Господство

Глава 11

За те полтора года, что он работал ночным сторожем на винном заводе братьев Паулинг, Рону Фаулеру ни разу не представлялся случай испытать хотя бы малейшее беспокойство. Было, конечно, в самом начале несколько инцидентов – не больше двух, кажется, – с ложной тревогой, и то это скорее из-за его собственной нервозности и неопытности, чем из-за чего-то существенного, но все это исчезло, как только он полностью изучил расположение цехов. Разумеется, завод Паулингов по своему уровню был ниже, чем предприятия Берлингера, Мондави, Стерлинга или других, не менее известных предпринимателей. У них, понятное дело, нередко возникают проблемы с хулиганами. Но завод Паулинга был небольшим, не на виду, в стороне от больших дорог, посещения сюда разрешались только по приглашению. Это было довольно тепленькое местечко. Рон читал триллеры, смотрел свой портативный телевизор, решал кроссворды.

Вот почему сейчас он чувствовал себя совершенно не готовым к тому, с чем, по-видимому, ему предстояло встретиться.

Рон медленно двинулся по тихому, пустому зданию по направлению к входу в цех брожения, тревожно поглядывая по сторонам, прислушиваясь к любому звуку, который мог показаться необычным. Огромное помещение было пустым, тишину нарушал только звук его собственных каблуков да толчки крови в голове, нарастающие с дьявольской силой. Он был испуган, испуган много больше, чем прежде, когда проигрывал в своем воображении похожий сценарий. Это было нечто, к чему он подготовлен не был, в чем уверенно чувствовать себя не мог. Он пошел на эту работу вовсе не потому, что был пригоден к этому делу, а потому, что это было очень несложное занятие. Вот почему. Он был рабочим-ремонтником на пенсии, только пенсия эта была кот наплакал, и он стал искать легкого дополнительного приработка. Его все уверяли, что это отличная работа, что пистолет, который у него в кобуре на поясе, не больше чем деталь формы, что на самом деле ни с чем таким ему встретиться не придется.

И почему он не пошел на работу в «Макдоналдс», как другие мужчины его возраста?

Рон медленно двигался вперед. Он знал, что этого ему не следует делать. Знал, но все равно шел. У него были все внешние атрибуты полицейского – пистолет, форма, в конце концов перечень служебных обязанностей, – но несмотря на все это, он мог просто вызвать полицию, а потом сидеть и ждать, когда они прибудут. Но абсолютной уверенности в том, что случилось нечто необычное, у него не было. Он находился на своем рабочем месте, в небольшой будке рядом с отделом сбыта, читал старый роман Росса Макдональда, когда черно-белая картинка на мониторе цеха брожения внезапно потонула в снежных точках шумов. Цех брожения был расположен в пещере известнякового холма, примыкающего к зданию, не то естественной, не то специально вырытой. Он заметил это изменение изображения краем глаза и немедленно переключил внимание на ряд мониторов над столом, быстро просматривая один за другим. Разумеется, исчезновение картинки могло быть вызвано технической неисправностью, но на экране монитора, показывающего вид цеха дистилляции номер один, он увидел, что дверь цеха брожения, которая все время должна быть закрыта и заперта на замок, медленно двигалась, как будто кто-то ее притворял.

Он почувствовал, как в груди подпрыгнуло сердце.

Немедленно вскочил, схватил связку ключей, расстегнул кобуру и через освещенную тусклым светом автостоянку поспешил к цеху дистилляции.

Он был испуган, но все же рад, что не потревожил пока полицию. Сделав ложный вызов, он бы выставил себя перед ними дураком, и скорее всего его тут же бы выгнали с работы.

Рон продолжал двигаться вперед по направлению к запертой двери пещеры. Его рука на рукоятке пистолета вспотела и стала скользкой. Он быстро сдернул руку, вытер ладонь о грубый материал брюк, а затем снова водрузил ее на место.

По другую сторону двери цеха брожения что-то щелкнуло.

