Останови меня, иначе все повторится
- -
- 100%
- +
А, я все никак не мог оторвать от нее взгляд – от их глубины захлебнулся.
Ее небесно-прозрачные глаза такие невинные и такие порочные сводили с ума.
Это была молниеносная слепящая вспышка – меня просто расхерачило тысячами вольт вдоль и поперек.
Чувственные, коралловые губы, фарфоровая кожа, аккуратный нос, лоб, брови – абсолютная безупречность.
А потом я предложил помощь Маргарите Дмитриевне – с их переездом за морочился.
Машина, рабочая сила, только бы произвести впечатление и более не расставаться с новенькой.
С того дня все началось – эмоции на грани, обжигающая страсть, любовь.
Наши отношения развивались стремительно.
Каждый день она открывалась для меня с разных сторон – и мне нравилось.
От Казановы и кутилы следа не осталось. Рядом с ней я становился лучшим.
Приоритеты менялись.
Бросил курить травку и пить алкоголь, усилил занятия спортом.
Хотел стать достойным ее.
Поступил в институт экономики и промышленных предприятий. Потому как впервые задумался о будущем. Нашим совместным будущим.
Я хотел, чтобы у нее было абсолютно все – все без исключения. Клянусь, я хотел мир бросить к ее ногам.
По началу друзья высмеивали меня – мол подкаблучник, но затем собирали зубы и поняли мои серьезные намерения по отношению к малышке.
Да, бл*ть, я стал долбанным добрым самаритянином.
Спустя несколько месяцев познакомил Еву со своей семьей.
Ева понравилась Зоряне и Архипу. Особенно Архипу.
Но заклиниваться на мелочи не посчитал нужным, моя девочка – только моя. И это как фундаментальная константа.
Планировал сделать предложение на ее день рождение.
Заказал столик в ресторане, купил цветы и золотое кольцо с камнем.
К тому же, принарядился – костюм, стрижка. Я дико волновался.
Но она не пришла, позвонила и сообщила, что ждет меня у себя дома для серьезного разговора.
Голос у нее оказался встревоженным и чуть не умер от волнения пока добрался до квартиры Литвиновых.
Дверь была открытой. От переживаний без стука вошел.
Кругом горели свечи, чего сразу не заметил.
Затем зашел в зал и замер…
С тяжелыми распущенными волосами и в черном нижнем белье, закусив губу, моя девочка стояла посреди зала.
Стройные ноги, затянутые чулками и на каблуках, как вызывающая провокация. Смотрел и истекал слюнями.
Божественное тело в тепле интимного света будоражило – я стоял на старте. Хотел накинуться – сожрать залпом.
Она нервничала, и стеснялась.
А у меня пелена перед глазами и похотью черной накрыло мозг.
Мое дыхание сперло тогда, и кровь в ушах зашумела от возбуждения.
Я стал ее первым мужчиной. И если в начале с усилием воли я старался все сделать нежно и менее болезненно, то дальше мрак…
Мы занимались любовью всю ночь и следующее утро. Я никак не мог насытиться – голод не отпускал.
Полная грудь, шея, ключицы – метил засосами и брал ее раз за разом.
А затем уставшая и измученная мною, признавалась в чувствах.
Это был крыше сносный п*здец.
Голову кружило и счастья пьянило.
Я расслабился и много не замечал. Внешний мир не существовал. Ни друзей. Ни семьи. Никого.
Моим миром являлась она – я жил Евой.
И сердце шпарило кипятком каждый раз, когда смотрел на любимую девочку.
Только в одночасье Ева отдалилась. Замкнулась в себе.
На вопросы, что случилось, давала уклончивые ответы.
Находил задумчивой и не допирал причины охлаждения со стороны любимой женщины, но чувствовал начало катастрофы приближалось.
И адский день настал.
Сначала ее увидел с братишкой – они сидели в кафешке и мило вели беседу.
Далее их видели гуляющими в парке. А однажды возле частной клиники стояли в обнимку.
Честно говоря, я охеревал от развития ситуации.
И ни въезжал каким образом Архип оказался между мной и малышкой.
Я не верил. Не хотел думать о плохом, но ебучие мысли приходили, и я не мог остановить их.
Чувствовал себя на втором плане и мечтал набить Северину *бало, но из-за тетушки держался – не хотел расстраивать.
