Пробуждение Евы

Но их было слишком много. Они карабкались друг на друга, пытаясь добраться до нее, до этого источника тепла и мяса. Одна вцепилась ей в плечо, ее шип скользнул по броне, но не пробил. Другая попыталась укусить ее за ногу. Мрак, сидевший у нее на груди, яростно рычал и царапал воздух, отгоняя тех, кто подбирался слишком близко к его хозяйке.

– Их слишком много, Ева! Тебе нужно оторваться! Ищи укрытие! Взбирайся на что-то! – голос Элая был полон беспомощной ярости.

Укрытия не было. Только туман, скалы и бесконечная, шелестящая стая. Ева почувствовала, как острая, жгучая боль пронзила ее лодыжку. Шип одной из тварей, пробив материал сапога, впился в плоть. Яд? Нет. Ее система сразу же проанализировала и нейтрализовала его, но боль и временная потеря подвижности были реальны. Она споткнулась и рухнула на землю.

И в этот момент мерзкие твари набросились на девушку. Десятки острых лап, десятки щелкающих челюстей. Они покрывали ее, как живое, шевелящееся одеяло.

– Ева!

Внезапно земля под ней дрогнула. Сначала слабо, потом все сильнее. Глухой, нарастающий гул, исходящий из самых недр, заполнил долину, заглушая даже писк тварей. «Скорпокрысы» замерли в нерешительности, их инстинкты, выработанные в этом аду, кричали об опасности, большей, чем эта двуногая добыча. Камни под ногами Евы заходили ходуном.

– Сейсмическая активность! – крикнул Элай. – Ева, это не по мне, это обвал! Весь склон нестабилен!

Стена долины справа от нее начала осыпаться. Гигантские валуны с глухим, оглушительным грохотом катились вниз, увлекая за собой тонны грунта. Туман заклубился, заволновался, гонимый ударными волнами.

Ева, игнорируя пронзающую боль в ноге, вскочила и, отряхнув с себя обезумевших тварей, бросилась бежать. Вниз. Она не могла вернуться назад, только вперед, через эпицентр хаоса. «Скорпокрысы», охваченные паникой, разбегались, но многие были раздавлены падающими камнями, их хитиновые панцири хрустели, как яичная скорлупа.

Она бежала, прыгая через трещины, уворачиваясь от падающих обломков. Мрак вцепился когтями в ее комбинезон, прижимаясь к ней, его скуление тонуло в общем грохоте. Грохот был оглушительным, физически давящим на барабанные перепонки.

И вдруг земля ушла у нее из-под ног. Не обвал, а провал. Край того, что было когда-то дорогой, обрушился, не выдержав вибраций. Она провалилась в темноту.

Падение было недолгим, но жестким. Она ударилась о что-то металлическое, покатое, и покатилась вниз, пока не рухнула на твердую, решетчатую поверхность. Воздух вырвался из ее легких с сиплым, болезненным выдохом. На несколько секунд ее сознание помутнело, захлестнутое болью и дезориентацией.

Первым делом она проверила Мрак. Щенок, оглушенный, но живой, выполз из-за пазухи и тыкался мордочкой в ее щеку, скуля и облизывая ее лицо. Она села, ощупывая себя. Сотрясение. Множественные ушибы. Вывихнутое плечо. Ничего смертельного. Регенерация уже работала, посылая волны тепла к поврежденным местам.

Она осмотрелась, включив фонарь на плече. Луч прорезал непроглядную тьму. Она была внутри чего-то огромного, металлического, похожего на гигантскую трубу. Ржавые, изогнутые балки уходили вверх, в темноту, где далеко-далеко виднелось слабое пятно света – место ее падения. Под ногами – решетчатый пол, покрытый толстым слоем пыли, песка и непонятного мусора. Свет пробивался сквозь щели в куполе над головой, выхватывая из мрака гигантские, замершие механизмы, полуразрушенные арки и заросшие ржавчиной и странной, бледной плесенью вагоны.

