Точка опоры

6 глава

– Люси! – снова пронзил воздух чей-то крик. Раздался хлопок, и резкая боль обожгла щеку, мгновенно возвращая меня к реальности.

– Ты ударил меня? – выдохнула я.

– Пришлось! – оправдывался Рэмси, его голос звучал встревоженно. – Что с тобой происходит? Вот ты сидишь с закрытыми глазами, а потом просто падаешь на пол.

– Не знаю, – прошептала я, ощущая сухость во рту. Дин, словно прочитав мои мысли, потянулся к стакану с водой на столе и передал его мне.

– И часто такое происходит?

– Нет! Наверное, просто нервы. Все в порядке.

– Ты уверена?

– Да, – я постаралась улыбнуться, чтобы успокоить его.

Мне нравилось то, насколько разными были агенты Ким и Рэмси. Обоим наверняка было уже за тридцать или около того. Рэмси, со своим милым личиком и мягкой улыбкой, казался более открытым и доступным, в то время как Ким излучал ауру сдержанности и профессионализма, что создавало между ними интригующий контраст.

– Хорошо, – вроде бы успокоился Дин. – Ты ела сегодня?

Теперь я начинаю думать, что Ким говорил правду и накормить свидетеля в самом деле входит в их обязанности.

– Да, мы обедали, – я кивнула, все ещё пытаясь прийти в себя.

– Так уже время ужина! – он сразу направился к телефону. – Как насчет пиццы?

– С удовольствием. – вновь улыбнулась я, и прошла в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

Из головы все ещё не выходила эта сцена с арестом папы, как будто то было вчера, а не почти десять лет назад. Ещё на мгновение вспомнила, что через два дня мне уже стукнет двадцать семь… Порой я переживала, что почти к тридцати годам не достигла ровным счетом ничего, но затем отвечала самой себе, что делала абсолютно все, что было в моих силах, чтобы что-то изменить.

Арест отца стал для нас с мамой настоящим потрясением. Мы были вынуждены распродать всё наше имущество, включая дом и обе машины, чтобы собрать средства на лучшего адвоката. Дело оказалось затяжным и изматывающим. Несмотря на сомнительность улик, появились свидетели, утверждавшие, что видели отца с наркотиками. В тот момент я была слишком юна, чтобы понять всю сложность ситуации, но теперь я отчетливо видела, что это была чья-то тщательно продуманная подстава. Отец настаивал на своей невиновности, но не мог или не хотел назвать имя человека, у которого, по его словам, были изъяты наркотики. Возможно, именно этот человек и решил отомстить. Я же всегда верила отцу, была абсолютно уверена в его непричастности. Но, к сожалению, никому не было дела до нашей правды. Мы боролись из последних сил, и в итоге, продав всё, смогли лишь приобрести скромное жилье на окраине района. Все наши усилия оказались тщетными. Я не могла поверить, что все наши жертвы оказались напрасными. Казалось, что весь мир ополчился против нас, и никакие усилия не могли изменить ход событий. Мы остались одни, с разбитыми надеждами и опустошенными сердцами, в этой убогой квартире, которая стала нашим последним пристанищем. Каждый день был борьбой за выживание, за сохранение остатков достоинства в мире, который, казалось, забыл о нас. Я часто вспоминала отца, его добрые глаза и крепкие руки, и боль от его отсутствия становилась невыносимой. Я знала, что он невиновен, и эта несправедливость жгла меня изнутри. Но что я могла сделать? Я была всего лишь ребенком, а мир взрослых был жесток и равнодушен…

Спустя полгода пришла новость, которая окончательно сломила нас. Отец умер в тюрьме. Причина смерти – официальная версия гласила «сердечный приступ», но мы знали, что это было не так. Это была смерть от отчаяния, от безысходности, от несправедливости, которая его поглотила.

После этой новости мама начала угасать по-настоящему. Ее некогда живые глаза потухли окончательно, словно в них погас последний огонек. Она перестала ходить на работу, где раньше была душой коллектива, ее звонкий смех сменился тихим, надрывным вздохом. Она закрылась в собственной боли, словно в кокон, из которого не было выхода. Её комната стала ее миром, а мир за ее пределами перестал существовать. Она перестала есть, перестала говорить, лишь смотрела в одну точку, словно видя там что-то, недоступное другим.

