Послушайте

Глава 1. Влюбленные

– Сколько их там?

Мужчина в тренче щелкнул зажигалкой, сделал глубокую затяжку и посмотрел в сторону небольшого магазинчика техники. За стеклянными витринами, увешанными рекламными баннерами с невероятно выгодными предложениями по рассрочкам, сейчас происходило ограбление с захватом заложников.

– Думаем, что преступников двое. Они вооружены, – ответил взволнованный патрульный, пытающийся спрятаться от выдыхаемого собеседником табачного дыма. – И заложников… трое или четверо.

Пара преступников, по словам свидетелей «одетых как панк-рокеры», вломилась в магазин около двадцати минут назад. Привезший их фургон остановили в двух кварталах отсюда. Водителя уже допрашивали. Шансов на то, чтобы уйти у воров не было. И это плохо: потому что именно это довело их до отчаяния и заставило начать угрожать убийством заложников.

– Детектив О’Донохью, всё готово, – проговорил подошедший полицейский. – Нам удалось выйти на связь, и они готовы к переговорам.

О’Донохью кивнул и нырнул под черно-жёлтую ленту, обменявшись приветственными кивками с несколькими коллегами. Подошёл к полицейскому фургону, забрался в него и надел наушники. Рядом сидело ещё несколько полицейских, всюду были мониторы, и всё это больше напоминало настоящую хирургическую операцию, где вместо скальпеля был язык. На кону стояло сразу несколько жизней. Переговорщик глубоко вздохнул и сделал рукой жест, показывающий готовность. В наушниках тут же появился звук – несколько гудков, а затем хрипы.

– Добрый день. Меня зовут Дэниел О’Донохью, я детектив полиции Нью-Йорка. А вы?

«А это не важно, Дэниел. Важно то, что прямо сейчас дуло моего пистолета прижато ко лбу очень милой девушки, если через десять минут ко входу не пригонят бронированный фургон, на котором мы уедем, вам придется сообщать её близким очень грустные новости».

Судя по голосу, на другом конце линии был довольно молодой парень.

– На самом деле этим не я буду заниматься, – поправил его Дэниел. – Но давайте поговорим о другом. Зачем вам фургон? Куда планируете отправиться?

«К твоей мамаше. Ещё один тупой вопрос, и десять минут превратятся в пять».

Голос преступника разил самоуверенностью. Говорил он громко – явно рассчитывая на то, что все вокруг слышат его. И, очевидно, получал удовольствие от того, что был в центре внимания.

– Сейчас двенадцать часов. Магазин работает с десяти. Вчера вечером была инкассация, из отделения забрали практически все наличные. Сомневаюсь, что тех денег, что вы украли, хватит хотя бы на пару месяцев в Мексике, или куда вы там хотите уехать.

Дэниел усмехнулся. Так, чтобы собеседник явно его услышал. Чтобы он занервничал.

«Детектив умеет рассуждать. Вау. Странно, что ты ещё не капитан полиции, Дэниэл. Но скажи мне вот что: каково тебе будет засыпать с мыслями о том, что из-за твоих паршивых навыков переговорщика застрелена заложница? Я выстрелю прямо сейчас».

Детектив перекинулся взглядом с коллегами. Один из них кивнул – сказанного преступником было достаточно, чтобы представить эту запись в суде.

О’Донохью изменился в лице. Наклонившись к микрофону, он вкрадчиво проговорил:

– Послушайте меня внимательно: прямо сейчас вы бросите оружие и прикажете сделать тоже самое всем вашим сообщникам по этому крайне непродуманному ограблению. Затем вы вместе поднимете руки вверх, выйдете на улицу и позволите офицерам вас арестовать. В противном случае вы и не заметите, как в вашу голову прилетит пуля снайпера, который уже несколько минут уверенно держит вас на прицеле.

В каком-то извращенном смысле это был обычный день в Нью-Йорке. Город, полный преступности, скулил. Но если в других районах паршивая криминальная статистика была хоть как-то скрыта за величественными небоскрёбами, яркими рекламными баннерами и иллюзией сбывшейся американской мечты, то в Бронксе это не работало.