– Ева! Ева, отвечай! – в наушнике голос Элая был полон паники, почти истерики.

– Я здесь, – ответила она, с силой, через боль, вправляя себе плечо. Сустав встал на место с глухим, кошмарным щелчком. – Упала. Какое-то подземное сооружение.

– Дай мне координаты… Подожди. Сканирую через разлом… Боже. Ева, ты внутри. Ты внутри старого транспортного тоннеля. До войны здесь было метро. Ты нашла укрытие. И, кажется, спаслась. Сейсмическая активность утихла. «Скорпокрысы» разбежались.

Она встала, отряхиваясь. Ее комбинезон был порван в нескольких местах, покрыт грязью и темными пятнами крови – и своей, и чужой. Ее глаза, быстро адаптировавшиеся к темноте, изучали пространство. Это была станция. Полуразрушенная, но узнаваемая. По краям платформы стояли заросшие ржавчиной и плесенью вагоны поездов, их окна были выбиты, внутри царила тьма, пахнущая смертью и пылью веков. На стенах угадывались остатки рекламы и схем маршрутов, теперь просто бесформенные пятна.

– Это идеально. Ты можешь пройти по этим тоннелям до самого выхода из долины. Это сэкономит тебе день пути и обезопасит от… всего этого, – Элай говорил с облегчением, сквозь которое пробивалась – усталость.

Ева кивнула, как будто он мог ее видеть. Она достала из кофра питьевую жидкость, сделала глоток и плеснула немного в ладонь для Мрака. Тот жадно лакал. Ева отметила, что он немного стал больше, но этого не может быть ведь прошло несколько часов с момента их знакомства. Хмыкнув, девушка решила осмотреться. Фонарь, прикрепленный к плечу комбинезона, выхватывал причудливые узоры ржавчины, обвалившуюся плитку, скелеты, обтянутые высохшей кожей, в позах отчаянной агонии. Люди, которые пытались переждать Конец Света здесь, внизу, и нашли его.

– Двигайся на восток, – направлял ее Элай, его голос вновь обрел профессиональную твердость. – По моим картам, в пяти километрах отсюда должен быть выход на поверхность. Должен быть. Карты… очень старые.

Она пошла, ее шаги гулко отдавались в гробовой тишине тоннеля, нарушаемой лишь каплями воды, падающими с потолка где-то вдали. Мрак бежал рядом, его когти цокали по металлу. Он обнюхивал воздух, настораживаясь у каждого темного проема, ведущего в вентиляционные шахты или служебные помещения. Его синие глаза светились в темноте, как два маленьких фонарика.

Они прошли около километра, когда Мрак снова зарычал. На этот раз низко, угрожающе, по-взрослому. Он остановился, выставив перед собой лапы, ощетинив свой еще мягкий хитиновый загривок. Ева остановилась, пригнулась, гася луч фонаря.

Впереди, в темноте, что-то шевельнулось. Что-то большое. Послышалось тяжелое, шумное, булькающее дыхание, будто работали исполинские, заполненные слизью меха.

И тогда в темноте, на уровне того, что должно было быть платформой, зажглись два огромных, фосфоресцирующих зеленых глаза. Они были лишены век и смотрели на нее с холодным, неумолимым голодом. Девушка мысленно выругалась…

– Ева… – голос Элая стал прерывистым, шипящим от помех. – Энергетическая сигнатура… массивная. Я ничего подобного не видел, это словно груда металлолома, но… живая. Осторожно. Отступай.

Из мрака на платформу выползло… нечто. Оно было размером с грузовик. Его тело, похожее на тело гигантского слизня, было покрыто не кожей, а наростами из ржавого металла, бетона, обломков костей и пластика, которые оно, видимо, поглощало для защиты и питания. В передней части туловища зияла круглая, безгубая пасть, усеянная концентрическими рядами вращающихся, металлических зубов-пил. Два щупальца, заканчивающиеся клешнями из переплетенной, острой арматуры, скребли по полу, оставляя глубокие борозды. Зеленые глаза, холодные как звезды, неподвижно смотрели на нее.

