- -
- 100%
- +
Она была солдатом. Её учили сражаться с видимым врагом: с мятежниками, с бандитами, с варварами с севера. Как можно сражаться с болезнью? С воздухом? С самой землёй? Эта идея казалась ей абсурдной. И все же… она видела беспомощность магов. Видела, как королевские лекари разводили руками. И она видела холодный, каменный ужас на пальцах Кая.
Она слышала, как ворочались у своего маленького костра ее люди. Их тихий, приглушённый разговор долетал до неё обрывками.
«…ведьмак этот нас заведёт в гиблое место и там с потрохами сдаст лесной нечисти…» – это был голос Торма, хриплый от злости и страха.
«А у нас есть выбор, Торм? – возразил ему более спокойный, рассудительный голос Марка. – Вернуться и доложить, что мы струсили? Смотреть, как Кай превращается в статую? Я лучше пойду на любой риск».
«Он прав, – тихо добавил Льюис, младший из братьев. – Я… я чувствую, этот лес. Он живой. И травник… он не врёт. Он странный, да. Но он не лжёт».
«Изыди, нечистая сила! – фыркнул Торм. – Тебя уже твои же травы обкурили!»
«А что скажешь ты, Кай?» – спросил Марк.
Последовала долгая пауза. Когда Кай наконец заговорил, его голос был слабым, надтреснутым. «Я… я чувствую, как оно ползёт. По руке. Холод. Такой маленький… но он уже никуда не денется. Я видел, что было в городе. Они… они все знали. Что это конец. Я не хочу так. Лучше уж быстро, от когтей какого-нибудь тваря, чем… чем стать памятником самому себе».
Лианна закрыла глаза. Решение лежало на ней тяжёлым грузом. С одной стороны – долг. Вернуться и доложить о неудаче. С другой – призрачный шанс, предлагаемый чудаком, чьи методы противоречили всему, во что она верила. Рискнуть собой – её дело. Но рисковать своими людьми? Вести их на верную, казалось бы, гибель?
Она вспомнила лицо своего младшего брата, оставшегося в столице. Здорового, полного жизни. И представила его с кожей, медленно превращающейся в холодный камень. Нет. Выбора у нее не было.
Когда первые лучи солнца позолотили макушки деревьев, Лианна поднялась. Ее спина болела от неудобной позы, но в глазах горела привычная решимость. Она разбудила своих людей.
«Слушайте все, – её голос был тих, но чёток. – Решение принято. Мы идём с ним».
Торм хотел было возразить, но она остановила его взглядом.
«Это не просьба, Торм. Это приказ. Мы будем следовать его правилам. Все, до последней запятой. Марк, Льюис – вы отвечаете за снаряжение. Проверьте все, оставьте только самое необходимое. Лишний вес нас погубит. Торм, ты отвечаешь за оружие.
Торм мрачно кивнул, сжав челюсти.
«А я?» – тихо спросил Кай.
«Ты, – Лианна положила руку ему на плечо, – ты будешь идти в середине группы. И сосредоточься на том, чтобы держаться. Твоя задача – донести до цели себя и свою болезнь. Чтобы этот цветок увидел, с чем ему предстоит бороться».
В этот момент из хижины вышел Элвин. Он выглядел отдохнувшим и спокойным, будто провёл ночь не в раздумьях о судьбе королевства, а в глубоком, безмятежном сне. В руках он держал несколько небольших мешочков и свою кожаную сумку, увешанную склянками.
«Ваш ответ?» – спросил он, подходя.
«Мы идем с тобой, – сказала Лианна. – И будем соблюдать твои условия».
Элвин внимательно посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на каждого стражника, будто проверяя их решимость. Его взгляд задержался на Торме чуть дольше, но он ничего не сказал.
«Хорошо, – кивнул он. – Тогда наступило время подготовки».