Я, еще совсем юная, оказалась перед лицом новой, еще более страшной реальности. Мне пришлось взять на себя заботу о маме. Школа стала для меня лишь формальностью, местом, куда я ходила по инерции. Все мои мысли, все мои силы были направлены на то, чтобы хоть как-то облегчить ее страдания. Я готовила ей еду, которую она почти не ела, пыталась говорить с ней, но ее взгляд оставался пустым.

Вечерами, когда мама засыпала, я уходила на подработку в небольшое кафе. Там, среди запаха кофе и выпечки, я пыталась забыть о своей боли, о нашей разрушенной жизни. Я работала официанткой, мыла посуду, убирала столики – делала все, что требовалось, чтобы заработать хотя бы немного денег. Это кафе стало моим вторым домом, местом, где я могла хоть на время отвлечься от тягостных мыслей и где работаю по сей день.

Каждый день был борьбой. Борьбой за мамино здоровье, за ее жизнь, за остатки нашего достоинства. Я знала, что отец не хотел бы видеть нас такими. Он бы хотел, чтобы мы боролись, чтобы мы жили. Но как же это было невообразимо тяжело…

***

– Люси, пиццу принесли! – голос Дина вырвал меня из лабиринта собственных мыслей. Я словно ненадолго отключилась от реальности. Бросив последний взгляд на своё отражение в зеркале – лишь бледную тень той, кем я была, – я вышла из ванной.

– Ты заказал пиццу на целую армию? – спросила я, окинув взглядом четыре коробки с разнообразными начинками.

– Я просто не знал, какую ты предпочтёшь.

– А спросить было так сложно? – мой голос прозвучал с лёгким смешком.

– Да брось! – Дин отмахнулся. – Пиццы много не бывает!

– Разумно, – всё ещё улыбаясь, согласилась я и устроилась на краю кровати рядом с агентом.

По телевизору шёл футбольный матч, и Дин смотрел в экран с нескрываемым увлечением. Я невольно задержала на нём взгляд. Конечно, это не ускользнуло от его внимания.

– Что? – мягко спросил он. – Ой! Ты, наверное, футбол смотреть не хочешь, да? Прости, я так хотел посмо…

– Я просто задумалась, – не дала ему закончить. – Я не против, смотри что угодно.

В ответ Дин лишь одарил меня своей самой искренней улыбкой.

После того, как я поела, я переместилась на другую сторону кровати, взяв с собой энциклопедию. Многотомное издание содержало огромное количество информации, и каждую страницу я рассматривала с неподдельным интересом. Так я узнала, что у белых медведей чёрная кожа и прозрачная шерсть, а также, что на Юпитере идут дожди из алмазов.

***

Немного позже, когда футбольный матч подошёл к концу, внимание Дина привлекло издание в моих руках.

– Что ты читаешь?

– Детские энциклопедии. Агент Ким принёс.

– Серьёзно? – в его голосе прозвучала ухмылка.

– Ага.

– Если мне не изменяет память, тебе ранее приносили книги совершенно иного содержания…

– Всё верно, – кивнула я. – Но агенту Киму не понравилось моё чтение вслух.

– Чтение вслух чего? – он едва сдерживал смех, казалось, находясь на грани взрыва.

– Ну… пикантных подробностей из книг…

Это стало последней каплей. Дин от души и нарочито громко рассмеялся.

– Ты просто талант! – он всё ещё хохотал. – Так быстро довести Кима – задача не из простых.

– Я никого не доводила… – пробормотала я. – Мне просто было скучно! И вообще, он сказал, чтобы я вас с Хейли тоже не доставала.

– Да брось, – вновь отмахнулся он. – Не слушай его. Он просто немного… сложный, но к этому привыкаешь.

Я кивнула, но не стала продолжать этот разговор, чтобы не казаться заинтересованной. Да и наверняка Киму бы не понравилось, если бы я узнавала о его жизни у его напарников.

Я решила сменить тему, чтобы не вызывать подозрений.

