Котуль

Или, Или лама савахфани..

(Господь мой, почему ты меня оставил…)

(Мф. 27:46)

«Тихо как в раю… Звезды над местечком высоки и ярки я себе пою, я себе крою»… Удивительные слова… И удивительная мелодия… Такая простая и такая трогательная… А душе все ж не найти от нее покоя. Отчего меня всегда так хватали за сердце еврейские напевы… Не знаю. Будто клещами тянули из меня душу… Я-то славянка. А она, душа моя, потом тихо плакала по ночам чистыми детскими слезами…

Не остановить их было. Отец, бывало, присядет рядом, говорит что-то, долго, доброе и нежное… «тихо как, в раю»… Может и спросит: «Чего ты испугалась?

–Я боюсь умереть, папа.

–Ну, если ты будешь хорошо себя вести, и хорошо есть, (с этим всегда были проблемы))), ты никогда не умрешь.

И в его большой ладони я засыпала. В ней было так тепло.. и уютно… Тихо как в раю.. А потом были сны. Детские. Взрослые? Кто знает….

………….

Я родилась в московской коммуналке на Самотеке. Помимо других, моей соседкой была старая Софа. Сколько же ей было лет ? Впрочем, мне казалось, что она была такой старой, и посему казалась принадлежностью нашей квартиры, как и сама старая-престарая квартира с длинными темными коридорами, редко освещаемыми подслеповатыми лампочками тогда лишь, когда кто-то из жильцов шел встречать гостей, или в уборную. Электричество, или как его называли "свет" тогда стоило две копейки за киловатт, но облезлая стена была увешана счетчиками и жильцы вели меж собой непримиримые и жестокие войны за непогашенные вовремя лампочки, неважно, кто забыл погасить это тусклое чудо -ребенок или склеротичная старуха, которая и имя-то свое давно позабыла.

Комнат было четыре.

В одной жила я с родителями, в той, что напротив, студент, он редко появлялся. Он был молодой, лохматый и неулыбчивый. Кажется за все время, пока мы жили в этой квартире, я ни разу не слышала его голоса, потому и помню его меньше других.

В третьей жила семья, они приехали из какой-то деревни и устроились на завод, от которого и получили эту комнату, в которой бесконечно пили и размножались. Не помню точно, сколько у них было детей. Михась, вечно пьяный, со жлобскою рожей и его жена Надюха, с гнилыми зубами, в грязном распахнутом халате, из-под которого выглядывала такая же грязная комбинация. Сейчас женщины таких не носят. А тогда даже прошла утка, что и кремлевские жены вырядились на прием в этом самом гэдээровском неглиже с кружевами. Впрочем, и халат тот, Надюха надевала не всегда. Помню три обычных стручка бигуди на серых ее неотмытых волосах. Помню ее всегда нетрезвой и голосящей. Они постоянно скандалили. И было неважно с кем и во имя чего. Какова была идея, а просто так. Это был смысл их жизни. Без этого они наверное заскучали и вскоре бы задохнулись. И были они бичом нашей квартиры, отравляя существование немногим остальным ее обитателям. Казалось, они только и делали, что пили, скандалили и размножались. Но не стоит о них так долго. Даже воспоминания о них вызывают во мне чувство брезгливости, как бывает всякий раз, когда память выстреливает в сегодня тем, чего я тогда еще стыдилась и стыд этот по сей день такой неотступающий, словно он не оттуда, из прошлого, а самый что ни на есть сегодняшний.

И еще была старая Софа. Вот о ней я и хочу рассказать.

Более нелепого и жалкого существа я не встречала ни тогда, никогда и после, хотя живу на свете уже почти полвека.

Это была грузная и неуклюжая старуха. Сколь помню себя и ее, она и зимой и летом ходила в одной и той же линялой юбке, потерявшей цвет, и в жуткой мешковатой кофте. Выходя на улицу она завершала свой нелепый костюм, водружая на голову сооружение из побитого молью выцветшего фетра с обвислыми полями, которое, казалось, приросло к ее голове, из-под которого выбивались седые пряди, и которое окружающие ,очевидно, должны были принимать за подобие шляпки. Но они чаще шарахались. На пористом крупном носу, кончик которого к старости обвис так, что почти уже касался верхней губы пухлой и усатой, криво сидели очки, когда-то треснувшие, и потому перемотанные на переносице разлохматившимся пластырем. Из рук ее свисал маленький ридикюль со сломанным замком, и авоська с дырочками, сквозь которые жалобно, и словно, извиняясь, и стесняясь самих себя, выглядывали жалкие софины покупки, когда та возвращалась из гастронома: сдобный рожок, бутылка молока с круглой серебряной крышечкой, и 100 грамм, не больше, чего-то, завернутого в серую и толстую оберточную бумагу.

Дворовые мальчишки, завидев ее, словно срываясь с цепи, начинали кричать: "Эй, Софа, толстая жопа", и кидать в нее, чем придется, снежками или камешками. Наверное, ей было очень больно, когда, такой острый снаряд попадал в ее сутулую спину, но, она никогда не оглядывалась, и не ругалась на них, только еще больше вжимала в плечи свою маленькую седую голову, отчего и без того широкие ее, раздавшиеся от материнства еврейские бедра, казалось, становились еще шире, зад пугливо обвисал, и она старалась еще чаще перебирать своими распухшими больными ногами, чтобы быстрее закрыть за собой спасительную дверь подъезда.

В коммуналке травля продолжалась. Этим с упоением занималась Надюха, жена Михася. Если несчастная пыталась пробраться на кухню, завешанную, плохо простиранными и воняющими мочой пеленками, с чайником, чтобы набрать воды, та, воодушевлялась, и цепляя пьяным языком гнилые зубы, начинала орать: «Когда ты шдохнешь, штарая жидовская морда!» Надька с Михасем плодились как тараканы и им, с их подрастающим приплодом становилось все теснее в двадцатиметровой комнате. Надюха, конечно, знала, потому ни для кого это не было секретом, что еще до войны вся эта коммуналка принадлежала софиной семье и видимо оттого, (ох уж эта извечная классовая борьба), ненавидела ее лютой ненавистью. Тогда, до войны Софа была замужем за известным в Москве портным и родила ему 3 детей, и, наверное, была счастливой и может быть, была прехорошенькой, насколько хорошенькой может быть еврейская женщина, но со временем красота поблекла, а затем

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.