Королевство лунного света

– Но вы можете принять похвалу. Платье просто изумительно, выше всяких похвал. Вы превзошли саму себя.

Мадам Дюпре удалилась с нескрываемым удовлетворением. Кассандра с облегчением вздохнула и приняла стакан лимонада из рук Джоанны.

– Слишком жарко для начала мая. Ты так не думаешь? – спросила Джоанна, обмахиваясь веером.

Они сидели в спальне хозяина дома, которая находилась на верхнем этаже, защищенная тенью деревьев. Окна были открыты настежь, но до них доносились лишь отголоски звуков улицы (из-за лужаек и высоких стен). Казалось, шумный Лондон затихал в подобные знойные часы.

– Только не для Акоры, может быть, для Лондона – да. С тобой все в порядке?

– Я самый здоровый человек на свете. А если ты только посмеешь шепнуть на ушко своему братцу обратное, то я сверну твою нежную шейку вот этими вот руками.

– Неужели он так отвратительно себя ведет?

– Я не могу даже моргнуть – я серьезно! – моргнуть, не услышав от него, что я от этого перетрудилась.

– Он желает тебе добра.

– Он сведет меня с ума. Хорошо, что я безумно его люблю. Пожалуйста, напомни мне об этом в будущем.

– Я буду периодически напоминать тебе об этом, – торжественно поклялась Кассандра. – Ты все еще хочешь идти с нами сегодня вечером?

– Ничто не остановит меня, разве только внезапные роды.

Зная, как близка Джоанна от этого срока, Кассандра была готова к перемене плана до последней минуты, даже когда они уже сидели в экипаже и направлялись к Мельбурн-Хаусу.

Ройс догнал их по дороге. Он вернулся загорелым, и от него исходил еле уловимый запах моря, так как из Хенфорда он добирался на корабле. Кассандра подавила в себе чувство зависти, возникшее от одной мысли о путешествии. Ей удалось сдержать рвущееся из груди сердце при одном только взгляде на Ройса и сконцентрироваться на предстоящих событиях.

Все это требовало невероятных усилий из-за того, что их колени постоянно соприкасались, так как они сидели в экипаже друг против друга. И еще из-за того, что он улыбался каждый раз, когда она пыталась переставить ногу.

Мельбурн-Хаус находился рядом с Сент-Джеймс-парком. Как и предполагала Кассандра, из окон верхних этажей были видны неторопливо скользящие по поверхности пруда лебеди.

Она уже много раз проходила мимо фасада этого грандиозного особняка и мечтала увидеть его внутреннее убранство.

Главный зал был окружен анфиладами комнат с высокими потолками, позолоченными стенами; к этому времени там уже было полно гостей. Крутые лестницы вели в верхние апартаменты. Кассандре эти лестницы показались очень странными, но она понимала, что они были особым украшением дома. Очевидно, обитатели дома настолько с ними свыклись, что решили их не трогать. Или потому, что маленьким членам семьи очень нравились перила, по которым можно съезжать. Леди Мельбурн не могла выносить подобных сцен и практически не покидала свои уютные покои на первом этаже.

В данный момент она занималась гостями в самой большой и самой нелепо украшенной гостиной. Лицо дамы еще хранило следы былой красоты, сделавшей ее много лет назад прославленной повелительницей бомонда, заманившей в свои сети самых известных мужчин своего времени. Но внимание Кассандры привлек проницательный, умный взгляд этой женщины. Ей так много рассказывали об Элизабет Милбэнк, или леди Мельбурн, стараясь доказать справедливость ее прозвища, что Кассандра ожидала увидеть настоящую мегеру. Но Джоанна была права в том, что Паучиха пускает в ход свои чары, тем самым разоружая противника.

– Моя милая принцесса, – произнесла леди Мельбурн с ослепительной улыбкой, свидетельствовавшей о том, что свои зубы она содержала в полном порядке, – я очень рада вас видеть.

Несмотря на преклонный возраст, она поднялась с кресла и присела в глубоком реверансе.