Он остановился как вкопанный. Помещение внезапно показалось ему еще более темным, емкости по обе стороны – еще более пугающими. Даже когда он включил полный свет, все равно оставались зловещие тени, эти пятна, заплаты, лоскуты ночи, предвещающие дурное. Они просачивались в здание, несмотря на всю эту технику, электричество и люминесцентные лампы. «Да здесь же миллион таинственных мест, куда можно спрятаться, – вдруг осознал он. – Может быть, сейчас, вот в этом месте, притаилась целая армия хулиганов, промышленных шпионов или террористов. Притаились и ждут моего приближения, чтобы схватить».

Дверь щелкнула снова, но на этот раз звук был каким-то особенным, как будто что-то хлюпнуло.

Монстры.

«Да нет, это просто какие-то хулиганы, – пытался успокоить он себя. – Это какие-то мерзавцы, наемники конкурентов, грабители, поджигатели, убийцы, террористы, психи, бежавшие из лечебницы». Его сознание пробегало список возможных противников, исключительно в человеческом облике, а все остальное он в отчаянии пытался выбросить из головы, близко не подпускать.

Монстры.

Разве не этого мерзостного отродья он боялся больше всего? Боялся, и еще как боялся. И это после стольких лет? Монстры. Подумать только, прошли десятилетия, он рос, вырос наконец и успел даже состариться, но там, глубоко внутри, все еще оставался маленьким мальчиком, которому было страшно одному зайти в гараж, который ночью слышал шелест кустов за окном на улице, который, завидев шевеление теней в холле, стремглав бежал за родителями, чтобы они включили свет. Рациональное мышление, которое пришло с возрастом, и связанное с ним определенное понимание сути вещей и явлений было не более чем маской, тонкой маской, прикрывающей истинную его сущность. А она состояла в том, что он так по-настоящему и не вырос и ничего не забыл.

Перед ним был вход в цех брожения, дверь в пещеру. Всего в нескольких шагах. Он мог отчетливо видеть место, где бетонный фундамент здания соединялся с известняковым холмом. Ему хотелось убежать назад в свою будку, в это уютное местечко, к своей книге, телевизору, сделать вид, что он ничего не видел и не слышал, а утром, когда будет обнаружено, что на завод проникли грабители, разыграть полное неведение, но он превозмог себя, заставил свою руку громко постучать в стальную дверь.

– Эй вы, кто там есть, открывайте! – крикнул он.

Ответа не последовало.

Рон Фаулер потянул ручку на себя, дверь была не заперта. Впрочем, он другого и не ожидал. Он распахнул ее левой рукой, крепко сжимая в правой рукоятку пистолета.

И сразу же отшатнулся назад, оцепенев.

Пол в пещере был покрыт кровью, густой и красной. Это была вязкая и липкая субстанция, которая выглядела, как застывшее «Джелло»,[14] а смердила, как протухшие испражнения. Кровью были облиты и деревянные бочонки с вином, и запах ее, смешанный с терпким ароматом бродящего вина, был почти непереносимым. Он сильно зажал себе ноздри пальцами, так что едва мог дышать, и приставил ногу к двери, чтобы держать ее открытой. По всей пещере – по полу, по днищам бочек, у известняковых стен – в беспорядке были разбросаны разодранные на части тушки большого количества мелких животных: белок, кошек, крыс, опоссумов. При слабом свете, сочащемся через дверной проем, он мог разглядеть шерсть на содранных шкурах, а на обратной стороне мясо с белыми жилами, потерявшие цвет сморщенные органы с обрывками артерий и кишечника, которые свисали гроздьями.

В пещере было тихо, но откуда-то что-то капало – скорее всего вино, – и эти капли гулко и мерно ударялись о цементный пол. Нос забивало опьяняющее зловоние. С сильно колотящимся сердцем он стал ощупывать пальцами каменную стену рядом, тщетно пытаясь найти выключатель, вглядываясь в темный дальний конец узкой пещеры и проклиная себя за то, что не захватил фонарь.

– Кто здесь? – опять крикнул он.

Ответа не было, но жидкость капать перестала. Теперь появился другой звук.

Кто-то жевал.

– Давай выходи! – скомандовал он, но голос его был не таким твердым, каким должен был быть.