Спусковым крючком послужил отказ от секса – она впервые не подпустила меня к себе. Мы поссорились и я, немного вспылил в порыве злости.
Гнев перекрывал доступ к здравому смыслу, и бешеная ревность окунала в кипящее масло – я живьем сгорал.
На следующий день пошел в спортзал – выпустить ярость требовалось. В раздевалке встретились с Сашкой. Поговорили немного и устроили жесткий спарринг.
После душа почувствовал удовлетворение, в голове появилась ясность и едкое чувство вины.
Во время словесной перепалки перегнул с эмоциями, решил извиниться перед своей девочкой.
Я очень соскучился по малышке и планировал пойти на перемирие.
Но на телефон пришло видео. Видео, которой обличило каждого и гнилье всплыло наружу.
Злополучное, короткое видео, после которого наступил мой личный катарсис. От оглушающей боли, от бессилия хотелось выплюнуть собственные кишки.
Бля. Серьезно? Это не могло быть правдой.
Но обожаемая мною девочка и брат спали безмятежно.
Ева и Архип в одной постели. Под одеялом. Голые. И наверно уставшие после бурного секса.
Я озверел – трансформировался за минуты. Из любящего и заботливого парня, по щелчку пальцев превратился в монстра.
Мне хотелось их криков и боли. Слез и крови. Их крови.
Я хотел держать их сердца в своих руках в самом прямом смысле.
Смутно вспоминается, что происходило дальше – сознание шло обрывками.
От братоубийства спас друг.
Разъяренный и клокочущей агонией внутри, ослеплённый черной яростью, отправился на поиски предателей.
Разорвать выбледка на куски собственными руками было делом чести. И, я, бы не знал пощады.
А Ева.. Змея – стерла в порошок меня.
Уничтожила все человеческое. И сердце разодрала на ошметки.
А затем меня вырубил Сашка, просто кулаком в челюсть несколько раз.
Мой лучший друг хорошо знал меня и понял какие плачевные последствия ожидало трио – кровопролитие, смерть и тюрьма.
Он среагировал мгновенно. У общих знакомых достал транквилизаторы и накачивал ими при малейшем пробуждении.
Вкратце обрисовал Зоряне ситуацию и забрав мой загранпаспорт купил билеты.
На двоих.
Мне до сих пор неизвестно, как Санька провернул мой выезд, но сотрудники аэропорта не обращали внимания на пассажира в отключке.
Наш самолет держал курс на восток и Сашка не оставлял меня ни на минуту.
В следствие чего, я не сошел с ума.
Таким образом при окончательном пробуждении, я оказался далеко за пределами Российской Федерации.
И вот спустя пять лет она стояла ко мне спиной. Вновь. И, я целенаправленно за ней пошел.
Как только она ступила на берег – ее присутствие нутром почувствовал.
А хищник, живущий во мне, мгновенно проснулся, как и лютая жажда мести.
Презрение и ненависть – единственное, чем, я руководствовался последние пять лет. Благодаря чему, нарастил панцирь цинизма и безразличия ко всему миру. Потому с полным равнодушием поприветствовал красивую дрянь.
Я не собирался появляться перед ней, и как-то контактировать, пока мои люди копали информацию касаемо семьи Севериных.
Только увидев ее на краю пирса, не удержался.
А она почувствовав опасность – повернулась в анфас.
По-прежнему чертовски красивая. С плавными изгибами и безумно манящая – лицо ангела и фигура грешницы, ничего не поменялось.
Смотрел на эти безбожно потрясающие глаза, с распахнутым взглядом и трепещущими ресничками и понимал – Голливуд потерял хорошую актрису.
– Здравствуй, Наум.
ГЛАВА 7
Каждая ночь проходила тяжело – слишком долго уснуть не удавалось.
А засыпая, видела кошмары о нем…
Один и тот же сон, и в главной роли Он.
Наум Соболевский, преследовал во сне. Не отпускал в воспоминаниях. Жил в мыслях которые в паутину сплетались – дезориентировали, и дарили скверное настроение.
Два дня прошли в сплошном аду.
Сегодня воскресенье и можно расслабиться, нет нужды бежать куда-либо и бояться столкновения с личным кошмаром.
В постели супруга не нашла, что очень странно – он любил поспать.
На часах десять утра и пора вставать. Накинув халат, двинулась на поиски мужа.
Только Архипа не оказалось ни в рабочем кабинете, столовая, и ванная пустовала.
