Глава 1
1. В аэропорту
С замиранием сердца Маша отодвинула засов иллюминатора.
Сквозь тонкую пелену облаков внизу виднелся берег – далёкий, туманный, как воспоминание. Новая Зеландия.
Страна, которую так безоглядно любили её отец и брат. И страна их любила в ответ, только уж очень сильно. Так сильно, что решила навеки забрать их себе.
На откидном пластиковом столике лежала декларация о прибытии. Два вопроса так и остались без ответа: везёте ли вы более десяти тысяч долларов наличными, и более 50 сигарет? Вариантов ответа было всего два – «да» и «нет», а вот вариантов развития событий было больше. Если Маша скажет правду, её наличка значительно поредеет в пользу Налоговой службы Новой Зеландии, и мизерный шанс найти сокровище отца уменьшится на треть. Если она соврёт и её поймают, то ею уже не только налоговая заинтересуется, но и полиция, а это грозит депортацией, и шанс найти сокровище приравняется к нулю.
Кончик ручки уже почти дотронулся до окошка с ответом «ДА», как над головой раздался противный сигнал, и загорелся значок «Пристегнуть ремни». Прозвучал голос стюардессы:
– Уважаемые пассажиры, мы начинаем снижение и подготовку к посадке в международном аэропорту Окленда…
«А что если она соврёт и её не поймают?» – продолжала размышлять Маша. – В таком случае на арендованной яхте она проведёт целый месяц, каждый день погружаясь под воду и обыскивая загадочные лабиринты затонувшего круизного лайнера «Лермонтов». Был дорог каждый день поиска. Каждый дополнительный день увеличивал её минимальные шансы найти сокровище.
Самолёт накренился, снижаясь. В иллюминаторе уже можно было различить очертания гор, жёлтые полосы пляжей, аккуратно расчерченные поля и блестящие извилистые реки.
– Мисс? – обратилась к ней стюардесса, подсовывая корзинку с яркими сосательными конфетами. – Возьмите, чтобы уши не закладывало.
Маша взяла красный леденец, но есть его не стала. На курсах дайвинга её научили более эффективной технике балансировки давления в среднем ухе. Она зажала нос и мягко выдохнула через него, и все окружающие звуки тут же стали более чёткими.
«Вот бы под водой всё получалось так же легко», – подумала она, вспоминая своё первое погружение в карьере. Сначала всё шло прекрасно: и проверка оборудования, и упражнения под водой. Даже когда, медленно погружаясь, Маша почувствовала давление в ушах, она с лёгкостью продулась, следуя указаниям учителя.
Проблемы начались на трёх метрах. Её уши пронзила такая боль, будто туда вкручивали шурупы. Превозмогая боль, Маша продолжала погружаться, зажимала нос и безрезультатно дула. На пяти метрах боль стала невыносимой, казалось, что внутри взрывается склад боеприпасов. Но даже это не остановило её – она показала озабоченному учителю «ОК» и продолжила следовать за ним. Вскоре боль превратилась в агонию, и Маша перестала слышать даже своё дыхание. Вода вокруг померкла, и она провалилась в анабиоз. Если бы рядом не было опытного инструктора, её глупое упрямство стало бы фатальным.
Шасси грубо коснулись посадочной полосы, и сработали тормоза.
“Добро пожаловать в Окленд. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах с застёгнутыми ремнями до полной остановки самолёта. Температура за бортом – 23 градуса, ветер северо-западный, 12 километров в час. Надеемся, что ваш полёт был приятным и желаем вам всего наилучшего в пункте назначения.”
Со всех сторон послышалось щёлканье расстёгивающихся ремней, и толпа в самолёте закопошилась. Сумки, куртки, обувь, документы, чемоданы. Стали слышны голоса людей, ранее заглушённые турбинным двигателем. Разговаривали на разных языках, все в предвкушении новых приключений.
Включилась приятная музыка, и пассажиры, выстроившиеся в проходе, двинулись к дверям.
Вход в здание аэропорта обрамляли резные деревянные ворота. Это было настоящее произведение искусства – вырезанное вручную, инкрустированное перламутром, вскрытое блестящим лаком. Для Маши это был портал в мистический мир – прекрасный, но жестокий. Она до сих пор не могла решить – ненавидеть его или восхищаться им. А может, и то и другое?
Даже в холле аэропорта она ощущала сладко-терпкий запах приключений. Стены были обклеены плакатами сочно-зелёных лесов, из колонок доносились причудливые голоса птиц. Совсем скоро она увидит всё это биоразнообразие своими глазами, почувствует субтропическую влажность на своей коже. От этих ощущений её отделяли только паспортный контроль и таможенно-пропускной пункт.
Отстояв изнурительную очередь к окошку с надписью “Другие паспорта”, Маша показала свою визу, распечатанную на листке А4, таможеннику и натянула улыбку.
– Едете к друзьям? – любезно поинтересовался мужчина.
– К лучшему другу, – ответила Маша, потирая горло, сдавленное бесстыдной ложью. Что если он сейчас спросит, как они познакомились? За месяцы подготовки к поездке Маша придумала сотни вариантов лжи, но какую из них она записала в документах?
– Всего на месяц? Так мало.
– Отпуск, – Маша остановилась и откашлялась. – Короткий отпуск.
– Тогда не теряйте ни минуты, – таможенник отдал ей паспорт и открыл турникет.
Пока ей везло. Чтобы всё и дальше шло согласно плану, Маша должна была оставаться хладнокровной: не поддаваться чувству скорби, не предаваться воспоминаниям, всегда оставаться в фокусе. Быть здесь и сейчас. Ради их прошлого, ради её будущего.