Монстры.

– Ну, давай же!

Ответа не было. Только чавканье. И низкий смех.

Он пристально вгляделся в темноту и кое-что различил, потому что его глаза уже привыкли к мраку. Различил и пришел в ужас.

У дальней стены, скорчившись, медленно двигались карликовые фигуры. Низкие, волосатые, бесформенные, они сжимали в руках длинные острые дротики. Его сознание раздвоилось. Мысленно он мгновенно представил эту сцену в виде крупного заголовка на первой странице бульварной газеты – НА НОЧНОГО СТОРОЖА НАПАЛИ ЧУДОВИЩА, – но, повинуясь безотчетному страху, он вскрикнул и обмочился.

Теперь эти фигуры задвигались быстрее, стали больше похожими на людей, начали распрямляться, пока не вытянулись во весь рост. В воздухе висел крепкий запах крови и вина. Теперь к нему примешивался почему-то казавшийся ему знакомым запах мускуса. Одна из фигур что-то поедала. Вытащив это изо рта, она швырнула этим в него. Это был разодранный бурундук.

Рон Фаулер с криком повернулся. Надо бежать, спасаться, и он собирался это сделать, но… поскользнулся на покрытом кровью полу. Его правая нога подвернулась, он почувствовал острую боль, а дверь, которую он держал открытой своей левой ногой, начала закрываться. Свет еще проникал в помещение, и в эти последние несколько секунд он успел с гипертрофированной четкостью увидеть прямо перед своим носом цементный пол, влажный и красный от крови, и на нем обломок кости животного с обрывками мускулов. Во внезапно наступившей темноте он начал делать отчаянные попытки подняться на ноги, поползти по полу, но не успел.

Где-то совсем рядом, позади него, существа засмеялись, завизжали, забормотали.

Первый дротик угодил ему в промежность.

Глава 12

С десяти до двенадцати, то есть в промежутке между оживленными первыми часами работы и полуденной суматохой, банк замирал. В светлом зале, разумеется, снабженном кондиционером, были слышны негромкие реплики переговаривающихся друг с другом кассиров, глухие щелчки клавиш компьютеров и тихое бормотание постоянного музыкального фона. В данный момент это была рок-музыка, которая транслировалась по всему банку с помощью громкоговорителей, размещенных на потолке зала.

Это время дня Эйприл не переносила. Для большинства ее коллег, наоборот, это была самая приятная часть рабочего дня, когда они могли скинуть с себя на время маску подобострастной любезности, немного отдохнуть и перевести дух от бухгалтерских расчетов и другой рутинной бумажной работы, которой в банке предостаточно. У нее же эти два часа всегда вызывали чувство скуки и тревоги. Как бы там ни было, но дело свое она знала. Эйприл служила в отделе ссуд и была отличным клерком. У нее редко, если вообще когда-либо, оставалось что-то недоделанное. Таким образом, в эти два часа делать ей практически было нечего. В результате ей каждый раз приходилось отыскивать какое-нибудь занятие хотя бы для вида. Возможно, решила она, в будущем следует хоть изредка проявлять некоторую небрежность в работе, но в первые недели на новом месте плохо выглядеть перед начальством не хотелось.

Насколько она поняла, ее новый начальник был довольно милый, скучноватый педант. Фотография жены (супруга с явно избыточным весом) и двух дочерей-подростков стояла на столе в его кабинете. Он был весь погружен в свою работу, но все же не фанатик. В общем, с ним было приятно работать.

Дион бы его определенно одобрил.

Наверное, странно вот так мысленно советоваться с сыном, считаться с его вкусами и предпочтениями, как бы определяя тем самым свою линию поведения, но сына она уважала и его мнению доверяла. Несмотря на ее настойчивое стремление, – а надо отдать должное, она очень старалась – придавить его, подмять под себя, Дион каким-то образом превратился в личность, в юношу, твердо стоявшего двумя ногами на земле. Эйприл не только любила его, но и восхищалась им. Казалось, парень уже знал, кто он, куда и зачем идет. Она признавала тот факт, что по многим параметрам их отношения были полной противоположностью тому, какими они должны были быть. Она часто искала у него поддержки, совета, силы, которой сама не обладала, и ей это было приятно. Ей, но не ему – она это знала. Ему нужна была более нормальная мать, с которой он был бы по-настоящему счастлив. Они бы каждый вечер беседовали на кухне. По душам. Она бы готовила шоколадные пирожные с орехами и давала ему советы, у нее были бы ответы на все случаи жизни, и она могла бы прекрасно организовать не только свою собственную жизнь, но и его тоже.