Капитан часто отправлял Дэниела на задания, связанные с захватом заложников – всё дело было в этом странном умении вести диалог с преступниками. Те могли кричать, злиться, покрывать его проклятиями и ругательствами, но в конечном счёте всё равно делали то, что хотел от них детектив О’Донохью. К сожалению, такой работы было много, а потому Дэниел зачастую не вёл дела дальше, ограничиваясь переговорами. Поэтому и в этот раз он даже не дождался, пока грабителей усадят в полицейские машины – сел в свою Тойоту и отправился в участок, где его ждало ещё много бумажной работы и новых потенциальных вызовов.

С приходом первых осенних холодов количество преступлений, как правило, неутешительно росло в сравнении с относительно спокойным летом.

– Девчонка не виновата, её тоже взяли в заложники. Видимо, хотели использовать как живой щит, – пробубнил детектив Рейс, закрывая за собой дверь комнаты для допросов. – Сними наручники и проводи её к выходу. А я займусь единственным преступником.

Он обращался к своему помощнику, но в этот момент рядом как нельзя вовремя оказался Дэниел. Что-то в этом «не виновата» в контексте такого дерзкого ограбления и слишком уж расслабленном тоне Рейса заставило его остановиться, преградив путь помощнику. На темной форме того было вышито «Р. Андерсон».

– Хочу задать арестованной ещё несколько вопросов, не возражаете? – не дождавшись ответа, детектив О’Донохью взял из рук Андерсона папку с документами, мягко улыбнулся в знак благодарности и скрылся за дверью комнаты для допросов.

«Кассандра Хейдс» – это имя было написано на одной-единственной странице, находящейся в папке, – сидела за столом и приветливо улыбалась. Её руки были протянуты вперёд – она явно ждала офицера, который освободит её от наручников и отпустит с миром. Вместо этого Дэниел небрежным движением сел напротив, всё ещё изучая тонкую папку с делом.

– Мисс Хейдс, я детектив О’Донохью, и я хотел бы задать вам ещё буквально пару вопросов. Простите за эту задержку. Может, предложить вам кофе?

Наконец, детектив поднял взгляд на девушку напротив – и что-то внутри надломилось под гнётом неистовой бури. Всё тело сковало, будто бы его заточило в камень, он едва мог сделать вдох или пошевелить пальцами. Чувства продолжили бушевать внутри, теперь обратившись блендером, что нещадно переминал все внутренности. Отчаяние и тупая ноющая боль захватили, сделали Дэниела своим узником, от отравляющей горечи внутри, физически ощущающейся где-то в горле, захотелось как можно скорее избавиться, но он всё ещё не мог пошевелиться.

Перед ним была Вайнона – та самая Вайнона, с которой они выживали на криминальных улицах Бронкса, с которой делили всё, от еды до постели, с которой его связывало больше, чем только можно себе представить.

В свете тусклой лампы, покачивающейся над металлическим столом, она выглядела угрожающе. Сложно было узнать ту девушку, с которой когда-то они были близки, за чёрно-красными волосами, ярким макияжем и татуировкой на шее. Скорее, перед ним была панк-рокерша из прошлого века, но узнал он её по взгляду: также озлобленно и затравленно она смотрела на него в тот вечер, когда он видел её в последний раз.

– Ну привет, Дэнни, – фыркнула Вайнона. – Ничуть не удивлена, что ты коп.

12 лет назад

– …И, в общем, у них нет никаких квот. Они предложили мне взять кредит на обучение, но ты же понимаешь. В общем, дело дрянь.

Они сидели на крыше дома, где жил Дэниел, и пили апельсиновую газировку. Вайнона была расстроена практически нулевыми шансами попасть в колледж, но скрывала это за маской спокойствия и лёгкой улыбкой. Рассуждать о том, как одна за другой рушатся их мечты стало чем-то будничным. Истории их обоих были похожи, как проклятое домино: первая плитка – родители-эмигранты, приехавшие в Штаты за лучшей жизнью, вторая – принятие жестоких реалий, в которых от «американской мечты» отделяет нечто большее, чем Атлантический океан. А дальше – целая цепочка проблем и неудач, и вот уже все плашки домино неумолимо рушатся.

И в какой-то момент всё, что у тебя остаётся – эта крыша, эта апельсиновая газировка и собеседник, который тебя по-настоящему понимает.

На Дэниеле дурацкая красно-желтая рубашка. Это значит, что сегодня четверг, потому что только по четвергам он работал на кассе пиццерии в паре кварталов отсюда.

– Ну а ты как, Дэнни? – Вайнона попыталась подбадривающе улыбнуться.