– А что за матч был? Кто выиграл?

Дин, всё ещё улыбаясь, ответил:

– Наша команда, конечно. С минимальным преимуществом, но всё же. Ты, наверное, не очень следишь за футболом?

– Не особо, – призналась я. – Мне больше нравится читать.

– Понимаю, – кивнул он. – Но иногда полезно отвлекаться. Может, хочешь посмотреть следующий матч? Или, может, что-нибудь другое?

Я задумалась. С одной стороны, мне было интересно узнать Дина получше, а с другой – я не хотела нарушать просьбу Кима.

– Я, пожалуй, пока почитаю, – ответила я, стараясь звучать непринуждённо. – Но спасибо за предложение.

Дин пожал плечами:

– Как знаешь. Если что, я здесь.

Он отошёл, оставив меня наедине с моими детскими энциклопедиями и мыслями о непростом агенте Киме. Я чувствовала, что эта история только начинается, и мне предстояло ещё многое узнать.

7 глава

На следующий день, прямо с утра, Дина сменила Хейли. Девушка явно было не в духе, поэтому я сильно к ней и не приставала. С каждым днём сидеть взаперти становилось ещё труднее, и я совершенно не понимала, чем могу себя занять. Я уже подумала, что в следующий раз, если Дин будет предлагать посмотреть футбол – я не откажусь. А вообще, я начала замечать, что даже самые обыденные вещи, которые раньше казались мне скучными, теперь приобрели какой-то особый смысл. Например, наблюдать за тем, как солнечные лучи пробиваются сквозь пыльные окна, или слушать тихий шелест листьев за стеной. Казалось, что время здесь течет по своим, неведомым законам, замедляясь и растягиваясь до бесконечности. Я даже начала вести дневник, записывая свои мысли и наблюдения, чтобы хоть как-то структурировать этот бесконечный поток почти однообразных дней.

Порой я размышляла о моих ныне охранниках, «призванных» защищать меня, как свидетеля. Я задумывалась о том, почему Ким вечно такой угрюмый, какой была жизнь Дина до того, как он поступил на службу и, собственно, каким образом на этой службе оказалась Хейли…

Иногда мне казалось, что они сами не рады своему назначению. Ким, например, почти не разговаривал, лишь изредка бросал короткие фразы, словно каждое слово давалось ему с трудом. Дин же, напротив, был более общительным, но в его голосе всегда чувствовалась какая-то усталость, как будто он нес на себе непосильный груз. А Хейли… Хейли была загадкой. Ее внезапные перепады настроения, то веселость, то мрачность, наводили на мысль, что она что-то скрывает.

Я пыталась разговорить их, задавала вопросы о работе, о семье, о чем угодно, лишь бы хоть немного узнать о них. Но они, словно сговорившись, отвечали уклончиво, избегая личных тем. Казалось, между нами возведена невидимая стена, которую невозможно пробить.

И все же, я не сдавалась. Мне было необходимо хоть как-то заполнить эту пустоту, хоть с кем-то разделить свое одиночество. Ведь даже в самой непроглядной тьме всегда есть надежда на проблеск света. И я верила, что рано или поздно мне удастся найти этот свет, пусть даже в лице моих молчаливых и загадочных «охранников».

Хотя в моей «прежней» жизни не было чего-то необычного, но да, с каждым днём, будто птица в клетке, я все сильнее просилась на волю. Разумеется, я понимала, что эти угрюмые ребята не просто так держат меня в четырех стенах, но оттого, честно сказать, легче не становилось. Порой я думала о том, чтобы было, не окажись я в том проклятом переулке… Понятное дело, моя жизнь продолжала бы крутиться около дома, работы и учебы, но по крайней мере тогда у меня был план. Какой-никакой, но всё-таки план, который маленькими шажочками я реализовывала.

Да, в свои двадцать шесть лет едва ли я могла похвастаться какими-то достижениями: ни нормальной работы, ни образования, ни семьи и даже отношений-то у меня не было – лишь пара неудачных свиданий, после которых я зареклась на них ходить. Да и приходилось работать больше, потому что нужны были деньги.