Получив багаж, Маша проверила сумки на наличие продуктов питания, которые запрещалось ввозить в Новую Зеландию. Она выбросила в урну фольгу от бутерброда, который съела ещё в Шанхае, и шкурку банана, который дожёвывала, пока ждала чемодан. Так как ей нечего было декларировать (кроме налички и сигарет, о которых решила умолчать), её отправили по “Зелёному коридору” к сканеру. Вот тут Лёвка попал на четыреста долларов за вялое яблоко, завалявшееся на дне его рюкзака. Но эта сумма и в сравнении не идёт со штрафом, который ожидал бы Машу, найди они нелегальную поклажу.
Она отдала декларацию таможеннику и бросила свой багаж на конвейерную ленту. Одна за другой сумки проезжали через сканер. Когда настала очередь спортивной сумки, транспортерная лента резко остановилась. С ней остановилось и Машино сердце. В глазах потемнело. Если они найдут деньги – ей конец.
Таможенник нажал на кнопку, и конвейер опять поехал. Маша оглянулась в ожидании увидеть группу офицеров, готовых заломить ей руки за спину и провести в комнату для допросов (а может, и сразу в тюрьму), но никому до неё не было дела.
– Мисс, поторопитесь, тут очередь, – обратился к ней таможенник.
Неужели у меня получилось, – подумала Маша. Не веря своему счастью, она взяла сумки и направилась к раздвижным дверям, ведущим в зал прибытия аэропорта.
На крыльях свободы она уже была готова пролететь сквозь открывающийся перед ней проём, как вдруг почувствовала сзади толчок. На её рюкзак прыгнула поисковая собака.
– Мэм, что там у вас? – потребовала женщина в форме, оттаскивая собаку за поводок.
– Вещи, – ответила Маша, сжимая липкими ладонями ручки сумки. Наверное, собака учуяла сигареты, – подумала она.
– Какая-нибудь еда? Фрукты?
– Там был банан, – с облегчением протараторила Маша. – Я его съела минут двадцать назад.
– Понятно. Спасибо, проходите.
В зоне прилёта Маша купила сим-карту Spark и вставила её в телефон. Потом нашла пункт обмена валют и попыталась обменять 1000 американских долларов. Не получилось. С неё требовали декларацию о доходах или выписку из банка, коих у Маши не было.
– Без данных документов могу у вас купить только 500 долларов.
– Прекрасно, – сказала Маша. Она знала, что в центре Окленда обменок выше крыши. Если в каждой из них ей обменяют по 500 долларов, то денег на первое время хватит. А за арендованную яхту она и американской валютой сможет расплатиться.
На улице Машу ослепило летнее солнце. Его свет был не просто ярким – он был назойливым и светил как-то низко и косо прямо в лицо. Воздух был тёплым и влажным, как в теплице – в точности, как описывал Лёвка. Пока она шагала к автобусной остановке, её кожа плавилась под интенсивными лазерными лучами. Лето в декабре – это было нелепо. От одного только слова “декабрь” веяло снегом и морозом, а тут воробьи вили гнёзда и летали огромные оранжевые бабочки.
План был таков: первую ночь провести в Окленде, а завтра полететь в Пиктон, где её ждала яхта Меченосец. На борту этого судна Маша собиралась провести следующие 4 недели, погружаясь с опытными дайверами на затонувший круизный лайнер Лермонтов. Четыре недели – совсем немного времени для поиска семейной реликвии, но визу ей дали всего на месяц, да и платить за яхту и профессиональных дайверов дольше этого срока ей было не по карману.
Именно по этой причине она решила экономить на всём остальном. Никаких сувениров, ресторанов или отелей. Свою первую ночь в Новой Зеландии ей предстояло провести в доме Казуки Такахаши, который бесплатно предоставлял комнату по программе каучсерфинг.
Но перед тем как ехать к Казуки, Маше нужно было обменять деньги, и она направилась на автобусе прямо в центр Окленда.
Это был большой город. Не такой, конечно, большой, как Москва, и не такой богатый, но Маше понравилось сочетание стеклянных высоток с более старыми фасадами, с незатейливой лепкой в стиле арт-деко. Улочки были узкие и людные. Они взбирались вверх, удаляясь от набережной, и упирались куда-то в горизонт, где маячила Оклендская башня – ни чем не лучше и не хуже Останкинской.
Вот чего в Москве не было, так это моря. Обменяв достаточное количество налички, Маша отыскала уютное кафе на набережной и заказала себе самый дешёвый кофе. Напротив приезжали и уезжали туристические корабли. Кричали, требуя еды, красноклювые чайки. Другие птицы, более элегантные, с высоты камнем бросались в море за рыбой.
Море было такое ровное и спокойное. Вглядываясь в эту искрящуюся морскую гладь Маше сложно было поверить что именно она, эта ласковая вода, отобрала у нее брата.
В ту злополучную ночь, только вернувшись после изнурительной смены в ресторане, Маша удобно устроилась на диване перед телевизором. На журнальном столике стояла тарелка с омлетом, заправленным обильным количеством сыра, и бокал белого вина. На экране мелькала заставка долгожданного третьего сезона сериала The Sinner. Она была в предвкушении приятных эмоций, поэтому когда завибрировал телефон, и высветился какой-то не знакомый, длинный номер, она без раздумья сбросила. Но телефон зазвонил опять. С разочарованным вздохом она поставила сериал на паузу и взяла трубку – с ней заговорили на английском и она не сразу смогла разобрать чего от нее хотят. Сначала она подумала, что это какой-то розыгрыш, или кто-то просто ошибся номером. Но когда они коряво произнесли имя ее брата, внутри все похолодело. После погружения в районе затонувшего круизного лайнера Михаил Лермонтов, он не всплыл на поверхность, говорили они. Поиски велись в течение восьми часов, включая наблюдение с вертолета, но без результатно.