- -
- 100%
- +
© Арон Липовецкий, 2018
ISBN 978-5-4493-4457-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Зима – это кофе, лимон…»
Зима – это кофе, лимон,В подъезде растаявший снегДа шарфик из козьего пуха.А осень – арбузный звон,Упругие линии бронзовых тел,И о зиме – ни слуха.Кино
Она, конечно, убежит, поскольку, если нет,то вот на этом кадре вот закончится сюжет.Потом ближайший друг продаст, потом дитя убьют,ведь, если будет что не так, бестселлеру капут.Щепотка ностальжи взасос, слезливый злой старик,из Мандельштама парафраз, растрепанный парик.Догадливый наивный фрик, его ножом пырнут.Всё-всё на голубом глазу по списку помянут.Во лжи погряз игривый крик, смешной еврей-сосед,там вскрыт конверт, там скрип окна, там долга темный след.Запрыгнет кошка на балкон, свою умерив прыть.Я тоже там стою в дверях. И стоит ли входить?«Кто-то раздавил комара…»
Кто-то раздавил комарана метлахской плитке в туалете.Он присох и с этого одранапоминает каждый день о лете.«Речь повседневности меж «как живешь» и…»
Речь повседневности меж «как живешь» и«здравствуй», жаргона и жестких слов из деловыхбумаг включает сказку, как диковинный предмет,который бесполезно редок, но все жекрасив необъяснимо, скрывая в патине иныхнам непривычных слов вздох давних лет.Их нет уже в помине: ни Пелагеи —ключницы, ни зелья приворотного, ни святок.Все яства съедены, но тяжестьих медовую хранят слова. От них все веетпряный запах, теперь уж непонятный.По нему уж не восстановить протяжностьритма обыденности давней и саму среду,которой это все сродни, которой не чуждыбыли гаснущие уголья намеков, укорови печали, упрятанной в наивную мечту.И что нам эта давность, что за нуждыдают нам право выдергивать для вздорасвоих теорий событья, даты, имена, легенды?И что за смысл в уроках истории, ее упреках,в наставших сроках и в проклятых роках?Все по-другому было, все не так являлосьв те, отошедшие в небытие моменты.Мы не подтверждаем, нет иного прокав нашем пульсе, чем войти, как малость,в ушедший гул времен и унести с собойвсе наши слабости, ошибки, подвиги, пророкови то неуловимое, чем живы мы и что зовем судьбой.«Какая разница, что это был за храм…»
Какая разница, что это был за храм,Где я свечу поставил за тебя?Тогда я был бы мил любым богам,Любой обряд любя.И, если тонкий жгутик фитиляМою молитву Богу доносил,То строгий ангел с дверцы алтаряМне святотатство помыслов простил.«Проснуться и…»
Проснуться и,не открывая глаз,знать, что еще темно,раз одинокий соловейпоет тебе в окно.Он далеко, он у моста,его блаженный гласпод небеса пролит.А он с соседнего кустатворит и мост и небеса,и горизонт творит.И лучше глаз не открывать,себе свободу даровать,услышать эха вертикаль.И снова необъятна дальи первозданна наготашоссе, кустов, моста.Каникулы
Духовитый настой венских стульев и пыльных гардин,Он тебя заведет в лабиринт полустертых отметин,Запустеньем наполнен наследства грибной габардиннепошитых пальто, не распетых в два голоса сплетен.Поманит заоконная даль конопатою бойкой жарой,Дразнит плеск у моста и песок на открытой странице.Жми по центру, Санёк, захлебнись беззаботной игрой.Твой доверчивый август в зените все длится, и длится.«Со дна бокала пузырьки…»
Со дна бокала пузырькистремятся вверх по ростуили, точнее, по величине.Вот крупные, зажав свои мирки,всплывают на поверхность и с погостаее оказываются вовне.А мелкие несут свой хмель в виски,сливаются под черепной коростойи образуют пустоту во мне.Так двух пустот тискиудерживают в равновесьи тело – остов,их обе разделяющий вполне.меланхолическая импровизация
вчера был вторник представляешь даа сегодня уже средаи от вторника ни следаа во вторник очередь заказать тудалишь во вторник, где трубки и проводаа сегодня уже средане придет твоя очередь никогдаразве только очередь в никуда«Износил свое тело до дыр…»
Износил свое тело до дыр,а душа молода и глупа.Господи, где у тебя эликсир,старящий душу твоего раба?«Ты поздно родился, комарик…»