– Пожалуйста, – быстро промолвила Кассандра, – не нужно церемоний. Мой визит в Англию абсолютно частный.

– Как мудро с вашей стороны приехать сюда по личным делам, моя дорогая, – отметила леди Мельбурн, возвращаясь на место.

Она похлопала по дивану рядом с собой, приглашая принцессу сесть.

– Я так жаждала встречи с вами. Вы нас не баловали своими визитами.

Замечание было сделано с лукавой улыбкой. Кассандра не сомневалась в том, что леди Мельбурн знала все до мельчайших деталей о ее визите в Карлтон-Хаус – что на ней было надето, с кем она говорила, что именно сказала, как долго она там пробыла и о чем судачили после ее ухода.

Кассандра решила не скрывать того, что ей весело. Неожиданно для себя она обнаружила, что получает удовольствие от вечера.

Принимая предложение сесть, она сказала:

– Вы знаете, моя невестка, леди Джоанна, в положении. Это настоящая причина того, что я приехала в Англию. Меня очень беспокоит, что мое присутствие переутомит ее.

– Да, я понимаю, – любезно произнесла леди Мельбурн.

Она посмотрела на Джоанну, которая сидела на приличном от них расстоянии и разговаривала с Ройсом. Алекс ни на шаг не отходил от жены. Он не слишком благожелательно поприветствовал хозяйку дома.

– Леди Джоанна – очень целеустремленный человек, – невнятно проговорила Паучиха. – Подумать только, всего лишь год назад она была забитой деревенской мышкой.

Кассандра засмеялась, как будто леди Мельбурн рассказала анекдот, хотя прекрасно понимала, что хозяйка дома не рассчитывала на подобный эффект. Джоанна говорила Кассандре, что леди Мельбурн ее очень сильно недооценивает, но была не настолько глупа, чтобы открыто показывать свою неприязнь.

«Она не может спокойно относиться к чужому счастью, – так сказала Джоанна. – Говорят, она стала такой после душевной травмы, нанесенной ей Пенистоном Милбэнком, лордом Мельбурном. Ей было шестнадцать, когда они поженились. Она страстно его любила. Через месяц все уже знали, что у него появилась любовница. После пережитого предательства она превратилась в циника, ужаснее которого свет не видел, пожалуй, еще никогда».

Учитывая антипатию леди Мельбурн к романтическим счастливым отношениям и то, что за этим крылось, Кассандра сказала:

– Мышь вряд ли смогла бы покорить сердце моего брата.

– Тем не менее у нее это получилось, не так ли? Поразительно! Кто бы мог подумать! Но довольно об этом… Расскажите мне о своих планах в Англии.

– У меня нет их, кроме того, конечно, чтобы помогать своей семье.

– Как благородно с вашей стороны. Скажите, это правда, что на Акоре правят воины, а женщины прислуживают? Это на самом деле так?

– Да, так говорят, – ответила Кассандра. Леди Мельбурн сделала хитрый ход, одним вопросом попав прямо в яблочко, но Кассандра выросла в королевской семье. Ей лучше, чем кому-либо, было известно, как отражать подобного рода нападения.

– Но правда ли это? Сказать ведь можно что угодно.

– Акора – древняя страна. Она старше даже Англии, поэтому у нас слишком много тонкостей.

– Правда? Как интересно. Но вы ведь одновременно являетесь англичанкой, разве нет?

– Грубо говоря, да.

– Грубо говоря? Вы даже на четверть не ощущаете себя англичанкой?

– Ощущаю, только когда читаю Джейн Остин, – призналась Кассандра.

– Остин? Эту крестьянку, которая начала писать? Моя дорогая племянница Аннабелла обожает ее. Я просто обязана вас познакомить.

Когда леди Мельбурн договаривала последние слова, она поманила к себе пальцем молодую женщину, стоявшую неподалеку. Кассандре показалось, что она была примерно ее возраста. Девушку нельзя было назвать ни стройной, ни толстой, она была какой-то удивительно круглой. Все в ней: глаза, щеки, грудь, другие части тела – было абсолютно круглым. Вне сомнения, многие мужчины восхищались ее фигурой.