Он подошёл к Каю и протянул ему одну из своих склянок с мутноватой зеленоватой жидкостью. «Выпей. По глотку утром и вечером. Это не остановит Чуму, но замедлит ее. Корень горного чертополоха и сок молочая окаменелого. Они… спорят с болезнью. Выигрывают время».
Кай с благодарностью взял склянку и сделал первый глоток, поморщившись от горького вкуса.
Затем Элвин подошёл к кострищу и начал разгребать золу. Он собрал её в небольшой горшочек. «Пепел от огня, разведённого на границе миров, – пояснил он. – Пригодится».
Он провёл следующие полчаса, собирая казалось бы случайные вещи: полоски коры с определённых деревьев, пригоршни мха, несколько тёмных, блестящих камешков из ручья. Все это он аккуратно раскладывал по своим многочисленным карманам и мешочкам. Для стражников это выглядело как бессмысленное колдовство, но в каждом его движении была абсолютная уверенность и целесообразность.
«Теперь вы, – сказал он, закончив. – Осмотрите своё снаряжение. Кожаные ремни лучше металлических застёжек. Металл звенит, холоден и чужероден. Кожа – часть когда-то живого, лес отнесётся к ней терпимее. Все блестящее – спрячьте или замажьте грязью».
Стража, ворча, принялась за работу. Лианна с удивлением наблюдала, как Элвин подошёл к Торму и, не говоря ни слова, протянул ему небольшой мешочек с сушёными листьями.
«Что это?» – мрачно спросил Торм.
«Разотри и нанеси на раны от лиан. Снимет воспаление и боль. Репейник не виноват, что он выполнял свою работу».
Торм смотрел на него с немым недоверием, но после кивка Лианны взял мешочек и отошёл в сторону.
Наконец, все было готово. Элвин стоял лицом к стене из деревьев, что казалась совершенно непроходимой. Он повернулся к группе.
«Последнее предупреждение. Тот мир, что вы знаете, останется позади. Сейчас мы сделаем шаг в иное. Дышите глубже. Слушайте внимательнее. И забудьте то, что вы знали о расстоянии и времени. В Лесу и то, и другое течёт иначе».
Он протянул руку и раздвинул завесу из колючего папоротника и свисающих лиан. За ней не было тропы. Была лишь густая, зелёная тьма, в которую вели несколько звериных тропинок.
«Идемте, – сказал Элвин и шагнул первым.**
Лианна сделала глубокий вдох, обернулась, чтобы бросить последний взгляд на солнечную поляну, и последовала за ним. Один за другим, словно горошины, скатывающиеся в тёмную чашу, стражники исчезли в зелёном мраке.
Лес сомкнулся за ними, будто их и не было. Тишина, нарушенная на несколько часов, снова воцарилась на опушке. Но теперь это была тишина ожидания. Ожидания того, что принесут обратно эти чужаки, если им суждено вернуться.
Глава 5. Болото Снов
Элвин шагнул первым в зелёный мрак. Лианна сделала глубокий вдох, обернулась, чтобы бросить последний взгляд на солнечную поляну, и последовала за ним. Один за другим, словно горошины, скатывающиеся в тёмную чашу, стражники исчезли в зелёном мраке.
Лес сомкнулся за ними, будто их и не было.
Первый час пути был обманчиво спокойным. Солнечные лучи пробивались сквозь густой полог, создавая на земле движущийся узор из света и тени. Воздух был свеж и напоен ароматами хвои, влажной земли и цветущих трав. Птицы перекликались в вышине. Кай, шедший в середине группы, даже ненадолго забылся, убаюканный монотонным шагом и щебетом. Он машинально потер большим пальцем левой руки неподвижную, холодную кожу правой, и на мгновение ему показалось, что холод отступил. Это была иллюзия, но приятная.
Но вскоре все изменилось.