Ты поздно родился, комарик,Уж август подходит к концуИ дождь по стеклу барабанит,По крыльям тебе, не жильцу.Влетай в приоткрытую створкуИ в пасмурной кухне кружи.Здесь пахнет не кровью, а хлоркой,Попробуй продли свою жизнь.Ни пищи тебе, ни боренья,Мы оба, как небо, бледны,Пьяны ожиданием тленья,В посредники посвящены.Здесь царствуют морока звуки,Не слышен сородичей рой.Влетай и целуй мои руки,Поскребыш, уродец, изгой.Метафизика парка
1
В одну из оловянных паузпарк, не зачав еще ни листьев, ни травы,креня стакан своим сквозным запястьем,льет в губы гуммигутовый закат,истолковав присутствие как завязьстоловерченья с перечнем напастейиз памяти изъятых под заклад.Весь – угол рта, синюшные подглазья —парк, видно, счел меня своим врагом,поскольку отдал мне глотать свой ужин.Нет смысла уклоняться от соблазнапустить к миндалинам колючий комиздержек прошлого, когда и так простужен.Но призрак трапезы есть каверза ума,путь прихоти которого уродлив,ведь давность умещается в стакан,не изменившись ни на кегль сама.Парк – просто торопливый иероглифна решке дней. Не опознать чекан.2
Эйнштейн был прав, считаявремя четвертым измереньем,осью, означенной латинской t.Оплачивая этих дней счета, явдобавок нахожу, что время – деньги.А памяти высокие жетеназначены покрыть оси пробелы,изъятия в уплату за долги.И пребыванье здесь – по сути склокао валюте. Скупиться или тратить дух и тело —все мотовство. Стареют уголкисудьбою нам отмеренного срока,в чьей форме нет возврата на круги.3
Что мне до сумеречных выводов ума,который ищет логику в созвучьях?Он сам противоречил бы себе,когда б не предназначенность письмапротоколировать его следы паучьи,«смешные, может быть, всевидящей судьбе».А вечер в парке свелся к пустякам,до процедуры принижения боли.Когда ты опрокинут, то с лицастекает влага по нагим вискамк затылку и далее и не играет роли,что примешалось: дождь, слеза.Петербургская элегия
Юлии Кокуевой, художнице
Север, север, двойные рамы, светлые ночии затянувшийся на долгий взгляд рассвет.В окнах при желтом вздохе еще бормочетпод растворимый кофе невыспавшийся поэт.Смиренный викинг, где дальний обшлаг залива,из-под Москвы татары, под боком стоит пруссак.Только вверх глазеть да уповать болтливона лестницу в небо, с чашкой, в одних трусах.Прошлое настоялось и выстояло настоящим,разлито по парадным мерцанием на просвет.Что тебе здесь? Ты не впередсмотрящий,так пригуби, поежься, облокотись в ответ.Сырые стоны по борту, небеса в канавке,морошный гул от верфи сукровицей подвохарастеклись по венам дворов, где ожиданья навыкпередается эстафетной палочкой Коха.«Нам в отпуске везло: летали самолеты…»
Нам в отпуске везло: летали самолеты,жилье сдавалось, было, что поесть,и говорили, что такой погодыздесь не было уже лет пять иль шесть.Ресницы выгорели, спины почернели,мы прижились в чужбине. И тогда,как возвращение домой, в конце неделисошла скопившаяся за шесть лет вода.Померкший свет увяз на занавеске,в герани, в фотографиях. В тазусветились яблоки, как лики с фрески.Тьма не ушла совсем, она внизубыла: в углу, за створкой, под кроватью,где, добираясь, оставался взгляд,и мысль, и память, и строка в тетради.На три недели, навсегда назад.Старый дворник
Старый дворник педантичноЗа листом сметает лист,Свист не слышит крыльев птичьихНе грустит аккуратист.Он исполнен чувства долгаПред вселенской чистотой.И бессмысленность итогаМолкнет жалобой пустой.Странен он в своем усердьи,Ведь сентябрь еще в начале,И еще не жжет в предсердьиБоль, как приступа зачатье.Будет тяжкой эта осень,Может быть последней будет.Дни по капле жизнь уносят.Время даже память губит.И из всех его занятийМожет смысл лишь только в этом,Чистить двор от листьев мятыхДля последнего привета,Для последних белых простыньЗимнего недомоганья.Всё слетают листьев горсти,Непрестанно их порханье.Так непросто выместь мусорЕжедневного паденьяИ болезненных укусовНеуемного сомненья.Москва
В этом городе такой обглоданный закати такие пенные кварталы.Даже, если б был я Герострат,я влюбился в этот город и тогда бы.Парад
Люблю Берлин в начале маяпод каблучков твоих дуэт.Он сам к ногам твоим склоняетштандартов шелк и вишни цвет.«Что толку корчиться строкою на листке…»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.