Но Эйприл не была такой матерью.

И уж определенно у нее самой такой матери тоже не было.

Иногда она пыталась вспомнить свое детство, но это было очень трудно, его эпизоды непременно смешивались с фрагментами различных телевизионных сериалов. А мать свою, которая отказалась от нее при рождении, Эйприл даже и не знала. Несколько раз ее пытались удочерить, и она переходила из одного дома в другой, от одной равнодушной приемной матери к другой, и везде с ней обращались плохо, постоянные нотации и брань превращались в сплошной скандал, который длился целый день. В конце концов в семнадцать лет ей удалось удрать из последнего прибежища, а в девятнадцать она уже сидела кассиром в банке в Омахе, будучи беременной Дионом.

Если точно взвесить на весах, то не так уж и плохо все получилось. По крайней мере жить на пособие ей не пришлось, зарплата всегда была приличная, но независимой, какой ей всегда хотелось быть, она, конечно, по-настоящему никогда не была. Всегда были мужчины, много мужчин, которые поддерживали ее материально, но они исчезали при любой ее попытке получить образование.

И конечно, было сделано много ошибок.

Огромное количество ошибок.

Колоссальных ошибок.

Кливленд. Альбукерк.

Но теперь все это позади. Здесь она попытается начать все по-новому, попытается извлечь уроки из прошлого. Легко не получится, она это знала. Это ведь как при выздоровлении от наркомании – кругом столько искушений. Но она должна проявить стойкость, думать только о будущем, и всегда… всегда на первом месте для нее должно быть благополучие Диона. Благополучие во всем. Вот что самое главное.

Мистер Адамс, ее начальник, пересек зал с несколькими папками в руках, которые передал ей.

– Это задолженность по работе, – сказал он. – От вашей предшественницы.

– Слава Богу, – ответила она, принимая папки. – А я-то все думала, чем бы заняться.

Он улыбнулся.

– Здесь об этом заботиться не следует. Как только вам нечем будет заняться, нужно просто подойти ко мне, и я найду что-нибудь для вас. Обязательно найду.

Эйприл вскинула на него глаза, и в поле ее зрения оказалось его золотое обручальное кольцо.

«Это что же такое? Он что, забрасывает наживку? А может быть, просто мне хочется ее взять?»

В этом она пока еще не была уверена.

Эйприл мило улыбнулась ему.

– Спасибо, – произнесла она, кладя папки на стол, – я займусь этим сейчас же.

Время после полудня тянулось медленно, особенно в отделе ссуд, и все задания мистера Адамса Эйприл удалось закончить еще до конца рабочего дня. Она разобрала бумаги, разложила их по нужным ящикам и приготовилась идти домой, когда услышала знакомый голос:

– Привет.

Подняв голову, она увидела одну из своих новых приятельниц, с которой познакомилась в тот вечер, когда пришла поздно домой и у них с Дионом завязалась перепалка. Имя этой женщины она сразу вспомнить не могла, да и не потребовалось.

– Я Маргарет, – сказала женщина. – Помнишь? Подруга Джоан Пингхорн.

– Конечно, помню. Привет. – Эйприл посмотрела на будку кассирши, но Джоан находилась либо в подвале, либо в задних комнатах, на месте ее не было. Эйприл повернулась к Маргарет. – И что привело тебя сюда? Пришла повидаться с Джоан?