– Мутировавший детритворец, – быстро сообразила Ева, просматривая базу данных. – Поглощает металл и минералы. Видит в тепловом спектре. Я для него – источник редких элементов и тепла. Уровень угрозы: Критический.

Чудовище издало рев, который был похож на скрежет тормозов поезда, умноженный на грохот обвала, и поползло на нее, удивительно быстро для своей чудовищной массы, его тело перетекало по платформе, вбирая в себя встречающийся мусор.

Бой в тоннеле был другим. Не было места для маневра, для изящных уклонов. Только грубая сила против смертоносной эффективности в тесной, замкнутой ловушке.

Ева стреляла из пистолета. Плазменные сгустки оставляли на его «коже» из спрессованного мусора оплавленные кратеры, выжигая тонны плоти, но не пробивали насквозь. Оно было слишком массивным. Она бросилась в сторону, уворачиваясь от удара клешни, которая вонзилась в пол, как в масло, оставив после себя дыру.

Она активировала клинок и бросилась вперед, целясь в основание одного из щупалец. Лезвие плазмы с шипом вонзилось в переплетение металла и плоти. Чудовище взревело, извлекая клешню, и ударило ее другим щупальцем. Удар пришелся по корпусу, и Еву отбросило на ржавый вагон с такой силой, что металл прогнулся с оглушительным лязгом. Броня поглотила часть энергии, но она почувствовала, как треснуло ребро. Боль, острая и точечная, пронзила ее.

Мрак, яростно лая, крутился у ног монстра, пытаясь укусить за мягкую, незащищенную часть, но его зубы не могли пробить даже это. Одна из клешней чуть не раздавила его, но он отскочил с проворством, унаследованным от предков.

Ева поднялась. Ее тело горело. Регенерация работала на пределе, зашивая разрывы, сращивая кости. Она поняла – лобовая атака бесполезна. Она не могла пробить эту гору плоти и металла.

– Ева, его пасть! – крикнул Элай, его голос был единственной нитью реальности в этом кошмаре. – Система переработки! В его пасти должна быть зона, где металл плавится! Это его уязвимое место! Тепловая сигнатура там зашкаливает!

Чудовище снова поползло на нее, его пасть вращалась, готовясь перемолоть ее в фарш. Ева не стала уворачиваться. Она оценила расстояние, скорость. Расчеты промелькнули в ее сознании за доли секунды.

Она побежала ему навстречу.

– Ева, что ты делаешь?! – закричал Элай.

В последний момент, когда клешни уже сомкнулись в воздухе над ней, она прыгнула. Не в сторону, а прямо вперед. Прямо в эту крутящуюся, скрежещущую пасть.

Мир сузился до оглушительного рева, до вибрации, сотрясающей все тело, до кружащихся стальных зубов, мелькающих в сантиметрах от ее лица. Горячая, едкая слизь, пахнущая кислотой и разложением, заливала ее. Она вонзила клинок в нёбо чудовища, в самый его «потолок», и повисла на нем, избегая жерновов. Ее руки дрожали от нечеловеческого напряжения.

Она направила пистолет вглубь глотки, туда, где, согласно тепловому сканеру на браслете, бушевала точка невероятного жара, и нажала на спуск, не отпуская.

Один выстрел. Два. Три. Сгустки плазмы ушли вглубь, в самое сердце пищеварительной системы.

Изнутри раздался глухой, урчащий хлопок, затем серия более мощных взрывов. Чудовище затряслось, его рев превратился в предсмертный, пузырящийся хрип. Ева выдернула клинок и из последних сил оттолкнулась от нёба, прыгнув наружу, едва успев откатиться по скользкой платформе, как огромное, бьющееся в агонии тело рухнуло на пол, сотрясая тоннель. Зеленые глаза погасли.