Записка, найденная на кухне объяснила отсутствие домочадцев.
«Любимая, ты очень сладко спала, потому будить не стал. Я и дети поехали в торговый центр – выбирать Зоряне подарок. До встречи.»
Вот оно в чем дело.
Я совсем забыла о день рождение Зоряны Петровны.
Дом был погружен в тишину, потому поспешила включить музыку, увеличив громкость на всю катушку.
По обычаю зашла в душ, и не спешила с процедурами.
Смывала раздражение, накопленную нервозность за всю неделю.
Стояла под горячей водой, пока кожа не покраснела. Пока в ногах не появилась ватность.
Полностью расслабленная и распаренная спустилась на кухню. На влажное тело надела трусики, и топ с короткими шортами. Мокрые волосы перекинула через плечо.
Запустив кофе машину, приступила к приготовлению завтрака, заодно выстраивая в голове планы на день.
После всех утренних манипуляций необходимо заняться подарком для тётушки Архипа – времени в обрез.
Вскоре, позвонили в дверь, отвлекая от соцсетей и овсяной каши с фруктами.
Наверное, дети и Архип вернулись. Отключив музыку поспешила к дверям.
Все же, быстро они управились с выбором подарка.
Взявшись за ручку, потянула на себя тяжёлое дверное полотно и мгновенно потеряла связь с реальностью.
Мой ужас продолжался – он стоял передо мной. Температура в теле подскочила моментально, и ноги подкашивались от нежданного визита. Неконтролируемая паника подкатила к горлу, и я не ощущала связок под охватившем давлением – их словно тисками сжали.
Стильная, чёрная рубашка, с закатанными рукавами до локтей, и классические брюки, идеально сидели на развитой фигуре.
Лёгкая небритость придавало лицу суровость, подчёркивала правильные черты и передавало всю исходящую мрачность. И еще угрозу – ее откровенно демонстрировали. Вернее, его тяжелая энергетика щупальцами проскальзывающая по всем имеющимся углам.
– Ты…
– Ну, точно не приведение, – от кривой усмешки на непроницаемом лице становилось жутко, словно это оскал зверя и кровь в жилах застыла. —Я могу пройти?
– Нет, – перекрыла собой вход под бесперебойные удары сердца. Однако, попытка закрыться оказалась провальной. – Архипа дома нет.
– И все же, я зайду, – нежелательный гость просунул ногу в дверной проем и одним нажатием плеча ввалился в холл. А я пушинкой успешно отлетела в сторону. – Вот это прием, – Наум зашел вглубь комнаты и шлейф цитрусового аромата расходился по пространству. Мне вновь захотелось спрятать в ладони нос, чтобы вирусом не поражал мою слизистую. Скрестила руки на груди в подобии защиты, так как осознала, что практически голая, уязвленная перед ним – и последовала за бывшим. Меня поражала наглость и хамство, с которым заявился Соболевский, но из-за шока не получалось сориентироваться. Сердце таранило ребра мощными толчками, а пульс в висках сродни ударам отбойного молотка. – Вот это гостеприимство, – издевался и наслаждался откровенно. Без позволения исследовал обстановку и трогал всякие мелочи. Затем направился в противоположном направлении изучать дом, прошел мимо, якобы невзначай задел плечом. – Мы столько лет не виделись, столько всего произошло. Можно сказать с миром пришел, – цепким взглядом проехался по моей фигуре. А в глазах пустота, и ничего человеческого – я видела подобное у психопатов. И от открытия стало не по себе, ладони вспотели, и сбивчивое дыхание больше усложнилось.
– Зачем пришёл? – выдавила из себя.
– Проезжал мимо. Вот решил зайти на огонек. Вернее, на чашку кофе. Я уже говорил, – и резко замолчал. Смотрел в упор. Не моргал. Полностью нечитабелен. Нависшая тишина настолько звенящая, что казалось слышно мое сердцебиение. Мои хаотичные мысли.
– Уходи, Наум, – нарушила молчание, так как воздух трещал под напряжением.
– И кофе не предложишь? – он затеял игру, и оттягивал время теперь не сомневалась.
– В кофейне выпьешь, – с трудом справлялась с охватившим ступором. Соболевский подошёл к камину с семейными фотографиями.