Сначала это была едва уловимая перемена, которую первым почувствовал Элвин. Он замедлил шаг, его плечи напряглись. Воздух стал тяжелее, влажнее, в нём появилась сладковатая нота, словно от раздавленной перезрелой ягоды. Звуки леса начали затихать, словно кто-то опустил гигантский бархатный занавес. Пение птиц сменилось настойчивым, монотонным жужжанием насекомых, которое, казалось, исходило не извне, а рождалось прямо в костях. Свет становился все более рассеянным, зеленоватым, будто они двигались по дну древнего океана.
«Держитесь ближе, – тихо сказал Элвин, не оборачиваясь. Его шаги стали более осторожными, будто он ступал по спящему зверю. – Мы приближаемся к Болоту Снов. Не отходите от меня ни на шаг. И помните – всё, что вы увидите или услышите, будет ложью. Цепляйтесь за реальность. За боль. За запах этой травы.» Он с силой растёр в пальцах листок «Мяты-трезвости», и резкий аромат на мгновение пробился через сладковатый дурман.
Тропинка, по которой они шли, начала размягчаться, превращаясь в вязкую, илистую почву. Из-под ног с чавканьем выделялись пузыри газа с неприятным сладковатым запахом. Деревья стали выглядеть иначе: их стволы были покрыты скользким, почти чёрным мхом, а с ветвей свисали бледные, похожие на щупальца, лианы, медленно покачивавшиеся в неподвижном воздухе.
«Болото Снов? – проворчал Торм, с трудом вытаскивая сапог из хлюпающей грязи. – И что, оно нам будет сны показывать? Детские сказки.»
«В некотором роде, – ответил Элвин, останавливаясь и доставая из своей сумки небольшой мешочек. – Но это будут не ваши сны. Это будут ваши кошмары. Испарения гниющих здесь грибов и растений не ядовиты в привычном смысле. Они не убивают тело. Они растворяют разум. Стирают грань между памятью и реальностью, между страхом и фактом.»
Он протянул мешочек Лианне. «Разотрите эту траву в ладонях и нанесите на кожу под носом и на виски. Каждому. Она не блокирует испарения полностью, но поможет вашему сознанию удержаться за якорь. Запах будет вашей путеводной нитью.»
Лианна без колебаний выполнила указание. Запах был резким, ментолово-горьким, бьющим в нос, словно удар хлыста. Она передала мешочек Марку, который, поморщившись, последовал ее примеру. Торм принял траву с явной неохотой, лишь после властного взгляда капитана, и грубо намазал её на лицо.
Когда очередь дошла до Кая, Элвин внимательно посмотрел на него. «Ты особенно уязвим, – сказал он мягко. – Твоя болезнь делает твой дух слабее, а болоту есть за что зацепиться. Держись рядом со мной. Если почувствуешь, что теряешь себя, укуси свою губу до крови. Боль – это реальность.»
Кай лишь кивнул, его глаза были полны страха, который был сильнее, чем перед лицом големов или ядовитых растений. Он боялся самого себя. Боялся того, что скрывалось в его собственной голове.
Они двинулись дальше, теперь уже пробираясь по зыбкой почве между призрачными, полуразложившимися деревьями. Воздух стал густым и обволакивающим, им было тяжело дышать. Сладковатый запах становился все сильнее, вызывая лёгкое головокружение. Настоящее начало расплываться, как чернила на мокром пергаменте.
Первым начал сбиваться с пути Торм.
«Эй… вы слышите?» – Его голос прозвучал глухо и отрешённо. Он остановился, повернув голову к густой завесе бледного тумана, стелившегося между деревьями. «Это же… смех моей дочери. Лина… она здесь. Она зовёт меня.»
«Торм, нет!» – резко сказала Лианна, но было поздно. Её собственный голос показался ей доносящимся издалека. Она увидела, как из тумана на миг мелькнуло лицо девочки с золотистыми кудрями – точь-в-точь как на миниатюре, что Торм показывал у костра.
«Лина? Я иду, солнышко! Папа здесь!» – Торм, ослепленный видением, рванулся с силой, которую ему придала галлюцинация.
Элвин схватил его за плащ. «Это не твоя дочь! Это болото!»