Она лежала на спине, покрытая липкой, едкой слизью и ржавчиной, тяжело дыша. Ее комбинезон дымился. Каждый мускул кричал от боли и переутомления. Мрак подбежал к ней и принялся облизывать ее лицо, скуля от волнения и сам не зная, радоваться ему тому, что она жива, или плакать от перенесенного страха.

– Ева… – голос Элая был полон немого ужаса, граничащего с благоговением. – Ты жива?

– Жива, – выдохнула она, с трудом садясь. Она посмотрела на поверженного гиганта, на эту груду мусора, которая чуть не стала ее могилой. – Спасибо за подсказку, он чуть меня не сожрал, но было… весело?– странные мысли возникли в голове воительницы.

– Ева, не делай так больше! Ты очень меня напугала. Но ты справилась, хотя ты всегда справляешься – в его голосе послышалась странная, новая нота – не просто восхищение, а нечто более глубокое. Почти вера.

Она встала, ее тело ныло, но уже заживало, клетки трудились, восстанавливая повреждения. Она посмотрела на восток, в темноту тоннеля, который должен был вывести ее к свету.

– Сколько еще до выхода? – спросила она, ее голос снова был ровным и холодным, маска вернулась на место.

– Три километра. Должны быть чистыми, – после паузы ответил Элай. – По крайней мере, на старых картах.

Она кивнула, погладила Мрак по голове, чувствуя, как он прижимается к ее ноге. Она сделала шаг. Затем другой. Движение было единственным, что имело значение. Движение к цели.

Глава 3: Наследие «Валькирии-2»

Свет в конце тоннеля оказался не метафорой. Спустя три километра изнурительного пути сквозь царство ржавчины и теней, Ева увидела его – ослепительную щель в темноте, заваленную обломками, но пропускающую дневной свет. Воздух, врывающийся извне, был таким же едким, но пах он иначе – не затхлостью смерти, а свежей, агрессивной химией поверхности.

Они с Мраком выбрались через пролом в куполе заброшенной станции, оказавшись на краю гигантского кратера, на дне которого лежало море колышущейся, фиолетовой дымки. По ту сторону кратера, на много километров к востоку, высился горный хребет, его пики, черные и зазубренные, как ножи, пронзали блеклое небо.

– Добро пожаловать на поверхность, – раздался в ее ухе голос Элая. Он звучал устало, но собранно. – Вижу тебя по спутниковому снимку. Качество ужасное, но твой транспондер ловлю. Цель – горный массив перед тобой. «Валькирия-2» встроена в одну из вершин. Координаты загружаю.

На браслете Евы замигал маркер. Путь лежал через это фиолетовое озеро.

– Что это? – спросила она, глядя на дымку.

– Данные противоречивы. После Войн здесь был химический комбинат. Что осталось от его запасов, смешанное с атмосферными осадками… Сканеры показывают высокую концентрацию сильнодействующих психотропных соединений. Нейротоксин. Будь осторожна. Твоя система должна фильтровать, но я не знаю, насколько она эффективна против такого коктейля.

Ева спустилась в кратер. Вблизи дымка оказалась не однородной, а состоящей из мириад мельчайших, переливающихся спор, похожих на фиолетовую пыльцу. Они оседали на ее комбинезоне, пытались проникнуть в респиратор, но его фильтры жужжали, отражая атаку. Мрак чихнул, тряся головой, и прижался к ее ногам, явно не в восторге от этого места.

Она шла несколько часов. Сначала ничего. Потом мир начал меняться. Сначала едва заметно – краски стали ярче, звуки – отчетливее. Шуршание ее шагов по пеплу казалось оглушительным. Потом пришли Мрака. Боковым зрением она видела движение, но когда поворачивалась, там никого не было. Слышала отдаленные голоса, шепот, доносящийся из ниоткуда. Усталость накатила с новой силой. Девушка решила присесть и немного перевести дух. Веки медленно начали опускаться, но из сонного флера её грубо выдернул глубокий голос мужчины.

