Это не мой, один мой друг его спас… из-под машины вытащил…
– Хорошо, возьму… А друг где?
– В СИЗО он, долго рассказывать, что-то с оружием… Возьмёшь?
– Возьму, не волнуйся, у меня побудет. Пёс был крупный. Он тревожно прислушивался к разговору, затем подошел к Поле и сел. С надеждой заглянув девушке в лицо, он вопросительно вильнул хвостом.
– Не везёт тебе с людьми, рыжий! – потрепала его по голове Полина, – какие-то уроды всё попадаются. Пёс смотрел на неё, словно хотел что-то сказать, но его оттеснили санитары, выносящие раненого отца. Следом вывели Полину.
3.
Полину вскоре отпустили.
Она съездила в больницу повидать отца, а он прочел ей лекцию о том, нужно закончить институт, вылечиться от наркотиков и добиться чего-то в жизни. Олеся слушала вполуха. Дома было нестерпимо грустно и одиноко. Кровь с обоев не отмывалась. Она собрала вещи и переехала к Сане, от которого недавно ушла жена, уставшая от бесконечных визитов участкового и невменяемых наркоманских компаний.
Конечно, Санёк был не из её круга. Прежде Полину окружали совсем другие парни. С хорошими машинами, с деньгами и с бесконечными понтами. Зато Саня был простой и добрый. Вон Гудвина взял к себе, когда она его попросила. И с отцом всегда помогает. А когда судья объявила условный срок, от радости в ладоши хлопал. Все на Саню как на дурака смотрели, а Поля вдруг увидела его по-новому.
– Поехали в Питер, у меня там друг! – неожиданно говорит Саня, глядя в окно на зимнюю Москву, – колёсами у него затаримся, здесь пацанам скинем… И на Новый год будет и поездочку отобьём!
Полина вздохнула.
– Как я поеду, отец из больницы завтра выходит. Ты знаешь, мне кажется, он что-то задумал. Про какую-то реабилитацию завёлся… Вообще, блин, мне не верит, говорит, что я торчу…
– Ну так ты и торчишь, – пожал плечами Саня.
– Что?! Это ты торчишь! А я давно уже ничего не употребляла.
– С позавчера что ли?
– С позавчера, – махнула рукой Полина и засмеялась, – ну он то этого не знает! Какая нафиг реабилитация? Я же не героин…
Да, с герычем надо завязывать! – почесал голову Саня, – Завяжу, обязательно! Если не буду торчать, смогу и машину взять хорошую и Полинку отвезти куда-нибудь. Куда она там хотела… в Милан? Будет ей Милан! Всего-то тачку с Питера перегнать… Можно в запаске груз спрятать или под обшивкой. Прямо завтра с утра и позвоню. Когда Полинка отца забирать из больницы поедет. А потом… Мне бы капитал стартовый, хотя б тысяч двадцать баксов!
– Полин, а как этот фильм называется, где чел друзей своих на бабосы кидает? Они там ещё гердос продали в Лондоне, а он сумку забрал, ломится с баблом по улице и такой… всё у меня теперь будет, и жизнь нормальная, и праздники, и подарки на Рождество?
– Не знаю. Старьё какое-то, наверное.
– Блин, ну как же там… Транспутинг, кажется!
– Сам ты транспутинг! Саня, давай спать! Меня завтра отец в клинику может сдать, а ты транспутинг…
– Ага, сейчас! Ты спи, а я на минутку… Мне кое-что соседу сказать надо… Антохе… мысль есть…
Санёк надел растянутые спортивные штаны, майку, и выйдя в коридор, позвонил в дверь напротив.
– Не спишь? – через дверь спросил он
– Нет, – послышалось из квартиры.
– Откроешь?
– Зачем? У меня ничего нет!
– Ладно тебе, открой… Из-за двери раздался вздох, затем щелкнул замок.
– Санёк, твою ж мать, ты ж завязал!
–Тихо! – зашипел Саня и оглянулся на свою дверь, – Ну да, завязал… Дело одно завтра начинаю. Серьёзное… вот и решил в последний раз…
– Ну не повезло тебе, у меня пусто. Последнее сделал только что.
– Ватка осталась? Мне хватит, дай, а?
Послышалось цоканье когтей и в коридоре появился Гудвин. Он лизнул Сане руку и умоляюще посмотрел в глаза, словно понял смысл разговора. Антон пожал плечами и исчез в квартире. Через секунду он появился со жжённой ложкой в руках. В ложке лежал маленький кусочек ваты. Пёс тихо зарычал.
–Тихо ты! Антон, спасибо!
Санёк зашёл к себе, и на цыпочках, чтобы не разбудить Полину, прошёл на кухню.
Антон закрыл за Саньком дверь и вернулся в комнату. На столе в беспорядке лежали разноцветные провода, батарейки и всякая мелочь. В держателе грелся паяльник.
– Кто там приходил? – спросил Антона тип в чёрной майке с гранатой на груди. В руке его дымился Кэптан Блэк.
– Да никто… Сосед. Вечно вмазаться просит.
– Дал?
– Обойдётся. Ватку ему из-под дозы отдал.
– Ну… с твоей ватки, да при твоей дозе троих раскумарить можно, – неприятно засмеялся тип, – не боишься, что он передоз словит?