Из раздумий меня вывел звонок телефона. Хейли быстро приняла вызов и вышла в коридор гостиницы, вероятно, чтобы поговорить без лишних ушей. Будто бы мне было дело до их дел!

По телевизору шел один из моих любимых фильмов «Дневник Бриджит Джонс». Мы каждый год смотрели его вместе с мамой. История женщины, которая пытается разобраться в себе, найти свое место в жизни и, конечно же, любовь, всегда находила во мне отклик. Ее неуклюжесть, искренность и вера в лучшее, несмотря на все трудности, делали ее такой близкой и понятной. Я всегда с нетерпением ждала момента, когда она наконец поймет, что истинное счастье часто находится совсем рядом, а не в погоне за идеалом.

Для нас это было больше, чем просто просмотр кино; это был наш маленький рождественский ритуал, наполненный теплом воспоминаний и предвкушением новых открытий, которые Бриджит, как и мы, совершала на своем пути.

А ещё, кроме шуток, я по-прежнему влюблена в Колина Фёрта!

– Люси… – Хейли вернулась в номер, и её лицо показалось мне ещё бледнее.

– Что-то случилось?

– Ты знаешь Сандру Карвер?

– Конечно. – Её тон насторожил меня. – Это моя сменщица, мы вместе работаем в кафе.

– Дело в том, что…

Не успела Хейли договорить, как в номер вихрем ворвался Джун.

– Рид, спасибо, дальше я сам.

Девушка не стала спорить. Слегка пожав плечами, она молча вышла.

– Что произошло, агент Ким? Что хотела сказать Хейли?

– Расскажу чуть позже. Сначала ответь: кто знает, где ты работаешь? Ты говорила, что друзей и близких у тебя нет, верно?

– Верно, – я кивнула, подтверждая. – Ни друзей, ни близких. Но я живу в районе, где сложно что-то скрыть. Поэтому не удивлюсь, если место моей работы знали все. В конце концов, я работаю недалеко от дома. Объясните мне, что случилось?

– Сандра Карвер убита.

– Что? – Я не могла поверить. Сердце заколотилось в груди от гнетущего чувства. Руки вспотели. – Как? Когда?

– Её нашли сегодня в кафе. Судя по увечьям, её пытали. Мы полагаем, что из неё пытались выбить информацию о твоем местоположении.

Я совершенно не понимала, как реагировать. Всё это звучало как нелепый детектив или дурацкий сон.

– По какой-то причине кафе закрыли сегодня раньше обычного. Такое уже случалось? Есть этому объяснение?

Я молчала, не в силах выдавить ни слова.

– Люси… – Вечно угрюмый мужчина с ледяным взглядом будто на миг изменился. Он сел рядом и взял меня за руку. Я понимала, что он позволяет себе лишнее, что агенты так не делают, но я вцепилась в него, как за спасательный круг. – Возьми себя в руки, хорошо? Нам понадобится твоя помощь.

Я медленно кивнула.

– Чарли, наш босс и владелец кафе, иногда разрешает закрыть заведение пораньше, если не хватает рабочих рук. Сам он тоже часто помогает, но у него больная жена, поэтому бывают дни, когда он не может работать. Вероятно, из-за моего отсутствия он дал Сандре согласие на раннее закрытие. Но перед уходом она всё равно должна была навести порядок… Мы всегда уходим последними: после босса, поваров и кухонных работников.

– То есть такое уже бывало? Мог ли кто-то об этом узнать, чтобы застать Сандру в одиночестве?

– Д-да… Конечно, бывало, – мне было страшно, но я понимала, что нужно собраться с мыслями. – Полагаю, что могли узнать… Как правило, мы вешаем объявление о сокращённом рабочем дне с самого утра, потому что некоторые посетители могут прийти за день несколько раз. Таких постоянных клиентов мы предупреждаем лично, ведь далеко не все читают информацию у входа. Но либо им повезло, либо они знали, что в момент закрытия в кафе не будет никого, кроме неё. А может… Им было всё равно, и тогда бы, возможно, жертв было бы больше…

Господи, во что ты меня втянул?!