– Ева, твои биопоказатели… нервная активность зашкаливает. Это споры. Держись. Не засыпай. Это не реальность.

Ева знала это. Ее логический центр боролся с хаосом, который сеял в ее мозгу токсин. Но знать и чувствовать – было разным. Перед ней проплыли образы людей в белых халатах – создателей? Маленькая девочка с цветами, которая рассыпалась в прах. Стена лаборатории, которая потекла, как вода.

– Элай, – сказала она, и ее голос прозвучал отдаленно, как будто чужой. – Будь со мной на связи. Расскажи мне про себя.

– Хорошо. Слушай мой голос. Я здесь. Мы на «Ковчеге»… у нас свои проблемы. Гаррисон ужесточил режим. Перерасход энергии на связь с тобой не остается незамеченным. Но я здесь.

Ева шла, цепляясь за его голос, как утопающий за соломинку. Он говорил о технических спецификациях «Ковчега», о звездах, которые видел в иллюминатор, о книгах, которые читал в цифровых архивах. Ничего важного. Просто голос. Признак другой, неискаженной реальности.

Мрак, казалось, был невосприимчив. Он лишь беспокойно рычал, когда галлюцинации становились слишком яркими, тыкался мордой в ее ногу, направляя ее, когда она сбивалась с пути. Его животные инстинкты были надежнее ее в этом море иллюзий.

Наконец, они преодолели кратер и начали подъем в горы. Воздух стал чище, споры остались внизу. Галлюцинации отступили, оставив после себя тяжесть в голове и осадок чужого безумия.

Подъем был крутым и опасным. Скалы были хрупкими, осыпались под ногами. Ветер, свистящий в ущельях, был ледяным. Мрак карабкался рядом, демонстрируя растущую ловкость – его шесть лап давали ему невероятную устойчивость.

Спустя шесть часов тяжелого пути они достигли отметки. Скала перед ними казалась монолитной, но сканер Евы показал слабую энергетическую подпись и почти невидимый шов.

– Это должно быть здесь, – сказал Элай. – Сканирую… Да, за этой скалой пустота. Должен быть механизм входа.

Ева искала несколько минут, пока Мрак не поскреб лапой у самого основания скалы, сдвинув слой пыли и обнажив маленькую, почти запломбированную панель. Она очистила ее. Никаких кнопок, только матовое черное стекло. Сканер.

Она приложила ладонь. Ничего. Тогда она приложила свой браслет. Раздался тихий щелчок, и часть скалы бесшумно отъехала в сторону, открывая темный, уходящий вглубь горы проход. Воздух изнутри пахнул мокрым металлом и застоявшимся холодом.

– Вхожу, – сообщила Ева, активировав фонарь.

– Осторожно. Системы могут быть активны.

Внутри оказался длинный, прямой коридор, стерильно белый, освещаемый тусклыми аварийными светильниками. Стены были гладкими, без единой щели. Ее шаги отдавались гулким эхом. Мрак шел сзади, прижимаясь к стене, его рычание было тихим, но непрерывным. Ему не нравилось это место.

Коридор привел к массивной бронированной двери с гербом «Проекта «Генезис» – стилизованным деревом, растущим из шестеренки. Дверь была приоткрыта, зажав что-то в проеме. При ближайшем рассмотрении Ева увидела, что это был обугленный скелет в остатках военной формы. В его руке был зажат автомат. Кто-то пытался либо вломиться сюда, либо бежать отсюда. И не успел.

Она проскользнула в проем.

Комната за дверью была огромным, круглым залом, уходящим куполом вверх. В центре стояли ряды таких же криокапсул, как и в ГЛ-9. Все они, без исключения, были вскрыты. Не так аккуратно, как ее, а взломаны, разрезаны. Внутри – лишь истлевшие кости и высохшая плоть. По стенам шли ряды компьютеров, большинство из которых были разгромлены. Следы стрельбы покрывали стены и пол. Здесь был бой.

