Профессиональный некромант. Мэтр на учебе

Спуск в подвал, как и обещала дверь, прятался за первым поворотом и больше походил на вход в змеиное логово. Будь я обычным светлым, точно бы не сунулся туда в одиночку: из дыры сквозило так, будто там поселились ледяные великаны, а уж смердело до того невыносимо, что некоторые падали в обморок. Хотя тут и делов-то, что вовремя нос зажать, затем проскочить через порог, спуститься на две ступеньки, и все: вони как не бывало. Защита такая… от дураков. А вот начинавшаяся чуть дальше лестница и правда была серьезным испытанием: насколько я помню, мастер Ворг очень давно и увлеченно выращивал редкий, крайне капризный подвид целебных грибов, которые не терпят яркого света, поэтому нормального освещения в лечебнице не было. Старожилы-то привыкли и заранее запасались слабенькими осветительными артефактами, а вот первогодки время от времени проваливались в подвал и нередко что-то себе ломали.

Возмущенные родители писали ректору жалобы, требовали исправить ситуацию и даже надавить на упрямого мага, отказывающегося заботиться о безопасности учеников. Однако поскольку мастер Ворг являлся светилом лекарского дела, в свое время был личным целителем его величества Григоара Третьего, да и сейчас частенько консультировал королевского лекаря, то надавить на него не получалось. А на любые претензии он с негодованием отвечал, что, кроме как в его подвале, эти грибы, которые, кстати, излечивали мужское бессилие, не обитают больше нигде в мире. И при попытке нарушить баланс драгоценного мицелия мир останется без ценнейшего снадобья, стоимость которого на черном рынке порой превышала все мыслимые и немыслимые пределы.

Добравшись до нужной двери, на которой красовалась полустертая табличка с номером «три», я прислушался к доносящемуся изнутри невнятному шуму и толкнул обветшалую створку.

Внутри было тесно – комнатка оказалась совсем небольшой; холодно – как, впрочем, и везде; зато светло – лаборатории были единственным местом, где мастер Ворг позволял использовать нормальное освещение. Магическое, естественно – чадящие факелы при практически отсутствующей вентиляции были строго противопоказаны.

Мебели тут почти не оказалось, за исключением секционного стола, где лежало обнаженное мужское тело, наполовину наполненного водой ведра и покосившегося табурета, возле которого были свалены в гору набитые книгами сумки.

Хозяева сумок тоже нашлись. В количестве аж пяти штук: бледные, но при этом решительно настроенные и твердо уверенные в том, что предстоящее дело важнее трясущихся коленок.

Четверо из них, низко опустив вихрастые головы, стояли вокруг трупа… ну, я надеюсь, что это был именно труп… опоясавшись кожаными фартуками и держа в руках устрашающего вида ножи, а один – даже двузубую вилку. Тогда как пятый, наклонившись над телом, ожесточенно пытался продавить неподатливую грудину мертвеца, пиля ее, судя по раздававшимся звукам, самой старой и тупой пилой, которая только нашлась поблизости.

Хорошо еще, топора нигде не валялось. А то к изучению головного мозга адепты приступили бы немедленно.

– Эй, а что это вы тут делаете? – осведомился я, бесшумно зайдя в комнатушку.

Заслышав мой голос, мальчишки вздрогнули и дружно вскинули головы, а у пилящего субъекта от неожиданности выпала из рук пила. С громким лязгом окровавленный инструмент грохнулся на пол, породив мерзкое эхо, и окрасил давно немытый пол свежими алыми разводами.

– О, вскрываете! – вытянув шею и оценив по достоинству измочаленные ребра, догадался я. – И как? Получается?

– Не очень, – хмуро ответил пилильщик и, наклонившись, поднял с пола орудие пытки.

– Темные? – предположил я, не увидев закрытых фартуками эмблем. – Второй курс?

– С чего ты взял? – заносчиво спросил тот же парнишка. Худенький, светленький, зеленый весь, но настроенный более чем агрессивно.

Я хмыкнул.

– На первом курсе темные обучаются целительскому делу вместе с мастерами, а у тех по расписанию занятие только послезавтра. Третий курс относится к трупам более спокойно, а четвертый никогда не начал бы вскрытие с распиливания грудины или переломов ребер. Пятый – тем более. Ну а светлыми вы не можете быть по определению – у них процесс обучения построен иначе.

– Ты сам-то кто? – недобро спросил второй паренек, сжимая в руках громадные щипцы.

– Отработка у меня тут. А вы почему одни на занятии?

Мальчишка подумал, а потом, так и не увидев во мне явной угрозы, неохотно опустил щипцы.

Примечания