– Хозяйка из тебя так себе вышла, – взял рамку со снимком Архипа. Внимательно разглядывал. – Но выпроваживать деверя, ту мач, детка, – протянул низким тембром и оглушил буквально. От сказанного «детка», появился звон в ушах, теперь мне хотелось закрыть перепонки. Он перешел к другому кадру – я и муж на отдыхе. Мы улыбались. В тот день Архипу сообщили о повышении.
– Чего тебе нужно?
– От тебя? – изумился. – Ничего. С чего ты взяла, что я могу как-то нуждаться в тебе? – с нескрываемым пренебрежением спросил.
– Что за игру ты затеял?
– Игра?! Я слишком занят для этого. Но пришел не просто так, – уверена, все так и есть. Неужели про детей, что-то вынюхал? Хотя навряд ли. Иначе бы этот особняк обрушился на меня. Он не оставил бы камня на камне, узнай о малышах.
– Большой дом. Просторный. Светлый. Что-то он мне напоминает, не могу вспомнить.
– Наум, у меня нет времени. Я спешу. Зачем ты пришел? – отвлекла от детской фотографии, на которой Спартак и Мелания еще младенцами спали. Во рту образовалась сухость и внизу живота от страха стянулся тугой узел. Маленькие дети практически все одинаковые, их схожесть с родителями не так очевидна, но мужчина продолжал сканировать снимок. И становилось не по себе. Он всегда отличался от остальных – наблюдательностью и хорошей памятью.
– Нам не удалось поговорить на вечеринке, – задумчиво ответил. – Сначала моя любимая жена отвлекла звонком, затем Архип прибежал на всех скоростях. А потом, ты вообще исчезла, пока твой муж вовсю развлекался. Хм, семейная жизнь такая неординарная. Согласна? – Встал напротив меня в нескольких шагах, только, я чувствовала удушение на шее от ледяного взгляда, от аромата которым наполнился зал.
– Нам не о чем говорить. Уходи, – предатель, чуть не слетело с языка.
– Как странно проходит диалог, – протянул Соболевский. – Чувствуется напряжение, неловкость и враждебность. Будто, я, и не пялил тебя полгода во всех ракурсах, – хлесткие словесные пощечины достигли своей цели, и тошнота подкатила к горлу, а терпение на грани возможностей. Но, я до последнего не давала реакции, чтобы не нащупал моих слабостей. Ведь, я хорошо помнила его тактику общения.
– У меня нет времени, на детский сад, который ты устроил, – через титанические усилия сохранять спокойствие требовалось.
– Как и у меня – пять лет потеряно, придется многое навёрстывать, – и вновь этот будничный тон перекрывающий цинизм.
– О чем ты?
– Ну как же, Архип не сказал?! Мы решили наладить родственные связи с братом. Хочу поближе познакомиться с двойняшками, – боже, только не это.
– Как видишь дома их нет, – прятала растерянность за невозмутимостью. Только волны статического тока насквозь прошивали, меня подбрасывало от накатившего ужаса.
– Так, я дождусь. Не страшно.
– Они придут вечером.
– Что ж, придётся остаться.
– Ты можешь уже сказать, что тебе нужно?
– Могу.
– Так говори и проваливай, – не находила сил выносить присутствие мужчины. Молниеносная реакция и несколько шагов уничтожили расстояние, между нами. Он встал вплотную. И крепкое тело сродни нерушимым скалам.
–Не надо…, – клацнул у уха, обжигая прерывистым дыханием. – Не смей так разговаривать со мной, – процедил сквозь зубы, схватив за скулы. Кожа под его пальцами горела как под накаленным клеймом. – Перед тобой не пай-мальчик, который в прошлом пылинки сдувал с тебя. Не вынуждай меня, – желваки на скулах играли. – Не давай повода…, и все останутся довольными, – процитировал Архипа.
– Уезжай. Прошу, – все очень плохо, в данную минуту он обозначил границы допустимого – для него они отсутствовали.
– Да мне плевать. На твои просьбы и мольбы. Плевать. Понимаешь?! Тебя не существует. Ты пустота. Есть только брат, с которым хочу наладить контакт, – чему я вообще не верила. – И. Мои. Племянники. Я жажду с ними познакомиться – мы потеряли слишком много времени. В пустую, – цедил с презрением каждую букву и наши лица сблизились до неприличия.
– Тогда откуда такая реакция? – выдохнула прямо в лицо мужчины. Старалась не выказывать страх, но дрожь скакала по всему телу. Пихнула от себя, да что уж там, груда мышц и мои пятьдесят килограммов – силы неравные.