Но Торм, могучий и ослеплённый, отшвырнул Элвина, и тот чуть не упал в грязь. Стражник исчез в тумане, его голос быстро затих, поглощённый жужжащей тишиной болота.
«Черт! – выругалась Лианна, ринувшись за ним. – Торм, стой! Это приказ!»
Она сделала всего несколько шагов, как туман сомкнулся и вокруг неё. И вдруг она услышала. Не смех ребенка. А звуки боя. Лязг стали, крики раненых, оглушительный рёв нападающих и запах – едкий, знакомый до тошноты запах крови, гари и страха. Она оглянулась и ахнула.
Она больше не была в болоте.
Она стояла на поле брани под стенами крепости Гарран, где десять лет назад погиб её первый отряд. Дым застилал глаза, под ногами хрустел щебень и… кое-что ещё. Она видела их – молодые лица, мальчишки, которые с восторгом смотрели на неё, свою двадцатилетнюю капитана. Алан, весельчак, который всегда носил за пазухой свирель. Суровый Карвин, мечтавший стать оружейником. Они звали её, просили о помощи, их рты были раскрыты в беззвучном крике, а из груди сочилась кровь.
«Нет… – прошептала она, отступая. Сердце бешено колотилось, в висках стучало. – Это не по-настоящему. Это сон… Болото…» Она поднесла руку к носу, вдохнула запах мяты. Он был слабым, далёким, как воспоминание.
«Капитан! Помоги!» – крикнул прямо перед ней призрак Алана, его лицо исказила мука.
Лианна сжала рукоять меча до боли в пальцах. Боль была реальной. А видение… оно было таким ярким, таким детализированным. Оно пахло настоящей кровью.
В это время Марк и Льюис стояли спиной к спине, сжимая мечи, но не зная, куда их направить. Болото играло на их самой крепкой связи – братстве. Они видели, как из тумана на них надвигаются тени с когтями и клыками – монстры из детских сказок, которые в детстве пугали их обоих. Но монстры говорили голосами друг друга.
«Марк, почему ты бросил меня? – шипело чудище с лицом Льюиса, наступая на старшего брата. – Ты же должен был защищать меня!»
«Лью, я здесь! Я с тобой!» – кричал Марк, но чудище с лицом Льюиса лишь рычало, а из тумана доносился настоящий голос его брата: «Марк! Сзади!»
Марк обернулся и увидел, как на Льюиса нападает тварь с его, Марка, лицом, но искажённым злобой и безумием. Он не знал, куда бросаться, кому верить. Мир распадался на лоскуты безумия.
Кай упал на колени, рыдая. Он смотрел на свою правую руку, и ему казалось, что камень уже покрыл всё его тело. Он был полностью парализован, не мог пошевелиться, не мог дышать. Он чувствовал, как холодный гранит наполняет его лёгкие, поднимается по горлу, запечатывает его глаза и уши. Вечный, безмолвный ужас. Он был уже не человеком, а памятником самому себе, и его сознание было замуровано в этой каменной гробнице навеки. Его собственный подавленный страх перед такой судьбой материализовался и пожирал его изнутри.
Хаос охватил отряд за считанные секунды. Лес, этот живой, древний организм, стал для них зеркалом, отражающим самые тёмные уголки их душ. И только один человек оставался непоколебимым островком в этом бушующем море безумия.
Только Элвин оставался непоколебим. Его разум, тренированный годами медитации и глубокой связи с природой, мог отличать истинные сигналы леса от лживых выбросов болота. Он видел, как его спутники метались, кричали и плакали, борясь с призраками своего собственного прошлого и страхов.
Он действовал быстро. Он подошёл к Каю, прижал к его носу пучок свежей «Мяты-трезвости» и резко щёлкнул пальцами перед его лицом.
«Кай! Дыши! Дыши этим запахом! Это просто иллюзия!»