– Нет, я пришла повидаться с тобой. – Маргарет села на кресло, отодвинув папки с ссудными делами. – Мы неплохо повеселились в тот вечер, не правда ли? Но ты с тех пор ни разу не появилась. Почему? Обычно после работы мы заезжаем в «Красную террасу», чтобы немного расслабиться, прежде чем разойтись по домам, и хотелось бы надеяться, что ты станешь постоянным членом нашей компании. Ты нам всем очень понравилась, внесла в наше общение новую струю. В общем, нам с тобой показалось интересно. Я спрашивала Джоан о тебе, она сказала, что приглашала тебя, но ты отказалась, сославшись на занятость. Я пришла узнать, может, мы тебя тогда нечаянно обидели, или дело в другом.

– Нет.

– Так почему же ты нас избегаешь?

Эйприл смущенно пожала плечами.

– Видишь ли, я была занята на работе, и потом у меня сын. Мы ведь только недавно переехали…

Маргарет кивнула.

– Да, да, я знаю, как это бывает. Когда мы только начинали наше дело, я просто света белого не видела. Вставала до рассвета, а домой приходила, когда солнце уже садилось. Работа – еда – сон. Это и была моя жизнь. – Она улыбнулась. – Но теперь я стала жить по-другому. Надо хоть немного расслабляться. Ну так как насчет того, чтобы сегодня после работы? Я вижу, ты уже почти закончила. Может быть, пойдем выпьем по паре рюмочек?

– Я не уверена, что смогу.

– Пошли. Нам будет хорошо.

Эйприл повернулась к столу, принялась сосредоточенно перебирать папки. Предложение было заманчивым, давление сильным. Она поняла, что ее приглашали не просто приятно провести время – за этим крылось нечто другое, более тонкое, – ее призывали стать членом этой симпатичной компании, подружиться с ними. Они ведь так понравились ей в тот вечер. Эйприл посмотрела на Маргарет. Чего тут долго размышлять, разве можно отталкивать новую подругу?

Но тут же она подумала о том, что Дион будет сидеть дома и ждать ее, беспокоиться. Что же это такое, черт возьми? Мать она или не мать? Разве можно оставлять его одного, а самой развлекаться допоздна?

А почему нет? Он что, ребенок, что ли? Уже совсем большой и вполне может сам о себе позаботиться.

– Хорошо, – сказала она.

Маргарет улыбнулась.

– Чудесно! – Она заговорщицки наклонилась к ней. – У меня есть интересные новости. Помнишь, я рассказывала тебе о том парне, который работает на стройке?

– Это тот, который…

– Ага. Так вот, это еще не все. – Она комически вскинула брови и встала. – Я вынуждена прерваться, мне нужно поговорить с Джоан. Встретимся через несколько минут у входа, хорошо?

– Хорошо. – Эйприл смотрела, как новая приятельница решительно проходит через зал к окошку кассы, где уже появилась Джоан. Они поговорили некоторое время, Джоан повернулась в ее сторону, улыбнулась и помахала рукой.

Эйприл взмахнула в ответ, посмотрела на телефон, подумав, что надо бы позвонить Диону и предупредить, что немного задержится, но номера не набрала.

Через пять минут банк закрылся.

Через десять минут все три уже были в машине Маргарет. Покатываясь со смеху над историей с парнем, который работал на стройке, они направлялись по Главной улице в сторону «Красной террасы».

Глава 13

Неделя пролетела в том причудливом ритме, типичном для всех школ, когда отдельный день тянется до безобразия медленно, а в целом время проходит необычайно быстро. Дион продумал несколько вариантов разговорных тем с Пенелопой, но в понедельник она не пришла, а ко вторнику его решимость поубавилась, если вообще не пропала. Они кивнули друг другу, обменялись приветствием, но робкие шаги к более близкому знакомству, сделанные в пятницу за обедом, те скромные достижения перед уик-эндом, похоже, возобновить не удалось. Они вновь были далеки друг от друга и ощущали неловкость. Они вновь – всего лишь одноклассники. Тем не менее в четверг Дион поймал ее взгляд, и это его безмерно развеселило.