– Всё нормально, – парень пожал плечами и посмотрел в невидимую точку перед собой. В голове было слишком много мыслей, настолько спутанных, что разобрать и вытащить даже одну не представлялось возможным.

Всё было «нормально» – это была не ложь. Просто в какой-то момент всё это становится «нормальным»: постоянные конфликты в семье, неоплаченные счета и неуверенность в том, что вообще доживешь до следующего дня.

Свет уличных фонарей и окон домов, создававший бледный желтый калейдоскоп, вдруг начал погасать: казалось, будто бы волна тьмы, что-то страшное и мистическое, огромная пасть Бугимена стала поглощать одну за одной улицы Бронкса. Вайнона вздрогнула и прижалась ближе к Дэниелу, когда темнота окутала их. Единственными источниками света стали фары проезжающих внизу машин и силуэты домой других районов, будто насмехающихся над ними.

Из окон послышалась ругань. Кого-то блэкаут застал во время ужина, кто-то смотрел ТВ или занимался домашними делами. Магазины, аптеки и прачечные оказались парализованы. В соседнем доме послышался звук разбитого стекла.

– Надеюсь, это закончится новым музыкальным альбомом, – усмехнулась Вайнона. Она как-то рассказывала Дэниелу о статье, автор которой писал, как массовое отключение электричества в 1977 году повлияло на появление новых музыкантов и становление целого жанра.

– Снова эта фабрика, – Дэниелу же было не до смеха.

Шесть месяцев назад какие-то ублюдки выкупили старую печатную фабрику и принялись что-то делать, вероятно, ремонтировать её, из-за чего в районе то и дело были перебои электричества. Жалобы не помогали: по документам ни ремонтных работ, ни даже факта продажи не значилось. Может, поэтому сбои были только вечером: в дневное время фабрика казалась всё такой же заброшенной, как и много десятилетий до этого.

– Забей, – Вайнона невзначай переплела их пальцы, пытаясь немного отвлечь Дэниела от всех этих мыслей вроде «как я их всех ненавижу» и «как же чертовски всё это несправедливо». Она видела, как эти мысли отравляли парня, опустошали его, будто десятки маленьких пиявок выпивали его кровь. И всё это абсолютно бессмысленно.

Свет вернулся. Волной прошёлся в обратную сторону – в окнах загорался свет, мелкая бытовая техника недовольно пищала. Кто-то смеялся, кто-то кричал и ругался – в Бронкс вернулась привычная какофония света и звуков.

Вайнона отстранилась. Чтобы не заострять на этом внимание, она покопалась в рюкзаке и выудила из него тетрадь со скетчами. Теперь, когда свет вернулся, она вдруг почувствовала себя неловко от их с Дэниелом близости. И хоть у них не было никого ближе друг друга, они никогда не говорили о каких-то отношениях. Чем старше они становились, тем сложнее было это игнорировать, но у Дэниела это получалось явно лучше.

Девушка принялась листать скетчбук. Дэниел с интересом смотрел на каждую открывающуюся страницу.

– Может, отправить их куда-то? Тебе ведь не обязательно ограничиваться местными колледжами, – предложил он.

– Чего? – Вайнона рассмеялась, будто бы парень пошутил или сказал что-то немыслимое. – Ты предлагаешь мне бросить родной боро? Ну уж нет.

– Ви, это может быть твой шанс на лучшую жизнь. Ты отлично рисуешь. Я уверен, многие колледжи готовы побороться, чтобы увидеть такую талантливую девушку среди своих выпускников, – Дэниел развернулся к ней. Его глаза горели, будто бы он говорил о собственной мечте, а не о чужой. – Просто представь, как в будущем открываешь свою выставку. Разве это не стоит того?

– Это глупости, Дэнни, – девушка отмахнулась. – Нет, мне приятно, что ты считаешь меня талантливой, но всё это… Я просто неплохо рисую. Таких людей вокруг тысячи. Как только во всех этих пафосных академиях искусств узнают, что у меня нет ни гроша, я перестану быть для них хоть сколько-нибудь интересна.

– Ты не узнаешь, пока не попробуешь, – настойчиво продолжил Дэниел. – Давай вместе сделаем это? В следующую субботу отправимся в другие районы и обойдем там каждый колледж изобразительных искусств, пока не добьемся результата.

– Это дурацкая идея, у нас ничего не выйдет, но… планов на следующую субботу у меня всё равно нет, – девушка подмигнула, – идёт.