Стражник судорожно вдохнул, и его глаза прояснились. Ужас отступил, сменившись дрожью и стыдом. «Я… я думал…»
«Ничего. Держись за этот запах. Как за якорь», – коротко сказал Элвин и оставил ему мешочек с травой.
Затем он бросился к братьям. Он не стал кричать на них. Он просто прошёл между ними, раздвигая своим присутствием их кошмарные видения.
«Монстры, которых вы видите, – это ваши страхи, – сказал он спокойно. – Посмотрите на них в лицо. Признайте их. И они потеряют силу».
Марк, дрожа, посмотрел на тварь с клыками, которая надвигалась на него, и прошептал: «Я… я не боюсь тебя». И тень рассеялась, как дым.
Элвин кивнул и побежал туда, где исчезли Лианна и Торм. Он нашел капитана первой. Она стояла, прижавшись спиной к гнилому дереву, с закрытыми глазами, и что-то беззвучно шептала. По её щекам текли слезы.
«Лианна, – мягко позвал он. – Это не твоё прошлое. Это болото. Вернись».
Она открыла глаза. Они были полны боли. «Элвин?» – её голос дрогнул.
«Я здесь. Иди за мной. Торму хуже».
Он взял её за руку, и его прикосновение было как глоток холодной воды в огне. Она последовала за ним, все еще слыша отголоски криков, но уже способная отличать их от реальности.
Торма они нашли в небольшой, заполненной туманом ложбине. Он стоял на коленях, протягивая руки к пустоте.
«Лина… не уходи… папа здесь…» – он рыдал, огромный, сильный мужчина, сломленный призраком.
Элвин подошёл к нему сзади и нежно прижал к его вискам пальцы, смоченные эфирным маслом из его запасов. «Успокойся, воин. Твоя дочь в безопасности. Она ждёт тебя дома. Но чтобы вернуться к ней, тебе нужно пройти через это».
Торм вздрогнул и обернулся. В его глазах была пустота, а затем медленное возвращение. Он смотрел на Элвина, на Лианну, на окружающее его болото. Стыд и ярость вспыхнули на его лице.
«Что… что это было?» – он с трудом поднялся на ноги.
«Испытание, – просто сказал Элвин. – И вы все его прошли. Теперь вы знаете, с чем имеете дело. Идемте. Мы не можем оставаться здесь долго».
На этот раз, когда они двинулись в путь, группа была уже другой. Испытание обнажило их самые уязвимые струны. Но оно же и сплотило их. Марк и Льюис шли, больше не как отдельные бойцы, а как часть целого. Кай, хоть и бледный, но шагал тверже, сжимая в кармане мешочек с мятой. Даже Торм шёл, не глядя по сторонам, его обычная грубость сменилась тяжёлой, сосредоточенной молчаливостью.
Лианна шла рядом с Элвином. Она смотрела на его профиль, на спокойную уверенность в его движениях.
«Спасибо, – тихо сказала она. – Ты спас нас там».
«Я лишь дал вам инструменты, – ответил он, не глядя на неё. – Вы сами нашли силу, чтобы ими воспользоваться. Запомните это чувство. Оно пригодится».
Он указал вперёд, где сквозь деревья начинал проглядывать более твёрдый, скалистый грунт.
«Болото позади. Но впереди… впереди нас ждут Поляны Шепчущих Цветов. И их испытание будет куда более… откровенным».
Лианна кивнула, чувствуя, как по телу пробегает холодок. Лес проверял их. И она начинала понимать, что самые страшные опасности таятся не снаружи, а внутри них самих.
Глава 6. Правда, что жжётся, как яд
Воздух снова изменился, едва они ступили на твёрдую, усыпанную хвоей землю за пределами Болота Снов. Сладковатая дурманящая влага сменилась сухим, пряным ароматом. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь кроны, стал золотистым и тёплым. Казалось, они вышли в самый безобидный и прекрасный уголок Леса.