Воздух стал густым, как патока, и я не могла вдохнуть. Слова, сказанные агентом, эхом отдавались в моей голове, превращаясь в зловещий хор: «Сандра Картер убита…» и добавляло собственное сознание: «Из-за тебя, Люси!». Сердце забилось где-то в горле, каждый удар отдавался пульсирующей болью. Мир поплыл, стены комнаты начали сжиматься, а пол уходить из-под ног. Я задыхалась, цепляясь за воздух, которого не было. За каждый крошечный глоток, который не приносил облегчения. Паника захлестнула, вытесняя все мысли, оставляя лишь животный страх и отчаянное желание вырваться из этой ловушки. В ушах зашумело, заглушая даже стук собственного сердца. Казалось, сама реальность искажается, растягиваясь и сжимаясь в немыслимых пропорциях. Я попыталась крикнуть, но из горла вырвался лишь слабый хрип, потерявшийся в нарастающем гуле. Глаза метались по комнате, ища хоть какую-то точку опоры, но всё вокруг казалось чужим и враждебным. Холодный пот выступил на лбу, стекая по вискам, и я чувствовала, как тело охватывает дрожь, предвещая полный коллапс. Мысли путались, превращаясь в обрывки страха и отчаяния, и я понимала, что теряю контроль над собой, над своим телом, над всем.

…Я тонула. Не в воде, а в собственном страхе, в липкой, удушающей панике, которая заполняла каждую клетку моего тела. Дыхание стало прерывистым, поверхностным, словно я пыталась набрать воздух через соломинку. В голове пульсировала одна мысль: «Я умираю». Глупая, банальная, но такая всепоглощающая.

Я попыталась сжать кулаки, почувствовать хоть что-то реальное, но руки казались ватными, непослушными.

В глазах потемнело… И в этот момент я почувствовала прикосновение. Нежное, но уверенное. Джун. Его обычно непроницаемое лицо было искажено тревогой, а в глазах, обычно холодных, плескалось что-то новое – тепло. Он говорил, его голос был низким и успокаивающим, слова проникали сквозь туман страха, как лучи солнца сквозь грозовые тучи.

– Дыши, – шептал он, его рука на моей спине стала якорем, удерживающим меня в бушующем море. И вдруг, без предупреждения, он притянул меня к себе. Объятия, столь неожиданные, но столь необходимые, окутали меня, словно спасительный островок в океане отчаяния. Его тепло проникало сквозь ткань, успокаивая дрожь, которая еще недавно сотрясала меня. В этом мгновении не было слов, только тихий ритм его дыхания, сливающийся с моим, и ощущение безопасности, которое я так отчаянно искала. Мир за пределами его объятий перестал существовать, осталась лишь эта хрупкая гавань, где я могла позволить себе быть уязвимой, где страх отступал перед нежностью.

Его тепло проникало сквозь мою одежду, сквозь мою броню, и я, дрожа, уткнулась лицом в его грудь, позволяя себе впервые за долгое время почувствовать себя в безопасности.

8 глава

Постепенно я приходила в норму, хотя нормой это было назвать сложно. Я только что узнала, что из-за меня погиб человек… Может, если бы она знала, где я, то осталась бы жива? Я была бы не против, расскажи она им все, что знает… Боже, все это было похоже на какой-то сюрреалистичный сон. Хотя мы не были особенно близки с Сандрой, да и в целом общались исключительно на работе, не затрагивая личную жизнь, но от этого менее больно мне не становилось. На работе разве что только босс знал некоторые моменты моей жизни, поскольку я работала у него с шестнадцати лет. То есть с тех пор, как умер отец, а мама… просто перестала жить, ограничившись одним лишь существованием. На самом деле Чарли стал мне наставником, если можно так назвать. Сначала я работала у него по несколько часов после школы, а после окончания школы и после всех событий, произошедших в моей жизни, эта работа и вовсе стала моим домом. Конечно, как и многие подростки, когда в моей семье ещё все было хорошо, я мечтала об университете: о том, как буду жить в кампусе, изучать любимое дело, но вместе с тем – влюбляться, ходить на вечеринки, ведь в этом и заключается смысл всей молодости, разве нет?