Это была пятница накануне дня, который, как уверял Дэниел, мог изменить её жизнь. Вайнона сидела на крыше его дома и смотрела на последнюю сигарету. Деньги, которые она бы потратила на новую пачку, лежали в кармане её куртки, отложенные на завтрашнюю поездку. Сказать по правде, она не верила, что из этого что-то выйдет, но зато Дэниел был чересчур уверен. Не то чтобы они чем-то рисковали: да и подумать только, целый день за пределами Бронкса!

Но что-то было не так. Ощущалось потусторонней, необъяснимой тревогой.

Вайнона закурила. Из одной из квартир внизу раздались крики. Девушка не могла разобрать, в чём именно заключалась ссора, даже с трудом понимала, это ирландский или английский с ирландским диалектом. Просто знала, что это отец Дэниела. Знала, что через несколько минут Дэниел поднимется сюда, вероятно, с распухшей от удара щекой.

Она спросит «как ты?». Он улыбнется, чуть сощурив один глаз от боли, и ответит, что всё в норме. В этой отвратительной, бесчеловечной, отравляющей, но ставшей рутиной «норме».

– Ви, есть проблема.

Девушка вздрогнула. Видимо, она настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила звуков шагов по пожарной лестнице. Дэниел стоял перед ней: чуть запыхавшийся, растрепанный. Его губа была разбита, и тёмное пятно крови образовалось в уголке рта.

Вайнона встала перед ним и скорее машинально протянула ему недокуренную сигарету. Он ненавидел сигареты и часто причитал, что ей стоило бы бросить эту дурацкую привычку, но когда он был зол, то просил у неё закурить. Будто бы отвращение от табака успокаивало его, ограждало от каких-то других, бездумных и импульсивных поступков.

Дэниел закурил. Хватило буквально на одну глубокую затяжку. Выдохнул в воздух густой дым и прикрыл глаза ненадолго. Боль в губе была сильная, почти до тошноты – Вайнона понимала это только по одному взгляду на его нахмуренные брови.

– Эрин в реанимации. Срочная операция, аппендицит.

Вайнона закрыла рот рукой. Эрин – его кузина. Потрясающе добрая девушка. Они оба всегда удивлялись, как ей удается сохранять внутри эту доброту и веру в чудо: будто бы она слепая и не видит, что происходит вокруг.

– Едем в госпиталь? – девушка мгновенно накинула на плечо рюкзак.

– Нет, – Дэниел развернулся к лестнице. – Мы должны попасть на фабрику и сделать так, чтобы сегодня эти ублюдки не трогали электроснабжение. Идём.

Разумеется, Вайнона пошла за ним. Дэниел спешил, и она могла понять его: Эрин была единственной в его семье, кто не причинил ему боль. Но фабрика?

– Разве в больницах нет… каких-то бесперебойных систем? Генератора? – спросила девушка, с трудом догоняя его.

Они уже преодолели лестницу и сейчас шли по тёмному переулку – окна домов, стоящих друг напротив друга, были буквально на расстоянии вытянутых рук.

– Говорят, какой-то парень скончался прямо на операционном столе на прошлой неделе во время очередного блэкаута.

Вайнона не стала спорить. Она ускорилась, насколько могла – до фабрики было рукой подать.

Остановившись у сетчатого забора, Дэниел достал из рюкзака две балаклавы и кусачки по металлу. Но во вторых, похоже, не было нужды —довольно быстро в заграждении обнаружились повреждения; видимо, кто-то проникал на фабрику до них. Дэниел уверено нацепил балаклаву. Вайнона последовала его примеру, пусть и не была так уверена. Её руки дрожали, а сердце по ощущениям было где-то в горле. Вот только на кону была жизнь Эрин, а Дэниел был тем человеком, переубедить которого было практически невозможно.

– К-какой план? – тихо спросила девушка, крадясь за ним.

– Будь здесь. Если увидишь копов или кого-то, заходящего в здание, кричи и убегай.

Вайнона открыла рот, чтобы возразить, но замерла, увидев в руках Дэниела пистолет.

– Это просто для убедительности, – неохотно объяснился парень. – Я прикажу им просто уйти оттуда. Никто не пострадает.

– Дэниел, нет, это…

Вайнона не смогла продолжить. Дэниел поцеловал её. Это было резко, торопливо – и вместе с тем так правильно, будто бы они сделали что-то, что должны были сделать уже очень давно.