Перед ними раскинулась обширная поляна, поросшая мягким изумрудным мхом. И на этом ковре, подобно рассыпанным самоцветам, цвели тысячи невероятных цветов. Они были всех оттенков синего, лилового и серебристого, с бархатистыми лепестками, которые слегка колыхались, будто от дуновения, которого не было.
«Какая красота…» – невольно выдохнул Льюис, самый молчаливый из братьев.
«Не обманывайтесь, – тут же предупредил Элвин, останавливаясь на краю поляны. Его лицо было серьёзно. – Это Поляна Шепчущих Цветов. Их пыльца не вызывает видений. Она… обнажает правду. Ту, что мы прячем даже от самих себя».
Торм, всё ещё оправлявшийся после Болота Снов, хмуро посмотрел на цветы. «И что, они заставят нас говорить правду? Как на допросе?»
«Хуже, – покачал головой Элвин. – Они не заставляют. Они убирают все фильтры. Между мыслью и словом не остаётся барьера. Самые потаённые страхи, самые горькие обиды, самые необдуманные подозрения – всё вырвется наружу. И нет никакого способа этому противостоять. Магия мятной настойки здесь бессильна».
Лианна смотрела на цветы с растущей тревогой. Её отряд был и так на грани. После испытания в болоте нервы были оголены. Что произойдёт, если все их скрытые конфликты выплеснутся наружу?
«Нет ли другого пути?» – спросила она, уже зная ответ.
«Нет, – Элвин указал на дальний конец поляны, где виднелся узкий проход между двумя скалами. – Это единственный путь вглубь Леса. Чем быстрее мы её пересечём, тем меньше вреда она нанесёт. Просто помните: всё, что будет сказано здесь… исходит не от злого умысла. Это голос вашей собственной души, которому вы не давали слова. Не вините друг друга».
С этими словами он сделал первый шаг на поляну. Стражники, после мгновения нерешительности, последовали за ним.
Первые несколько метров ничего не происходило. Лишь лёгкий, почти неуловимый аромат, похожий на смесь мёда и полыни, витал в воздухе. И тогда заговорил Марк.
Он шёл рядом с братом и вдруг, ни с того ни с сего, произнёс с горькой усмешкой: «Знаешь, Лью, я до сих пор помню, как ты разбил папину любимую вазу, а вину свалил на кота. И я тебя не сдал. А ты хоть раз поблагодарил меня? Нет. Ты всегда был маминым любимчиком».
Льюис остановился как вкопанный, его лицо выразило полное недоумение. «Марк? О чём ты? Это было двадцать лет назад!»
«Для меня – как вчера!» – отрезал Марк, и в его голосе прозвучала застарелая обида, о которой он, казалось, и не подозревал.
Лианна хотела их успокоить, но её собственные губы уже шептали что-то без её воли: «А ты, Марк, всегда был болтуном. Помнишь, на совете у герцога Ривелла? Я просила молчать о наших слабых местах в обороне, а ты всё выболтал, пытаясь блеснуть откровенностью…»
Она сама удивилась своим словам, но не могла остановиться. Пыльца витала в воздухе, проникая в лёгкие и в мозг, растворяя все плотины.
Торм шёл, уперев взгляд в землю, сжав кулаки. Но его тоже настигла правда. «Я боюсь, – вырвалось у него хриплым шёпотом. – Не смерти. Я боюсь, что моя Лина забудет меня. Что вырастет и будет звать кого-то другого отцом…»
Это признание, прозвучавшее от самого сурового из них, повисло в воздухе, вызывая не осуждение, а щемящую жалость.
Но настоящий хаос начался, когда заговорил Кай. Он шёл, глядя на свою каменеющую руку, и вдруг его лицо исказилось ненавистью.
«Я ненавижу вас всех! – выкрикнул он, и его голос сорвался на визг. – Вы здоровы! Вы можете бегать, сжимать меч, обнимать женщин! А я? Я тащу эту гниющую ветвь на своём теле! И знаете что? Я рад, что эта Чума пришла! Пусть все почувствуют, каково это! Пусть все станут такими же калеками, как я!»