– Я понял, что напоминает этот дом, – уклонился от ответа. – Склеп. Холодный. Безжизненный. Зловонный. Детей жаль – они не чувствует смрада гнили и разложения, – вот теперь темный взгляд пылал, горящие глаза искрили в бешенстве.
– Ты все сказал? – чертыхнулась, сделала попытку ещё раз отпихнуть монстра, но только усугубила ситуацию. Широкая ладонь захватила горло и надавив на хрящи меня с силой оттащили к стене. В глазах вспыхнули черно-белые круги и боль пронзила затылок.
– Запомни, – склонил голову ближе, не разрывая зрительного контакта. – Я только начал, Ева, – прошипел угрожающе, продавливая ростом. Безумный взгляд на секунду опустился к губам, и мгновенно вернулся к глазам. Большим пальцем поддел лямку топа и спустил медленно, подушечками указательного повторил контуры плеча до самого локтя. А меня словно кипятком обдавало, и кожа волдырями покрывалась. Воздух сгустился. Атмосфера накалилась. И меня продолжало откидывать в паралич, когда, взяв мокрую прядь волос, склонившись затянулся воздухом. Это как удар под дых – и начала задыхаться. – Хотел лично сообщить – я решил остаться, – контрольным выстрелом добил.
– Вон из моего дома. И оставь меня и мою семью в покое.
– Тише… тише, девочка, – хищный взгляд блестел, а надменная усмешка выражала удовлетворение. – Без нервов. Привыкай. Ведь нам придётся частенько встречаться, – швырнул с издевкой. – А это значит – спокойная жизнь закончилась, – по слогам прошептал и отошел резко. Это значило лишь одно – объявление войны. —Ну, а теперь мне пора, – поправил воротник и наконец двинулся вальяжной походкой к выходу. Я стояла и не в силах была сдвинуться, только наблюдать за удаляющейся широкой спиной. Но у дверного проёма он остановился, и развернувшись отчеканил.
– Чуть не забыл, я люблю двойное эспрессо, – кивнул на прощание.
– Пошёл, ты, к черту со своими хотелками, – выкрикнула в закрытую дверь.
ГЛАВА 8
Сев в автомобиль, с силой захлопнул дверь и ключами зажигания запустил мотор. Выключил.
Смотрел перед собой и ничего не видел. Просто мрак. И до тошноты адская пульсация в ушах.
Я будто со смертельного испытания вернулся.
Оглушённый. Ослепленный.
И натянутыми нервами на пределе.
Почему? Как ты могла?
В прошлом всплывшие вопросы не давали покоя, как долбанная заезженная пластинка.
Прокручивал их в голове двадцать четыре на семь – хотел понять, когда именно и в каком месте облажался.
Итак, первые полгода. А потом на такой же срок утонул в алкоголе. Так как всплывать в реальность сродни мазохизму.
Облокотился затылком на спинку сидения, прикрывая веки. И перед глазами маячила Она – маленькая, красивая стерва.
Схватив бутылку с водой и, осушив жадными глотками, прикурил сигарету. Глубокая затяжка и никотин не принесли должного облегчения.
Затем бросил взгляд на ладони и длинные пальцы, ощутившие пульс яремной вены, и нежную кожу тонкой шеи – меня накатило ударной волной и дух вышибло, стоило коснуться бывшей.
Сжал руку в кулак до белых костяшек, честно говоря, я ох*евал от непредсказуемой реакции.
Меня швыряло из стороны в сторону между моими нападками и ее обороной. Надо отдать должное – она держалась лучше, нежели я.
Внутри проснулся вулкан и эмоции, аналогично раскаленной лаве, требовали выхода наружу.
Орать. Кричать. Мне хотелось услышать хруст сломанных костей.
И меня прорвало.
– Сука! Сучка! Дрянь! – не выдержав ядерного коктейля эмоций, ударил несколько раз кулаком по рулю и панели. – Аааа. ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ ОН?
Уже пять лет отсутствие ответов скручивали в бараний рог. Это пазл который не собрался и зияющая пустота разрывала на части.
А сейчас штырило, как озабоченного подростка, поправил рукой пах.
Я ведь, действительно проезжал мимо, ехал от родителей Санька.
И точно не планировал наведываться в семейное гнездышко Севериных.
Для меня это слишком.
Предки друга позвали на ужин – отказ не приемлем, а я не был против.