С начала недели, когда Эйприл пришла домой почти в одиннадцать, Дион с матерью не разговаривал. На этот раз она действительно напилась, как в «старые добрые времена», – речь была бессвязна, язык заплетался, она говорила сама с собой. В тот вечер она его просто не замечала, все его попытки объясниться с ней остались без внимания. Он игнорировал ее, пытаясь наказать своим подчеркнутым молчанием, хотя это, похоже, не действовало. Наступившая в доме тишина расстраивала юношу больше, чем что-либо еще. Лучше бы мать разозлилась. Ситуация сложилась очень напряженная, просвета впереди, кажется, не наблюдалось, и он с ужасом ожидал уик-энда.

После уроков Дион увидел Кевина. Тот стоял на автостоянке у красного «мустанга» и болтал с длинноволосым парнем, которого Дион не знал. Он намеревался прямым ходом направиться домой, но Кевин его окликнул и сделал приглашающий знак подойти. Дион подошел к ним.

Дождавшись, когда он приблизится, Кевин повернулся к нему.

– Итак, чем ты собираешься заняться сегодня вечером? Что будешь делать? Играть в карманный бильярд?

– Возможно. Я как раз недавно купил в киоске красивую картинку, девочка что надо.

Кевин засмеялся.

– Кроме шуток, если тебе нечего делать, поедем, покатаешься с нами. Кто знает, быть может, нам повезет, и мы найдем желающих путешествовать автостопом. – Он показал на номерной знак «мустанга». На тонком металле снизу было написано:[15] «Даром никого не подвожу. Беру натурой: спиртное, травка или трахнуться». А чуть ниже приписка: «К сведению желающих: у меня всегда полный бак, и я не курю».

Дион засмеялся.

– Ну, так что скажешь?

– Не знаю.

– Стало быть, ты кладешь на нас, так надо понимать?

Дион размышлял совсем немного. Кевин предлагает поехать с ними. Подразумевается, что в машине, на заднем сиденье, они будут распивать бутылку и курить марихуану, а вот это ему было ужасно неприятно. Но, с другой стороны, Кевин его единственный приятель, больше у него никого нет, и обижать его не хотелось. Он посмотрел на длинноволосого парня, прислонившегося к капоту машины, и повернулся в Кевину.

– А куда вы собираетесь ехать?

– Мы собираемся повеселиться с отцом Ральфом.

– А кто этот отец Ральф?

– Епископальный священник.[16]

Длинноволосый парень осклабился.

– Это мой отец.

Дион покачал головой.

– Вообще-то мне бы хотелось, но не сегодня. Может быть, как-нибудь в следующий раз.

Кевин посмотрел на него.

– А что ты планировал на сегодня? Сидеть дома со своей мамочкой? Брось ты все это! Давай, поехали с нами, повеселимся.

Дион понял, что придется согласиться.

– Куда все же вы собираетесь ехать?

– Увидишь, когда приедем, – ответил длинноволосый парень.

– Пол любит секреты, – объяснил Кевин, – любит, чтобы во всем присутствовал элемент сюрприза. Но я гарантирую, что все будет первый класс.

– Надеюсь, это не что-нибудь противозаконное?

– Пошел он куда подальше, – сказал Пол. – Этот парень пентюх, давай оставим его в покое.

– Нет. – Кевин решительно встал рядом с Дионом. – Я поеду только с ним.

– Хорошо, хорошо, все в порядке… – начал Дион.

– Нет, не в порядке. Ты что, хочешь сидеть дома со своей мамочкой и смотреть этот чертов телевизор, пока мы будем развлекаться с отцом Ральфом и заниматься поиском честных давалок?

Диону хотелось ответить «да», но он произнес:

– Нет.

– Чудесно. – Кевин кивнул Полу. – Мы встретимся с тобой в девять в «Бергер Кинге».

Снисходительно улыбаясь. Пол пожал плечами.

– Хорошо, увидимся там.

Он сел в «мустанг» и завел машину, а Дион с приятелем направились в противоположный угол стоянки к «тойоте» Кевина.

– Этот парень местами мудак, но в общем и целом с ним дело иметь можно. Ты к нему привыкнешь.

– А вы с ним часто вот так… чудите? – Сейчас не так часто, как прежде.