В воздухе повисла шокирующая тишина. Даже цветы, казалось, замерли. Все смотрели на Кая с ужасом. Он сам смотрел на них широко раскрытыми глазами, не веря, что это сказал он.
И тогда раздался спокойный, леденящий душу голос Льюиса. Всю дорогу он был тихим и послушным, но теперь его лицо было холодной маской презрения.
«О, не волнуйся, Кай. Скоро тебя не станет. И это к лучшему. Ты был слабым звеном. Как, впрочем, и все вы».
Он обвёл взглядом группу, и его глаза остановились на Лианне.
«Капитан.Вы так горды своей честью и долгом. Но вы всего лишь пешка. Как и я. Разница в том, что я знаю, кому служу на самом деле».
Лианна застыла, чувствуя, как леденеет кровь. «Льюис? Что это значит?»
«Это значит, – его губы растянулись в безрадостной улыбке, – что алхимическая гильдия слагает о вас песни. Ваше благородное самопожертвование, ваш поход за цветком… всё это было на руку моим настоящим хозяевам. Они давно хотели получить образцы флоры Сердца Леса. А вы, капитан, так кстати предоставили мне проводника».
Предательство, обнажённое и уродливое, повисло в воздухе. Льюис, шпион. Он вёл их с самого начала.
Торм с рёвом ярости рванулся к нему, но Элвин резко встал между ними.
«Стой, Торм! На поляне нельзя! Любое насилие здесь обернётся против всех нас!»
«Но он предатель!» – закричал Торм.
«И теперь мы об этом знаем! – парировал Элвин. Его собственный голос был напряжён, он тоже боролся с действием пыльцы. – Это знание – дар, каким бы горьким он ни был! Теперь мы видим врага!»
Лианна стояла, не в силах пошевелиться. Глаза её были прикованы к Льюису. «Твой брат… Марк? Он знал?»
«Марк? – Льюис фыркнул. – Он слишком честен и глуп для такого. Он верил в наше братство до самого конца. Как и вы все верили в свою миссию».
Марк смотрел на брата с таким потрясением и болью, что, казалось, его вот-вот разорвёт на части. «Лью… почему?»
«Потому что алхимия – это будущее, братец! – голос Льюиса звенел от внезапного энтузиазма. – Эта затхлая магия трав и этот душный Лес – пережитки! Будущее за силой, которую можно создать, разложить на компоненты и поставить на поток! Гильдия даст миру могущество, перед которым померкнет любая природная магия!»
Он говорил, и пыльца вытягивала из него не только правду, но и фанатичную веру в своё дело.
Элвин, бледный, повернулся к Лианне. «Мы должны идти. Сейчас. Каждое слово здесь отравляет нас сильнее».
Он был прав. Воздух на поляне стал густым и тяжёлым от высказанных обид, страхов и предательства. Казалось, сами цветы пьянели от этого зелья из человеческих душ.
Никто не спорил. Группа, разбитая и опустошённая, почти бегом бросилась к тому концу поляны, где виднелся выход. Льюис шёл последним, и на его лице застыла странная смесь стыда и торжества.
Когда они, наконец, вывалились из зоны действия цветов в узкое каменное ущелье, их охватила тишина. Но теперь это была гнетущая, напряжённая тишина. Правда, как яд, проникла в самое сердце их маленького отряда. И антидота к ней не было.
Лианна обернулась и посмотрела на Льюиса, затем на Элвина. В её глазах горел вопрос, на который сейчас не было ответа.
Что мы будем делать с предателем?
Глава 7: Ущелье Разбитых Клятв.
Гнетущая тишина, повисшая после признания Льюиса, длилась недолго. Её разорвал резкий звук – лязг стали. Торм выхватил меч и направил его на предателя. Его лицо исказила ярость, ещё усиленная унижением на Болоте Снов и горечью с Поляны Правды.