Родители Санька тепло встретили – вкусная, домашняя еда, уютная обстановка и не поддельная любовь между близкими.
На самом деле, я уже забыл, какого это, собираться за столом и в кругу людей, которые не ждали выгоды.
Полностью расслабившись, непринужденно вести диалог, делиться ощущениями и выключив словесный фильтр, не ожидая подставы – для меня большая роскошь. И потому, не сразу удалось перебороть внутренний барьер – самоконтроль мать его.
После плотного ужина мы перебрались на свежий воздух. На заднем дворе релаксировали у бассейна, распивая виски и обсуждая какие-то нелепости.
О работе не говорили – обсуждений хватало в течение дня.
Так и засиделись до утра, не сомкнув глаз под открытым небом.
А тут сама судьба вмешалась, устраивая проверку – провальную, как оказалось.
Заметил выезжающий автомобиль со двора роскошного особняка.
И меня передернуло.
Кроме Северина в салоне машины, находились малыши и они двинулись в сторону поселочного выезда.
Понятия не имел сколько, просидел в мерсе, опустошая пачку с сигаретами.
Борясь с соблазном поиграть в кошки мышки и увидеть ее перед грядущей бурей – я проиграл самому себе. Изначально.
За каким хером поплелся в проклятый дом, для меня оставалось загадкой, но в чем был уверен наверняка – меня бы остановила только смерть.
Я имел все преимущества, потому, в полном предвкушении бесцеремонно ввалился в гости.
И мой разум незамедлительно затмило.
Дальше пелена и гул в ушах от понимания, что именно здесь, они строили свое счастье. Собирались жить в горе и радости.
За время обзора остановки вовсю колотило от желания свернуть башку Северину, а перед этим расквасить рожу в месиво.
Ее же хотел задушить – давить на шею до потери пульса, чтобы не смотрела ясными глазами, чтобы радужка сужалась от нехватки воздуха.
Я ненавидел их искренне.
Ненавидел ее крошечный топ и заостренные соски просившиеся в рот.
П*здец. Я смотреть на нее не мог.
До помутнения сознания, до скрежета зубов, хотелось сорвать провокационные шорты и оказаться меж стройных ног.
Я сделал глубокий вдох и надышаться не мог.
Бл*дь. Аромат Евы дурманил здравомыслие – черная смородина и нежный ирис.
Толком не помнил бред, который ей плел – я держал прицел на небесных глазах.
Она не прикрывалась маской – гневом и ненавистью открыто убивала.
Лишь прятала страх. Но, я чуял его за версту, отчего дурел откровенно.
Мой личный диссонанс.
Изгибы её тела, идеальная грудь, шикарная задница – отчетливо сидели в памяти, невзирая на пятилетнюю давность.
Но с рождением двойни приобрела большую женственность.
И да, от нее разило насыщенным сексом.
Пожирал её взглядом, от потребности оказаться в ней, почувствовал физическую боль.
И каменный стояк. Я дико ее хотел. Оттого еще больше злился.
Моя физиология мне не подвластна. Сама того не ведая, лживая дрянь, держала под контролем мои инстинкты.
Кстати, так было всегда.
Диалог не клеился, малышка не шла на контакт, не давала измотать себя, а затем бросила вызов, отчего подорвался к ней.
И пожалел моментально.
Распаренная, розовая кожа буквально благоухала после душа. Да, она не любила обтираться полотенцем и причины этой странности мне известны.
Капли воды стекали по нежной, гладкой шее, и меня нехило бомбило – покрылся мурашками, чего за много лет не происходило.
Я находился на грани срыва и вовремя поймал себя на мысли, что смахивал на извращенца и необходимо покинуть проклятые стены.
Иначе трахну.
И было глубоко безразлично, по согласию или нет, но нагнуть и вонзиться в податливую плоть неимоверно хотел.
Брать люто и до истошных криков, чтобы выла и имя свое забыла -вот о чем думал на протяжении всего противостояния. С дымящимся членом, и опухшими яйцами чувствовал себя настоящим психопатом
И только жажда их расплаты, заставила развернуться и уйти.
Рано.
Придет время и все поплатятся.
Успокойся. Остынь. Она всего лишь красивая картинка.
Красивая снаружи, гнилая внутри. Пустышка и шлюшка, раздвинувшая ноги перед сводным братом.
И вновь воспоминания откинули в тот адов день.