– Боже правый… – прошептал Элай. – Что здесь произошло?

Ева подошла к ближайшей криокапсуле. На табличке было выгравировано: [ОБЪЕКТ: АДАМ-7. СТАТУС: НЕСТАБИЛЕН. ПРОТОКОЛ: ЛИКВИДАЦИЯ.]

Она проверила следующую. [ОБЪЕКТ: ЛИЛИТ-3. СТАТУС: АГРЕССИЯ. ПРОТОКОЛ: ЛИКВИДАЦИЯ.]

Все без исключения. Неудачные эксперименты. «Сверхлюди», вышедшие из-под контроля. Их не будили для миссии. Их уничтожали.

– Они не были как ты, Ева, – тихо сказал Элай. – Проект был куда мрачнее, чем я думал.

Ева молча обходила зал. Ее миссия была найти полезные данные или оборудование. Она подошла к главному терминалу. Он был мертв. Но в его основании она заметили следы – кто-то пытался вскрыть панель, чтобы добраться до серверных накопителей. И, судя по свежим царапинам, сделал это не так давно.

Она последовала за тонким, почти невидимым кабелем, тянувшимся из-под панели вглубь комплекса. Он привел ее в небольшое, затемненное помещение, похожее на кабинет начальника лаборатории. В отличие от главного зала, здесь был порядок. На столе стоял работающий, хоть и древний, монитор. Перед ним в кресле сидел еще один скелет, на этот раз в белом халате. В его черепе зияла аккуратная дыра. Самоубийство. В его костлявых пальцах был зажат старый, но исправный портативный жесткий диск.

Ева осторожно забрала его и подключила к своему браслету. Данные пошли.

– Подключаюсь, – сказал Элай. – Считываю… Это личный журнал директора «Валькирии-2», доктора Артура Шоу.

На мониторе замигал значок видеофайла. Ева запустила его.

На экране появился человек с усталым, интеллигентным лицом, в очках. Он сидел за этим самым столом. Кадр был датирован за месяц до катастрофы.

«…тестовые образцы Адама и Лилит показывают неконтролируемую агрессию. Уровень когнитивных функций ниже ожидаемого. Они сильны, быстры, но лишены эмпатии, высшей цели. Они орудия, а не спасители. Руководство «Генезиса» требует ускорить процесс. Они боятся, что времени не осталось. Я же боюсь, что мы создаем не тех, кто спасет мир, а тех, кто его добьет».

Ева перемотала. Следующая запись была датирована неделей позже.

«Они заставили меня активировать протокол «Жнец». Пробуждение и немедленная ликвидация всех объектов, кроме серии «Ева». Серия «Ева»… она другая. В ее матрицу заложена не только физическая мощь и знания, но и нечто… иное. База данных эмпатии? Способность к созиданию? Я не знаю. Ее криокапсулы распределены по другим объектам. Она – наша последняя надежда. Если мы провалимся, она должна спасти то, что останется. Боже, прости нас за то, что мы натворили в этих стенах…»

Последняя запись. Датирована днем, когда, судя по всему, все и рухнуло. Доктор Шоу выглядел изможденным, его халат был в крови.

«Система безопасности пала. Адам-7 вырвался. Он… он нечеловечески силен. Он убивает всех. Солдаты, ученые… Мы недооценили их. Мы думали, что контролируем богов, а выпустили демонов. Я активировал протокол изоляции. Никто не войдет и не выйдет. Все данные по серии «Ева» скопированы на этот диск. Координаты «Прометея-1»… они там. И чертежи. Чертежи «Эмбрионального био-купола». Это ключ. С его помощью Ева сможет создать зону, пригодную для жизни, точку отсчета для восстановления биосферы. Но для его активации нужен будет сигнал… сигнал с орбиты. Двойное подтверждение. Чтобы никто не мог использовать это во зло… Прости, Ева, за тот мир, который мы тебе оставляем. Проснись. Исправь наши ошибки…»

Запись оборвалась. Ева стояла неподвижно, глядя на пустой экран. Она была не просто орудием. Она была последней надеждой людей, которые осознали свою ошибку.