Девушка явно находилась в полном подчинении у своей тетушки. Она мгновенно прервала свой разговор с другим гостем и подошла к леди Мельбурн.

– Да, тетя Элизабет?

– Я хочу познакомить тебя с ее высочеством, принцессой Кассандрой, моя дорогая. Иначе зачем бы мне понадобилось отрывать тебя от гостей? Мой тебе совет: поменьше времени проводи за чтением книг и побольше внимания обращай на то, что происходит вокруг.

Повторив, очевидно, уже в сотый раз эту нравоучительную фразу, леди Мельбурн обратилась к Кассандре:

– Аннабелла – очень смышленая девушка. У нее есть способности к математике. Правда, в наше время это не ценится, так как наука – не женское дело. Кстати, Аннабелла, принцесса также увлекается твоей мисс Остин.

– Вряд ли она моя, тетя, но я все равно рада. Поворачиваясь к Кассандре, она спросила:

– Вы на самом деле читали ее?

– Да, но это была единственная книга, которую мне удалось найти. У нее есть еще книги?

– Нет, это только слухи. Боюсь, мы не увидим ничего нового еще целый год. Как вы узнали о ней?

– Мой брат привез книгу из Англии в прошлом году.

– Как интересно. А что еще вы читаете?

– О, все подряд! У меня нет особых пристрастий.

– Вы слышали о лорде Байроне? Его последнее стихотворение наделало столько шума!

– Да, – осторожно произнесла Кассандра. – Оно вызывает столько… воспоминаний.

– Стихотворение принесло ему мировую славу. Должна признаться, он покорил меня.

Опомнившись, она добавила:

– Я имею в виду произведение, конечно. С самим лордом я почти не знакома.

– Но вы встречались с ним?

– О да. Но не подумайте, что я искала знакомства.

Это оправдание показалось Кассандре очень странным, но она не придала ему значения. И только спустя некоторое время, продолжая свой разговор с леди Аннабеллой Милбэнк, она начала понимать причину отрицания всякого личного интереса к человеку с «мировой славой».

Внезапно по залу прокатился шепот.

Через несколько минут до них дошло известие о прибытии лорда Джорджа Гордона Байрона.

Кассандре был интересен этот мужчина, но у нее не возникло ни малейшего желания примкнуть к толпе, внезапно окружившей его в надежде получить хоть каплю внимания. Аннабелла также осталась неподвижной и внешне равнодушной. Но проницательный взгляд мог заметить, что ее розовые щеки побледнели, а в глазах появились отчаяние и тревога, свидетельствующие о внутренней борьбе.

Причиной этих переживаний был мужчина лет двадцати, немного выше ее ростом и очень странно одетый. В то время как на всех мужчинах были черные брюки, длиннополые фраки и незамысловатые рубашки, Байрон, словно бросал всем присутствующим вызов, был одет в широченные белоснежные брюки – такие широкие, что их можно было принять за юбку, – такого же необычного покроя рубашку, расшитый жилет, и ко всему прочему на его шее красовалась массивная золотая цепочка. В своем одеянии он был одновременно похож на женщину и на мужчину. Выражение его лица тоже было двойственным. Густым ресницам, обрамлявшим карие глаза, позавидовала бы любая женщина, но его большой упрямый подбородок свидетельствовал о принадлежности к мужскому полу. Рассматривая его, Кассандра подумала, что он, очевидно, недавно получил легкую травму. Только когда она пригляделась, ей стало ясно, что молодой человек обречен носить специальную обувь с высокой подошвой на правом ботинке, чтобы его хромота не так бросалась в глаза.

С первого же взгляда Кассандра поняла, что данный субъект всеобщего внимания был самовоплощение противоречий.

– Леди Мельбурн, – произнес он, кланяясь с напускным усердием, – как было любезно с вашей стороны пригласить меня.

– Пустяки, мой мальчик, – произнесла Паучиха со снисходительной улыбкой, которую она никогда не дарила своей племяннице. – Мы всегда рады вас видеть. Надеюсь, после нашего разговора вы стали уделять больше внимания вашему здоровью. Вы ели сегодня? Все эти диеты не проходят бесследно.