– Пожалуйста. Если увидишь кого-то, кричи и убегай.

Сквозь открытое окно он забрался внутрь. «Кричи и убегай», – повторял его голос в голове. Губы всё ещё горели.

Песок в песочных часах замер. Время остановилось. Минуты текли настолько лениво, что Вайноне казалось, что она чувствует под ногами неторопливое вращение земли. Вокруг было непривычно тихо и пустынно, будто бы она осталась одна-одинешенька в этом мире. И стоит здесь, около заброшенной фабрике, с импровизированной балаклавой – натянутой до носа шапкой с неаккуратными разрезами для глаз.

Когда он только успел всё это подготовить?

Неожиданно и почти неслышно к фабрике подъехал фургон. Он остановился за забором, послышался шум, и Вайнона почувствовала липкие когти ужаса, сковавшие её горло. Она не могла закричать – ведь всё, чего она добилась бы, это привлекла бы внимание и точно заставила людей в фургоне засуетиться. Это могли быть и не строители – на фургоне не было никаких опознавательных знаков – а просто развлекающиеся панки или парочка, остановившаяся в тихом месте. Но Дэниела всё равно нужно было предупредить.

Вайнона подождала чуть меньше минуты – ничего не происходило, никто не выходил и не пытался проехать на территорию фабрики. Поэтому она сделала то, что посчитала единственно правильным в этой ситуации – забралась в то же окно, за которым несколько минут назад исчез Дэниел, и отправилась на его поиски.

Может, так работал страх, балаклава или просмотренные боевики, но вела она себя крайне осторожно – прокрадывалась, словно кошка, между колоннами, стараясь держаться в тени и никак не выдавать своего присутствия. Фабрика была огромной – казалось, она простирается на несколько миль вперед. Время от времени Вайнона замирала, прислушиваясь к звукам и пытаясь найти таким образом Дэниела. Пока не увидела его, стоящего посреди большого и явно недавно отремонтированного помещения, никак не вписывающегося в остальной интерьер фабрики.

В центре зала стояло несколько механизмов, напоминающих гигантские колбы, вокруг которых были панели управления с разными тумблерами, а на верхушках скрутились в пружины толстые металлические стержни. Стало по-настоящему жутко: напоминало это какую-то лабораторию, и Вайнона могла только надеяться, что вот-вот позади них не появится чудовище Франкенштейна.

– Как думаешь, что это? – шепотом спросила девушка, ближе подойдя к Дэниелу. Несмотря на то, как она старалась быть тихой, он сразу заметил её.

– Чёрт его знает, похоже на какой-то трансформатор. Вроде катушки Тесла. Думаю, что из-за этой штуки и происходят все сбои.

Они оба были так увлечены загадочным устройством, что Дэниел не спросил, что девушка здесь делает, а сама Вайнона даже на миг забыла о фургоне, припарковавшемся неподалеку. Но вспомнить об этом заставило эхо шагов и круглые блики от фонариков на полу.

Вайнона дёрнула друга за руку в сторону ближайшего сошедшего бы за укрытие столба: по всему помещению таких было много, по-видимому, это была опорная конструкция фабрики.

– Нельзя допустить, чтобы они включили эту штуку, – прошипел Дэниел.

Он как можно менее заметно выглянул из-за конструкции: в темноте было сложно разглядеть наверняка, но, кажется, к ним приближалось три или четыре человека.

Вайнона закрыла глаза, изо всех сил стараясь успокоиться, но собственное тело неохотно шло на уступки: сердце колотилось, как бешеное, колени подкашивались, её било то жутким могильным холодом, то жаром Преисподней. Дэниел заметил это. Он взял её за руку.

– Здесь предстоит ещё много работы, – цокнул один из незнакомцев, осматривая, по всей видимости, эти устройства. – На следующей неделе приедет мебель. Потрудитесь проконтролировать, чтобы всё расставили по проекту дизайнера. После этого я направлю сюда картины, а затем… думаю, что в конце месяца мы будем ждать первых гостей.

Вайнона и Дэниел переглянулись скорее на автомате: кромешная тьма не позволяла видеть все эмоции друг друга, но они оба были абсолютно уверены, что увидели бы во взгляде напротив изумление, смешанное с презрением.

Маленькие луны фонариков проскользили по полу в опасной близости от колонны, где они прятались.