– «Эмбриональный био-купол»… – голос Элая был полон благоговения. – Ева, это именно то, что нам нужно! Это не просто очистка. Это создание стабильной экосистемы в миниатюре, которая затем сможет расширяться! Чертежи загружаются. Это невероятно сложно, но… это возможно.

Внезапно Мрак, до этого сидевший у ее ног, вскочил и зарычал, ощетинившись, глядя на дверь. Из главного зала донесся громкий, металлический скрежет.

– Ева, – тревожно сказал Элай. – Сканеры показывают движение. Одно. Крупное. Энергетическая подпись… похожа на ту, что была у «объектов» в криокапсулах, но… сильнее.

Ева медленно повернулась, ее рука легла на рукоять клинка. В дверном проеме возникла фигура.

Он был высоким, под два с половиной метра. Его тело, когда-то, должно быть было человеческим, но теперь оно было искажено мускулатурой, раздутой до чудовищных размеров. Кожа была серой, покрытой шрамами и стальными имплантами, вживленными прямо в плоть. Глаза святились тусклым красным светом. Это был один из «Адамов». Но не тот, что был убит. Этот был жив. И он смотрел на Еву с холодным, безразличным любопытством хищника, видящего новую добычу.

– Он должен был быть мертв, – прошептал Элай. – По всем показателям…

Адам сделал шаг вперед. Его движение было плавным, мощным, заполняющим собой все пространство небольшой комнаты. Он не рычал, не издавал звуков. Он просто смотрел.

– Ева, уходи. Твоя задача – данные. Они у тебя. Уходи сейчас же!

Но уйти было некуда. Адам перекрывал единственный выход. Ева оценила его. Его масса, его импланты. Лобовая атака была самоубийственна. В этом кабинете не было места для маневра.

Адам двинулся на нее. Не бегом, а неспешным, уверенным шагом, будто знал, что ей некуда деться. Мрак, храбрости которого можно было позавидовать, бросился ему навстречу с яростным лаем, пытаясь вцепиться в ногу.

Адам даже не взглянул на него. Он просто двинул ногой, как человек отшвыривает назойливого щенка. Удар был страшной силы. Мрак с визгом отлетел в стену и затих, обмякнув.

Что-то внутри Евы дрогнуло. Холодная логика отступила, уступив место чему-то новому, яростному, это был гнев.

Она не стала стрелять.

– Сканирование— выкрикнула Ева. [«ПИК ЭМИ – ОПАСНО ДЛЯ ЕГО КОНТУРОВ ПИТАНИЯ»]

Она знала, что плазма его не возьмет. Она рванулась вперед, не к нему, а вдоль стены. Адам, следуя за ней, протянул свою ладонь, размером с ее голову, чтобы схватить.

В последний момент она оттолкнулась от стены, совершив почти акробатический кульбит над его рукой, и вонзила энергоклинок ему в плечо, в щель между имплантом и мышцей.

Впервые Адам издал звук – низкий, яростный рев. Он не был криком боли, а скорее воплем оскорбленного величия. Он рванулся, вырывая клинок из ее рук, и швырнул его в стену, где тот, погаснув, вонзился в металл по самую рукоять.

Ева приземлилась, лишенная основного оружия. У нее оставался только пистолет. Она сделала выстрел. Плазменный сгусток ударил Адаму в грудь. Имплант раскалился докрасна, но не пострадал. Он лишь еще больше разъярил его.

Она отступала, стреляя снова и снова, целясь в голову, в суставы. Он шел на нее, как танк, отбрасывая удары, как назойливых мух.

– Ева, его импланты! – закричал Элай. – Они питаются от внутреннего источника! Всплеск энергии, когда ты стреляешь! Ты его не ранишь, ты его подпитываешь!