– Я стараюсь, но временами это становится просто невозможным… столько забот. Но это не так важно.

Он учтиво улыбнулся Аннабелле, но, едва взглянув на нее, тут же устремил взгляд на Кассандру. С ленивым жестом он обратился к хозяйке:

– Вы не могли бы…

– Да, конечно. Ваше высочество, позвольте представить вам лорда Джорджа Гордона Байрона, о котором вы, бесспорно, уже много слышали.

Его рука была холодной и гладкой. Он не дотронулся губами до ее кожи, но приблизился к ней настолько близко, что она почувствовала его теплое, даже горячее дыхание. Внутри поэта бушевал настоящий огонь, и Кассандра удивилась, как еще до сих пор пламя не поглотило его.

– Приятно с вами познакомиться, лорд Байрон. Несколько мгновений он ничего не говорил – лишь продолжал разглядывать ее. Когда же поэт все-таки обрел дар речи, он запнулся на первом слоге, но сразу же взял себя в руки. Этого было достаточно, чтобы увидеть, что так называемый проницательный художник жизни, у ног которого лежало все общество, по натуре был застенчивым, неловким юношей.

– П-принцесса, вы слишком добры ко мне. Меня смущает, что многие обращают внимание на мое убогое существование. Признаюсь, меня восхищает все, что имеет отношение к Акоре. Если бы мы могли поговорить…

– Не сомневаюсь, что у нас впереди очень много возможностей для этого.

Кассандра никоим образом не хотела давать ему надежду на приватные встречи, которых, как ей казалось, он жаждал.

– Вы намереваетесь проводить много времени в обществе?

Краем глаза она заметила, что к ним приближается Ройс, и вздохнула с облегчением.

– Я приехала в Англию по семейным обстоятельствам.

– Ах да, – невнятно пробормотал Байрон. – По семейным.

Он перевел взгляд на Ройса и не мог оторвать от него глаз.

В то время как Байрон производил впечатление апатичного и хрупкого человека, Ройс излучал силу и жизненную мощь. Более того, последний был воплощением мужского начала, так что его нельзя было перепутать, в отличие от первого, с женщиной.

– Лорд Хоукфорт, – обратился к нему поэт. – Вы нечастый гость на подобных приемах.

– Дела более серьезного характера требуют моего присутствия в других местах.

Ройс говорил отрывисто, даже немного неучтиво, но это ничуть не обидело Байрона, который продолжил:

– Я восхищаюсь вашим умением находить себе занятие. Мы живем в такое скучное время.

– Скучное? – переспросил Ройс.

Кассандра инстинктивно положила руку на его плечо, как бы успокаивая. Любая акорская женщина поступила бы подобным образом. Любой акорский мужчина ответил бы точно так же, как Ройс. Он сразу же положил на ее руку свою в знак защиты и собственности.

Этот жест не ускользнул от внимания Байрона, который тут же нахмурился.

– Да, – вызывающе продолжил он. – Скучное, лишенное значения и цели. Конечно, среди нас есть и такие, кто обманывает себя, думая иначе.

– Вы к ним не относитесь, потому что вам известна настоящая природа вещей? – поинтересовался Ройс. Он немного успокоился и теперь улыбался, хотя с легкой издевкой. – Мне кажется, лорд Байрон, что мы очень далеки от понимания сути бытия, как бы мы себе ни льстили. Действительность безгранична, и для того, чтобы познать ее, нам необходимо постоянно расширять наше сознание.

– Это одна точка зрения, – вмешалась Аннабелла. Все это время она оставалась молчаливой, равно как и не замечаемой Байроном, но теперь решила вступиться за него.

– Вы не поэт, лорд Хоукфорт. Я ни в коей мере не хочу принизить ваши способности, так как их у вас, бесспорно, бесчисленное множество. Видение мира у лорда Байрона абсолютно отличается от вашего.