– Устройство точно готово?

– Желаете посмотреть? – уточнил ещё один незнакомец. Даже в этой короткой фразе было слышно, как он нервничает.

– Безусловно. Не разочаруйте меня.

Вайнона почувствовала, как напрягся Дэниел. Она поняла: в эту секунду он стоял перед выбором, который с одинаковой вероятностью мог привести к смерти, вопрос только к чьей: Эрин или его собственной.

– Я сделал всё возможное, уверен, вам…

Руку, которую секунду назад сжимал Дэниел, обожгло холодом. Там, где он был секунду назад, никого уже не было. Она посмотрела на пол: тусклый свет фонариков оттенял силуэт вытянувшего пистолет парня.

– А ну пошли вон отсюда, – он попытался сказать это как можно увереннее, но голос предательски сорвался.

Вайнона услышала, как незнакомцы достали оружие в ответ.

– Смотрите-ка, профессор, всё так, как я и говорил, – небрежно усмехнулся самый разговорчивый из них. – Ваши неудачи привлекли ненужное внимание всякого мусора.

– Немедленно отойдите от панели управления, – прочеканил Дэниел.

Незнакомцы почти синхронно рассмеялись. Вайнона медленно присела и стала ощупывать пол перед собой. Ей повезло – она практически сразу наткнулась на какой-то кирпич. И тут же, что было сил, швырнула его в сторону: тот с громким хлопком ударился о стену. За источником звука почти мгновенно проследовал свет фонариков.

– Значит, ты тут не один, да? Эй, чего встали, обыщите тут всё.

Вайнона надеялась, что всё будет по-другому. Надеялась, что таким образом сможет испугать их, показав, что Дэниел не один: кто знает, сколько ещё парней с оружием могло здесь быть? Но, похоже, этих людей мало что могло испугать.

В следующие несколько секунд случилось сразу две ужасные вещи: один из незнакомцев выбил из рук Дэниела пистолет. Тот отлетел в другую часть комнаты и приземлился на пол с глухим звуком. Вайнону ослепило светом фонаря, направленного ей прямо в лицо, а в следующую секунду она уже стояла рядом с Дэниелом. Её резко толкнули вперед, его ударили по ногам, и они оба оказались на коленях. Ещё через секунду с них сдернули служившие масками шапки.

– Юные Бонни и Клайд, как это мило, – наигранно усмехнулся по всей видимости лидер. Человек в бежевом костюме, остроносых туфлях и с огромными золотыми часами на запястье. Таких людей в Бронксе нечасто можно было встретить.

– Послушайте, мы просто… – Вайнона хотела всё объяснить, но её тут же оглушило звонким ударом по щеке. Дэниел рванул вперед, но стоящий сзади него мужчина схватил его за волосы и приставил к затылку дуло пистолета.

– Грязные отбросы, – сквозь зубы процедил мужчина, потирая ладонь, которой только что наотмашь ударил девушку.

В глазах Вайноны стояли слёзы. Она чувствовала, что вот-вот Дэниел сделает что-то куда более глупое, и поэтому приняла ещё одну попытку:

– Прошу, пожалуйста, отпустите нас. Мы никому не скажем.

К её удивлению удара не последовало. Стоящий напротив мужчина в костюме схватил её за подбородок, оценивающе рассматривая её, будто бы она была скотом.

– Ты права, куколка. Больше ты ничего и никому не скажешь.

Острие ножа сверкнуло в его руках, едва он закончил предложение. Что-то полоснуло в районе горла – почти незаметно, будто бы мягкое касание ногтя. А затем разверзся Ад. Вайнона упала на пол, и всё поплыло перед глазами: Дэниел, набросившийся на мужчину в костюме, двое его прихвостней, тут же вжавших его в пол, звук выстрела.

И недовольное, разочарованное:

– Чего застыли, профессор? Включайте ваше чудо-устройство. Проверим, что всё в порядке и уберемся отсюда как можно скорее. Парни позаботятся о телах.

Вайнона видела, как её кровь смешалась с кровью Дэниела. Он лежал неподвижно, и она подумала: хорошо, что он не мучался.

Испуганный мужчина, которого назвали «профессором», перешагнул через его тело и подошел к панели. Последним, что увидела Вайнона, были исходящие от устройства фиолетовые молнии – маленькие, будто бы миниатюрные копии той настоящей, что с грохотом разрезает небеса.