Антон пожал плечами, и стал аккуратно распутывать провода, идущие к маленькой пластмассовой коробке.
– Лучше бы, конечно, к телефону подсоединить, старому, кнопочному… А?
– Не, они говорят никакой электроники. Старая надежная механика… И чтобы сработало вовремя, сам понимаешь, мне отвечать если что. Ты говорил, что нет ничего надёжнее старого будильника…
– Ты много сейчас механических будильников видел? Это же всё лишний след… Но я сделаю, без проблем, – пожал плечами Антон и вздохнул, – давно этой хернёй не занимался, надеялся, что и не придётся.
– Зачем талант в землю зарывать, Профессор? Ты ж спец, в натуре!
– Да какой я спец, Сеня… Я простой наркоман… Мне, Сеня, деваться некуда. Нет денег – кумарит, есть – валяюсь как мешок с мусором, лишь бы не помнить, что завтра кумарить будет. Знал бы ты, как мне всё это… Антон закончил паять, достал из коробки будильник и покрутил длинную стрелку.
– Ну, давай попробуем, – щелкнул он тумблером и закурил – на одну минуту ставлю.
Тип в чёрном уставился на свои часы.
– Сеня, а можно тебя одну вещь спросить? – замялся Антон, – Ты говорил, они её не наглухо вальнуть хотят, так?
– Точно. Наглухо было б лучше стрелять… Не, им нужно чтобы дипломат её сгорел. Документы какие-то там на стройку. Да мне пофиг если честно. Ты вообще с какой целью интересуешься? Меньше знаешь… На пластмассовой коробочке загорела лампочка.
– Бааах, – прокомментировал Сеня, глядя на часы, – ровно минута. Всё, вставляй свою зажигалочку куда надо, да я погнал. Антон медленно вкрутил детонатор на место лампочки.
– Смотри, значит… Скажешь им – вот этой стороной, где магнит, к бензобаку. Нажимаешь переключатель и потом прилепляешь. Там струя будет восемь тысяч градусов, металл прожжёт как бумагу…
В коридоре раздался звонок.
– Кто это? – прошептал Сеня, – какого хера! Три часа ночи! Профессор, ты кому-нибудь говорил?… Звонок продолжал звонить. Дзззинь… дззззинь… дзззинь…
– Эй ты! Скотина, открывай! Открывай, гад! – женский голос захлёбывался от ужаса.
– Открывай или я сейчас весь подъезд разбужу! Антон на цыпочках подошёл к глазку.
– А… это баба соседа! Как её… Полина вроде. Девушка начала колотить в дверь ногой. Кто-то из соседей выглянул на площадку.
– Посмотри, что ты сделал! Посмотри! Он не дышит! – у Полины была истерика, – помоги ему… слышишь, ну помоги, может он ещё жив!
– Я ничего ему не давал, – хрипло отозвался Антон, не открывая дверь, – отвали! Скорую вызывай! Антон отошёл от двери и присел на диван. Сердце колотилось.
– Да ничего ему не будет, живучий падла… Я его уже откачивал пару раз… оклемается.
– Весело тут у вас, – сказал Сеня и посмотрел в глазок, – ушла вроде… Я тоже валю, кайф тебе привезу завтра в полтретьего, только позвони сначала, скажи, как тут обстановка.
Сеня суетливо оделся, потом присел на корточки и осторожно засунул в большую чёрную сумку пакет с бомбой. Такой маленький безобидный пакет.
– И полегче с порошком, Профессор. Видишь, от твоих ваток уже люди отъезжают.
– Подожди… скажи им… Может как-то по-другому можно, когда её в машине не будет?!
Сеня ухмыльнулся и похлопал Антона по плечу.
– Давай. Дверь закрой…
В квартире стало тихо. Антон убрал со стола остатки проводов, спрятал припой и инструменты. Потом в полной тишине достал из металлического кэшбокса инсулинку и порошок. Хорошо бы не проснуться, – подумал он и откинулся на подушки…
В коридоре завыла собака. Антон открыл глаза. Сигарета в руке потухла, но прежде успела прожечь на майке дыру. Антон потряс головой, стряхивая с себя остатки тяжелого наркотического сна. Ему снилось синяя глубина. Он изо всех сил работал руками и ногами пытаясь всплыть, но воздух кончился вечность назад, а поверхность не появлялась.
Пёс не просто выл, он плакал. В коридоре слышались голоса. На часах было четыре утра. Шатаясь и опираясь на стены, Антон подошёл к дверям и прильнул к глазку. Двое в синих куртках выносили из Саниной квартиры труп. Из-под простыни была видна бледная кисть со сведёнными судорогой пальцами. На запястье синел резус фактор и группа крови.
Когда-нибудь меня это спасёт, смеялся Саня, показывая всем наколку.
Антон отшатнулся от двери. Мысли перемешались. Зажигательная мина с проводами… будильник… Полина, стучащая в дверь… и рука, свисающая с носилок. Не в силах удержаться, Антон опять прижался к глазку. Светоотражатели на одежде санитаров на мгновение вспыхнули под лампой дневного света и Антону показалось, что это ангелы смерти пришли наконец-то за ним. Но ошиблись квартирой.