Поэт удивленно посмотрел на нее, будто в первый раз заметил. Внимание Кассандры привлек взгляд леди Мельбурн. Паучиха внимательно изучала поэта и свою племянницу, переводя взгляд с одного на другую с такой алчностью, будто увидела в своих сетях большую жирную муху.

Однако какую бы хитрость она ни замыслила, все равно о ней никто бы не узнал из-за внезапного появления молодой особы. Казалось, будто она влетела в зал. Девица была такой маленькой, невесомой, что Кассандра едва бы удивилась, увидев за ее спиной маленькие крылышки. Ее лицо имело форму сердца, глаза огромные, кудрявые волосы коротко подстрижены. Фигурку девушки облегало полупрозрачное платье. Особа была явно чем-то раздражена.

– Я не знала, что вы здесь! – воскликнула она, обращаясь к Байрону. – Почему же мне никто не сказал?

– Ради всего святого, – сквозь зубы процедил поэт и повернулся к леди Мельбурн, словно прося у нее защиты.

Кассандра сразу же поняла, что этим неугомонным созданием была леди Каролина Мельбурн, невестка хозяйки дома. У них с Байроном был роман продолжительностью всего каких-то две недели, но этого срока было достаточно, чтобы раздуть это событие до светского скандала. Джоанна рассказала ей все в подробностях, которые потрясли ее до глубины души. Ее не столько поразил акт супружеской неверности, сколько то, что Каролина лезла из кожи вон, афишируя этот роман. Судя по всему, сегодняшний вечер не был исключением.

– Вы мне не сказали, что придете сегодня, – продолжала она, нарочито Шепелявя, как было принято в высшем свете. – Я могла не прийти. Правда, – я решилась в самый последний момент! Это очень неучтиво с вашей стороны!

– Говори тише, Каролина, – прошипела леди Мельбурн. – Если Джордж и не оповестил тебя о своем приходе, то лишь потому, что в данный момент не хочет тебя видеть. Ей-богу, ты пристала к нему как пиявка. Это не способ привлекать к себе внимание мужчины.

Кассандра едва не разинула рот от удивления. Она не ослышалась? Леди Мельбурн советовала своей невестке, жене собственного сына, как следует продолжать отношения с Байроном, вместо того чтобы отчитать ее за вольность. Неужели леди Мельбурн не волновала честь сына? Или ее собственная безнравственность, результатом которой явились шестеро детей от разных мужчин, позволяла закрыть глаза на подобное аморальное поведение?

– Успокойся! – приказным тоном сказала Каролина свекрови. – Удивительно, насколько тебе удалось войти в доверие к Джорджу. Настолько, что ты постоянно вклиниваешься между нами и расстраиваешь все наши планы. Аннабелла, – обратилась она к кузине. – Ты ведь понимаешь, о чем идет речь, не так ли? Мы с тобой стали большими подругами, с тех пор как ты приехала в Лондон. Ты знаешь обо всем, что у меня на сердце.

– Я только знаю, что ты очень раздражительна, – ответила Аннабелла. Она видела в своей кузине соперницу, но тщательно скрывала ревность. – Тебе лучше пойти отдохнуть.

– Значит, ты тоже от меня отвернулась! – вскричала леди Каролина.

Она прижала руки к груди и закатила глаза, будто собиралась упасть в обморок.

– Не могу больше этого выносить.

Леди Мельбурн поднялась с места. Она сверкнула глазами и подняла руку, подзывая двоих слуг.

– Тогда быстрей теряй сознание и выноси это в другом месте!

К несказанному восторгу жадно следящей за всем публики, рыдающую и проклинающую несчастную жизнь леди Каролину проводили из гостиной.

Едва она удалилась, как разговор возобновился, будто ничего и не произошло. Байрон беседовал с Аннабеллой и леди Мельбурн, их окружали гости, довольные развлечением, свидетелями которого стали.

Кассандра была потрясена.

– Вы достаточно увидели? – спросил ее Ройс.

– Более чем, – ответила Кассандра.

Спустя некоторое время они ехали в экипаже вместе с Джоанной и Алексом. К их взаимному облегчению, Мельбурн-Хаус растворился в ночи.