Впрочем, едва ли моя жизнь была похожа на мечту, но, черт, я никогда не жаловалась! Я терпела все, абсолютно все. Ни одна живая душа не знает о том, сколько всего мне пришлось пережить, потому что, конечно, никому нет дела до чужих проблем, да и не было в моей жизни тех, кто с завистной готовностью изволил бы желание выслушать меня.

Но я не могла понять одного – что же я сделала плохого, раз жизнь снова и снова проверяла меня на прочность? Почему продолжала с таким упорством ломать меня? Или что же, раз с прошлыми «проблемами» я справилась, значит и смогу жить с огромным чувством вины в придачу? Или что, наоборот, не смогу…?

– Успокоилась? – только сейчас осознала, что все это время продолжала «висеть» на мужчине, который так вовремя и столь великодушно предложил свои объятия.

– Простите, агент Ким, – сказала я, отстраняясь. – Я не хотела ставить вас в неудобное положение.

– Все было не так, ведь это я вас обнял. У вас настолько короткая память или вы пытаетесь проявить вежливость?

Посмотрев в глаза Джуна, я удостоверилась, что он не шутит. Его лицо было таким же серьезным, как и всегда, поэтому я, не сдержавшись, громко рассмеялась.

– Рад, что…

– …Вам весело, мисс Харпер! – закончила я за него. – Мне не весело! В смысле, было не весело. До этого момента.

Мне очень нравилось наблюдать за этим мужчиной. Порой он напоминал ребёнка. Но не характером или внешностью, а тем, что он был настолько честным. Он не заморачивался над тем, что сказать, а что нет, и просто говорил прямо. Таких людей в наше время было очень мало.

– В любом случае, – полностью успокоившись, я отодвинулась от мужчины, – спасибо, что помогли.

– Это была паническая атака?

– Да, – кивнула я в подтверждение.

– Уже такое бывало?

Я вновь кивнула, и поспешила объяснить.

– Это не столь частое явление в моей жизни. За двадцать шесть лет это всего лишь четвертый случай.

– Вы обращались к врачу? – казалось, что его действительно беспокоило моё состояние, но я не стала забивать себе этим голову. Наверняка мне просто казалось.

– Э-э..нет. – Замялась я под его пристальным взглядом. – Последний раз это было четыре года назад, я и забыла, каково это.

– Может, стоило бы обратиться?

– Я не сумасшедшая…

– Разве я такое сказал?

– Спасибо за заботу или что это было, но у меня пока нет возможности обратиться за помощью. Пожалуйста, давайте сменим тему.

– Хорошо. – Отрезал Ким. – Хотите поесть? Может быть что-то посмотреть?

– Вы же не любите, когда я вам надоедаю, – с обидой в голосе произнесла я.

Ким посмотрел на меня, будто я снова ляпнула какую-то чушь.

– Не люблю, – подтвердил он. – Но, как вы могли заметить, это все предложил я, а не вы.

– Не стоит, агент. Не утруждайтесь.

Показалось, что мужчина закатил глаза… Если не показалось, то это было очень невежливо.

Вместо ответа Джун подошел к телефону и сделал заказ на две порции английского завтрака (уже был вечер) и две чашки кофе. Затем, дождавшись заказ в номер, включил фильм. Я искренне удивилась его выбору.

– «Отпуск по обмену»? Вы серьезно?

– Я слышал, что девушки его любят. Это не так?

Я ухмыльнулась. Это было мило.

– То есть только девушки? Вам он не нравится?

– Я его не смотрел.

А вот это уже интересно.

– Откуда вы узнали, что девушкам нравится этот фильм?

– Это так важно? – вопросом на вопрос ответил он.

– Нет! Просто интересно…

– Лучше смотри молча, и ешь, пока не остыло.

– Да, па… – Боже, я хотела назвать его папочкой! Какой позор! Для меня это шутка, а откуда мне знать, как этот мужчина юмор воспримет… – рень. Парень. То есть, агент. Агент Ким. Разумеется. Спасибо. Простите.

Черт возьми, он ухмыльнулся! Понял, значит. Хорошо хоть не прокомментировал.

– Не такой уж я и старый.

Беру свои слова обратно.